Заметки краеведа в третьем поколении

Из знатного рода

В Армении род Лазарианц и по сию пору считается одним из самых знатных. Когда в 15-м веке персы и турки завоевали древнее христианское государство и пресеклась царская династия Багратионов, Лазарианц еще около ста лет правили страной. В 1605 году, после уничтожения персами последних остатков независимости Армении, они переселились в Персию, где несколько их поколений занимало должности начальников монетного двора и хранителей сокровищ персидских шахов. Скопив несметные богатства, Лазарианц в 1750 году перебираются в Россию и принимают фамилию Лазаревых, а позднее, в конце 19-го века, благодаря родству со знатным грузинским родом Абамелек, они будут зваться князьями Абамелек-Лазаревыми.

В России потомки царской армянской семьи занялись соледобычей. Восточная предприимчивость и хватка помогли им обойти самих Строгановых. Взяв в аренду часть их усольских промыслов, полностью рентабельных, они в течение семи лет как-то незаметно довели дело до аукциона (как сказали бы сейчас, до банкротства) и в 1778 году купили их за бесценок у недалекой умом М. А. Строгановой. Промыслы уже через год стали приносить доход, несравнимый по прибыльности с промыслами прочих владельцев Усолья. Могущественные Строгановы попытались оспорить сделку и вернуть потерянное семье, но деньги новых хозяев оказались сильнее. Лазаревы владели частью Усолья до 1918 года. Они располагали также собственностью в Кизеле, Полазне и Чермозе.

Обосновавшись в Усолье, Лазаревы рядом со Строгановскими палатами построили свой дом: сначала деревянный с огромным подвалом, а в 20-х годах позапрошлого века на том же месте — каменный. Тосканские портики с четырьмя колоннами с обеих сторон (архитектурное украшение редкое в России), нарядные карнизы над окнами делали здание самым красивым сооружением в городе. Внутри дом по восточному обычаю был отделан резными деревянными панелями и таким же потолком.

Тайна старинного сейфа

С 1918 по 1953 годы в здании находилась милиция; а затем оно было обращено в жилой дом. В 1976 году по вине пьяных жильцов произошел пожар, все перекрытия и внутренние стены сгорели, остался лишь остов, который и сейчас впечатляет.

Древний римский поэт Проперций еще 2000 лет назад писал:

Как я уже сказал, в советское время в течение трех с половиной десятков лет здание занимала усольская милиция, приспособившая подвал под камеры предварительного заключения. В конце 1920-х годов, когда во времена НЭПа и торгсина в ходу были золотые монеты, одна из них провалилась в щель пола. Чтобы найти ее, подняли плиту и… обнаружили лестницу, которая вела в нижний ярус подвала, состоящий из двух комнат. В одной была металлическая плита с непонятными буквами. Это помещение также использовали под камеры, вплоть до 1956 года, когда с образованием Камского моря подвал, подтапливаемый каждую весну, затопило окончательно.

Любопытный рассказ довелось мне услышать от старого усольского вора, судимого еще в довоенные и первые послевоенные годы. Сидя один в камере нижнего яруса, он заинтересовался той самой металлической плитой. Очистил ее от известняка и белил, долго и тщательно тер принесенным в передаче репчатым луком и увидел два круглых отверстия. Уже в лагере от воров «со стажем» он узнал, что это старинный сейф южного производства, ключ к нему представляет собой два железных прута с резьбой, внутри они должны войти в проемы тоже с резьбой.

После освобождения он поселился на квартире в этом доме. Но, увы… Верхний подвал к тому времени затопило почти полностью, а в нижний доступа не было и в помине. В наши дни археологи ведут раскопки возле пепелища, но не могут копать глубже двух метров, так как в раскопе появляется вода, а ведь чтобы добраться до нижнего яруса, надо углубиться на десять метров.

Алмаз «Орлов»

Что же прятали Лазаревы в сейфе? Прятать было что. Какое-то время эти солепромышленники владели даже знаменитым алмазом «Орлов», вторым по величине среди «Великих», или «Исторических», каких в мире всего десять. Надо сказать, что история этого драгоценного камня весьма запутанна. Лично мне известно пять ее вариантов, сильно отличающихся друг от друга, но сходящихся в одном: предпоследними владельцами алмаза считаются Лазаревы. А попал он к ним по одной из версий так.

По преданию, алмаз этот сиял в качестве глаза в голове индийского идола, бога Вишну, что стоял в храме. В начале 18 века камень похитил французский солдат и продал его. Армянский торговец Сафрас попытался перекупить алмаз у нового владельца, но тот не захотел с ним расставаться и был убит. Затем Сафрас расправился и с двумя родными братьями, которые помогали ему в кровавом деле, но не смогли мирно разделить добычу.

Алмаз перевозили из страны в страну, прятали и перепрятывали. В конце концов, драгоценный камень оказался в Амстердамском банке, а хозяином его стал Абамелек-Лазарев. (Из истории не совсем ясно: то ли Сафрас был племянником Лазарева, то ли наоборот). Пролилась ли кровь на этот раз, неизвестно. Для дорогостоящего приобретения, видимо, и было сделано хранилище в Усолье. В 1773 году граф Орлов купил алмаз за 400000 рублей золотом у Лазарева (отсюда официальное название камня) и преподнес его Екатерине II в день ее ангела. По распоряжению императрицы им был увенчан скипетр Российской державы, и сегодня он один из главных экспонатов Алмазного фонда России в Москве.

Вес «Орлова» — 189,62 карата (правда, в литературе алмаз иногда считают первым по величине и называют вес 194,8 карата). Это алмаз чистейшей воды, слабо синевато-зеленоватого оттенка, с ничтожными желтоватыми включениями. Первоначально алмаз был в два раза больше, но после неудачной огранки (она делалась дважды) потерял половину массы. Изготовлен «Орлов» в форме индийской розы, со множеством маленьких граней, расположенных ярусами. Академик Ферсман писал об «Орлове»: «Сколько кровавых слез, сколько несчастья и горя связаны с судьбой этого алмаза, спокойно сверкающего своей старинной индийской огранкой».

В чем прелесть развалин?

Прямые ассоциации далеких исторических событий с современными им сооружениями, от которых остались только руины, всегда были одной из примет романтического мышления. В. Жуковский писал в 1830 году: «Развалина, например, красива сама по себе. Но воспоминания, смутно с нею связанные, придают ей несказанную прелесть». Ему вторит мемуарист и агроном А. Болотов в статье 1804 года: «Развалины, произведенные временем, нравятся, повергая нас, так сказать, в бесконечность и относя за множество веков назад: чем древнее они, тем любопытнее».

Однажды я вел экскурсию для березниковских школьников, рассказывал об усадьбе Голицыных, о соборной площади, а потом повел их к дому Абамелек-Лазаревых. Обычно экскурсантов туда не водят. Но мне была интересна реакция ребят на руины. Говорил о доме, о его владельцах, об алмазе «Орлов»… Зашли вовнутрь, заговорили о подвалах. Но они так плотно завалены несгоревшими остатками здания, что проникнуть в них невозможно. Было ли что-то в сейфе, сказать сейчас трудно. В старых особняках время от времени находят тайники с сокровищами. Владельцы их, покидая после революции родные места, думали, что уходят ненадолго, и кое-что припрятывали. Вход в нижний ярус подвала замаскирован был наверняка не напрасно.

Постепенно все затихли. Кама в проемах окон, прямоугольник неба высоко над головой… Неожиданно один мальчик начал читать стихи Федора Глинки:

Прочитано было очень к месту, все молчали, одна девочка сказала: «А здесь лучше, чем в залах музея».

P.S. В последние годы пляж у развалин дома Абамелек-Лазаревых облюбовали нудисты из Березников, любители загорать и купаться в обнаженном виде.

На фоне Пушкина

С домом Абаммелек-Лазаревых связана еще одна любопытная история. С семейством был хорошо знаком Пушкин, а княжне Анне даже посвятил стихотворение. Отсылаю читателей к журналу «Макс-клуб», № 6 за 1999 год, где история эта была мною поведана. По просьбе редактора журнала Ларисы Урушадзе артистку березниковского драмтеатра Ирину Шумову тогда загримировали, одели по моде 19-го века и повезли в Усолье. По дороге рассказали о юной княжне, о её встречах с поэтом, других подробностях из жизни представителей знатного рода. Актриса поняла всё с полуслова. Но, увы… Разыгранный ею на развалинах старинного дома великолепный моноспектакль видели только Урушадзе, фотограф Игорь Фалько и я. А для читателей журнал напечатал пять цветных иллюстраций, украсивших номер.