Злата мужьями богата

25. Шпионка-неудачница

Поскольку его высочество Максон из рядов тренирующихся временно выбыл, но умирать явно не собирался, Воскобойникова здраво рассудила, что можно продолжить занятие с Иргроном.

Юный наследник Барбуерри уже успел с десяток раз извиниться перед принцем дружественной державы и столько же раз поклясться, что получилось все случайно. Максон принял все извинения и заверения с видом благородным и снисходительным и в сопровождении Элизии отправился отдыхать на скамью.

— Ольгрон, давайте вы с его высочеством Иргроном разложите стол. Думаю, принцип работы «у стенки» моим ученикам в целом понятен, так что можно перейти к освоению новых навыков.

Иргрон эту идею горячо поддержал, и вскоре Злата скакала, чувствуя себя бешеной белкой, у одного края стола, в то время как с противоположной стороны ее закидывали мячами принц Барбуерри и ставший с ним в пару оборотень. Очень скоро на щеки Иргрона вернулся здоровый румянец, а на губы — довольная улыбка. Этого Злата и добивалась.

Тем временем Элизия, которую принц Максон усадил подле себя и даже несколько ближе, чем позволяли приличия, решила, что можно попытаться еще разок навести зеркальце на лицо его высочества: вдруг артефакт сможет уловить больше, чем в первый раз?

Максон сидел слева от нее, откинув голову на спинку скамьи и прикрыв глаза. Левой рукой он продолжал прижимать к голове холодный слегка запотевший кувшин. Свободную правую руку опустил на свое колено. Он мог бы даже показаться расслабленным, если бы не эта рука, пальцы которой непроизвольно сжались в кулак, выдавая желание мужчины скрыть какие-то чувства.

Искоса глянув на своего соседа, Лиззи, стараясь проделать все как можно более незаметно, извлекла из кармашка зеркальце, щелкнула крышкой шкатулки. Максон тут же открыл глаза:

— Что-то случилось, сисса Элизия?

— О нет, не беспокойтесь, ваше высочество, — принялась заговаривать мужчине зубы девушка. — Кажется, мне в глаз попала ресничка, сейчас посмотрю, так ли это.

Максон тяжко вздохнул, словно давая понять, как это неуместно: беспокоить раненого бойца по пустякам, и снова прикрыл глаза.

Лиззи вначале посмотрелась в зеркальце сама, потом аккуратно поймала отражение сидящего подле нее мужчины и несколько мгновений рассматривала его.

Надо сказать, внешность принца Зерафири казалась Элизии очень даже привлекательной. Черты его лица были правильными, скулы — высокими. Глубоко посаженные глаза, сейчас прикрытые тяжелыми веками с опахалами темных ресниц, умели смотреть так, что становилось жарко. А тонкие губы с капризным изгибом обещали одарить томными властными поцелуями.

Лиззи так увлеклась, что даже не сразу поняла, что его высочество приоткрыл глаза и смотрит на нее через отражение. Его губы — те самые, чуть сухие и шершавые, прикосновение которых она пыталась представить, дрогнули в лукавой усмешке:

— И как, сисса Элизия? Находите ли вы меня привлекательным?

— Нахожу, ваше высочество, — покраснев, как томадор, признала Лиззи.

— И даже синяк на лбу вас не смущает? — мужчина отставил в сторону уже порядком нагревшийся кувшинчик и развернулся к собеседнице всем телом.

— Там нет синяка, ваше высочество, — продолжая смущаться, ответила Лиззи. — А даже если бы и был — это ничуть не повредило бы вашей притягательности.

— Благодарю вас, сисса Элизия. Вы вернули мне хорошее настроение. Надеюсь, вы и альда Злата задержитесь после тренировки, чтобы пообедать со мной и с королевской семьей?

— Но мы не получали от его величества Мейогрона приглашения на обед, — тут же попыталась отговориться от нежеланной задержки Лиззи.

Ей было ужасно неловко из-за того, что она выдала свое любопытство, да и недомогание пока никуда не делось.

— Почему-то мне думается, что приглашение не заставит себя ждать.

Принц Максон оказался прав: к тому моменту, когда Злата, окончательно запыхавшись, объявила об окончании урока, в павильон снова нагрянул король Мейогрон Строедуб в сопровождении своего первого советника и настоял на том, чтобы вся компания проследовала за ним в малую дворцовую столовую, где уже был накрыт обеденный стол.

Злате и Элизии удалось лишь отпроситься на несколько минут в покои Дагрона, чтобы освежиться и привести себя в порядок.

Разговоры за обеденным столом свелись к привычной светской беседе, во время которой серьезных тем никто не поднимал. Прощаясь со своими учениками и королевской четой, Воскобойникова заметила:

— После следующего, третьего занятия, у нас будет двухдневный перерыв, но я надеюсь, что энтузиазм его высочества Иргрона за это время не угаснет.

— Чем вы планируете заниматься эти два дня, альда Злата? — делая вид, что просто поддерживает беседу, полюбопытствовал принц Максон.

— Мне предстоит визит в клан Золотых котов и знакомство с родителями моего третьего мужа, княжича Ольгрона, и прочими его родственниками, — не скрывая своей радости по этому поводу, поведала Златка.

— Что ж, заранее ничего желать не буду, поскольку мы с вами еще увидимся, — галантно поклонился принц Максон, старательно удерживая на лице любезную улыбку.

Упоминание третьего мужа и его присутствие на тренировках и без того напрягали его высочество, а уж мысль, что та, которую он надеется сделать своей женой, проведет в обществе грязных животных почти два дня, привела его в бешенство.

Проводив Злату, принц Зерафири извинился перед королем Мейогроном, его сыном и супругой, и удалился в свои покои, чтобы обдумать новые сведения.

Принц знал то, о чем Воскобойникова пока не догадывалась: ее визит в клан Золотых котов станет не просто знакомством. Ей предложат пройти магический обряд и стать членом клана. А она — в этом Максон нисколько не сомневался — согласится. И если потом Злата исчезнет — не без его, Максона, помощи — весь клан бросится ее искать. Ибо оборотни своих не бросают. У них слишком сильны стайные и семейные инстинкты. Даром что коты.

Вернувшись домой, Злата и Элизия, не сговариваясь, помчались на второй этаж в будуар. Устроились в соседних креслах перед изящным столиком, который на земле назвали бы журнальным, а в Барбуерри называли чайным.

— Ну же, Лиззи, доставай зеркальце! — нетерпеливо потребовала Воскобойникова.

Элизия полезла в карман платья. Распахнула глаза, приподняла бровки:

— Ой!..

— Что — потеряла?! — Злата аж задохнулась на миг, не столько от сожаления, что не узнает секретов принца Максона, сколько потому, что привязалась к своему ворчливому артефакту.

— Нет, — Лиззи вывернула кармашек наизнанку. — Замок шкатулки зацепился за что-то…

— Уф… — выдохнула Златка. — Давай, помогу.

Наконец, шкатулка была извлечена и торжественно водружена на столик.

— Ну, открывай, — теперь уже и Элизия заразилась нетерпением.

Воскобойникова, не теряя времени на охи-вздохи, щелкнула замочком и позвала:

— Алиса! Прием!

— На прием запишетесь у секретаря, когда его ко мне приставите, — пробурчало сонным голосом зеркальце. — Ох, утомилась я сегодня. Все-таки через Тьму смотреть — это вам не кукиши крутить.

— Алисонька, лапонька, ну не вредничай, — принялась подлизываться Злата. — Ты ведь не хочешь, чтобы твоя хозяйка скончалась во цвете лет от острого приступа любопытства?

— Альда Злата, я на лесть не падкая. — Слегка, впрочем, лучась розовым светом от удовольствия, строго заявил артефакт. — Но, так и быть, слушайте. Когда сисса Элизия сумела подсунуть меня вашему принцу в первый раз…

— Он не наш! — возразила Злата.

— Не перебивайте, девушки! Так вот, когда мне удалось заглянуть в мысли принца Максона в первый раз, то на поверхности лежали его переживания о том, как сильно пострадает его лицо от удара в лоб, и не будут ли над ним втайне насмехаться по этому поводу… в общем, ничего интересного.

— Да уж, — фыркнула Воскобойникова. — Кто бы мог подумать, что принц Зерафири — весь из себя нежный цветочек и так трепетно относится к своей внешности…

— Но он и правда очень хорош собой! — вступилась за Максона Лиззи.

— Тихо! — прикрикнула Алиса. — Дослушайте, потом обсуждать будете.

— Все-все, молчим, — примирительным тоном отозвались девушки.

— Значит, на чем я там остановилась? Ах, да! Второй раз Элизия сумела поймать отражение принца, когда он сидел рядом с ней, закрыв глаза, и делал вид, что отдыхает. Вот только мысли его читать было бесполезно: думать он оказался практически не способен…

— Как это? Почему? — не поняли слушательницы.

Зеркальце вспыхнуло уже даже не розовым, а ярко-малиновым сиянием и захихикало, как старушка, которая собирается сообщить своей подруге-сплетнице какие-то скабрезности. В исполнении Алисы хихиканье прозвучало не противно, а вполне мелодично.

— А думать, мои дорогие, принц не мог по той простой причине, что у него вся кровь от головы отлила и собралась совсем в другом месте.

— С чего бы это? — не поняла намека Воскобойникова. Да и Элизия тоже.

— А с того, что рядом с ним сидела девушка, которую он желает до темноты в глазах! Причем сидела неприлично близко, плечиком к его плечу прикасалась, дышала взволнованно, запахами своими окутывала… В общем, поверьте, все мысли Максона были у него в штанах.

— Так, может, его высочество влюблен в нашу Лиззи? — в душе Златы вдруг проснулась сваха и сводница. — А что? Чем ему Элизия не принцесса Зерафири?

— Да что ты такое говоришь, сестра? — щеки Лиззи сделались пунцовыми.

— То и говорю: не зря же мы с тобой решили, что пора кое-кому женихов присматривать. Да и тебе, как я поняла, его высочество нравится. Ну нравится же, да? Признавайся!

— Ну… если только немножко совсем, — опустила глаза бывшая горничная.

— Так! Я еще не все сказала! — прозвенела резко Алиса.

— Да-да, говори, — тут же собралась Злата.

— Собственно, не хочу вас разочаровывать, но любви к Элизии у принца Максона пока нет. Толика интереса, два грана восхищения — и полные штаны похоти! Все!

— Все — что есть к Элизии, или все, что удалось увидеть в его мыслях? — уточнила Воскобойникова.

— Ну, в мыслях-то у принца много чего. И есть там, под поверхностью, что-то нехорошее. Опасное. Так что вам, девушки, следует поменьше доверять принцу и быть с ним осторожными. Боюсь, замыслил он какую-то гадость. Жаль, что не удалось разобрать больше…

— Ох, вот уж правда — жаль. Но и на том спасибо, Алиса. Мы тебя и в следующий раз с собой возьмем, попробуешь посмотреть еще, хорошо? — Златка просительно заглянула в зеркальце.

— Еще б не взяли! — возмутился артефакт. — У вас тут, оказывается, такие страсти кипят, а я не в курсе!

Не закрывая крышку шкатулки, подруги откинулись в своих креслах, помолчали, переваривая услышанное…

— Нет, пожалуй, не нравится мне его высочество, — выдала, наконец, Элизия. — Внешне он, конечно, привлекательный, но и все на этом.

Подруги переглянулись — и рассмеялись. Отсмеявшись, разошлись по своим комнатам, чтобы переодеться, а затем спустились к ужину.

Перед тем, как отправиться вниз, в столовую, Злата поинтересовалась у артефакта:

— Алиса, хочешь, я тебе музыку включу, чтобы тебе не скучно было?

— Хочу! — тут же согласилось зеркальце. — А у тебя есть мелодифон?

— Нет, у меня есть смартфон, и, поверь, он ничем не хуже.

— Ладно, включай музыку и иди ужинать, про смартфон потом мне подробнее расскажешь.

Запустив любимый плейлист, Воскобойникова пристроила свой смартфон поближе к артефакту и ушла.

В столовой, дверь которой распахнул перед ней как всегда надменно-величественный лакей Флангрон, все были в сборе.

— Доброго вечера, мужья, — кивнула Воскобойникова вскочившим со своих стульев мужчинам. — Простите, что заставила себя ждать.

— Это ничего, Лучик, — отозвались Санд и Ол.

— Доброго вечера, жена, — шагнул к Злате Дагрон, подал руку и помог устроиться за столом.

Только девушка присела, как Сандгрон подал ей какой-то бумажный пакет:

— Вот, возьми, Лучик!

— Что это? — не поняла девушка.

— Это — та самая вещь, которую ты обнаружила на люстре в одной из моих спален.

— И что это за вещь?

— Не знаю, жена. Похоже на перевязь с надписью, но литеры мне не знакомы. Представить себе не могу, что это за язык.

Злата даже забыла о том, что успела проголодаться, настолько любопытно ей стало: что ж там за находка такая. Она сорвала печать, похожую на сургучную, и развернула похрустывающую плотную бумагу.

Внутри обнаружился предмет, который Воскобойниковой был прекрасно знаком: красно-белый шарф с надписью: «Спартак навсегда» с одной стороны и «Только победа» — с другой. Этот шарф когда-то подарил ей однокурсник, состоявший в фан-клубе московской футбольной команды.

— Злата, ты знаешь, что это такое? — дотронулся до ее руки Дагрон, заметив, как задумчиво поглаживает девушка свисающую с кончиков шарфа бахрому.

— Да. Знаю. Это шарф. Такие шарфы носят в моем мире болельщики одного футбольного клуба.

— Болельщики? Футбольный клуб? — тут же переспросил Сандгрон, выделив из ответа Златы новые для себя слова.

— И как он мог оказаться в доме Сандгрона? — задал более существенный вопрос Ольгрон.

— Злата, а ты думала об этом шарфе, когда была в гостях у Санда? Может, представляла себе его, жалела, что его нет под рукой? — забросал вопросами девушку эльф.

И тут Воскобойникова вспомнила. И покраснела — что случалось с ней не так чтобы часто. Это ж как повело ее от «Веселого какадару», если, болтаясь попой вверх на плече Сандгрона, она представляла себе, насколько было бы веселее убегать от мужа, будь у него завязаны глаза! И как потом было бы интересно шалить с ним в постели, по-прежнему не снимая повязки у него с глаз. Нет уж! В этом она, пожалуй, старшему мужу ни за что не признается.

— Ну… я и правда вспоминала об этом шарфике, — неловко признала она. — И, наверное, даже хотела, чтобы он появился.

Сделав это признание, Злата поймала на себе вопросительный взгляд среднего мужа. Похоже, тот пытался понять, в какой момент его любимая жена вдруг вспомнила об этом предмете экипировки футбольных болельщиков… Девушка раскраснелась еще больше.

— А давайте уже ужинать! — воскликнула она с наигранным энтузиазмом. — Кто как, а я ужасно проголодалась!

— Да, Лучик! Я тоже очень-очень голоден! — поддержал Злату младший муж.

— И я! — пискнула Лиззи.

— Что ж, — вздохнул эльф. — Похоже, наша жена способна при определенных условиях переносить сюда, к нам, некоторые вещи из своего мира. Я обязательно подумаю об этом позднее.

Двое старших мужей не слишком охотно отложили обсуждение вопроса о футболе, «Спартаке» и прочих любопытных обстоятельствах до более подходящего момента.