Записка с того света

46

Дитмар Гундер боролся за свою свободу и право владеть всем, что он приобрел в течение последних недель. Он уже так привык к роскоши, что уже не хотел жить по-иному. Он перегрызет горло любому, кто попробует отнять у него то, чем он владеет. Удивительным образом путь к желанной свободе лежал через убийство. Он должен найти Жаклин во что бы то ни стало. Он справедливо полагал, что, если бы она была мертва, к нему давно бы пришли. Но не пришли. Значит, она еще жива. Борьба за жизнь обострила его и без того изощренный ум. Дитмар поставил себя на место Жаклин и решил, что если в ней еще есть хоть капля воли к жизни, то она будет за нее бороться. Помочь ей могут только в одном месте. Звериным чутьем он чувствовал, что она в онкоклинике. В голове билась только одна мысль: как убедиться, что она там?

…Дитмар уже час бродил вокруг онкоклиники. Он то подходил к чугунному ограждению территории клиники и вглядывался во все происходящее там, то снова убегал за густые кусты, находящиеся неподалеку, садился на имеющуюся там скамейку и некоторое время сидел, подперев голову ладонями рук. Потом поднимал голову, смотрел мутными красными глазами перед собой и снова бежал к ограде.

Его мало занимали мысли о том, что сейчас могут предпринять полиция и этот частный сыщик. Он был уверен, что если Жаклин исчезнет из этой жизни навсегда, то правосудию нечего будет ему предъявить. Его жена умерла. Все, кто что-то знал о деталях ее кончины, тоже умерли. Фактов, доказывающих, что он приложил к ее смерти руку, нет. Все остальное – досужие домыслы.

Дитмар в очередной раз опустился на скамейку, вытирая ладонью испарину, выступившую на лбу. Что же делать? Он закрыл глаза и попробовал отвлечься от навязчивых мыслей. Ничего не получалось.

– Вам плохо, молодой человек? – как во сне услышал он голос. Или он просто сходит с ума? В голове шумело, и казалось, что голос исходит откуда-то издалека, хотя источник звука был совсем рядом, в чем он убедился, как только поднял голову и огляделся вокруг. Рядом с ним на скамейке сидела пожилая женщина. Он не заметил, когда и откуда она появилась. Дитмар посмотрел на незнакомку изучающим взглядом. На ней была легкая кофточка, брюки спортивного типа и легкие туфли без задника. Он еще раз оглянулся по сторонам в надежде увидеть поблизости жилые дома, но ничего подходящего, откуда можно было прийти в таком одеянии, чтобы просто немного посидеть на скамейке, не было. Лишь впереди за кустами виднелась онкоклиника – серое здание из стекла и бетона, огороженное чугунной оградой. Может быть, она оттуда? Обыкновенная пациентка, которая просто пришла в зеленую зону отдохнуть на скамейке. Не весь же день просиживать в палате, ожидая очередную процедуру. Наверное, им разрешают выходить на улицу, ведь онкобольные могут передвигаться самостоятельно. Он знал об этом, так как Жаклин тоже иногда проходила процедуры, а он один раз даже навестил ее – там, непосредственно в клинике. Они сидели тогда в специальной комнате для встреч пациентов с родственниками. Это было давно. О существовании этой скамейки он тогда не знал, да и не нужна она была ему тогда. Эту скамейку он обнаружил только сегодня, да и то потому, что искал место, где бы он был не так заметен. На всякий случай. Периодически бегая к ограде, он надеялся, что вдруг случайно увидит прогуливающуюся по территории Жаклин. Пока что это не получилось, и он мучительно строил в голове другие варианты действий. Пойти непосредственно в клинику он, конечно, не мог.

Пациентка (так он все же решил) снова заговорила:

– Извините, думала, что вам плохо. Так вам не плохо?

– Благодарю вас, фрау, – он замялся, а женщина сказала: – Можете называть меня Изольда. Так с вами все в порядке?

– Да, – коротко ответил Дитмар.

Они некоторое время сидели молча. Изольда первой прервала молчание:

– Целый день сижу в палате одна, общения никакого, лишь изредка переброшусь парочкой слов с сестрой, приносящей медикаменты.

Его предположение оказалось правильным. Значит, пациентка. Его мозг заработал над новой задачей: как извлечь из этого максимальную пользу? Робко спросил:

– Давно вы здесь, Изольда?

Она, чувствовалось, была не прочь поболтать, но начала тоже осторожно:

– Простите, как вас называть?

– Курт, – соврал он.

– Я здесь уже две недели, Курт.

– Насколько серьезен ваш случай?

Изольда вздохнула:

– Терпимо, если вообще можно считать терпимой эту проклятую болезнь. Никак медицина с ней не справится. – Она немного помолчала: – Да что уж тут говорить. Сколько Всевышний отпустил, столько буду сражаться.

– И правильно, – согласился Дитмар, не придумавший других слов поддержки для Изольды.

Он подумал, что сейчас она начнет расспрашивать его, и лихорадочно строил варианты ответов на разные варианты вопросов. Он оказался прав, она спросила:

– А что вас привело сюда? На пациента этого заведения вы точно не похожи, хотя выглядите устало.

– Неужели? – ответил Дитмар и машинально провел ладонью по лицу.

Женщина рассмеялась:

– Ладно, ладно, не пугайтесь. Все равно видно, что вы молоды и со здоровьем у вас все в порядке. Так что же вы здесь делаете?

– Видите ли, Изольда, я долго не был во Франкфурте. Работал за пределами Германии. Мне стало известно, что моя дальняя родственница получила эту, как вы изволили выразиться, проклятую болезнь. Вот пришел ее навестить, а мне сказали, что такой в клинике нет. Вот сижу и ломаю голову, что мне делать дальше. Может быть, она не в этой клинике. Возможно, вы знаете, куда еще во Франкфурте может попасть онкобольной?

– Да, здесь не единственное место для таких пациентов, но оно мне нравится. Внимательный персонал, а главное – мой лечащий врач.

– Но ведь у разных пациентов разные лечащие врачи? Я правильно понимаю?

– Да, Курт, но мой самый лучший. Его зовут доктор Кольс.

Дитмар вздрогнул, но Изольда, пожалуй, этого не заметила. Да и почему она должна замечать такие мелочи? Мало ли от чего люди могут вздрагивать. Да и не знает она, что этот Кольс не так давно подмахнул свидетельство о смерти Жаклин Эрленбах. Если бы знала, не говорила бы, что Кольс самый лучший доктор. Дитмар успокоился. Как бы в ответ на его мысли Изольда сказала:

– Кстати, Курт, вы могли бы обратиться к доктору Кольсу, и, возможно, он подсказал бы, где может находиться ваша родственница. Он мог бы даже позвонить кому следует.

Дитмар подумал, что только этого ему не хватало, что Кольс, пожалуй, позвонит, но в полицию. Хороши шуточки у этой фрау. Знала бы она, при каких обстоятельствах он уже встречался с этим доктором… Изольде же он ответил:

– Благодарю вас. Прекрасная подсказка. Возможно, я ею воспользуюсь.

Он замолчал, обдумывая, что еще спросить у Изольды. В любом случае нельзя задавать вопросы в лоб. Надо как-то мягко, исподволь… Слово «блефовать» как нельзя кстати подходило к его ситуации. Неожиданно его выручила сама Изольда:

– А как фамилия вашей родственницы?

– Думаете, что знаете ее? Но ее нет в этой клинике.

– Знаете, всякое бывает. Сестра, например, глянула в компьютер и не заметила. Они, молоденькие, на работе о парнях думают. Вот, например, недавно одна принесла мне не те таблетки. Я-то знаю, какие мне нужны. Оказалось, она фамилию перепутала. Не та молодежь пошла.

– Да, да, – пробубнил Дитмар, при этом он думал, какую фамилию назвать. Он сомневался, что Жаклин будет здесь числиться под своей фамилией, тем не менее сказал:

– Ее фамилия Эрленбах.

Изольда подумала немного, потом проговорила:

– Нет. Пожалуй, такой пациентки у нас нет. Я ведь здесь уже две недели. Я бы знала.

Дитмар промолчал. Ну вот, никакой Эрленбах здесь нет. Было бы замечательно, если бы она была в онкоклинике, но под другой фамилией. А если Жаклин здесь нет вообще? А он тянет пустышку. Мысли отчаянно забегали в голове. Думай, Дитмар, думай. Продолжай игру. И он сделал следующий ход:

– Вы знаете, Изольда, меня осенило. Не так давно моя родственница потеряла мужа, по-моему, она снова вышла замуж. Так что не исключено, что теперь она носит другую фамилию. Как же я раньше не додумался!

Женщина посмотрела на него:

– Вот теперь вам никто не поможет. Гадать на кофейной гуще – пустое занятие.

Его осенило во второй раз. Он вспомнил, что где-то в борсетке есть фотография Жаклин, и воскликнул:

– Вы знаете, Изольда, есть вариант! Как я мог забыть? – Он порылся в борсетке и достал фото: – Взгляните, может быть, вы видели эту женщину?

Она недолго изучала фото.

– Конечно, это пациентка из соседней палаты. Она поступила недавно. Мы здороваемся, когда посещаем общие процедуры. Правда, она постоянно молчит.

– О мой бог! Этого не может быть! Как же мне повезло, что я вас встретил, Изольда! – вскричал он, почувствовав себя на седьмом небе от свалившейся удачи.

Женщина расхохоталась:

– Не пожелай я сегодня посидеть на этой скамейке, ничего вы бы не узнали о нахождении вашей родственницы в клинике. Скоро я обрадую фрау Жаклин Ветцель. Мы, скорее всего, встретимся вечером. Расскажу, что видела ее родственника. Кстати, а почему бы вам прямо сейчас не пойти в администрацию и не спросить фрау Ветцель.

Дитмар изменился в лице. Встреча с Жаклин не входила в его планы, во всяком случае сегодня. Никто в клинике не должен видеть его вместе с женой. Тем более что Кольс, конечно, теперь знает, что произошло, и сразу позвонит в полицию. Пауза затянулась, и он должен что-то сказать.

– Так, значит, ее фамилия теперь Ветцель. Прежняя звучала значительнее. Но ведь мужа выбирают не по фамилии. Не так ли, Изольда?

– Безусловно. Но разве вы не пойдете прямо сейчас к своей родственнице?

– Нет. Это так неожиданно. Я ведь уже не рассчитывал, что обнаружу ее здесь. Я должен подготовиться. Хочу, если угодно, сделать сюрприз. Вы умеете молчать, Изольда?

– Да, – таинственно ответила новая знакомая.

– Отлично. Скажите, вы могли бы устроить так, чтобы, скажем, завтра она оказалась недалеко от этих чугунных ворот, а я бы внезапно вошел в них с букетом цветов. Как вам такое предложение? Она же даже представить не может, что я здесь.

Изольда, умирающая от скуки в своей палате, уже включилась в эту таинственную игру в сюрприз.

– Мне ваше предложение очень нравится, – почти задыхаясь, произнесла она.

Дитмар разошелся:

– Вы уже представляете, как устроить нам эту неожиданную встречу?

– Да, Курт. У нас проводятся послеобеденные прогулки. Думаю, мне удастся увлечь Жаклин за собой. И мы появимся возле этих ворот.

– Когда это возможно?

– Я думаю, часика в три.

– Только помните, вы ничего не должны ей говорить. Ни единого слова.

– Да, да, Курт. Не сомневайтесь.

Ему ничего не оставалось, сомневайся он или нет. Другого варианта не было. Вероятность того, что завтра он потерпит неудачу, была столь же неопределенной, сколь неопределенной была вероятность успеха. Он посмотрел на Изольду:

– Пожалуй, пойду. Вы не представляете, как вы меня осчастливили. Может быть, вас проводить?

– Что вы, что вы… Я еще, пожалуй, посижу. Сегодня хорошая погода, в палате тоскливо.

Дитмар отправился к парковке, которая находилась как раз напротив чугунных ворот. Еще раз оглянулся – сидящая на скамейке Изольда ответила легким движением руки. Она подумала о предстоящей завтра встрече родственников и решила, что будет ждать ее с нетерпением. На фоне серых больничных будней для нее эта встреча будет ярким событием.