Злата мужьями богата

23. В гостях у маршала Сандгрона

Пользуясь предоставленным королем Мейогроном Строедубом выходным, утром следующего дня, за завтраком, Воскобойникова объявила среднему мужу:

— Сегодня я хотела бы побывать в твоем доме, Санд. Если это возможно.

— Разумеется, возможно, Лучик. Правда, только после полудня. Обязуюсь как можно скорее разобраться со своими рабочими делами, и часа через четыре буду в полном твоем распоряжении! — Санд явно обрадовался, что жена хочет уделить внимание ему и его дому.

— Хорошо, буду ждать! — согласилась девушка.

Ждать, как и обещал Санд, долго не пришлось: едва солнце встало в зените, как маршал Сандгрон вернулся со службы и пригласил Злату в красную с золочеными бортиками и ручками лакированную карету-ландо. Элизия в этот день чувствовала легкое недомогание, а потому предпочла остаться дома и отдохнуть.

— Какой красивый выезд! — восхитилась девушка.

— Он принадлежит мне, а теперь — и тебе, Лучик, — тут же порадовал жену Санд.

— Главное, чтобы мне принадлежало твое сердце, — целуя мужа в щеку, заявила Злата.

— Оно тоже твое, жена, и бьется только для тебя! — выдохнул Санд, сжимая нежные пальчики девушки в своей лопатообразной ладони.

Дом маршала Сандгрона располагался в Офицерском квартале, где, милостью правящего монарха, селились все высшие военные чины королевской армии. Это был чуть приземистый двухэтажный коттедж — солидный и надежный, как и его хозяин. Стены, сложенные из отполированных каменных плит, по цвету напоминали светлый песчаник и манили теплом. Небольшой дворик перед фасадом был украшен парой клумб и чем-то, напоминающим модные на земле альпийские горки.

— Мне тут нравится! — воскликнула Злата. — Так все основательно и одновременно уютно.

— Надеюсь, Лучик, однажды ты проведешь здесь со мной не один вечер, а неделю или даже месяц, — огненный воин тряхнул своими золотистыми косичками, прогоняя несвоевременную ревность: в глубине души ему было немного досадно, что до сих пор Злата жила только в дома старшего мужа, Дагрона, и перебираться к нему, Санду, вроде как не планировала.

— Обязательно, Санд! — легкомысленно пообещала Воскобойникова и переступила порог услужливо распахнутой перед ней входной двери.

Внутри, как и снаружи, дом выглядел светлым, теплым и уютным. Казалось, он только и ждет, чтобы в нем поселилось веселое шумное семейство, в котором будет минимум пара ребятишек. На первом этаже располагались гостиная, столовая, кабинет-библиотека и кухня — так же, как и в дома Дагрона, только размерами поменьше. А вот на втором этаже уместились всего четыре спальни: две справа от лестницы и две — слева. Дом выглядел чистым и ухоженным, но при этом — не жилым. Даже воздух в нем словно застоялся и не менялся несколько недель или месяцев.

Злата решительно принялась отворять окна:

— Давай-ка мы тут немного проветрим, Санд. Кстати, кто следит за чистотой в доме? Нигде ни пылинки!

— Ну, тут все просто: помогает обычный противопылевой артефакт, — сознался мужчина, помогая впускать в дом солнечный свет и легкий ветерок с улицы.

— А почему, имея такой замечательный дом, ты в нем не жил и не живешь, муж? Неужто в казарме лучше?

— Не лучше, Злата, но… не так одиноко. Я ведь не надеялся, что встречу тебя, моя огненная сисса. А обычные женщины, как ты уже знаешь, не слишком хотят брать в мужья берсеркеров, опасаются нас…

— Да, я помню, Санд, — девушка приблизилась к маршалу, положила руки ему на грудь. — Ну теперь-то тебе не о чем печалиться, правда? У тебя есть я, есть Даг, Ол, Элизия.

— Да, Лучик, и я не устаю благодарить Сиятельную за это! — обнимая плечи жены, такие хрупкие по сравнению с его мощными руками, кивнул огненный воин. — Наконец-то у меня есть семья, дом, где, я чувствую, меня всегда ждут и рады видеть.

И тут Воскобойникова сообразила, что все еще ничего не знает о детстве Санда, о его родителях. «Что ж, похоже, сейчас самое время расспросить мужа об этом», — решила она. Чмокнула маршала в подбородок и потянула за собой к оттоманке, удачно вписавшейся в интерьер гостиной, куда Злата с мужем спустились, побывав на втором этаже.

— Давай присядем, Санд.

Мужчина тут же опустился на мягкое сиденье, обхватил жену за талию, притянул к себе на колени и вопросительно заглянул в глаза:

— Ты хочешь о чем-то поговорить, Лучик?

— Всего лишь о твоем детстве, муж. О твоих родителях. Мне пока мало что известно о тебе, и я хочу исправить это упущение. Расскажи, где ты жил, с кем рос? Твое детство было счастливым?

Сандгрон задумался. Несколько раз он делал вдох, словно собираясь заговорить, а потом снова замолкал.

— Если тебе трудно говорить о прошлом, то давай не будем его ворошить, — в конце концов сдалась Злата.

— Не мастак я рассказывать, — выдохнул маршал. — Детство и детство. Оно не было особо тяжелым или очень несчастливым. Мать вначале меня любила, пока отец был жив. Братья, что старшие, что младший — побаивались и старались держаться подальше.

— А что случилось с отцом? Прости, что спрашиваю… — Златка прижалась щекой к плечу мужа и слушала, как отдается его низкий глубокий голос в мощной груди мужчины.

— Спрашивай, жена. Ты имеешь право знать. Мой отец, как и я, был огненным воином. Ему не повезло встретить огненную сиссу, но повезло, что в него влюбилась моя мать — обычная девушка из не очень богатого, но вполне благородного семейства. Она взяла отца вторым мужем, родила меня. Отец тоже служил в армии — а чем еще мог бы заниматься мужчина, рожденный огненным воином?

— Он погиб в бою?

— Думаю, если бы смог, он пожелал бы, чтобы это произошло именно так. Но однажды, после длительного отсутствия по делам службы, он вернулся домой, и, увидев любимую женщину, мгновенно перевозбудился. Вспыхнул, как свечка, и впал в любовную горячку раньше, чем мать успела что-нибудь сделать.

— И поскольку твоя мать была обычной женщиной, а не огненной сиссой, она не смогла к нему прикоснуться, чтобы помочь снять это возбуждение, — договорила за мужа Злата.

— Так оно и было, — вздохнул Санд. — Мне тогда было чуть больше восьми лет.

— И что было дальше?

— А дальше… матери стало трудно смотреть на меня. Я слишком напоминал ей второго мужа, а она считала себя виноватой в его преждевременной кончине. Два года она боролась с собой, а потом, когда мне исполнилось десять, отправила меня учиться в королевский кадетский корпус.

— Решила избавиться от тебя? — охнула Злата.

— Нет. Меня отдали бы туда, даже если бы отец был жив. Только там есть опытные наставники, способные научить огненного воина сдерживать свою ярость берсеркера и впадать в нее только во время боя с реальным противником.

Сандгрон замолк, и девушка тоже не спешила задавать следующий вопрос: она пыталась представить себе, как жилось мальчишке, который всегда, в любой драке, бьется до победы, потому что иначе не умеет?

— Наверное, твоим братьям часто приходилось уступать тебе? — предположила Злата.

— Да, Лучик. За это они меня и не любили. Им трудно было смириться с тем, что у них есть брат, драться с которым бесполезно: он все равно победит.

— Значит, когда тебя зачислили в кадетский корпус, твои братья не навещали тебя?

— Нет. Не навещали. Ни мать, ни братья. Хотя мать исправно оплачивала все мои расходы и высылала мне деньги на карманные расходы. Но в то время как я стал кадетом, она была снова беременна. Потом родила, так что ей стало не до разъездов.

— Представляю, каким одиноким и покинутым себя чувствовал, — вздохнула Воскобойникова, теребя тонкие золотистые косички мужа.

— Моей семьей стали наставники кадетского корпуса и другие мальчишки. Хотя, конечно, я тосковал по дому…

— Значит, сейчас ты отношений со своей семьей не поддерживаешь? — решила поставить точку в этом грустном разговоре Злата.

— Нет. Не поддерживаю. Братья сами вычеркнули меня из своей жизни. Да и мать перестала интересоваться моей судьбой после того, как у нее родилась долгожданная дочь.

– Ну и ладно! И не надо мне такой свекрови! — хмыкнула девушка. — Зато не будет лезть в наши отношения и учить как жить.

— Я бы ей ничего такого не позволил, Лучик! — заверил ее Санд.

Пока супруги изучали дом и разговаривали, настало обеденное время, и маршал предложил Златке отправить заказ в офицерскую столовую, заверив, что такой вкусноты, как готовят там, нигде больше не попробуешь. Девушка согласилась, и Санд наколдовал магического вестника.