Злобный король

Глава 20

Николай

Я сразу почувствовал изменение в энергетике дома. Что-то происходило. Я так долго пролежал в тишине своей подвальной камеры, что теперь это была уже не просто тишина. Теперь я мог различить шаги наверху, закрывающиеся двери и приглушенные разговоры. Слов было не разобрать, но тон был ясен. В остальной части Каса Нера происходило что-то серьезное.

С помощью Кармеллы я медленно приходил в себя. Пожилая экономка ухаживала за мной, сознательно бросая вызов Сильвио, что было редкой храбростью, на которую мало кто был способен. Ее молчаливый, непоколебимый отказ трусить, даже когда ее лицо было в синяках, а волосы вырваны, демонстрировал тот выносливый тип силы, который я встречал только у женщин в своей жизни.

Под ее домашним халатом и фартуком скрывался несгибаемый стальной стержень.

Наконец я достаточно окреп, чтобы двигаться.

В настоящий момент была глубокая ночь и я находился за дверью Софии.

Принудить Анджело к тому, чтобы он освободил меня и провел сюда, было несложно. Он имел слабое место, на которое можно было надавить, и я знал, как это сделать.

— Стой на страже. Стучи, если кто-то придет, — сказал я и забрал у него ключ, который он держал в руке. Судя по всему, их было всего три: один у Софии, один у ее отца и один у человека, которому Антонио доверил ее защиту.

Анджело открыл дверь, выглядя встревоженным. Я хлопнул его по плечу.

— Я же сказал тебе больше не беспокоиться о ней. Теперь это моя работа. А ты беспокойся о себе и о том, как достать то, что мне нужно.

Оттеснив его, я вошел в комнату Софии и закрыл за собой дверь, заперев ее на ключ на всякий случай.

В комнате пахло ею, и я глубоко вдохнул сладковато-пряный аромат.

Здесь было темно, лишь свет из ряда окон освещал громоздкую мебель. Посреди комнаты стояла огромная кровать с балдахином, задернутая шторами. Одна из них была распахнута, и внутри на белых простынях виднелась фигура.

Я приблизился, оценив ее редкий расслабленный вид. Я мог смотреть на неё столько, сколько хотел. Она была такой чистой и красивой; это заставило меня осознать контраст между нами. Она заслуживала гораздо лучшего, чем я, но отныне это было невозможно. Мы слишком глубоко залезли друг другу под кожу. Пути назад не было.

Я отошел и направился в ванную комнату. Мое отражение было похоже на картинку из фильма ужасов. Я был перепачкан застарелой кровью, грязью и сажей. Мне повезло, что Антонио отпускал меня в туалет дважды в день. Должно быть, высокому и могущественному дону Де Санктису не нравилась мысль о том, что взрослый мужчина может нагадить в углу одной из его комнат, даже, если это подвал.

Я включил душ и сбросил грязную одежду. Душ был прочным и роскошным. Вода обрушилась на мое избитое тело, смывая старую, запекшуюся кровь в сток коричневым водоворотом. Это было больно и исцеляюще одновременно. Я мог бы стоять так часами, умываясь и наслаждаясь свободой от тесноты подвала. Но мое внимание постоянно привлекала женщина в соседней комнате.

Я вылез и обернул полотенце вокруг бедер. Критическим взглядом окинул свои раны. Они были далеко не так серьезны, как думал Сильвио. Как и с любой работой, за которую он брался, даже когда это было избиение связанного человека, он справился отвратительно, к счастью для меня.

Я не стал бриться, опасаясь, что Сильвио догадается, что за мной ухаживали лучше, чем позволено. Мужчина был тупым, но иногда даже он мог сложить два и два.

Вместо этого я как можно лучше вытерся, не обращая внимания на синяки и небольшие порезы на запястьях, и вернулся в спальню.

Там я подошел к кровати.

София лежала на боку, засунув одну руку под подушку. Я так долго просидел в подземелье, что превратился в ночное существо, способное видеть в темноте. Ее волосы лентами разметались по подушке, и я протянул руку и коснулся атласных прядей. На сердце была тяжесть, его глухой стук отдавался эхом в костях. Я подошел ближе, медленно опустил свой вес на матрас, позволяя ему прогнуться и перекатить Софию ко мне.

Ее губы приоткрылись, и она вздохнула, отвлекая меня, как раз в тот момент, когда зашевелилась. Все произошло как в тумане. В одну секунду она лежала умиротворенная, как спящая принцесса в ожидании поцелуя принца, который пробудит ее от долгого сна. А в следующую — вытянула руку из-под подушки в мою сторону, и в крошечном луче света блеснул нож.

Лезвие прижалось к моей шее прежде, чем я успел обезоружить ее.

Она встала коленями на кровать, крепко прижимая свой стилет к моей яремной вене. На этот раз была вероятность того, что она нанесет смертельный удар. Я не знал, видит ли она меня в темноте.

Я потянул ее за руку, выведя из равновесие. Она упала на меня, ругаясь, а ее вторая рука поднялась, чтобы бороться со мной. Я легко оттолкнул ее назад. Она была такой миниатюрной. Несмотря на впечатляющие движения, София оставалась полусонной, и ее реакции были замедленными.

Мы приземлились на кровать, и она ахнула, когда я вырвал у нее нож. Все было точно так же, как в первую ночь в домике у шоссе, за исключением того, что сегодня я кончу в нее. Мы оба знали это. На этот раз она каким-то образом повернулась и лежала, прижавшись лицом к кровати, соблазнительно извиваясь попкой передо мной.

Мои руки добрались до ее тонкой сорочки и потянули за нее. Ткань разорвалась на спине, как тонкие крылья. София ахнула от моей грубости, но я уже оседлал ее бедра. Как только она оказалась обездвиженной, я повернулся к шторам, отдернул одну из них и дотянулся до лампы на ночном столике.

Затем наклонился и прошептал ей на ухо.

— Сегодня моя очередь, королева бала. Все по-честному. И я хочу видеть тебя. Каждый сантиметр.

София покраснела и повернула голову так, что ее глаза встретились с моими. Она больше не сопротивлялась. Ни капельки.

— Черт, ты не можешь быть настоящей, — пробормотал я. Я переключил внимание на ее тело, проведя рукой по обнаженной спине. Эта женщина была произведением искусства.

Она выгнулась дугой, когда моя рука опустилась на округлые ягодицы и грубо раздвинула их. Мое полотенце в суматохе соскользнуло, и с кончика члена стекал предэякулят прямо на её попку.

— Что ты делаешь? — взвизгнула она, пытаясь вывернуться, смущенная моим пристальным вниманием.

Я с предупреждением опустил руку ей на зад, и этот звук, разнесшийся по комнате, был шокирующе сексуальным.

— Лежи спокойно, или получишь еще десять шлепков и я заставлю считать их. — Я обхватил ее за округлые ягодицы и раздвинул их, опускаясь на колени над ее бедрами. — Я хочу посмотреть на все красивые маленькие дырочки, которыми имею честь владеть. Я хочу увидеть все места, на которых оставлю свой след… мой приз, — пробормотал я, ложась на неё сверху и целуя в шею.

Она сняла пластырь с того места за ухом, где я вырезал маячок больше недели назад. Скрутив длинные волосы в жгут, я повернул ее голову, чтобы получить доступ к крошечному порезу. С каждым поцелуем в заживающую рану я вдавливал извинения в ее кожу.

Я двинулся вниз по ее спине, целуя и покусывая позвоночник. Она тяжело дышала, все ее тело оставалось неподвижным благодаря моей силе, и я наслаждался контролем, который она давала мне над собой. Конечно, я мог бы просто забрать его, но ее сладкая капитуляция была горячее всего на свете.

Когда я добрался до ее попки, я сделал то, чего ждал целую вечность. Прикусил ягодицы, впиваясь в гладкую кожу странным любовным укусом.

— Ты пытаешься оставить след? — спросила она и напряглась, когда я провел пальцем по ее влажной расщелине.

— Блядь, да. Я хочу вытатуировать свое имя прямо здесь, — пробормотал я, обхватывая округлые шары.

Я широко раздвинул их, прежде чем наклониться и лизнуть по центру. Она сразу же напряглась, пытаясь оттолкнуть меня, но я не позволил ей. Вцепившись руками в ее бедра, я удерживал ее распростертой перед собой и мурлыкал, касаясь кожи.

— Язык или член, королева бала. Решай. В любом случае, эта попка моя, и я бы предпочел разрушать тебя медленно.

Она задрожала подо мной, но не стала сопротивляться, когда я наклонился и провел языком по всей длине ее щели, от клитора до попки. София даже не подозревала, как каждая частичка ее тела возбуждала меня. Она дергалась, пока я пальцем играл с ее попкой, не прекращая трахать языком. Я лизал и сосал ее, пока она не превратилась в месиво, а затем перевернул и снова погрузился в ее киску. Я дразнил ее клитор, пока она не взорвалась. Когда она кончила мне в рот, я слизал ее соки, а затем откинулся назад, давая ей время прийти в себя.

Черт, она представляла собой потрясающее зрелище, лежа обнаженной на белых простынях. Ее оливковая кожа и изгибы, темные волосы на холмике и розовые соски — все это призывало меня поглотить ее.

Она оперлась на локти, согнувшись пополам. Смущение пылало на ее щеках от моего пристального изучения.

— Ты — самое прекрасное, что я когда-либо видел. — Мой голос был грубым.

— Швея хотела, чтобы я сбросила пять фунтов, — прошептала она после короткой паузы.

Я презрительно фыркнул.

— Скажи мне ее имя. Я убью ее за тебя.

Улыбка озарила потрясающее лицо Софии, и она покачала головой.

— Убийство людей не может быть твоим основным методом решения проблем.

— Почему нет? Очень эффективно. Я докажу тебе это, когда убью твоего кузена, — пробормотал я. Моя рука опустилась на член, отчаянно требующий внимания, и я позволил своему взгляду задержаться на всех ее изгибах и впадинках.

— Ты действительно собираешься убить его? — спросила София, ее глаза расширились.

— Блядь, да, и любого другого, кто встанет у меня на пути. Теперь раздвинь колени для меня, — проинструктировал я ее.

Она снова покраснела, невинная, как чертова школьница, несмотря на свои двадцать два года.

— Зачем? — с вызовом спросила она, потому что София никогда не слышала из моих уст ни одного слова, которое ей не хотелось бы оспорить.

— Затем, что я собираюсь лизать тебя снова, пока ты не забрызгаешь всю кровать, а потом я тебя трахну. На этот раз я главный, и я не веду переговоров.

— Я принимаю таблетки, просто чтобы ты знал… на случай, если ты волновался.

— Разве похоже, что я волновался?

Иногда она меня забавляла. София понятия не имела, насколько долгосрочными были мои намерения в отношении нее.

Она сглотнула.

— Большинство парней волновались бы, я думаю.

— Если ты еще не поняла, я не такой, как большинство парней, и, хотя то, что ты предохраняешься, разочаровывает, в этом нет ничего такого, чего нельзя было бы исправить в будущем.

Она потрясенно уставилась на меня, когда мои слова дошли до нее.

— В смысле?

— А ты как думаешь? А теперь разведи колени в стороны, или я свяжу тебя так, как хочу, и буду удерживать часами.

Она прикусила губу, борясь с отказом, но подтянула колени и широко раскрылась для меня.

Я усмехнулся, снова опуская голову и вылизывая ее центр.

— Хорошая девочка. Это было не так уж сложно, правда?

— Пошел ты, Николай, — пробормотала она и застонала, когда я задержался над ее киской и сплюнул на подрагивающий центр, сделав ее еще более влажной.

— О, я войду в тебя, lastochka, и буду входить до конца ночи.

Я нырнул внутрь, лаская ее клитор и растягивая его пальцами.

София сдалась, когда я погрузил три пальца в ее киску и один в ее попку, щелкая языком по клитору как сумасшедший. Она громко кончила.

Я в последний раз поцеловал ее дергающуюся киску и двинулся вверх.

— Веди себя тихо. Что подумает бедный Анджело?

София бездыханно рассмеялась.

— Это Анджело помогает тебе?

— Твой телохранитель — единственный, кто так же, как и я, заинтересован в том, чтобы убраться к чертовой матери из этой дыры.

Я поцеловал ее в шею, скользя членом внутрь нее. Ее стенки были так напряжены, что мне стоило больших усилий раздвинуть их. Она была чертовски мокрой от траха пальцами, и с каждой секундой ее тугие мышцы раскрывались чуть больше.

Я опустил одну руку на клитор, чтобы еще больше расслабить ее, а другую — на горло. Мне нравилось чувствовать, как под моими пальцами бьется ее пульс, показывая истинные чувства, даже когда ее рот отрицал мое воздействие на нее. Ее сердце знало правду.

— Той ночью был твой первый раз, королева бала? Скажи мне правду.

Она ахнула, выгибая спину и царапая мои плечи, когда я толкнулся глубже.

— Звучит так, будто ты уже знаешь, — ответила она на выдохе.

— Ну, утром было трудно определить, моя это кровь или твоя, — пробормотал я, уверенно погружаясь в нее, хотя ее тело, казалось, пыталось вытолкнуть меня.

Это было лучше, чем все, что я когда-либо испытывал. Осознание того, что она не была ни с кем другим, успокоило рану внутри меня, нанесенную ее помолвкой с моим братом.

Пока я ждал ее, мне и в голову не приходило, что она тоже ждала меня. Конечно, причина могла быть в мерах контроля Антонио, которые помешали ей связаться с кем-то еще, но темной, собственнической части меня это было безразлично. Единственное, что меня волновало, — то, что эта женщина моя, и только моя. У нее не было отношений с другими, о которых можно было бы вздыхать или вспоминать с нежностью. Я — единственный мужчина, который когда-либо был внутри нее. От одной этой мысли я чуть не кончил, хотя вошел в неё лишь наполовину.

— Ты понимаешь, что это значит, София? — Я двигал бедрами внутрь и наружу, всего на пару сантиметров, разогревая ее и растягивая неопытную дырочку. Неудивительно, что она была чертовски тугой.

София прикусила полную нижнюю губу, глядя на меня затуманенными глазами. Она выглядела так, словно отчаянно нуждалась в том, чтобы ее трахнули. Я пообещал себе, что однажды сфотографирую именно это выражение лица и повешу снимок на стену дома, в котором мы будем жить вместе.

— Это значит, что ты моя, и была моей долгое время. Я для тебя первый во всем и буду твоим последним. Мы всегда будем единственными друг у друга.

— Это звучит как предложение, безумец, — пробормотала она.

Я нежно сжал ее горло, чтобы побудить ответить мне, сопротивляясь ее отчаянным попыткам втянуть меня глубже.

— Предложение, да? Давай сделаем его официальным.

Когда я наклонился, чтобы поднять нож с простыни, мой член погрузился глубже, и ее мышцы, наконец, раскрылись для меня. Я ворвался в нее, пока ее тугой канал угрожал выжать всю кровь из моей длины.

Держа нож, я сделал неглубокий порез на своей ладони в форме полумесяца и потянулся к ладони Софии. Я действовал быстро, пока она не успела испугаться. Ее рука была крошечной и гибкой в моей, когда я осторожно разрезал ее. Три аккуратные линии, — «Н». Она вскрикнула и я повернул бедра, вдавливая член во все тайные места внутри нее, перекрывая боль удовольствием. Она моргнула, ее похоть немного рассеялась, когда она увидела, как я прижимаю наши кровоточащие ладони друг к другу.

— Брачные клятвы не могут вместить всего, чем мы являемся друг для друга. Ничто не может, кроме этого.

Ее пальцы обвились вокруг моих, выражение ее лица выражало желание и страх одновременно. Мне был знаком такой взгляд. Я знал, кем я был. Одержимым монстром, проклятым мужчиной до мозга костей. И все же я был ее монстром и всегда им буду.

Отбросив нож в сторону, я, наконец, опустился на нее, и мои бедра набрали неумолимый темп, вбиваясь в нее быстрее. Я оперся на один локоть, все еще сжимая наши порезанные ладони вместе, и прижал свободную руку к клитору, заставляя её стонать и задыхаться.

Я неистово целовал ее, глотая ее слова и тихие стоны удовольствия, пока мое сердце наполнялось тем, чего я никогда раньше не испытывал.

Она цеплялась за меня и прижимала к себе. Я хотел раствориться в ней и жить так целыми днями. Я не продержался бы долго. Прошло слишком много времени, и в ней было слишком хорошо. С тех пор как я встретил Софию, у меня не было другой женщины. Я потерял всякий интерес к кому-либо, кроме нее. Так работала моя одержимость. Я встретил ее, провалился в черную дыру желания, а потом попал в тюрьму в России.

— Николай! Ты должен спуститься вниз.

От внезапного шипения из-за двери по моей спине прокатился ледяной каскад. Дерьмо.

София напряглась, оглянувшись на меня через плечо.

— Нико… — начала она, беспокойство омрачило ее черты.

— Шшш, я никуда не уйду, пока ты не кончишь, — твердо сказал я ей, быстрее потирая ее клитор, так что она ахнула и выгнулась мне навстречу.

Зная, что мне нужно закончить быстро, я откатил ее в сторону и вытянул одну из подушек. Она тихо запротестовала, когда я вернул ее в прежнюю позу, подложив подушку под живот.

— Расслабься. Я бы никогда не оставил тебя в подвешенном состоянии, — усмехнулся я ей в ухо, ложась на её спину.

Мой влажный член скользнул между ее ног и вернулся обратно в киску. Она подавила крик, и ее рука взлетела ко рту, пока я трахал ее сзади. Я обхватил рукой ее талию, спускаясь вниз к клитору, чтобы обвести вокруг него пальцем. Угол, под которым мой член входил в нее, касался передней стенки ее влагалища, и она стонала каждый раз, когда я погружался внутрь. Она была такой мокрой, что непристойный чмокающий звук разносился по воздуху, вызывая у меня желание записать его, чтобы позже воспроизводить по кругу, настолько это было горячо.

Она быстро приближалась к оргазму, ее бедра выгибались назад, встречая мои жесткие толчки. Я безжалостно надавил на клитор, когда ее лоно сжалось вокруг меня. Она напряглась, уткнувшись лицом в подушки, чтобы не шуметь, и ее киска сдавила мой член так сильно, что у меня не осталось выбора, кроме как последовать за ней.

Я взорвался внутри нее, кончая длинной, горячей струей, которая заполнила ее и вытекла наружу, стекая по ее складкам и попадая на мои яйца, где они прижимались к ней. Вся ее киска пульсировала, высасывая из меня сперму по всей длине. Я кончал так долго, что, когда ощущения ослабли, я не мог сказать, сколько прошло времени. Минуты или часы? Я не имел реального представления об этом. Мы оказались где-то за пределами внешнего мира, и теперь я был дезориентирован.

Она была вялой, когда я выскользнул вместе с потоком спермы. Я поборол желание найти что-нибудь, что можно было бы засунуть в нее, чтобы удержать мое семя внутри, и вместо этого насладился видом того, как оно вытекает из ее дырочки и стекает по бедрам. Я встал на дрожащие ноги и натянул одеяло на ее обнаженное тело до самой спины. Я планировал до конца жизни держать эту женщину наполненной моей спермой.

Ее голова была повернута в сторону, и темные глаза наблюдали за мной, пока я пересекал комнату и натягивал на себя грязную одежду пленника, засовывая свой обмякший член в джинсы. Затем я вернулся к ней.

— Нико, — прошептала София, когда я присел возле ее лица.

Я откинул волосы с ее потной шеи.

— Да, королева бала?

Она облизнула губы, все еще переводя дыхание. Ее глаза впились в мои.

— Не умирай, — пробормотала она через секунду.

Я кивнул, одарив ее своей фирменной ухмылкой в надежде развеять ее страхи. Моя радость не была притворной. Знать, что она лежит здесь, заполненная моей спермой, что она собирается уснуть, отмеченная мной и моим запахом… это было больше, чем такой мужчина, как я, мог ожидать от этого мира. И намного больше, чем я когда-либо смел мечтать.

— Ладно, но я не могу ничего обещать, — сказал я ей с очередной улыбкой и поцеловал ее в лоб. — Ты тоже постарайся никого не злить. Я знаю, что для тебя это естественно.

Она улыбнулась в ответ на мое поддразнивание, и ее глаза закрылись, когда я направился к двери.

Я вышел из комнаты в чертовски хорошем настроении.