Злобный король

Глава 14

София

5 лет назад

Выпускной вечер

— Не могу поверить, что сижу рядом с настоящей королевой выпускного бала, — хихикнула Кьяра, наклоняясь ко мне и пихая в бок.

Мы стояли у бара в эксклюзивном нью-йоркском отеле, где школа Святой Терезы для девочек и школа Фрэнсис Преп для мальчиков организовали совместный выпускной.

Я сделала это. Закончила школу. Лента плотно облегала мою грудь. Я потрогала атласную ткань. Никто не был удивлен больше, чем я, когда меня провозгласили королевой бала, но, возможно, это было глупо. В конце концов, в школе Святой Терезы фамилия отца была лучшим показателем популярности. Как будто Антонио Де Санктису было бы небезразлично, что его дочь стала королевой бала. Это никому не принесло бы пользы, но, с другой стороны, большинство детей ожидали, что родители будут любить их в той или иной степени. От этого ожидания я отказалась давным-давно.

Антонио почти отказался пускать меня на праздник. В конечно счете, я уговорила его разрешить мне пойти. Благодаря кузену-идиоту, у меня чуть не отняли последний традиционный школьный опыт. На прошлой неделе Сильвио увезли в больницу, когда он ввязался в какой-то семейный бизнес Де Санктисов и потерял при этом руку. До недавнего времени я верила официальной версии, что это произошло из-за жестокой стычки с конкурирующей семьей в Филадельфии. Пока несколько дней назад в моем школьном шкафчике не появилась особенная посылка. Маленькая, блестящая коробка в подарочной упаковке.

Я открыла ее, глупо надеясь получить подарок-сюрприз, пока не увидела, что внутри.

Отрезанная рука Сильвио была аккуратно уложена на тонкую оберточную бумагу.

Оправившись от шока, я выбросила коробку в мусорное ведро на углу случайной улицы. Если бы я рассказала отцу, он отреагировал бы на предполагаемую угрозу тем, что навсегда запер бы меня в Каса Нера, а я не хотела, чтобы это произошло так близко к выпускному и балу. Было безумием держать это в секрете, но я не могла никому признаться. Я точно знала, кто был настолько сумасшедшим, чтобы так красиво расположить руку на розовой бумаге. Правда заключалась в том, что в самой темной и извращенной части меня я наслаждалась тем, что хоть раз в жизни оказалась в центре чьего-то внимания.

Кьяра вложила мне в руку напиток — тошнотворно-сладкий фруктовый пунш, предоставленный отелем.

Я разгладила платье, убедившись, что пьяное веселье Кьяры не вызвало никаких неприглядных выпуклостей под ним. Обычно мне было бы все равно, но сегодня под платьем у меня было кое-то особенное. Я слишком остро ощущала свою подвязку и лезвие, прижатое к внутренней стороне бедра. Да, было безумием приносить нож на выпускной, но с другой стороны, было безумием вообще приходить на выпускной, когда за тобой охотится убежденный психопат, палач, способный отрубить кому-то руку.

Возможно, Нико был не единственным сумасшедшим.

Нашими парами были сыновья других мафиози из семьи Де Санктис. С Лукой, моим сопровождающим, мы были знакомы давно, но не особенно близко. Он был подходящего возраста и достаточно боялся своего отца, чтобы вести себя прилично, так что соответствовал требованиям Антонио.

— Эй, ребята хотят пойти на афтерпати, вы с нами? — Лука появился рядом со мной, небрежно обняв за плечи. Я пошатнулась под его весом.

— А как же танцы? — прилежно спросила я.

Я взглянула на Анджело, который стоял у стены, увешанной мерцающими лампочками, и выглядел как самая безразличная статуя в мире. Единственным признаком того, что он не спит, было странное моргание его глаз.

— К черту танцы. Я слышал, настоящая вечеринка наверху. — Лука наклонился и прошептал мне на ухо: — Комната шесть-шесть-шесть.

Конечно, танцы были скучными, но это был выпускной. Дымовая машина, дрянной ди-джей, сладкий пунш и бумажные украшения. Таким выпускной показывают в фильмах, а в моей жизни было не так уж много нормального. Похоже, я была единственной, кто так считал.

Кьяра подпрыгнула от волнения.

— Я в деле! Идем.

— А как же Анджело? — поинтересовалась я, когда моя тень догнала нас на полпути по блестящему мраморному холлу.

Пара Кьяры, Маттео, отклеился от стены и присоединился к нам, хотя Кьяра даже не взглянула на него. Ее внимание было приковано к Анджело.

Она повернулась и пошла спиной вперед, чтобы полюбоваться на возвышающегося громаду мускулов.

— Он может пойти с нами. Может быть, бокал-другой на вечеринке немного расслабят его?

Взгляд Анджело метнулся к Кьяре и соскользнул в сторону. Клянусь, его шея слегка покраснела от ее возмутительного флирта.

— Ну же, София, что плохого может случиться? — Лука подтолкнул меня локтем, прежде чем положить руку мне на плечи.

Учитывая, что за весь вечер он сказал мне едва ли два слова, это было неожиданно. Его язык слегка заплетался и, когда он наклонился ко мне, я почувствовала запах водки. Мы вошли в лифт, и Кьяра нажала кнопку шесть, прежде чем шагнуть к Маттео. В ответ он притянул ее к своей груди и обхватил блуждающими руками за талию. Кьяра уставилась на Анджело, на ее губах заиграла улыбка.

Я сосредоточилась на том, чтобы убрать тяжелую руку Луки со своих плеч незаметно для него.

Лифт звякнул, и мы вышли на шестом этаже. Пол вибрировал от басов все время, пока мы шли к комнате в самом конце.

— Знаешь, я слышал о номерах в этом отеле, которые закрывают для вечеринок, их снимают рок-звезды и все в таком духе. В них полно мебели, которую можно сломать, и дополнительная звукоизоляция, — сказал Лука, когда мы подошли к двери.

— Правда? Какие рок-звезды? — спросила Кьяра, стуча в дверь.

Через мгновение дверь открылась, и музыка заиграла во всю мощь.

— Вот это вечеринка.

Она ухмыльнулась мне, прежде чем раствориться в толпе.

Лука обнял меня за плечи и втолкнул в комнату. Номер был битком набит отдыхающими, а свет был приглушен. Звучала музыка, и над толпой то и дело вспыхивали фиолетовые отрезки неонового света. Анджело был прямо у меня за спиной; я чувствовала его напряжение. Мы проталкивались сквозь толпу, и Лука каждые несколько секунд останавливался, чтобы поприветствовать кого-то из своих школьных знакомых.

— Чья это вечеринка? — спросила я Луку.

Он непонимающе посмотрел на меня, не слыша из-за музыки.

— Я спрашиваю, чья это вечеринка? — крикнула я ему в ухо.

Он беспечно пожал плечами, явно сбитый с толку моим вопросом. Повернувшись к длинной барной стойке в конце номера, он потянул меня за собой. Меня все больше и больше раздражала его тяжелая рука. Я попыталась стряхнуть ее, и, к счастью, на этот раз мне это удалось. Наконец освободившись от ноши, я поплелась за ним, ища глазами Кьяру. Она была в баре и уже потягивала шоты. Я повернулась к Анджело, чувствуя его осуждение.

— Полагаю, это выпускной, — сказала я ему и телохранитель нахмурился.

Я чувствовала себя неловко из-за того, что поставила его в такое положение, что ему трудно было защитить меня, но я не могла просто отправиться домой в свой выпускной в одиннадцать часов вечера. Не после того, как я так рисковала, чтобы прийти. Я не могла быть сломленной девушкой, испытывающей восторг от жизни только тогда, когда меня преследовал в спортзале и прижимал к полу убийца-самозванец.

Разве ты уже не стала такой?

Я отмахнулась от этого голоса. Я игнорировала его всю неделю. Правда заключалась в том, что то, что произошло с Николаем, было самым волнующим событием в моей жизни. Он прикасался ко мне, преследовал меня, целовал. Николай без раздумий нарушил все правила моего отца. Это вызывало привыкание — острые ощущения от настоящей жизни. В глубине души я боялась, что больше никогда этого не почувствую.

Анджело вздохнул и нашел себе стену поблизости, а я изо всех сил старалась прислушиваться к бессвязному разговору Кьяры. Она встречала по пути множество людей, знакомых ей по школе, а я послушно следовала за ней по переполненному люксу, пока она носилась туда-сюда, чтобы пообщаться. Она всегда была более общительной, чем я, и обладала такой свободой, о которой я могла только мечтать. Из-за того, что меня держали под круглосуточной охраной, как ценную шахматную фигуру на доске отца, я не совсем понимала, как общаться со сверстниками. Я чувствовала мучительную неловкость, когда улыбалась и пыталась присоединиться к разговору.

Примерно через час я сдалась и пошла искать ванную. Оказавшись внутри, я уставилась на свое отражение в зеркале. Со мной было что-то не так? Почему мне не было весело? Почему я всегда чувствовала себя лишней?

Это мое воспитание выделяло меня из толпы, или мне было суждено никогда не почувствовать принадлежность? Не найдя ответа на вопросы, которые мучили меня всю жизнь, я вымыла руки и вышла из ванной, врезавшись в тело у входа в комнату.

Мое беспокойство усилилось, и я оттолкнулась от широкой фигуры, поднимая глаза, чтобы мельком увидеть лицо Луки. О, это всего лишь он.

— Эй, где ты была? Я везде тебя искал, — сказал Лука, притягивая меня к себе.

— Просто тусовалась, — выдавила я, возненавидев ощущение его горячих и потных рук на шелке моего тонкого платья.

— Давай потусуемся вместе. Я избавился от Анджело, его отвлекают. — Лука икнул и ухмыльнулся.

Я вытянула шею, чтобы заглянуть через его плечо в переполненную гостиную, но почти ничего не смогла разглядеть.

— Давай посмотрим, что здесь еще есть.

Снова закинув мне на плечи руку, словно самый раздражающий в мире шарф, он подтолкнул меня по коридору к повороту в конце.

— Это все тот же люкс? Он огромный, — пробормотала я, оглядываясь по сторонам, когда мы проходили мимо крытого джакузи и нескольких спален. Музыка стала чуть тише, что позволило головной боли, которая давила мне на виски, немного утихнуть. — Откуда ты знал, что здесь есть все это?

В этом конце номера не было других учеников. Внезапная пустота в комнате тревожила.

— Мне рассказал один парень. — Лука поднес палец к губам. — Но это секрет, только для посвященных. — Он рассмеялся.

Я с усилием остановила наше продвижение вперед.

— Что за парень?

— Парень, который устроил эту потрясающую вечеринку.

— Он ходит с тобой в школу? — спросила я, внезапно разнервничавшись.

Лука рассмеялся и покачал головой.

— Черт, нет. И вообще, какое тебе дело до него? Поторопись, пока сюда не пришел кто-то еще, — недовольно пробурчал он и потянул меня сильнее.

Мои каблуки заскользили, и я чуть не упала, едва удержав равновесие. Не успела я предупредить Луку или потребовать, чтобы мы вернулись на вечеринку, как он затащил меня в темную комнату и закрыл за нами дверь. Щелчок замка прозвучал в тишине как выстрел.

Спальня была тускло освещена, и в каждом углу лежали тени.

Я огляделась вокруг, осознание пробежало мурашками по моей коже.

Ощущение того, что на меня смотрят.

— Лука, как звали того парня? Тот, который устроил вечеринку? — пробормотала я, каждый волосок на моем теле встал дыбом, каждый инстинкт в моей голове кричал, чтобы я бежала.

— Николас? Никола? Не помню, — сказал Лука, притягивая меня к себе и прижимая к стене.

— Николай? — прошептала я.

— Какая разница? Пойдем. Давай немного повеселимся, пока твой телохранитель не нашел нас, — пробормотал Лука.

Это было последнее, что он сказал, прежде чем хлопнуть себя рукой по шее и выругаться. Вспышка иглы была слишком быстрой, чтобы разглядеть ее, но я догадалась, что произошло, когда Лука безвольно рухнул на пол.

На его место встал Николай, накручивая колпачок на шприц, который держал в руке. На нем была черная рубашка, закатанная до локтей и демонстрирующая его сильные, покрытые татуировками предплечья. Его наряд дополняли черные брюки и парадные туфли. Мужчина выглядел как будущий лидер влиятельной братвы. Он был совершенно захватывающим и пугающим одновременно.

Я уставилась на него в ужасе, мои мысли путались.

— Ты… — Я не смогла закончить вопрос и просто уставилась на Луку.

— Убил ли я его? Я думал об этом. Он планировал привести тебя сюда и трахнуть, независимо от твоего желания, — сказал Николай, бесстрастно глядя на него сверху вниз.

— А что планируешь ты?

Нико поднял глаза на меня и улыбнулся. Мое сердце дрогнуло. Я не видела его несколько недель, но думала о нем почти постоянно. Было странно видеть его во плоти после стольких фантазий. Он выглядел еще более смертоносным и соблазнительным, чем я помнила.

— Я хочу получить то, что принадлежит мне, София, — мягко сказал он. Используя ботинок, он откатил неподвижное тело Луки в сторону.

— Он… мертв?

— Надо полагать, это зависит от того, что было в шприце, — сказал Николай и швырнул его в угол. — Он попросил меня спрятать это здесь, чтобы позже использовать на тебе.

Недоверие, должно быть, исходило от меня волнами, потому что Нико рассмеялся.

— Милая, невинная София, когда же ты поймешь, что плохой парень не всегда носит табличку? Не все похожи на меня, lastochka. Тебе следует быть осторожнее с теми, с кем общаешься.

— Значит, ты пытаешься внушить мне, что ты не плохой парень? Ты, блядь, отрубил моему кузену руку за то, что он отказался от своей ставки в покере!

Николай подошел ко мне, отпихнув бессознательного Луку с дороги, и обхватил меня руками. Мне следовало убежать, или закричать, или сделать что-нибудь, но я застыла, как олень в свете фар. Я не могла отвести взгляд от его серых глаз.

— Я никогда не говорил тебе, что я хороший парень. Я бы не стал тебе так лгать. И да, я отрубил руку твоему кузену-идиоту, но не из-за игры, а потому, что он прикоснулся к моему призу. Ему повезло, что я оставил его в живых.

У меня перехватило дыхание.

— Откуда ты знаешь, что Сильвио прикасался ко мне?

Воспоминание о том дне в раздевалке врезалось мне в память. Кузен прижал меня к зеркалу и запустил руку под мой халат, сжимая обтянутую кружевом грудь, а затем опустился ниже, прежде чем мне удалось оттолкнуть его. После этого я еще несколько дней чувствовала себя грязной.

— Мне известно о тебе все, София. Я всегда знаю о том, что происходит с моей собственностью, — произнес Нико с легким мурлыканьем в голосе. Одна из его рук скользнула к моей шее и он обвел бархатный чокер. — Красиво, но на конце нужен поводок.

Я попыталась отбить его руку, но он с легкостью поймал мое запястье и прижал к стене рядом со мной.

— Что ты собираешься со мной сделать? Отрежешь часть тела, если я не позволю тебе делать то, что ты хочешь?

Я гордилась тем, как твердо звучал мой голос. Он совсем не выдавал ужас внутри меня.

Нико хмыкнул.

— Какой хороший хозяин станет отрезать куски от своей собственности? Я буду заботиться о тебе, lastochka. Ты моя.

— Я не хочу тебя, — прошептала я в ответ.

Теперь его лицо было чересчур близко, а тело прижималось к моему.

Рот Николая растянулся в короткой ухмылке.

— Мне плевать. — Его рука скользнула вдоль ленты на моей груди. — Моя милая маленькая королева бала, с острым язычком и навыками владения ножом. Моя королева бала, которая ненавидит весь мир и всех, кто в нем живет. Я вижу тебя, София.

Затем, прежде чем я успела опровергнуть это возмутительное заявление, он поцеловал меня.

Поцеловал — это было бы щедрое выражение для того, что он сделал.

Он поглотил меня.

Его язык проник в мой рот, и Николай прижался ко мне еще крепче. Запустив руку в мои волосы, он грубо оттянул мою голову в сторону, наклонив ее так, чтобы безжалостно погрузиться глубже. Он прикусил мою нижнюю губу, посасывая ее до тех пор, пока по мне не разлился жар. Все ощущения обострились. Это было похоже на прыжок с парашютом, когда волнение и страх сливаются воедино, создавая новое чувство чистого восторга. Все равно что падать вниз, не зная, раскроется ли парашют у тебя за спиной.

Николай зарычал мне в губы.

— Черт, ты прекрасна на вкус, как гребаный солнечный свет и искупление, — пробормотал он и оставил мой рот, чтобы провести своими заросшими щетиной губами по моей челюсти.

Кожа вспыхнула, а нервы затрепетали от удовольствия. Голова кружилась, в теле нарастали ужас и желание. Я хотела оттолкнуть его и притянуть ближе. Я была в полном беспорядке, и впервые в жизни не чувствовала, что меня за это осуждают.

Его губы сомкнулись вокруг моего уха, и горячее дыхание коснулось кожи, когда зубы безжалостно прикусили мочку. Я выгнула спину, мое тело взяло верх над разумом.

Этот мужчина опасен. Тебе нужно уходить.

Все слова, которые я знала, были правдой, доносились словно издалека. Его рука снова легла на мое горло, слегка сдавив его, напоминая, что я попала в ловушку опасного хищника и не должна терять голову. Но затем она скользнула вниз, и его ладонь накрыла мою грудь, сжимая ее достаточно сильно, чтобы из меня вырвался стон.

— Ты когда-нибудь позволяла другому мужчине прикасаться к себе вот так, София? — Его глубокий голос обладал гипнотическим свойством.

Это была единственная причина, по которой я попала под его чары. Почему же еще?

— Трогал ли другой мужчина своими недостойными руками это тело?

— Почему ты спрашиваешь? — я ахнула, когда его пальцы сомкнулись на моем соске и сильно потянули.

— Потому что я любитель списков. Это то, что тебе предстоит узнать обо мне. Планирование помогает мне сохранять организованность. Мне нужно знать, чьи имена внести в список мужчин, которых я должен убить за то, что они посмели прикоснуться к тебе.

Я резко дернулась, мои глаза распахнулись. Лицо Николая было совсем рядом, его лоб прижимался к моему.

— Ты и правда сумасшедший, — пробормотала я, чувствуя, как холодная реальность пробивается сквозь туман девственного желания, окутавшего мой разум.

— Да, — согласился он.

— Ты специально устроил эту вечеринку?

— Нет, я просто большой поклонник выпускных, может, потому, что у меня никогда не было своего. — Его насмешливый тон действовал мне на нервы. Он ухмыльнулся над моим выражением лица. — Конечно, я специально устроил эту вечеринку для тебя. Каждой королеве бала нужен праздник, и я посчитал правильным организовать его для тебя.

С моих губ сорвалось тихое фырканье.

— Ты не мой парень.

Ухмылка Нико стала еще шире. Он рассмеялся, и этот звук послал мурашки по моей спине.

— Разумеется, нет. Это слишком банальное слово для того, кто мы есть. Я твой новый хозяин. Ты просто еще не осознала это.

Его слова немного рассеяли туман похоти в моей голове. Это было опасно. Убийца организовал целое мероприятие, чтобы застать меня одну, без моего телохранителя. У отца случился бы сердечный приступ, узнай он об этом.

Теперь обе руки Николая покоились на моей груди. Настойчивые прикосновения его пальцев к соскам вызывали желание выгнуть спину, как кошке, и потереться об него. Но реальность подкралась незаметно.

— Я ухожу, — прошептала я.

Нико усмехнулся.

— Нет, ты никуда не уйдешь.

— Я не хочу тебя.

Он снова рассмеялся.

— Нет, хочешь, и это пугает тебя больше всего на свете.

От понимающего блеска в его глазах мне захотелось влепить ему пощечину. Я ненавидела то, что он видел меня насквозь. Я мечтала выцарапать ему глаза, и в то же время хотела, чтобы он поцеловал меня снова.

— Это нормально — бояться, но хотеть. Разве это не заставляет тебя чувствовать себя живой?

Заставляет. И это беспокоит больше всего.

— Я буду кричать, — прошептала я.

Что-то темное и извращенное вспыхнуло в глазах Нико.

— Обещаешь? — он хихикнул. — Никто не придет, София. Здесь только мы. Тебе не нужно притворяться хорошей девочкой. Тебе вообще не нужно притворяться со мной. Я хочу тебя такой, какая ты есть, настоящей.… той, которую ты прячешь, — сказал он, сверля меня взглядом.

Я не знала, что на это ответить. Это было слишком красиво и слишком пугающе одновременно.

Его руки оторвались от моей груди и заскользили вниз, оставляя за собой огненный след. Он целовал меня с новой силой до тех пор, пока я не начала задыхаться, мои руки сжимали его, обнимали его, боролись с ним. Я уже не понимала.

Когда он добрался до моего бедра, я вспомнила о своем ноже. Нерешительность разрывала меня. Как мне достать его? Хотела ли я этого вообще? Он отрубил Сильвио руку! — рассудок взывал ко мне. Поскольку Сильвио прикоснулся ко мне и заставил чувствовать себя грязной в течение последующих нескольких недель, это не казалось таким уж ужасным, как могло бы, будь он лучшим человеком.

Его рука двинулась ниже, собирая шелковистую материю моей юбки в татуированный кулак и медленно поднимая ее вверх. Я не могла дышать. Все это было слишком. Его запах, пряный мускус туманного леса, полный темных и скрытых под землей вещей, острой хвои и свежего воздуха. Я глубоко вдохнула, голова плыла от дурмана.

Мои бедра задрожали, когда прохладный воздух комнаты коснулся их. Он мог найти нож в любую секунду. Осознание этого вызвало во мне всплеск тревоги. Если я собиралась сбежать, то сейчас самое время.

Похоже, что Нико снова заглянул в мою голову, поскольку прошептал мне в губы:

— Сдайся мне, София. Ты же знаешь, что хочешь этого.

Я дрожала на грани разума, понимая, что согласиться с его мягкими, затягивающими словами — это самоубийство. Если я отдамся такому мужчине, как Николай, отец выдаст меня замуж за первого же покупателя по сниженной цене подержанного товара. Возможно, он даже позаботится о том, чтобы это был кто-то жестокий, просто, чтобы наказать меня.

— К черту Антонио, королева бала. Выбери меня, — пробормотал Николай напротив моей кожи, казалось, находясь у меня в голове.

Неужели меня так легко было прочитать? Нет, я знала, что это не так. Будь это правдой, отец бил бы меня еще чаще, потому что в наши дни я едва могла думать о нем без ненависти, кипящей в моих венах. Похоже, я научилась скрывать свои чувства от всех, кроме этого мужчины. Я не знала почему, но это было неоспоримо. Он видел меня, все мои испорченные, уродливые стороны, и он хотел меня, несмотря ни на что. Глубокое одиночество, которое ежедневно обитало внутри меня, на секунду дрогнуло.

— Если ты беспокоишься о своем маленьком ноже, то не стоит. Мне плевать на него, — сказал Николай, проводя рукой по внутренней стороне моего бедра.

Я резко вздрогнула, мои глаза метнулись к его. В этих серых глубинах плескалось желание и веселье.

— Ты знал, что я вооружена?

— Конечно. Ты умная, София. Это сексуально. В любом случае меня это не остановит.

У меня перехватило дыхание, когда он провел ладонью по подвязке, а затем поднялся к трусикам. Непринужденная уверенность Николая в своих силах была сексуальной. Его хитрость и способность всегда оставаться начеку, вероятно, должны были напугать меня, но этого не произошло. Наверное, со мной было что-то не так, потому что прямо сейчас это меня совсем не пугало.

Его пальцы наткнулись на кружево моих трусиков, и он погладил меня через них. Мое тело гудело от удовольствия. Это был первый раз, когда чья-то рука коснулась меня там. Я вцепилась в его плечи, дрожа как осиновый лист. Это было недопустимо, это было запрещено. Мое тело предназначалось для мужа и только для него.

Слова отца вылетели у меня из головы и перестали иметь какое-либо значение, когда пальцы Николая скользнули под резинку трусиков и коснулись моей кожи. Я вскрикнула, и Николай зажал мне рот свободной рукой. Я была прижата к двери, вынужденная молчать под его хваткой, в то время как пальцы другой его руки двигались вверх и вниз по моей щели.

Он прислонился своим лбом к моему; его дыхание было резким и таким же быстрым, как и мое.

— Какая у тебя тугая маленькая киска, королева бала. Такая мягкая под моими пальцами. — Он ввел в меня палец и выругался. — Черт, ты можешь убить этим захватом.

— Я-я…

Я резко замолчала, поскольку потеряла дар речи, когда он добавил еще один палец, а его большой палец опустился на клитор. Это было слишком хорошо. Все было так, как я представляла себе, когда читала непристойные романы или смотрела эротические фильмы, но отказывалась давать себе волю.

Николай кивнул, его губы прошлись по моей челюсти.

— Я знаю, София. Это приятно, не так ли? Я дам тебе все, что нужно. Просто наберись терпения, королева бала.

Моя голова откинулась назад, пока он трахал меня своими пальцами. Его рука задвигалась быстрее, и звук моей влаги заполнил комнату, грубый и пугающий. Мои щеки пылали от смущения и удовольствия. Николай наблюдал за мной все это время, его темные собственнические глаза впитывали выражение моего лица.

Я кончила внезапно, без предупреждения. Между ног разлилась влага, ее было так много, что она намочила верхнюю часть бедер и руку Николая. Я выгнулась, дергаясь от нахлынувших ощущений, но Николай продолжал двигать своими толстыми пальцами в моей киске, пока не утихли последние импульсы девственных мышц.

— Это была самая чертовски красивая вещь, которую я когда-либо видел, — тихо пробормотал Николай, вытаскивая руку из моих трусиков и спускаясь вниз по бедру, по пути погладив нож.

Унижение волной накрыло меня. Я пришла сюда, готовая защищаться, с намерением поставить психопата на место, а вместо этого испытала свой первый настоящий оргазм в его объятиях.

Николай убрал руку с моей киски и поднес пальцы к губам, слизывая с них влагу. Я уставилась на него, и мужчина ухмыльнулся. Он выглядел по-другому, как будто интимность этого украденного, недозволенного момента повлияла на него так же сильно, как и на меня. Каким-то образом он казался моложе, менее измученным, когда смотрел на меня с чем-то вроде благоговения в глазах.

— Абсолютное совершенство. Ты вкуснее, чем в моих мечтах. — Отступив от меня, он дернул головой влево. — Ложись на кровать.

— Я… я не могу! Я не принимаю таблетки. — В мой затуманенный разум возвращалась логика. Я действительно это делала?

Николай ухмыльнулся.

— Хорошо.

Прежде чем я успела обдумать его ответ, Нико напрягся. Я не знала, что он услышал; ничто не пробивалось сквозь дымку в моей голове, но все его тело, такое расслабленное рядом с моим, внезапно напряглось.

Затем раздался сильный стук в дверь, и ручка безрезультатно повернулась несколько раз.

— София? — донесся панический голос Анджело.

Николай повернул голову, раздражение проступило на его красивых чертах. Иное лицо чудовища. Он снова стал хладнокровным убийцей. Рассудок вернулся ко мне, врезаясь, как десятитонный грузовик.

Какого черта я делаю?

— Прости, lastochka, но мне нужно избавиться от этого кайфолома раз и навсегда, — пробормотал он сквозь стиснутые зубы. Он потянулся за спину и вытащил пистолет из-за пояса джинсов.

— Нет! Ты не можешь убить Анджело, — быстро сказала я, паника снова охватила меня.

— Я могу убить кого захочу, — сказал Нико, стряхнув мою руку, когда я потянулась к нему.

Он направился к двери, и дальше я действовала на чистом инстинкте. За секунду задрав юбку, я схватила свой нож. Paranza corta представляло собой искусство владения ножом у ассасинов. Данная техника предполагала ближний бой, и не нужно было обладать большой силой, чтобы преуспеть в ней. Миниатюрность и ловкость была куда предпочтительнее.

Я бросилась к Николаю и настигла его, когда он был уже на полпути к коридору. Подняв нож, я нацелилась сначала на его плечо, сделав широкий, очевидный замах, который он заметил бы краем глаза.

Он быстро среагировал, уклонившись в сторону. Я позволила инерции пронести себя перед ним, но в последний момент развернулась, когда он потянулся, чтобы поймать меня, и ударила его по лицу.

Кровь ударила мне по руке и выше внезапным потоком тепла. Николай опустился на одно колено, подхватив меня, когда я споткнулась. Его руки подтянули меня ближе и вырвали у меня лезвие стилета, отбросив его в угол.

— Черт, — пробормотал он.

Я подняла на него глаза, мой желудок болезненно сжался, когда я увидела кровь, обильно текущую по его лицу. За все годы, что я практиковалась в этом искусстве, я ни разу не ранила реального человека. Я никогда не проливала кровь. Внезапные, непрошеные слезы собрались в уголках моих глаз.

Николай нахмурился, глядя на меня сверху вниз, его гнев быстро угас, когда он заметил слезу, стекающую по моей щеке.

— Lastochka, почему ты плачешь? Я — тот, кому только что раскроили симпатичное лицо, — напомнил он мне.

Звуки ударов Анджело в дверь прекратились. Возможно, он пошел искать кого-то, кто впустил бы его.

— Я не знаю, — пробормотала я, не в силах перестать наблюдать за тем, как кровь сочится из ужасной раны. Она была глубокой и сильно кровоточила.

— Это шок. Ты хорошая девочка, и тебе кажется неправильным причинять боль людям, даже мужчине вроде меня. — Он провел рукой по моим волосам, успокаивая меня. — Не плачь. Я не заслуживаю твоих слез, — тихо сказал он.

Мои глаза встретились с его. Мы смотрели друг на друга долгое, мучительное мгновение, и я знала, что никогда этого не забуду. Между нами произошло что-то невыносимо честное, молчаливое и в то же время необратимое. Я нутром чувствовала, что знакомство с этим мужчиной изменит меня навсегда.

Николай оторвал свой взгляд от моего и посмотрел на дверь.

— Поскольку Анджело скоро вернется, а ты, похоже, заинтересована в том, чтобы он выжил, я пойду.

Он осторожно опустил меня на пол. Его кровь обильно забрызгала мое белое платье и ленту. Я выглядела как статистка из «Кэрри».

Он навис надо мной, обхватив мое лицо одной рукой, его обычно грубое прикосновение было нежным.

— Прощай, королева бала. Веди себя хорошо в мое отсутствие.

В его словах было что-то окончательное, и мое безрассудное сердце сжалось в пустой груди. Он направился к двери, на ходу схватив маленькое полотенце, разложенное на туалетном столике, и прижав его к лицу.

— Ты закончил со мной? — крикнула я. Я не знала, что, черт возьми, побудило меня задать этот вопрос, не говоря уже о желании услышать ответ, но я была сама не своя. Я не могла контролировать себя рядом с этим мужчиной, не могла спрятаться за маской. Он видел меня всю.

Николай остановился в дверях, его парадный черный костюм был заляпан кровью с лица. На мгновение мне стало чрезвычайно любопытно, не нарядился ли он для меня, на мой выпускной вечер? Это казалось невозможным, но как только я подумала об этом, я поняла, что это правда.

Из-за полотенца его голос звучал приглушенно.

— Уже скучаешь по мне?

Я не могла ответить. Я боялась, что он раскусит мою ложь, если начну отрицать это.

Вместо того, чтобы надавить на меня, он лишь взглянул на свои забрызганные кровью часы и плотнее прижал полотенце.

— Меня некоторое время не будет. Отец отправляет меня в Россию, так что ты можешь быть спокойна.

Он уходит. Вот и все. Последняя ночь, когда я чувствую себя живой.

Николай, казалось, понимал те чувства, которые я не могла выразить словами. Его серые глаза заглянули в мою душу, и он кивнул, довольный жалкими, разорванными эмоциями, которые он там обнаружил.

— Когда я вернусь, я найду тебя, София Де Санктис. Я всегда найду тебя, куда бы ты ни пошла. Ты по-прежнему мой приз и всегда им будешь.

Подмигнув, он повернулся на пятках и пошел к двери. Открыл ее и выскользнул наружу, ни разу не оглянувшись.

Я в шоке сидела на полу, залитом кровью, а рядом лежало бессознательное тело Луки. Его последние слова звучали в моей голове снова и снова.

Я всегда найду тебя, куда бы ты ни пошла.

Я понятия не имела, было ли это обещанием или угрозой.