Злата мужьями богата

2.2 Вот и познакомились

…Эльф встал, поклонился и заговорил.

Злата с удовольствием отметила, что прекрасно понимает обращенные к ней слова:

— Приветствую тебя, Луч Сиятельной Праматери! Ты осветила своим присутствием мое скромное жилище и подарила мне счастье называться твоим первым супругом! Зови меня Дагрон.

Остроухий замер, ожидая ответа.

— Что? Супругом? — изумилась Злата. — Это когда это я за тебя замуж выйти успела?!

Остроухий прикрыл глаза. Сжал кулаки. Вдохнул-выдохнул.

— Сегодня, — ответил коротко. — Во время обряда поклонения Сиятельной Праматери.

— Не припоминаю, чтобы я давала свое согласие, — нахмурила бровки Злата. — Праматерь-то не разозлится, что затащил меня под венец обманом?

Мужчина, и без того хорошим цветом лица не отличавшийся, от этих слов стал даже не бледным, а каким-то серым…

— Возможно, — с трудом выдавил он, — когда ты лучше разберешься в том, что происходит, твое отношение к браку со мной изменится.

— Ладно. Не будем пороть горячку, — покладисто кивнула девушка. — Меня Злата зовут. Злата Воскобойникова.

Мужчина поклонился и снова замер.

— Может, присядешь? — предложила Златка.

— Благодарю, Луч Сиятельной Праматери…

Эльф уселся и продолжил сверлить девушку взглядом — тяжелым, черным, немигающим. Правда, на нее этот взгляд не произвел особого впечатления. Заведующий кафедрой политологии в университете, где училась Злата, обладал взглядом не менее пронизывающим, так что за годы учебы у девушки выработался прочный иммунитет к попыткам продавить гибкую студенческую совесть суровыми взорами.

Исключительно по привычке Злата изобразила на своем личике искреннее простодушие, мило похлопала ресничками, внутренне усмехаясь тому, как сжимаются до скрипа зубы остроухого, и повернулась к смуглокожему амбалу. Тот, словно только того и ждал, тут же подскочил, поклонился и заговорил:

— Позволь представиться, о Луч Сиятельной Праматери по имени Злата. Я — Сандгрон. Милостью Праматери — твой второй супруг.

— Что? Второй супруг?! Мне и одного-то не надо было!

Злата поняла, что ей хочется сползти под стол и посидеть там месяц-другой — пока, милостью Сиятельной Праматери, мужья сами не рассосутся. Но мужья рассасываться не собирались. Сандгрон, правда, на возмущенный вопль Златы отреагировал еще более экспрессивно, чем Дагрон. Схватился своими лопатообразными клешнями за край стола так, что дерево затрещало, обещая превратиться в кучу щепок. Потемнел лицом. Прорычал низким голосом:

— Не спеши отвергать меня, Злата! Ты ведь меня совсем не знаешь!

«Знать не знаю, и знать не желаю!» — вертелось на языке у девушки. Но вслух свою мысль озвучить она не рискнула: уж больно грозный был у мужчины вид — как у разъяренного медведя. Ей-ей, даже искры из глаз посыпались — отнюдь не в переносном смысле этого выражения!

— Держи себя в руках, Сандгрон! — послышался негромкий голос бледнолицего эльфа.

Златка заметила краем глаза, как остроухий поднес ко рту ладонь, дунул на нее, повел рукой — и зависшие в воздухе искры медленно, словно нехотя, погасли.

— Хорошо, — вздохнула Златка. — Будем считать, что познакомились. С остальным разберемся позже.

Она перевела взгляд на миловидного рыжика. Тот сидел бледный, с подавленным и несчастным выражением лица. Его зеленые глаза погасли, брови приподнялись, складываясь домиком, а краешки губ подрагивали, словно парень готов был заплакать.

— Не гневайся, о Луч Сиятельной Праматери, — вскочил рыжик, поклонился. — Так уж вышло, что я — твой третий муж. И зовут меня Ольгрон.

— Еще и третий… — простонала Златка, закатила свои серо-зеленые глаза и вцепилась в собственные взлохмаченные темно-русые локоны. — Это просто дурдом какой-то, люди! У вас тут что, многомужество в порядке вещей?!

Она обвела неверящим взглядом всех трех мужчин. Взмолилась:

— Скажите, что это шутка!

По лицам мужей поняла: не шутка.

— Сандгрон, Ольгрон, присядьте уже, а? — попросила раздраженно.

Те послушно уселись, и Златка с некоторым облегчением выдохнула: ну, хоть мужские причиндалы перед глазами не болтаются.

— Кстати, — обернулась она к эльфу, как к самому сдержанному. — Вы же были в каких-то брюках, когда мы по городу шли. Что это за странные юбочки на вас сейчас? С вырезами на самом интересном месте? Для чего они?

Дагрон взял в руки свернутую пирамидкой салфетку. Расправил. Потом скрутил в тугой жгут. Заговорил нехотя:

— Луч… Злата… Я уже догадался, что Сияющая Праматерь привела тебя из другого мира. Такое случается крайне редко, но все же исторические хроники содержат свидетельства о подобных происшествиях. Возможно, наши традиции кажутся тебе странными и даже дикими. Но всему есть разумное объяснение. У нас очень мало женщин. Каждая — величайший Дар. Поэтому многомужество — это шанс для каждого мужчины обрести семью и наследников.

— Хм-м-м… Хорошо, допустим. — Кивнула Злата. — Но к чему вот эти странные одеяния ниже пояса?

— В таких одеяниях женатые мужчины ходят дома, чтобы женщина могла видеть, кто из мужей готов возлечь с ней и отдать свое семя…

— Аааа… возлегать обязательно? Или возлежать…

— Женщина сама решает, хочет ли она возлечь и принять семя мужа. Все в воле Сиятельной Праматери и ее Лучей… — остроухий продолжал терзать салфетку своими длинными белыми пальцами.

— Значит, принуждать жену к близости у вас не принято? Что ж, и на том спасибо.

Мужчины затихли. Даже как будто ниже ростом стали. Лица двух старших закаменели в неподвижности.

Младший, Ольгрон, всем своим видом выражал горе и даже отчаяние:

— Мы не нравимся тебе, Злата? Ты от нас откажешься? — выдавил он, поймав взгляд жены.

— А что — можно отказаться? — заинтересовалась девушка.