Злобный король

Глава 6

Николай

Сейчас

Вынырнув из темных, тревожных снов, я пришел в сознание. У меня болела шея. Я заснул сидя. Тело было холодным, а огонь тихо догорал рядом со мной.

Во сне я видел, как мой отец падает замертво, снова и снова. Виктор был связующим звеном между моим прошлым и будущим. Он так долго был моей целью. Теперь я плыл по течению. Кирилл был паханом, а я — запасным.

Пока я не поговорил со своим братом, мне не было места в Нью-Йорке. Это должно было беспокоить меня больше, чем на самом деле. Я был человеком без корней, у которого никогда не было настоящего дома. Ближе всего я был к нему, когда наблюдал за звездным небом над лесом у хижины в Пенсильвании перед смертью моей матери. Там, среди лесных сосен и дикой грязи, я принадлежал себе — по крайней мере, какое-то время.

Я размял свою больную шею, и мой взгляд метнулся к креслу, в котором уснула София.

Оно было пустым.

Напряжение ожило во мне, и я сел, оглядывая темную комнату. Я заново запер дверь, как только мы оказались внутри, о чем София могла и не догадываться. Поскольку ключа у нас не было, ей пришлось бы взломать замок, чтобы выйти наружу.

Я приподнялся на пятках и вгляделся в темноту. Возле двери послышалось тихое шарканье. Моя маленькая умная печенька пыталась сбежать. Разумеется, пыталась. Она была упряма как черт, и это было одной из многих черт, которыми я восхищался в ней. Несмотря на то, что София жила в плену у своего могущественного отца, она никогда не теряла своего боевого духа.

Я подкрался к ней. Мои глаза приспособились к темноте, и теперь я мог ее разглядеть. Она стояла на коленях возле двери, без сомнения, чертовски раздраженная.

— Дверь заперта, lastochka. Ты же не думала, что я оставлю ее открытой, правда?

Она обернулась на звук моего голоса. Ее руки были развязаны. Как ей это удалось? Я списал это на свою благосклонность. Я уберег запястья моей королевы бала от повреждений, и она отплатила мне за это.

— Не подходи ближе. Я вооружена. Лучше просто отпусти меня. — Ее голос не дрогнул.

— Открой дверь самостоятельно, и можешь идти.

Я выпрямился и оперся бедром о стул рядом со мной.

Она повернулась к двери, что-то просовывая в замочную скважину.

Я понаблюдал за ней минуту, а затем фыркнул.

— Твоя техника ужасна.

— Ах! Просто отпусти меня, больной ублюдок! В конце концов, ты оставил меня одну пять лет назад. Просто забудь обо мне снова, — огрызнулась она.

Эти слова застали меня врасплох. Столько всего еще предстояло прояснить, что я не мог собраться с мыслями. София повернула расстроенное лицо обратно к двери, вертя в руках маленькую металлическую деталь, которую заталкивала внутрь. Она выругалась, засунув палец в рот. Меня разозлило, что она порезалась из-за такой бесплодной попытки.

— Пора заканчивать. Все кончено. Умей проигрывать, — сказал я.

Она покачала головой, находясь на грани истерики.

— Нет, не кончено. Я не вернусь туда, чтобы играть с тобой в дом.

— Играть в дом? У тебя довольно мрачное воображение, если ты считаешь, что быть привязанной к столу — это нормальный способ поужинать. Должно быть, семейные трапезы Де Санктисов интереснее, чем я думал.

София раздраженно хмыкнула и попятилась от меня. Вид ее удаляющейся фигуры побудил меня последовать за ней. Может, у меня и был кусок ткани, привязывающий ее ко мне, но у нее, похоже, тоже было чем удержать меня. Невидимая нить между нами, которую мы не могли разорвать.

— А теперь иди ложись. Завтра у нас долгий день.

Я старался говорить разумным тоном. Судя по тому, как поднималась и опускалась грудь Софии, я не слишком преуспел в этом.

— Нет. Тебе придется заставить меня, — отрезала она.

Я не мог сказать, предупреждала она меня или умоляла. Мне было все равно. В любом случае, это меня завело.

На моем лице промелькнула улыбка.

— С удовольствием.

Я бросился к ней, предвидя, что она сделает ложный выпад в противоположную сторону. Моя левая рука обхватила ее, и сила столкновения закрутила нас по кухне.

Ощущение ее тела в моих руках воспламенило мою кровь. Я хотел ее, и, черт возьми, я устал сдерживаться. Я не мог забыть любопытство в ее глазах, когда прикоснулся к ней у реки. В конечном итоге, я прижал ее к стойке, одна ее рука оказалась зажатой между нами, а вторая… я даже не знал, где была вторая.

— Слишком много подготовки для такой короткой борьбы. Может еще один раунд, королева бала?

Она улыбнулась мне, и я напрягся, зная, что ее самоуверенность не предвещает ничего хорошего.

И тогда я почувствовал это. Острие уперлось мне в бедро.

Я рассмеялся. Не смог сдержаться.

— Если ты хотела залезть мне в штаны, есть более простые способы.

Я сам был виноват в том, что недооценил Софию. И был готов терпеть последствия этого. Ее прикосновения в любом случае были чертовски возбуждающими.

— Это бедренная артерия. Один укол, и ты истечешь кровью через две минуты. — Ее голос был далеко не таким спокойным, как она думала.

Моя улыбка стала еще шире.

— Что за маленькое злобное создание. Ты не изменилась, lastochka. Ты по-прежнему единственная женщина, которой я позволил бы пролить свою кровь.

Она усмехнулась.

— Ты не позволял мне оставить шрам на твоем лице, и тебе точно не понравится, если я проткну тебя здесь.

В подтверждение своих слов она вдавила острый конец того оружия, которое раздобыла, в мое бедро чуть сильнее.

Я лениво приподнял бровь.

— Ты удивишься, София, как я буду рад любому твоему прикосновению в этой области.

Она покраснела. В тусклом свете я смог разглядеть, как приоткрылись ее губы. Ее было легко взбудоражить. Моя маленькая нетронутая птичка слишком привыкла к своей красивой защищенной клетке. Она забыла, на что похожа жизнь снаружи.

Я толкнулся в нее бедрами, и мой член коснулся ее пальцев. Я уже был тверд, как камень, и мой член получал огромное удовольствие от нашей борьбы.

— Прекрати пытаться отвлечь меня. Я могу убить тебя прямо здесь и сейчас, — предупредила она.

— Тогда вперед. Я жду, — пробормотал я. — Убей меня.

Ее щеки потемнели от гнева или разочарования. Уверен, она чувствовала в избытке и то, и другое.

— Не играй со мной. Я могу это сделать, — выдавила она.

— Нет. Ты не можешь, и это нормально. Ты не убийца.

— Может, и убийца. Может, ты станешь моей первой жертвой. Кроме того, это самооборона.

— Так и есть. В таком случае сделай это более личным, — сказал я и двинулся, прежде чем она смогла меня остановить.

Молниеносно я схватил ее за руку, вытянув вверх, и выбил у нее почву из-под ног. Мы тяжело приземлились, и София выругалась, когда я забрался на нее сверху. Я прижал свой стояк к ее центру. Ее ноги раздвинулись вокруг моих бедер, и я поднес ее руку к своей шее. Отвертка, которую она нашла, была отличным оружием. Теперь она находилась прямо у моей яремной вены. Мое жесткое тело казалось чертовски твердым на фоне мягкости Софии. В таком положении материал ее трусиков прижимался к моей эрекции, обтянутой джинсами.

Качнув бедрами, я подтолкнул ее руку к своей шее, направляя острие отвертки глубже.

— Вот так лучше для твоего первого убийства, София. Так ты сможешь смотреть мне в глаза и наблюдать, как жизнь понемногу покидает меня.

Ее взгляд был прикован к тому месту, где металлический наконечник был в нескольких секундах от того, чтобы проколоть кожу. Ее пальцы ослабли в моей хватке. Она не пыталась пробить мне шею этой штукой, но и не отпускала.

Я стал вращать бедрами, потирая грубый бугорок ткани, натянутой моим членом вверх и вниз по ее трусикам, и она задрожала в моих объятиях.

— Я могла бы сделать это, — бессмысленно прошептала она.

— Тогда сделай, lastochka. Сделай и беги домой, к papa Антонио. Запрись в маленьком защищенном замке и позволь ему выбросить ключ.

Я выгнулся навстречу ей, и по спине пробежал жар. Черт возьми, трахаться всухую с этой женщиной было лучше, чем всё, что я чувствовал за последние пять лет. Я мог бы кончить вот так, вдавливая ее в пол, как животное.

София напряглась, ее тело замерло, а рука снова пришла в движение. Она прижала отвертку к моей шее, и кожа, наконец, лопнула. Ей не понравилось слышать правду о себе. Тепло потекло по моей шее одновременно с длинной дорожкой слез, хлынувшей из глаз Софии.

Я застыл. Мир сузился до нас двоих и того факта, что она могла бы убить меня, а я позволил бы ей это сделать.

— Не плачь, королева бала. Это самооборона, помнишь?

Вид ее слез был неприятен. София должна была сверкать на меня глазами, с пляшущим огнем и вызовом в них.

Она была так же неподвижна, как и я. Ее взгляд был прикован к пролитой крови. Еще одна длинная полоса слез скатилась по ее щекам. Было невыносимо видеть, как она рассыпается.

Не успев слишком расстроиться, София пришла в себя.

— Я ненавижу тебя.

Это моя девочка.

Она выронила отвертку, но не стала бороться. Ее пустая рука метнулась к моей щеке, и я пригнул голову. Я наклонился ниже, толкаясь в неё, прижимаясь сильнее, чем раньше, так что между нами не осталось пространства.

— Ты это уже говорила. Борись со мной, если хочешь. Мне так больше нравится. Это навевает счастливые воспоминания, — пробормотал я, проводя губами по ее шее.

Она издала гневный крик и стала колотить меня по спине, извиваясь всем телом так, что я мог слишком быстро кончить в штаны. Я отвел ее руки в стороны, когда она расцарапала мои щеки, и это движение только сильнее прижало нас друг к другу.

Удовольствие разлилось в моем изнывающем от боли теле, когда я толкнулся в нее. Она все еще сопротивлялась мне, ее маленькое тело было напряжено, но теперь ее ноги обвивались вокруг моих бедер, притягивая меня ближе. Я даже не знал, осознавала ли она, как ее тело обхватывало меня, приглашая с каждой тщетной попыткой отбиться.

Она потянулась к моим волосам, и я, наконец, схватил ее руки, закинув их ей за голову. Она извивалась, терлась своим телом о мое так, что у меня вырвался стон. Я чувствовал, как липкий предэякулят покрывает мои боксеры. Я истекал для нее, и готов был поспорить на свою жизнь, что она тоже была мокрой.

Я толкался в неё, а она выгибалась в такт движениям, из нее вырывался дрожащий вздох, за которым последовал тихий сладкий стон. Я думал, что эта женщина не сможет возбудить меня еще больше, и тут раздался этот стон.

Я сжал ее руки одной ладонью, а другой обхватил ее за шею, заставляя повернуть голову. Провел языком вверх по ее тонкому горлу, и она снова ахнула. Затем я прикусил мочку ее уха, и София напряглась.

— Я думал, ты сражаешься за свою жизнь? — пробормотал я ей на ухо, безрассудно гонясь за удовольствием, готовый кончить в штаны, как подросток. — Я думал, что я плохой парень?

Моя тихая насмешка побудила ее возобновить борьбу, но на этот раз она прижалась своими сиськами к моей груди и подняла бедра навстречу моим толчкам — движение, которое уничтожило нас обоих, если то, как закатились ее глаза, что-то значило. Она вот-вот должна была кончить.

Я чувствовал ее предвкушение. Я чувствовал ее отчаяние. Она горела подо мной, сопротивляясь, но в то же время притягивая меня ближе. Я повернул ее лицо к себе, схватив за подбородок достаточно сильно, чтобы оставить след, так как она чертовски сильно противилась этому простому действию. София не хотела признавать реальность того, кого она трахает всухую и как сильно ей это нравится.

— Смотри на меня, королева бала. Или не кончишь, — предупредил я ее.

Гнев исчез из ее взгляда.

— Пошел ты. — Ее тон был слишком прерывистым. Это само по себе чертовски заводило.

— Скоро, но не сегодня. Сегодня ты намочишь трусики, мечтая о том, чтобы я сдвинул их в сторону и засунул в тебя свой член. Сегодня твоя пизда будет цепляться за воздух и желать, чтобы это был я. А затем ты кончишь с моим именем на устах.

Я схватил ее за челюсть и с силой поцеловал, проводя языком по ее губам, пока неистово вращал бедрами напротив нее, натирая ее клитор своим стояком. Она напряглась, сдавленный крик вырвался из нее и сорвался прямо мне в рот, пока я прижимал ее лицо к своему и поглощал ее на протяжении всего пика. Ее ногти впились в мою спину сквозь футболку, а тело выгнулось дугой. Ее лицо было искажено, залито слезами и так безумно красиво.

Я вытягивал из неё оргазм, потирая свой стояк вверх и вниз по ее клитору, пока она не затряслась и снова не начала бороться со мной — стимуляция оказалась слишком сильной для ее чувствительной маленькой киски. Тогда я перестал сдерживаться. Еще три сильных толчка, и я тоже кончил. Струя за струей горячая сперма заливала мои боксеры, прилипая к члену. Я терся им о трусики Софии, продлевая каждый импульс и подергивание. Прижимаясь к ней, я трахал её как одержимый, пока мой член не разболелся от перевозбуждения.

Наконец я рухнул на нее, наше хриплое дыхание со свистом разносилось в воздухе. Через мгновение я пошевелился, стараясь не раздавить ее. Она была такой маленькой, несмотря на свои боевые слова и впечатляющую способность пускать мне кровь.

Опираясь на локоть, я поправил себя через мокрые джинсы, уже раздраженный ощущением липкой спермы, скопившейся в промежности. София не двигалась. Она смотрела в потолок широко раскрытыми глазами, ее грудь быстро поднималась и опускалась. Я не удержался и убрал несколько прядей ее темных волос с потного лба. Ее руки оставались прижатыми над головой и я, воспользовавшись моментом, просунул свою руку между ее бедер и под короткую юбку. Я погладил переднюю часть ее трусиков и обнаружил, что они еще более мокрые, чем я представлял.

Приподняв бровь, я провел пальцем по намокшему кружеву и хмыкнул.

— Ох и беспорядок ты здесь устроила своей отчаянной маленькой киской. Такая жадная и надменная.

София сглотнула и сердито посмотрела на меня.

— Я все еще ненавижу тебя.

— Меньшего я и не ожидал. А теперь давай сделаем так, чтобы ты не смогла улизнуть снова. Если попытаешься это сделать, я насажу тебя на свой член, и ты сможешь уснуть на нем.