Зима Скорпиона

36

Суд,

Киев, Украина

Заседание трибунала проходило в комнате с побеленными стенами где-то в недрах Лукьяновской тюрьмы. Скорпиона привели в кандалах под конвоем шестерых охранников, подвели к лифту и спустили вниз. Помещение, в которое они вышли из лифта, выглядело глубоким подземельем: пустые бетонные коридоры, сырость и какие-то трубы. Скорпион был в слишком плохом состоянии, чтобы помыслить о побеге. Каждый шаг отдавался болью, а из-за кандалов он хромал. Одежду, кроме ремня и галстука, и обувь ему вернули. За несколько дней пребывания в камере он сильно похудел, одежда болталась на нем, а брюки он вынужден был поддерживать руками.

Его усадили на стул посреди комнаты лицом к узкому столу. Позади стула размещались шесть рядов скамей. Приведшие его охранники расположились у двери и у стен, держа в руках шланги. Он надеялся увидеть Ирину, но ее здесь не было. Они ждали в молчании, только Скорпион и охранники. «Они не собираются выпускать меня, — понял Скорпион. — Именно поэтому они спешат, даже в разгар войны».

Дверь открылась, в нее вошли и заняли места за столом трое мужчин — все с короткими стрижками, в темных костюмах, какие в моде у украинских номенклатурных работников. Это были судьи. Посередине сел худой мужчина с волосами серо-стального цвета и узким лицом с резкими чертами. На нем был черный галстук с желтым православным крестом, указывающим на его принадлежность к «Черным повязкам». Он смотрел на принесенную им с собой стопку бумаг. Через минуту вошла и села за боковой стол женщина в строгом костюме, принесшая с собой ноутбук, видимо, для ведения протокола процесса. Вошел техник и подключил видеокамеру, направленную на Скорпиона, а затем вошел и сел на стул сбоку Кулаков, также в галстуке черноповязочника.

— Нам сказали, что вы не говорите по-украински, поэтому суд будет вестись на русском языке, — сказал узколицый судья. — Для протокола, — тут он взглянул на женщину с ноутбуком. — Настоящий суд уполномочен Службой безпеки Украiни и администрацией Президента Украины. Его цель — установить виновность заключенного, известного как Майкл Килбейн, а также как Питер Рейнерт и как иностранный агент Скорпион, в убийстве кандидата в Президенты Украины Юрия Дмитриевича Черкесова. В качестве наказания за это преступление предусмотрена смерть. Отметьте, что настоящий суд правомочен вынести такой приговор.

Узколицый подался вперед и вперился взглядом в Скорпиона, как через прицел ружья.

— Вы понимаете, обвиняемый, что здесь нет стороны обвинения, нет стороны защиты. Мы будем задавать вопросы, вы будете отвечать. Мы будем решать. Мне сказали, что вы отказались назвать свое настоящее имя и свою национальность. Это правда?

— Не все ли равно, какое у меня имя? — ответил Скорпион.

— Человек, который не хочет сказать правды о своем имени, не скажет правды и о многом другом.

— А можно сказать и так, что человек, который не хочет лгать о своем имени, не будет лгать и о многом другом, — возразил Скорпион.

— Но вы известны под фальшивыми именами, а также под кличкой Скорпион, да?

— Да.

— Являетесь ли вы агентом ЦРУ или иной западной службы? МИ-6? DGSE? Моссада?

— Нет, я независим. Я работаю на разных людей.

— Для вас это бизнес?

— Бизнес.

— Хороший бизнес? Вы много зарабатываете?

— Иногда.

— Вы работаете на любого, кто готов заплатить?

— Нет, не на любого.

— Есть люди, на которых вы не стали бы работать ни за какие деньги?

— Верно.

— Шпион с моральными принципами, — усмехнулся узколицый судья, переглянувшись с коллегами, которые тоже усмехнулись. — Но этот заказ вы приняли?

— Да, принял.

— Так, — сказал узколицый судья, потирая руки, как бизнесмен, который хочет совершить сделку. — Кто же заказал вам убийство кандидата в президенты Черкесова?

— Никто. Меня наняли, чтобы предотвратить его убийство.

Судьи переглянулись.

— Это лишь ваши слова, — сказал узколицый судья. — Но вы же не предотвратили его. Мы видели видео.

— А вы видели электроды, прикрепленные к моим гениталиям?

— Это не имеет значения. Вы признались. Этого достаточно. Кто нанял вас?

Скорпион покачал головой:

— Я не выдаю своих клиентов. Это основа моего бизнеса.

Короткий смешок узколицего судьи прозвучал почти как выстрел.

— Вы всерьез думаете, что после всего этого у вас еще будет бизнес? — он свирепо смотрел на Скорпиона. — Ты умрешь, шпион долбаный!

— Значит, я умру. Если хотите, доставайте электроды, я не скажу, кто нанял меня.

— Твоя задача была в том, чтобы спасти Черкесова? — спросил узколицый судья саркастически, наклонясь к Скорпиону.

— Было понятно, что убийство Черкесова может вызвать большие неприятности в отношениях с Россией. Мой заказчик хотел избежать этого.

— Не очень-то хорошо вы справились со своей работой, — сказал другой судья, худой человек с бескровными губами.

— На этот раз да, — ответил Скорпион, прикидывая, не пора ли воспользоваться козырем. Еще несколько часов, и будет поздно. — Меня убедили, что убийцей будет баклан Пятов, работавший на штаб Кожановского. Его я сумел остановить.

Судьи начали перешептываться. Узколицый судья полистал лежащие перед ним бумаги и поднял взгляд.

— Этот Пятов — один из убитых на стадионе в Днепропетровске?

Скорпион кивнул.

— Его убили вы?

— Нет, два милиционера. Там было много стрельбы.

— Но вы были готовы убить его?

Скорпион кивнул, и судьи многозначительно переглянулись.

— Вы убили милиционеров на стадионе?

— Двух милиционеров. И нескольких человек из «Черных повязок».

— Скольких из «Черных повязок» вы убили?

Скорпион немного подумал.

— Пятерых.

— Итого вами убиты семь человек? — спросил узколицый судья.

— Это не были убийства. Это была самозащита. Эти люди стреляли в Ирину и в меня.

— А Черкесов?

— Мы не убивали Черкесова. Его убил один из сотрудников службы безопасности партии «Свобода» Дмитрий Шелаев. Он подложил бомбу, которая убила Черкесова и других людей в его машине.

— Это всего лишь ваши слова, — сказал узколицый судья.

— Это вздор, — вскричал Кулаков, вставая и указывая на Скорпиона. — Этот человек признался в преступлении. Попытка переложить вину на другого, на патриота, в час, когда наша страна в опасности, это бесстыдство!

— Сколько раз вы меняли свои показания, пан Скорпион? Каждый раз, когда вам это было удобно? — спросил узколицый судья.

— Я могу доказать это, — сказал Скорпион.

— Где этот ваш Шелаев? — обратился узколицый судья к Кулакову? — Вы можете привести его в суд?

— Я знаю Дмитрия Шелаева, мы были коллегами, друзьями. Он исчез в ночь взрыва на стадионе, — сказал Кулаков.

— Он прятался в чернобыльской запретной зоне, — сказал Скорпион.

— В самом деле? — уставился на Скорпиона узколицый судья. — А где же он теперь?

— Мертв, он покончил с собой.

— Неправда, — сказал Кулаков. — Мы нашли тело Шелаева. На нем были следы борьбы. Он был убит. Этот человек, — Кулаков указал на Скорпиона, — был последним, кто видел его живым.

Кулаков повернулся к Скорпиону:

— Еще одна кровь на твоих руках, убийца.

— Так, — сказал узколицый судья, устремив взгляд на Скорпиона. — Вы — человек опасный, для тех, кто рядом с вами.

Он обратился к другим судьям:

— Мы должны казнить эту сволочь пятьдесят раз подряд.

И снова к Скорпиону:

— Ты продолжаешь утверждать, что у тебя есть доказательство?

— Шелаев признался. Его признание есть на видео, — сказал Скорпион.

— И где это видео?

Пора открывать карты.

— Повсюду. Оно в этом чертовом Интернете, в YouTube.

Судьи никак не отреагировали. Не отреагировал никто в помещении. Скорпион почувствовал боль в желудке, обострилась и боль в гениталиях. Как могло быть, что они не знали об этом? Разумеется, Кулаков и Горобец могли уничтожить запись на телестудии и избавиться от всех, кто знал о ней. Но как вышло, что они ничего не знали о YouTube? Что, черт возьми, происходит? Кто-нибудь да должен был заметить. Это было невозможно. Кто мог добиться удаления записи из Интернета? Мог ли Горобец сделать это? Скорпион посмотрел на Кулакова. Тот улыбался. «Когда-нибудь я убью тебя», — подумал Скорпион. Но сейчас у него уже не было сил соображать. Боль в гениталиях все росла. Он сжал кулаки.

— Вот видите! Он придумывает сказки и говорит, что у него есть доказательство, но все его свидетели либо мертвы, либо не существуют. Где это видео, которого никто не видел и о котором никто не слышал? — спросил Кулаков. — Черкесов был уверен, что выиграет выборы, и они наняли этого убийцу, чтобы устранить его.

— Но тогда зачем я приходил к Горобцу и предупреждал его? — и Скорпион обратился к Кулакову. — Вы же там были и видели меня?

Кулаков глядел на него холодно.

— Чтобы получить возможность попасть на стадион, в туннель, по которому Черкесов должен был проходить к своему автомобилю. И чтобы обеспечить алиби себе и Ирине.

Он повернулся к судьям:

— Видите? Этот парень умен.

— Очень хорошо видим, — сказал узколицый судья. — А что насчет второй преступницы?

Он посмотрел на свои бумаги, а потом снова на Скорпиона.

— Ирина Михайловна Шевченко. Как она участвовала во всем этом деле?

— Она не имеет к этому никакого отношения, — сказал Скорпион.

— Тогда что она делала в туннеле на стадионе рядом с тобой? — спросил Кулаков.

Узколицый судья знаком остановил Кулакова.

— Вы признаете, что она была на стадионе? — спросил он.

— Да.

— С вами?

— Да.

— Почему она там была?

— Чтобы убедиться, что мы остановим Пятова. Она не доверяла мне, — сказал Скорпион.

— Это ложь! — вскричал Кулаков, сделав шаг от своего стула и указывая на Скорпиона. — Они действовали вместе.

— Молчать! — сказал узколицый судья, подняв руку в знак того, что требует тишины. — Заключенная Ирина Шевченко здесь?

— За дверью, — сказал Кулаков.

— Приведите ее, — сказал узколицый судья.

Кулаков дал знак одному из охранников, и через несколько мгновений Ирину ввели в помещение. На ней была серая тюремная рубашка, волосы были коротко подстрижены. Она выглядела бледной и очень худой.

Ее усадили на стул недалеко от Скорпиона. Пока ее вели, глаза Скорпиона искали встречи с ее глазами. «Она выглядит испуганной», — подумал он. Он попытался улыбнуться ей, но видел, что она в ужасе от его внешности, его изможденности и его кровоподтеков.

— Вы Ирина Михайловна Шевченко? — спросил узколицый судья. Она кивнула. Он посмотрел в свои бумаги. — Вы были руководителем избирательного штаба Виктора Ивановича Кожановского?

— Да, — сказал она. Ее голос был так тих, что им пришлось напрячься, чтобы услышать ответ.

— Говорите громче, — потребовал один из судей с козлиной бородкой под Ленина.

— Да, — сказала она громче.

— Знаете вы этого человека? — спросил узколицый судья, указывая на Скорпиона.

— Да.

— Вы были с ним на стадионе в Днепропетровске, когда был убит Черкесов?

Ирина вопросительно посмотрела на Скорпиона.

— Смотрите на меня, а не на него! — загремел узколицый судья. — Вы были с ним?

— Да.

— Чтобы убить Черкесова?

— Нет, чтобы остановить Пятова, — вскричала она. — Мы старались предотвратить все это!

— Даже если бы это вовлекло Украину в войну с Россией? Ваши политические амбиции важнее родины?

— Нет! Мой отец Мыкола Шевченко был основателем «Руха», народного движения, без которого мы бы не стали независимой страной. Украина все еще оставалась бы областью России.

— Ложь! Вы видите, как она переворачивает факты?! — вскрикнул Кулаков, вскакивая на ноги. — Что делала руководительница избирательного штаба Кожановского на митинге Черкесова? Она была там для того, чтобы туда мог попасть ее любовник!

И он указал на Скорпиона.

— Они виновны в равной мере, — настаивал Кулаков.

Узколицый судья смотрел на Ирину.

— Вы были в интимных отношениях с этим человеком, Скорпионом?

Ирина с отчаянием взглянула на Скорпиона:

— Прошу прощения, они заставили меня признаться.

Потом она посмотрела на узколицего судью:

— Они такое проделывали со мной, эти сволочи! Господи, неужели я должна говорить об этом?

— Молчать! — крикнул узколицый судья, хлопнув ладонью по столу.

— Она ублажала его, — сказал Кулаков. — Это было частью платы ему за убийство Черкесова. Она была его подстилкой. Признайся, — сказал он, обратясь к Ирине.

— Это правда? Вы были любовниками? — спросил узколицый судья, вперив в нее взгляд.

Она отчаянно пыталась смотреть на Скорпиона, ее глаза блестели.

— Да, — прошептала она. — Это правда.

— Зачем мы тратим время, слушая все это вранье? Они признались, что были вместе. Этот человек, — Кулаков указал на Скорпиона, — признался, что убил на стадионе семерых, даже если не считать Черкесова и других, находящихся в автомобиле. Он был последним, кто видел Шелаева, которого нашли мертвым. Оба эти преступника признались в своих преступлениях! — говорил Кулаков судьям. — И они не представили доказательств своей невиновности или раскаяния. Чего еще нам нужно?

— Я согласен, — сказал судья с козлиной бородкой. — Доказательства более чем убедительны.

— Я тоже, — сказал узколицый судья. Судьи начали совещаться. Они что-то говорили и кивали головами. Ирина повернулась к Скорпиону:

— Прости, я не смогла выдержать этого.

— Ты назвала им мою кличку «Скорпион»? — спросил он шепотом.

— Господи! — вскрикнула она, глядя в сторону. — Так-то ты думаешь обо мне?

Судьи, по очереди склоняясь над бумагой, подписывали ее.

«Они собираются приговорить к казни нас обоих», — понял Скорпион. Для него это было делом предрешенным, но для Ирины еще оставался шанс.

— Мы пришли к заключению, — начал узколицый судья.

— Подождите, — закричал Скорпион. — Вы неправильно поняли. Она не совращала меня! Это я ее соблазнил! Я убил Черкесова! Это был западный план. Ирина, — он указал на нее, — пыталась остановить меня. Я заставил ее остаться со мной после убийства. Я убил его! Она невиновна!

— Так вы признаетесь в убийстве Черкесова? — спросил узколицый судья.

— Да, это я убил его. Она тут ни при чем, — сказал Скорпион глядя на Ирину.

— Почему вы убили его? Что вами двигало?

— Мне заплатили.

— Но кто? Кому нужна была смерть Черкесова?

— Международному конгломерату, который полагал, что Кожановский будет больше учитывать интересы Запада. Здесь все знают, что Кожановский хочет сближения с Западом.

— Американская компания? — уточнил узколицый судья.

— Международная компания, но да, с Запада, — сказал Скорпион.

Какое-то время все молчали.

— Он лжет. Он пытается спасти ее, — сказал Кулаков, глядя на Скорпиона.

— Это глупо, — возразил Скорпион. — Если, как вы признаете, она втянула меня в эти дела, если из-за нее мне грозит смерть, зачем мне спасать ее? Я должен был бы желать ее смерти.

Узколицый судья какое-то время смотрел на Скорпиона. Все молчали. Затем он обратился к двум остальным и что-то быстро прошептал им. Судья с козлиной бородкой с чем-то не соглашался. Внезапно возникло движение.

В помещение вошли два черноповязочника, каждый из них держал руку на кобуре. За ними вошел еще кто-то в сопровождении двух других черноповязочников. Узколицый судья уже хотел было возмутиться, но, увидев, кто вошел, осекся. Скорпион узнал вошедшего сразу. Плотного сложения, лысый, в очках с роговой оправой.

Это был Горобец.

— Выбачьте (извините), что прерываю ваш процесс, — сказал Горобец знакомым мягким голосом.

— Ваш приход, министр, — честь для суда, — сказал узколицый судья.

Горобец прошел к столу и, склонившись к судьям, стал что-то говорить им. Один раз он оглянулся и посмотрел на Скорпиона, а затем на Ирину. Он и судьи поговорили еще несколько минут, и Горобец повернулся к выходу. Он еще раз глянул на Ирину, а потом бросил долгий жесткий взгляд на Скорпиона. Затем он и черноповязочники вышли.

— Что происходит? — шепотом спросила Ирина у Скорпиона.

— Их планы изменились. Ты стала предметом торга, — ответил Скорпион также шепотом.

Судьи совещались, раз, а потом и другой бросив взгляды на Скорпиона и Ирину. Похоже, они пришли к соглашению. Узколицый судья пометил что-то на бумаге и подписал ее. Затем он повернул бумагу так, чтобы двое других судей могли завизировать ее, и обратился к Ирине:

— Ирина Михайловна Шевченко, основываясь на показаниях подсудимого, известного под именем Скорпион, а также на дополнительной информации, представленной вниманию суда, мы сочли свидетельства о вашей виновности в убийстве Юрия Дмитриевича Черкесова недостаточными. Вы свободны, но вы должны понимать, что в случае появления новых свидетельств обвинение может быть вам предъявлено вновь. Вы можете идти.

Ирина встала и подошла к Скорпиону.

— Заседание суда не является открытым, Ирина Михайловна. Уходите немедленно, — потребовал узколицый судья.

— Что вы собираетесь с ним сделать? — спросила Ирина, указывая на Скорпиона.

— Уберите ее! — приказал узколицый судья.

— Нет! Идиоты, он делает это ради меня! Он невиновен! — кричала Ирина, глядя на Скорпиона, словно стараясь запомнить его лицо, пока двое охранников тащили ее из помещения.

Узколицый судья холодно смотрел на Скорпиона.

— Майкл Килбейн, известный также под именем Питера Рейнерта и как иностранный агент Скорпион, суд приговаривает вас к смертной казни за убийство Юрия Дмитриевича Черкесова. Приговор должен быть приведен в исполнение в течение сорока восьми часов. На этом заседание суда закрывается, — сказал узколицый судья, собирая свои бумаги.

Все трое судей встали и вышли из помещения.