Зима Скорпиона

15

Днепропетровск,

Украина

Поезд въезжал в Днепропетровск, но сквозь окно, покрытое толстым слоем инея, город не был виден. Когда они вышли из вагона, желтоватый смог скрывал горизонт. После тепла в вагоне мороз на улице обжег их.

«Это от дыма заводских труб, — объясняла Ирина, пока они тащили свой багаж к зданию вокзала, выдыхая клубы пара в ледяной воздух. — Днепропетровск — большой промышленный город».

При виде трех милиционеров, стоящих у входа в вокзал, у Скорпиона сжался желудок. Рядом стояло человек шесть с нарукавными повязками, похожих на тех, что они видели на Центральном вокзале в Киеве. На этих повязках был желтый крест с двумя поперечинами в верхней части и косой поперечиной в нижней части, где должны были быть прибиты ноги распятого Христа. Это придавало им вид членов религиозного ордена. Они раздавали листовки, не давая проходить тем, кто не хотел их брать. Милиция не проявляла интереса к их действиям.

Когда они проходили, Скорпион взял одну из этих листовок, напечатанных на грубой бумаге, и Ирина перевела ему текст. В нем Кожановский обвинялся в казнокрадстве и в том, что он является марионеткой США и сионистов. На другой стороне листка было приглашение на митинг Черкесова, который должен состояться на стадионе «Днипро».

Направленный на Скорпиона и Ирину взгляд какого-то человека вызвал тревогу: неужели их узнали? Этот человек следил за тем, как Скорпион увлекал Ирину через зал к выходу на стоянку такси.

— Гранд-Отель «Украина», — сказала Ирина водителю, и в ответ на взгляд Скорпиона шепнула ему: «Я видела: тот с черной повязкой узнал меня».

Такси свернуло на широкую улицу, обсаженную деревьями, на их голых ветвях лежали снежные шапки. Интенсивное движение превратило снег на мостовой в месиво, но тротуары оставались покрытыми утоптанным снегом.

— У Пятова всего две возможности, — прошептал в свою очередь Скорпион, касаясь губами уха Ирины. — Либо попытаться проникнуть в штаб Черкесова, чтобы подобраться к нему поближе, либо использовать людей Синдиката. Далее, как он предполагает убить Черкесова? Стрелять с близкого расстояния из пистолета равносильно самоубийству. Он не производит на меня впечатления человека, готового на это.

— На меня тоже.

— Значит, будет либо дальнобойная винтовка, а ее использование требует некоторой подготовки и опыта, либо взрывчатка, либо что-то еще. Я ставлю на последнее.

— Что делать нам?

— Вы свяжитесь со своим «кротом» в штабе Черкесова, а я буду действовать в других направлениях. Держите, — сказал он, передав Ирине один из своих сотовых телефонов и включив его. Он уже избавился от их прежних телефонов, спустив их в туалет вагона, и ввел в новые телефоны контактные номера, чтобы они могли связаться друг с другом. — Используйте его лишь один раз и сразу выбросьте, — напомнил он ей.

— Смотрите, — прошептала она. Они проезжали офисное здание, на котором был растянут огромный плакат с надписью «Черкесов Для Президента Кампанii Офiсу» (Штаб избирательной кампании Черкесова). Скорпион с трудом прочитал этот текст. И здесь двое мужчин в нарукавных повязках с желтыми крестами раздавали на улице листовки.

— Чертовы бандиты, — сказал водитель, имея в виду людей с повязками.

— Что он сказал? — спросил Скорпион у Ирины.

— Он назвал их грязными бандитами!.. Это нужно остановить, — непонятно, к кому обращаясь, добавила она.

— Остановитесь, — сказал Скорпион водителю по-русски. Тот затормозил, остановившись во втором ряду. Сзади сразу засигналили.

— Куда вы? — спросила она.

— Искать Пятова, — прошептал он.

— Встретимся позднее?

— Не сделайте какой-нибудь глупости — я имею в виду героические поступки. Я позвоню, — сказал он ей, выходя из машины.

— Йидьте дале, — попросила Ирина водителя.

Скорпион посмотрел, как машина тронулась, немного пробуксовав по снежному месиву, и поехала дальше, а затем стал пробираться между стоящими машинами к зданию избирательного штаба. У входа один из черноповязочников вручил ему листовку, но перегородил дорогу и сказал что-то по-украински. Скорпион показал ему удостоверение агентства Рейтер.

— Я журналист из Англии, мне нужно поговорить с начальником, — сказал он ему по-русски.

Тот уставился на удостоверение. Ничего прочесть он явно не мог, но кивком разрешил Скорпиону войти. Офис был заполнен людьми, которые общались между собой, работали на компьютерах, разговаривали по телефону. Штаб избирательной кампании мог находиться где угодно. Скорпиону пришлось поговорить с четырьмя людьми, прежде чем кто-то передал его молодой девушке, которая провела его по лестнице к маленькому офису на втором этаже.

— Вы из Англии! Ласкаво просимо! — вскричал дородный мужчина в рубашке с галстуком. На нем тоже была черная нарукавная повязка. Картонная табличка на столе говорила, что этого человека зовут Игорь Олийник. Хотя было еще только половина девятого утра, Олийник достал и поставил на стол бутылку горилки «Хортиця» и два стакана. Он разлил водку по стаканам, и они подняли их.

— За здоровье! — провозгласил Олийник.

— Будымо! — ответил Скорпион, и они выпили.

Когда Олийник снова налил водки, Скорпион протянул ему свою корреспондентскую карточку.

— Что я могу сделать для друга из агентства Рейтер? — спросил Олийник, посмотрев на карточку и засовывая ее в карман.

— Я ищу одного человека, — сказал Скорпион, выудив из своего кармана фотографию Пятова, которую Ирина с помощью фотошопа выделила из группового снимка, и передав ее Олийнику.

— Никогда не видел его, — пожал плечами Олийник, кидая снимок на стол.

— Мне нужно поговорить с паном Черкесовым.

— Это невозможно! Ему некогда, слишком мало времени осталось до выборов.

— Мне нужно поговорить с ним сегодня. Можете вы устроить это?

— А в чем дело?

— У меня есть материал, который может изменить исход выборов. Но прежде чем печатать его, я должен поговорить с Черкесовым.

— Скажите мне, я передам Черкесову.

Скорпион покачал головой:

— Нет времени. Пойдемте со мной, если хотите, но мне нужно видеть его немедленно.

— В чем дело? Вы хотите денег? В этом дело?

Скорпион поднялся.

— Я явно впустую трачу ваше время. Так и проигрывают выборы, — сказал он, забирая снимок и поворачиваясь к выходу.

— Подождите! — окликнул его Олийник. — Что за материал?

— Пойдемте со мной, и узнаете.

— Покажите мне еще раз фотографию, — сказал Олийник, протянув руку. Скорпион передал ему снимок.

— Этот человек… — и он посмотрел на Скорпиона. — Он опасен?

— А как вы думаете?

— Гивно, — буркнул Олийник. Он вскочил, схватил шарф, шляпу и пальто.

— Идемте со мной, — сказал он, беря Скорпиона за руку. — Но если это фальшивка, не хотел бы я быть на вашем месте, когда вы попадете в руки Горобца.

— Кто такой Горобец? — спросил Скорпион, когда они натягивали верхнюю одежду. Олийник кивнул на двух черноповязочников, несомненно, вооруженных, которые пошли с ними, держа руки в карманах.

Они ждали перед зданием, ветер прижимал их к стене. Мимо прошел красно-желтый трамвай с покрытой снегом крышей.

— Он — власть в партии, — сказал Олийник. — И близок к Черкесову. И это он создал «Черные повязки».

Подкатил и затормозил черный «ауди А8». Скорпион сделал глубокий вдох, прежде чем сесть в машину. Второй раз меньше чем за тридцать часов он садился в машину с людьми, которые, возможно, попытаются убить его.

— Кто этот человек? — спросил Олийник, возвращая снимок Скорпиону.

— Его зовут Сергий Пятов.

— А почему он должен заботить нас?

— Не здесь, — сказал Скорпион, указывая на других людей в машине. Они ехали молча. Ощущение опасности не покидало Скорпиона. Эти люди были жестоки, для них жестокость была такой же страстью, как для других мужчин страсть к женщине.

— Вы хотите видеть Горобца? — спросил по-английски сидящий на переднем пассажирском сиденье черноповязочник.

— Да, — ответил Скорпион по-русски.

Черноповязочник-водитель сказал что-то по-украински, и один из соседей Скорпиона рассмеялся.

— Что он сказал? — спросил Скорпион у Олийника.

Олийник усмехнулся:

— Он сказал, что, если Горобцу не понравится то, что вы ему скажете, вам придется поплясать с Шелаевым.

— А кто это?

— Охранник Горобца. Как это будет по-английски?

— Bodyguard.

— Да, — кивнул Олийник. — Как-то некий человек напал на Горобца в Верховной раде. Шелаев легко мог остановить его, но нет. Он схватил этого человека за голову и так сдавил его череп руками (Олийник пальцами изобразил как), что череп раскололся, как яйцо.

— Как славно, — пробурчал Скорпион. Он смотрел в окно. День был темным, небо — серым, и, хотя было утро, в окнах офисов и магазинов горел свет. Он думал: «Какого черта я здесь делаю, зачем пытаюсь спасти этого сукиного сына Черкесова?». Рабинович и Шефер. Они хотели, чтобы он был здесь. Здесь было что-то большее, чем украинские выборы.

Машина остановилась у гостиницы в современном стиле рядом с проспектом Карла Маркса, главной улицей города. Они вышли из машины и все вместе вошли в здание. В вестибюле было не меньше десятка вооруженных до зубов черноповязочников. Поднявшись на лифте на последний этаж, они и там увидели не меньше десятка черноповязочников, охранявших вход в номер, которые стали ощупывать всех пришедших. Скорпион вынул свой пистолет и передал его Олийнику.

— Зачем он у вас? — спросил тот.

— Для защиты. Даже в Англии мы слышали о «кассетном скандале», — сказал Скорпион, имея в виду громкие события 2000 года, когда тогдашнего Президента Украины Кучму обвиняли в похищении журналиста, тело которого впоследствии было найдено обезглавленным. — Я хотел бы получить его обратно, когда мы уйдем.

Когда черноповязочник ощупал Скорпиона, Олийник постучал в дверь, и они вошли в номер.

Гостиничный номер был превращен в офис, забитый столами, телефонами и компьютерами, за которыми работало больше десятка мужчин и женщин. Блок телеэкранов на стене показывал передачи всех украинских каналов, а также CNN и российского ОРТ. Посреди комнаты стоял грузный лысый человек и говорил с молодой женщиной. Она кивнула и пошла к своему столу. Судя по тому, как относились к нему остальные, этот человек, выглядевший дядюшкой, который рассказывает собравшейся семье сальные анекдоты, был боссом, начальником.

— Это Горобец, — сказал Скорпиону Олийник и начал что-то очень быстро говорить по-украински Горобцу, который ничего не отвечал. Олийник заговорил снова, но Горобец жестом отстранил его.

— Вы из Англии? — спросил Горобец по-английски. Его голос, хоть в нем и звучал акцент, был мягким и чистым. «Голос диктора», — подумал Скорпион.

— Я канадец, — сказал Скорпион, показывая паспорт. — Я работаю на лондонское отделение агентства Рейтер.

— У вас есть соответствующее удостоверение?

Скорпион показал ему свою пресс-карточку. Горобец близоруко всматривался в нее. Его глаза, увеличенные стеклами очков, были странными, как голубой лед ледника.

— Мне нужно поговорить с Черкесовым. Это срочно.

— Это всегда срочно, — Горобец позволил себе тонкую улыбку. — Юрий Дмитриевич сейчас недоступен. Вам придется говорить со мной или… — он колебался.

— Или что?

— Ничего. Вам придется говорить со мной.

Скорпион огляделся.

— Но не в этой же толпе.

Горобец взглянул на одного из своих помощников, тот что-то крикнул, и за несколько секунд помещение опустело. Остались только два охранника. Один из них мускулистый тип ростом под два метра с длинными светлыми волосами рокера. Глядя на его осанку, Скорпион не сомневался, что парень прошел подготовку в спецназе. «Это наверняка Шелаев, тот, кто давит головы, как яйца», — подумал Скорпион.

Больше всего впечатляло то, как все угадывали приказания Горобца, которому даже не приходилось ничего говорить.

— У вас есть тридцать секунд. После этого вам придется говорить с Шелаевым, — сказал Горобец, указав на спецназовца.

— Разрешите? — Скорпион достал из кармана и протянул Горобцу фотографию Пятова. — Я отслеживаю эту историю с момента прибытия на Украину. Этот человек готовит убийство Черкесова, — сказал Скорпион, ткнув пальцем в снимок.

— И это все? — пожал плечами Горобец.

— Не впечатлило? Ну что ж, как хотите, — и Скорпион повернулся к выходу.

— Мы получаем по паре таких угроз в неделю. Почему эту я должен считать более серьезной, чем прочие?

— Потому что так и есть. Этот человек, — Скорпион снова ткнул пальцем в снимок, — его зовут Сергий Пятов, возможно, уже убил свою подругу, чтобы она его не выдала. Он работал на штаб Кожановского.

— Вот как! — брови Горобца приподнялись. — Это уже интереснее.

— Да, вы сможете все свалить на Кожановского, если что-то случится, но вам понадоблюсь я, чтобы сделать это убедительным.

— Возможно, — пожал плечами Горобец. — А когда должно произойти это «убийство»?

— Этой ночью.

— На митинге?

Скорпион кивнул и спросил:

— Кто-нибудь из ваших людей видел этого человека?

— А вы помогаете нам потому, что… сочувствуете нашему делу или питаете горячую любовь к украинскому народу?

— Вы прекрасно знаете, что я не публикую дерьма ни о вашем деле, ни об украинском народе. Пятов ли убьет Черкесова, вы ли убьете Пятова, я просто хочу иметь материал, — сказал Скорпион.

— А может, это план внедрения к нам. Пресс-карта может быть у любого, — пожал плечами Горобец. — Откуда мне знать, что вы не работаете на Кожановского или на какую-нибудь из западных держав? ЦРУ? МИ-6? Почему бы мне не предложить вам побеседовать с мистером Шелаевым (он указал на огромного мордоворота у двери, который холодно смотрел на них) и не посмотреть, не сделает ли он вас более откровенным?

— Потому, что это не решит вашей проблемы. Я отдал свой пистолет пану Олийнику. Вот обойма от него, — сказал Скорпион. Он почувствовал, что Шелаев напрягся, готовясь к рывку. — Если бы опасность была, я бы не отдал пистолет, я бы воспользовался им, и вы бы уже были покойниками. Продолжайте, проверяйте.

Горобец посмотрел на Скорпиона так, что тот понял, почему люди боятся его. Он схватил сотовый телефон и коротко поговорил по нему. Вдруг он снова стал улыбчивым, приветливым дядюшкой. «Теперь он и в самом деле опасен», — подумал Скорпион.

— Я очень благодарен вам, мистер Килбейн. Вы оказали нам огромную услугу. Я приношу извинения за свои подозрения, — говорил Горобец, дружески положив руку на плечо Скорпиона. — Могу я оставить себе этот снимок?

— Да (к счастью, Ирина сделала ему несколько экземпляров).

— Мы проверим, не видел ли кто-нибудь из нашего штаба этого Пятова. Разумеется, мы проверим и вас, — сказал Горобец, передавая снимок Шелаеву. — Если я что-нибудь узнаю, я позвоню вам. Дайте мне номер вашего мобильного.

Он продолжал улыбаться.

— Дайте мне ваш, я сам позвоню вам.

— Боитесь, что мы будем следить за вами? Вы не слишком доверчивы, верно?

— Мы в этом сходны, — сказал Скорпион и повернулся, чтобы уйти.

— Одну минуту, — окликнул его Горобец. — Килбейн — это английская фамилия?

— Ирландская, — ответил Скорпион, обернувшись.

— Вы католик?

— Не так давно.

— Но вы верите в грех, первородный грех?

— Грехов множество вокруг, куда ни глянь, — ответил Скорпион, внимательно глядя в глаза Горобца, который снова улыбался, рассматривая Скорпиона, как ученый мог бы рассматривать интересный лабораторный образец.

— Я уверен, что мы еще встретимся, мистер Килбейн. Вы пойдете на митинг? Я могу устроить вам пропуск.

— Непременно, — ответил Скорпион.