Знание-сила, 2005 № 03 (933)

Второе решение Из цикла: "Рассказы о звездолетах из будущего"

Космический корабль возвращался на родную Землю. Двадцать лет провели космонавты за ее пределами. Но это по бортовым часам. По земным часам должно было пройти уже несколько столетий. Никого из тех, кто провожал их в этот полет, никого из их друзей, родственников, знакомых уже нет в живых. Помнят ли ныне живущие о том, что их корабль приближается к Земле, что вскоре космонавты ступят на нее? Или земные проблемы последующих столетий стерли у жителей голубой планеты память об их старте?

Перед стартом в целях рекламы дочерняя фирма крупнейшего в мире "Нового Франкфуртского банка" страховая компания "Башня благоденствия" застраховала жизнь всех членов экипажа на огромную сумму, которую они могли бы получить даже не по возвращении из полета (через несколько земных столетий!), а гораздо раньше — всего через каких-то сто лет! Если бы случилось невероятное и они возвратились бы до срока. Но теперь полет заканчивался, и крупная сумма на счету никому из них не помешает.

Невозможно даже представить себе, как изменился сам облик планеты за это время. Многие города, наверное, давно встретились, срослись между собой и превратились в один сплошной мегаполис... Впрочем, чего гадать: еще несколько дней, и они увидят все своими глазами.

В каюту Командира Корабля постучался и вошел Главный Радист.

— Что-нибудь новое? — спросил Командир.

— Гробовое молчание, — ответил Радист.

— А ведь на этом расстоянии мы должны были бы уже давно прослушивать их радиосигналы. Не так ли?

— В том-то и дело! Что могло у них случиться?

— Вы считаете, что все-таки у них?

— Да. За нашу аппаратуру я абсолютно уверен.

— Хорошо. Если будет хоть малейшее подозрение на радиосигнал, дайте мне знать.

Командир Корабля направился в каюту Главного Теоретика.

— Странно, но мы не прослушиваем никаких радиосигналов с Земли. Хотя по всем прогнозам должны были уже давно их принимать. Чем вы можете объяснить такое молчание? Не могли же мы ошибиться в своих расчетах... Не так ли?

— Присаживайтесь, пожалуйста, Командир, и расскажите мне все, что вам известно о том, почему меня ввели в экипаж за день до вылета, — попросил в ответ Главный Теоретик. — Ведь я был всего лишь дублером, и лететь должен был в качестве Главного Теоретика другой человек. Между прочим, мой учитель...

— Его пришлось срочно заменить по состоянию здоровья, — твердо ответил Командир.

— Мне известна эта официальная версия. Но сейчас нам с вами обоим важно знать и проанализировать истинную причину неожиданной замены. Я уверен, что имеется непосредственная связь между нею и отсутствием радиосигналов с Земли.

— Не кажется ли вам. что вы предполагаете весьма странную связь?

— И, тем не менее, прошу вас припомнить и рассказать мне все, что вы знаете: почему всего за день до старта мой учитель был выведен из экипажа, а меня ввели вместо него? Я был всего лишь дублером, лететь в качестве Главного Теоретика должен был более опытный специалист...

— Хорошо, — сказал Командир. — Я согласен. Мы сейчас расскажем друг другу все, что знаем по данному вопросу, но предупреждаю заранее: решение о том, что сообщать экипажу, а что нет, буду принимать только я как Командир Корабля. Понятно?

— Понятно...

— За несколько дней до вылета ваш учитель потребовал собрать Большой Совет Земли, на котором собирался сделать какое-то сверхважное сообщение. Администрация Космического Центра заявила, что может дать свое согласие на собрание Большого Совета Земли и даже выступить его инициатором только в том случае, если Учитель сначала сделает свое сообщение перед руководством и главными учеными Космического Центра. Вашему учителю пришлось согласиться. На этом совещании из экипажа присутствовали только лва человека: Главный Теоретик как докладчик и я как Командир Корабля. Ваш учитель доложил решение какой-то теоретической задачи и его анализ. Я не теоретик, я пилот. Признаюсь, я не понял, о чем там шла речь. Но другие специалисты весьма убедительно его опровергли.

— Все правильно. На этом совещании, после того как Учитель сделал свое сообщение, выступили несколько человек из числа высшего руководства Космического Центра. Потом подвел итоги тогдашний Глава Космического Центра. Полет решили не откладывать, как просил Учитель, а самого Учителя объявили переутомившимся, срочно изолировали в одной из самых комфортабельных психиатрических клиник и заменили мною.

— Постойте, а откуда вам все известно? Ведь...

— Ведь все материалы этого совещания были засекречены, так? Ведь были приняты все меры, чтобы исключить всякую возможность контакта между мной и Учителем до вылета, так? Ведь было сделано все, чтобы исключить передачу мне какой-либо информации от него, так? Причем в любом виде, даже в виде прощальной записки, так?

— Так.

— Учитель прекрасно знал, на что он идет. Он заранее предусмотрел все действия руководства Космического Центра. Они просмотрели и основательно почистили компьютер Главного Теоретика, тот самый компьютер моего учителя, который я получил на время полета как его дублер. А Учитель оставил мне свое послание у вас, Командир!

— Не может быть!

— Может!

— Где?

— В главном вычислительном центре звездолета.

— Каким образом?

— Самым элементарным! Он расписал по числам программу работы Главного Теоретика космического корабля. Он запланировал, какие научные задачи должен решать Главный Теоретик во время полета. Три месяца тому назад я решил ту задачу, о которой вам докладывал мой учитель!

— Но ведь вы могли и не справиться с этой задачей!

— Не мог не справиться! Учитель все предусмотрел, он дал четкие указания о том, каким способом надо решать и каким образом следует провести анализ решения...

Командир молчал, и Главный Теоретик космического корабля повторил свои слова:

— Три месяца тому назад я решил ту задачу, о которой докладывал мой учитель!

— Что это за задача?

— Все ученые Космического Центра, все те, кто занимался подготовкой этого полета, все свои силы направили на вычисления траектории полета, продолжительности полета в бортовом времени, веса корабля, необходимого количества горючего, питания, воды, энергетического обеспечения, да мало ли какие задачи им пришлось решать! Учитель рассмотрел задачу продолжительности полета в земном времени и обнаружил, что она имеет два решения — положительное и отрицательное!

— Нашли чем удивить! До него эту задачу десятки раз решали другие ученые...

— Вот как! А только что вы говорили, что не поняли, о чем там шла речь... Ну, да ладно! До него эту задачу решали десятки раз, и каждый раз находили, что она имеет два решения — положительное и отрицательное! Отрицательное решение означало отрицательное время! Поэтому его отбрасывали как нереальное из физических соображений! А Учитель провел анализ этого решения и взял на себя смелость заявить, что отрицательный отрезок времени на Земле соответствует положительному ходу времени на корабле! Что он вполне физически реален!

— Что-то я не пойму. Как можно говорить об отрицательном отрезке времени, если в природе время всегда движется только в одну сторону — в сторону увеличения?

— Давайте проведем грубую аналогию. Отрицательных денег в природе тоже не существует — еще никому не приходило в голову выпускать такие деньги. Однако это не мешает некоторым клиентам банков иметь на счету минусовые суммы... Итак, поскольку на Земле за время нашего полета возможен отрицательный отрезок времени, мы реально можем прилететь не только в 2756 год, как ожидалось по расчетам. С той же степенью вероятности можем прилететь в 1908 год на Земле!

— Вот как! Вы даже знаете год?

— Не только год, но и месяц, и число! Если к концу завтрашнего дня мы не получим радиосигналов с Земли, значит мы летим в 30 июня 1908 года!

На следующий день вечером Командир Корабля пригласил Главного Теоретика в свою каюту.

— Радиосигналы с Земли гак и не поступили. Что вы скажете на это?

— Надо менять траекторию.

— Но почему?

— Понимаете, это трудно объяснить, но меня смущает встреча двух тел, у которых после их расставания — я имею в виду наш старт — пройденные отрезки времени все-таки имеют противоположные знаки.

— Могли бы вы дать хотя бы предположительную модель такой встречи?

— Ну, например, из более массивного тела происходит выброс массы, примерно равный массе менее массивного тела. Выброшенная массивным телом масса встречается с массой менее массивного тела. Происходит мощный взрыв. Обе массы — масса, выброшенная Землей, и масса космического корабля — преобразуются в энергию взрыва. От звездолета не остается и следа. А Земля получает огромные повреждения, вызванные и выбросом массы, и взрывом. Так что вывод один: надо срочно менять траекторию!

— К сожалению, это невозможно.

— Вот как?

— Да. Экипаж не может менять траекторию, он может корректировать ее, но только на этапе приземления. Так было предусмотрено еще до нашего старта.

— Что же мы можем сделать, чтобы предотвратить катастрофу?

— Теперь уже слишком поздно... Единственное, что мы можем сделать,

— это выбрать наиболее безлюдный участок Земли, чтобы свести ущерб к минимуму.

Командир Корабля и Главный Теоретик склонились над пультом главного вычислительного центра звездолета и запросили атлас Земли за 1900 — 1910 годы.

— Может, будем приземляться на поверхность океана? — высказал свое предположение Главный Теоретик.

— Нет, нельзя. В океане полно кораблей. Да и мощные волны обрушатся потом на побережье. Надо искать участок суши.

— А что вы думаете об огромной территории Восточной Сибири, скажем, о междуречье Лены и Подкаменной Тунгуски?

— Как вы сказали? Лена и Подкаменная Тунгуска? Ну, что ж, кажется, более безлюдного места нам не найти...

В это время в каюту Командира постучал и вошел Главный Радист. Он молча положил перед Командиром и Теоретиком результат радиоразведки Земли с корабля — карту земной поверхности и удивился, обнаружив на экране у Командира эту же самую карту.

— Благодарю, — сухо сказал Командир Корабля. — Вы свободны.

Оба, Командир и Теоретик, стали сравнивать карты, и Теоретик сказал:

— Теперь нам осталось решить еще одну проблему. Нравственную...

— Какую именно?

— Оповестить обо всем остальных членов экипажа или не надо — для их же спокойствия... Давайте поищем, что об этом сказано в руководстве для Командиров Кораблей.

— Не надо искать. Я это помню наизусть: в каждом конкретном случае такое решение остается за командиром.

Из каюты Командира Корабля Главный Радист не сразу направился к себе. Он заглянул к Археологу и пригласил того к себе. На экране у Главного Радиста Археолог увидел ту же самую карту земной поверхности, которую Радист только что распечатал и отнес Командиру.

— Посмотрите внимательно, — сказал Радист. — Это карта Земли на данный момент... Той самой Земли, к которой мы летим. Я подучил ее час назад. На ней нет ни автострад, ни аэродромов, ни космодромов... Нет плотин, ни большинства мостов... Да что говорить, многие города просто исчезли... А те, что имеются, стали намного меньше, чем перед нашим вылетом... Зато леса разрослись непредсказуемо и потеснили людей. Что вы скажете?

— Да, такое впечатление, что человек уступил природе обратно многое из ранее завоеванного у нее пространства...

— Вот именно! Природа наступает, а люди сдают свои позиции.

— Но эго только впечатление! Если бы человек действительно уступал свои позиции, мы бы увидели следы былой цивилизации, например очертания погребенных городов... Но этого нет!

— Что же это значит? — спросил Радист.

— Даже боюсь произнести вслух. Это значит... Это значит... Что мы прилетаем не на Землю будущего, а на Землю прошлых времен!

— Вы это серьезно?

— Абсолютно! Возможно, отсюда взялись легенды о Пришельцах, о Богах, прилетавших с Неба на Землю! Боги — это мы с вами! Это наши фигуры в скафандрах будут обнаружены в наскальной живописи, оставленной предыдущими поколениями!

— Ну, раз так... Делать нечего. Пошли обрадуем Доктора!

...В каюту Главного Теоретика постучат Командир Корабля. В руках он держал литровую бутылку дорогого коньяка и два фужера.

— Не составите ли мне компанию? Вообще-тоя планировал раскупорить этот коньяк уже после возвращения... Но передумал: надо поторопиться — не пропадать же добру... Ах, да, вас удивляет, почему я захватил не коньячные рюмочки, а фужеры. Из тех же соображений: не пропадать же добру! Рюмками мы далеко не уедем...

За все двадцать лет полета Теоретик впервые видел всегда подтянутого, строгого и даже излишне чопорного Командира с бутылкой спиртного в руках.

Командир раскупорил бутылку, наполнил фужеры до половины и спросил:

— У вас не найдется фруктов на закуску? Не обязательно лимоны...

Главный Теоретик достал из тумбочки пару яблок.

— Отлично! Меня устраивают яблоки, — Командир разрезал каждое на восемь частей, опустился в кресло, ослабил узел галстука, расстегнул верхние пуговицы на рубашке и произнес: — А ведь я хорошо помню то последнее совещание на Земле... До мельчайших деталей...

Они чокнулись, опорожнили фужеры, и Теоретик похвалил коньяк:

— Сколько же у него звездочек? Двадцать?

— Не знаю. Может, сорок, а может, триста двадцать... Ведь это как считать: по бортовым часам или по земным...

— Да нет, после разлива в бутылки число звезд не добавляется...

— Признаюсь, я не очень в этом разбираюсь... Я всю жизнь готовился к космическим полетам, к работе звездолетчика. А для этого важно было иметь железное здоровье. Поэтому пить и курить я себе не позволял...

— Я тоже не большой знаток марочных вин... Впрочем, сейчас это не важно... Итак, вы вспомнили то роковое совещание.

— Да... Ну, кто я быт там такой? Извозчик... Нет, даже не извозчик... Тот может повернуть свою телегу, куда пожелает... А я и этого не могу... Так, наблюдатель при автоматах... Меня и учили, и готовили только к этой работе... Так что я, по правде, мало чего понимал в споре вашего учителя с остальными... Но ведь они-то - цвет человечества, лучшие умы планеты, профессора, академики... Ведь как авторитетно, как убежденно, как нахраписто выступали... Неужели они не понимали, какой подарок уготовили родной планете?

— Ну, я думаю, что половина из них действительно не понимали. Ведь настоящий ученый и администратор от науки — это далеко не одно и то же...

— А те, кто понял? Почему они не поддержали вашего учителя?

Теперь уже Теоретик наполнил фужеры до половины. Они снова выпили и заели ломтиками яблока.

— Думаю, что из самых подлых соображений... Кто от зависти, от возможности насолить более талантливому коллеге... Кто из шкурных интересов: уж больно высокие посты они все занимали...

— Но ведь должно же было быть хоть у кого-то чувство ответственности!

— О чем вы говорите? Корабль должен был вернуться через сотни лет. Кто и перед кем будет отвечать через такой отрезок времени? А почести, а власть, а блага — они сейчас!

— Все-таки мне не совсем понятно: откуда взялось второе решение... Разве нельзя так настроить систему управления, чтобы исключить его?

— Как вам объяснить... В нелинейных системах большую роль играют начальные условия и внешние возмущения... Все учесть заранее просто невозможно... Да и предвидеть нельзя... Взрывы и образования сверхновых звезд, пролет корабля возле черных дыр или сверхтяжелых карликов... Влияние на траекторию нашего полета положения известных и неизвестных гигантов при их движениях на своих орбитах... В конце концов, такая мелочь, как наша заправка топливом перед вылетом — днем или ночью... А в результате мы попадаем в точку бифуркации и совершаем дальнейший полет по одной из вероятных траекторий...

Они помолчали, и Командир задал вопрос, который уже давно вертелся у него на языке:

— Почему вы не доложили мне о наличии второго решения сразу же, как обнаружили такую возможность?

— А зачем было смущать вас такой возможностью? Ведь второе решение, когда я его просчитал, было всего лишь одним из двух вероятных... Если бы полет пошел по первому решению, все соответствовало бы первоначальным планам нашей экспедиции, и — согласитесь — тогда такой мой доклад вам показался бы неуместным.

— Да, в логике вам не откажешь, - согласился Командир.

Они снова помолчали, и Теоретик заговорил первым:

— Не собирался никому говорить... Но раз у нас тут неофициальная, я бы сказал, дружеская беседа, то похвастаюсь перед вами... Я тут совсем недавно подошел к этой задаче совершенно по- другому Рассмотрел ее под новым углом зрения: обязательно ли второе решение должно давать возврат корабля в прошлое время? И знаете, что я обнаружил? Что отрицательный отрезок времени на Земле будет иметь место только в том случае, если время нашего полета превышает определенную величину! Если бы нас запустили не на двадцать лет, а только на время около шестнадцати лет, то мы могли бы вернуться или через двести лет, или уже на следующий день.

— Наследующий день после вылета? Я правильно понял?

— Правильно! Ведь оба решения одинаково вероятны... Конечно, первое решение тоже было вполне возможным, но главное, что и второе решение можно было получить при положительном изменении времени на Земле! Вы представляете, что это значит? Тогда в случае, если бы полет пошел по второму решению, мы бы могли совершить его в течение времени порядка пятнадцати лет, собрать огромный материал и возвратиться на Землю всего через пять или двадцать пять лет по земным часам! Ну, велика ли разница между пятнадцатью и двадцатью годами полета? Правда, здорово?

— Конечно!

— Я уверен; если бы они не поторопились засадить Учителя в дом для умалишенных, а прислушались к нему, то и он нашел бы и такую постановку задачи, и такое решение!

Они помолчали одну-две минуты.

— Примите мои искренние поздравления! Вы оказались достойны своего учителя. Давайте выпьем за вас, за вашу постановку задачи и за ваше решение! За то, чтобы те, кто в будущем будут решать судьбу полетов, нашли это ваше решение и не пренебрегли им! — Командир встал, и этот тост они выпили стоя...

"Во вторник, 30 июня 1908 года, около семи часов утра местного времени, над огромной территорией Восточной Сибири в междуречье Лены и Подкаменной Тунгуски с юго-востока на северо-запад со стороны Солнца пролетел большой огненный шар — болид. Люди, наблюдавшие за его полетом по безоблачному небу, приходили в ужас от ослепительно-яркого света и грохочущих звуков, В далеких таежных поселках началась паника.

Странные последствия столкновения Земли с неизвестным космическим телом на этом не ограничились. В ночь с 30 июня на 1 июля, то есть через 15 — 20 часов после катастрофы, от западных берегов Атлантики до Центральной Сибири и от Ташкента до Санкт-Петербурга на территории площадью более 12 миллионов квадратных километров началось необычное свечение земной атмосферы и ночных серебристых облаков. Сияние неба было настолько сильным, что многие жители не могли уснуть. В Гринвиче в полночь была получена фотография морского порта. Это явление продолжалось еще несколько ночей. Одним из первых ученых, давших объяснение явлению оптических аномалий, был английский метеоролог Френсис Уипл, предположивший, что в эту ночь Земля столкнулась с небольшой кометой.

Андрей Никонов