Знание-сила, 2009 № 07 (985)

Кавалер ордена Св. Георгия I степени

Николай Скрицкий

Василий Яковлевич Чичагов — единственный моряк, ставший кавалером ордена Св. Георгия I степени, родился 28 февраля (11 марта) 1726 года. Поместье под Костромой не могло обеспечить существование растущей семьи, потому юноше пришлось самому пробивать себе дорогу. Окончив московскую Навигацкую школу, Чичагов 10 апреля 1742 года был принят в российский флот гардемарином. Благодаря способностям он досрочно стал мичманом и шаг за шагом прошел все этапы военной службы. К Семилетней войне 1756–1763 годов он уже лейтенант и командует фрегатом. В звании капитан-лейтенанта, старшего офицера флагманского корабля, Чичагов участвует в осаде Кольберга.

После вступления на престол Екатерины II он временно оказался в опале, вероятно, потому, что не торопился присягать новой императрице. Но вины за ним не нашлось, и 3 мая 1764 года Адмиралтейств-коллегия назначила его командиром корабля «Ревель». Однако судьба распорядилась иначе: умер главный командир Архангельского порта контр-адмирал А.М. Давыдов, и в помощь сменившему его капитан-командору П.А. Чаплину послали Чичагова. А вскоре моряк получает поручение, поставившее его в первый ряд покорителей Арктики.

В 1764 году императрица Екатерина II получила известие об открытии Алеутских островов, необычайно богатых пушниной. А незадолго до того М.В. Ломоносов представил свои соображения о возможности пройти западнее Шпицбергена в Тихий океан через свободное ото льдов (как ошибочно думал ученый) приполярное море. Достичь вожделенных островов — такова была задача императрицы. И началась подготовка экспедиции капитана бригадирского ранга В.Я. Чичагова на трех небольших судах, по именам командиров названных — «Чичагов», «Бабаев», «Панов».

Экспедицию готовили старательно. Специально построенные суда снабдили двойной обшивкой для предохранения от ударов льда; по опыту первого плавания позднее форштевни обили еще и железом. По проекту М.В. Ломоносова изготовили навигационные инструменты. Ученый составил карты северных морей и инструкцию, готовил штурманов для экспедиции. Все делали втайне: существовало опасение, что другие страны могут воспользоваться идеей и опередить Россию.

Первое плавание наметили в 1765 году. В предшествующую навигацию лейтенант М.С. Немтинов на нескольких судах доставил в бухту Клокбай (Колокольная) на западном берегу Шпицбергена материалы для создания поселения, где Чичагов мог бы при необходимости перезимовать. С 8 по 21 августа при круглосуточной работе моряки соорудили избы, амбар, баню и выгрузили запасы пропитания для унтер-лейтенанта Моисея Рындина и его партии из 16 человек, которые оставались в поселке.

9 мая 1765 года экспедиционные суда вышли из Екатерининской гавани. Через неделю миновали остров Медвежий, за которым показались первые плавучие льды. По мере продвижения к северу стужа нарастала. Матросы ломали ногти, работая с обледеневшими парусами. Не раз суда проходили между ледовыми полями. Приходилось растаскивать льдины шлюпками, чтобы открыть проход. Лишь 16 июня Чичагов достиг бухты Клокбай. Рындин доложил, что зимовщики едва выжили, так как всю зиму страдали от болезней.

За неделю экипажи пополнили запасы. Однако 26 июля поднялся ветер, весь залив забило льдами, и даже вторая обшивка судов подвергалась их ударам. Для предохранения корпусов Чичагов применил оригинальный метод: он приказал вырубить в стоячем льду каналы и ввести в них суда. Это было остроумнейшее решение — суда оказались, как в доках. Лишь 3 июля, когда путь освободился, Чичагов повел экспедицию дальше. Выйдя на чистую воду, суда по инструкции направились к западу. Временами переставали видеть друг друга в тумане. 14 июля боцман Терентьев заметил птиц, что свидетельствовало о близости берегов Гренландии. Экспедиция пробовала пройти на север в разных пунктах, достигла 80 градусов 26 минут северной широты, чем превзошла державшийся полтора столетия рекорд Генри Гудзона, установленный в 1607 году. Но далее продвинуться не позволили сплошные льды. Чичагов собрал совет, который принял решение возвращаться, ибо льды не пропускали ни к северному проходу, ни к Гренландии.

Экспедиция 1765 года вернулась, не заходя на Шпицберген.

Возвращение В.Я. Чичагова, который, разумеется, не мог на деревянных парусниках преодолеть вековые льды, вызвало недовольство в столице. Адмиралтейств-коллегия повелела повторить поход в следующую кампанию.

Маршрут экспедиции Чичагова

В 1766 году экспедиция выступила лишь 19 мая, прошла мимо острова Медвежьего, где были замечены первые льды, и направилась к северу. Туманы и холода затрудняли движение. 17 июня Чичагов собрал совет капитанов, который решил идти к Шпицбергену и определиться, ибо лавирование во льдах заставляло сомневаться в точности счисления. Только 21 июня суда смогли войти в бухту Клокбай и встать в пяти верстах от берега, отгороженного льдом. Стало известно, что 8 зимовщиков умерли от лишений, а остальным выжить помогли зимовавшие на острове поморы. Позднее о стоянке в бухте Чичагов писал: «Во все время бытности нашей с 21 июня по 1 июля ветры были переменные. Погода по большей части мрачная. И дожди. Течение моря нерегулярное и более к норду и зюйду по получетверти мили в час. И всегда носило льдины, которые отбуксировывали от судов шлюпками и отводили крючьями, буде близко случались. Повреждения судам от того не было. Ибо лед отрывало от стоячего льда, который не очень толст. А которые отламывались от ледяных гор, те по великости своей и толстоте для судов были опасны».

Оставив Клокбай, три суденышка направились на север. Мешали снег и волнение, из-за тумана приходилось ложиться в дрейф. Был случай, что суда оказались в ледовом плену. 17 июля экспедиция Чичагова достигла 80 градусов 30 минут северной широты по счислению. Так далеко еще не заходило ни одно экспедиционное судно.

Из встреченных в плавании шкиперов промысловых судов только один в молодости видел Гренландию, да и то за грядой торосов. Перед экспедицией лежали явно непроходимые льды, и Чичагов после совета с капитанами экспедиционных судов и разговора с промышленниками 19 июля вновь решил возвращаться — полная бесперспективность и реальная опасность, которая подстерегала каждую минуту отважных мореходов делали бессмысленным продолжение плавания.

Преодолевая встречные ветры, три судна достигли Клокбая и у входа в бухту встретили парусник «Лапоминк». По распоряжению Чичагова, с 31 июля по 7 августа зимовку ликвидировали. Все ценное погрузили на суда; оставались лишь строения. Через многие годы исследователи обнаружили остатки этих строений.

12 сентября 1766 года экспедиция благополучно вернулась в Архангельск. В рапорте Адмиралтейств-коллегии В.Я. Чичагов утверждал, что «…северный проход за великими льдами невозможен». С очевидными фактами пришлось считаться, и Екатерина II повелела впредь прекратить новые попытки. Участники плаваний получили награды. Но сама экспедиция надолго оставалась в секрете, чтобы неудача не повлияла на авторитет императрицы.

Характерно, что за время плаваний ни суда не получили заметных повреждений, ни экипажи не понесли потерь. Экспедиция была так хорошо подготовлена, а начальник ее так заботился о командах, что моряки без потерь выдержали на редкость сложный поход.

Выполнять нелепые указания о зимовке на Шпицбергене всех судов Чичагов не собирался, ибо, разумеется, прекрасно знал, каких жертв это потребует в высоких широтах. Он рисковал опалой, но жизнь людей для него была дороже. Наверное, это было одно из главных его человеческих качеств — думать о людях, стремиться сохранить и облегчить им жизнь. О себе он думал в последнюю очередь.

20 июня 1768 года Адмиралтейств-коллегия определила Чичагова главным командиром Архангельского порта. Он должен был возглавить сложные работы — постройку кораблей для средиземноморских эскадр. Впоследствии в Русско-турецкой войне 1768–1774 годов благодаря этим кораблям флот будет побеждать. И сам он тоже. До окончания войны он успеет принять участие в боевых действиях как флагман действующей эскадры Донской (Азовской) флотилии. С тремя фрегатами и двумя «новоизобретенными» кораблями 9 июня 1774 года флагман отгонит от Керченского пролива численно превосходящую турецкую эскадру, а затем своими небольшими силами преградит вход в пролив. И опять почти без потерь русские моряки защитят вход в

Азовское море. Это был первый пример тактики Чичагова, которая позднее ярко проявится в Русско-шведской войне 1788–1790 годов.

Между войнами В.Я. Чичагов командовал эскадрами на Балтике и Средиземном море, заседал в Адмиралтейств-коллегии, наконец, был произведен в адмиралы.

Когда началась Русско-турецкая война 1787–1791 годов, из лучших кораблей Балтийского флота сформировали Средиземноморскую эскадру под руководством С.К. Грейга. Русский флот 6 июля у Гогланда нанес поражение шведскому флоту, однако морская победа не была поддержана на суше. А осенью Грейг внезапно умер от болезни.

С.К. Грейг

В кампании 1788 года В.Я. Чичагов оказался не у дел и числился больным. Но 27 ноября Екатерина II назначила адмирала главным командиром Ревельского (Таллинского) порта и эскадры, а 31 марта 1789 года — командующим флотом. За весну 1789 года Чичагов принял ряд срочных мер по ремонту Ревельского порта и превращению его в базу флота. В начале мая эскадра вышла на рейд. Адмирал высылал отряды судов для опроса шкиперов встреченных судов. На маяке у Балтийского порта (Палдиски) был устроен пункт наблюдения, цепью постов связанный с Ревелем. Все эти меры позволяли следить за передвижениями неприятельского флота и не разрешить ему неожиданно атаковать ревельскую эскадру. 26 мая присоединилась кронштадтская эскадра, и Чичагову пришлось распределить своих опытных моряков по кораблям и заняться обучением команд.

Высланные Чичаговым отряды установили, что шведский флот еще готовится в Карлскроне, но шведы уже заняли и укрепили Гангут. Так как атака его грозила большими потерями, адмирал решил занять в Финляндии Паркалаудский пост, позволявший перехватывать шведские коммуникации не хуже, чем Гангутский. Пользуясь неготовностью противника, он не торопился приступать к активным действиям, добиваясь четкой координации действий и наблюдая с помощью отдельных отрядов за неприятелем.

Под разными предлогами Чичагов оттягивал время выхода главных сил, чтобы дать время командам для обучения. Лишь 2 июля, после неоднократных побуждений из Санкт-Петербурга, адмирал вывел в море 20 линейных, 2 бомбардирских корабля, 6 фрегатов и 7 меньших судов, оставив отряды для охранения Паркалаудского поста и Финского залива.

Утром 14 июля Чичагов узнает о появлении шведского флота. В течение дня оба флота маневрируют. Герцог Карл позднее оправдывал бездействие ветром, который кренил корабли и не позволял стрелять.

15 июля с утра флоты невдалеке от острова Эланда сближались и вели перестрелку на дальней дистанции. Чичагов не ввязывался в решительный бой, ожидая подкреплений. На шведских кораблях были замечены значительные повреждения, два корабля и фрегат вывели из боя на буксире. После двух суток сражения флоты оставались вблизи друг от друга. 20 июля шведы, узнав наконец о подкреплении — приближении Т. Г. Козлянинова, — ушли в Карлскрону. 22 июля Чичагов, присоединив копенгагенскую эскадру, с 31 кораблем и 10 фрегатами пошел к главной базе шведов и убедился, что противник не собирается выходить из-под прикрытия береговых батарей. И опять малой кровью он добивается поразительных результатов — соединился с Козляниновым и нейтрализовал неприятельский флот.

Однако императрица осталась недовольна неопределенным исходом Эландского сражения и потребовала разбора дела адмирала. Но Государственный совет пришел к выводу, что инструкцию Чичагов выполнил, а то, что не рисковал без надобности, так ведь это — благо, а не позор. Екатерина сменила гнев на милость. Она приказала 23 лучших корабля оставить наблюдать за неприятельским флотом, а остальными силами занять Гангутский пост.

Зимой 1789–1790 годов Балтийский флот вновь был разделен на кронштадтскую и ревельскую эскадры. А уже 6 марта два шведских фрегата совершили набег на Балтийский порт, высадили десант, уничтожили запасы и ушли ранее, чем прибыли подкрепления из Ревеля. Это предупреждение Чичагов воспринял весьма серьезно, ибо Ревельский порт не имел защиты, кроме боевых кораблей. Адмирал принял меры к отражению возможного нападения. Посты на маяках, высланные в море отряды предупредили о приближении противника, и когда 1 мая шведский флот появился у Ревеля, Чичагов был готов к встрече.

Недостаток людей исключал сражение в открытом море против вдвое более сильного противника. И тут Чичагов показывает себя как выдающийся тактик. Адмирал принял бой на якоре, превратив корабли в деревянные бастионы. Первую линию составили 10 кораблей и фрегат, за ее разрывами встали 2 бомбардирских корабля и 4 фрегата, третью линию образовали 7 катеров. Правый фланг линии опирался на отмели, левый — на орудия крепости. Обойти с фланга и взять в два огня русские корабли шведы не могли, и им пришлось напасть с фронта. Линия из 21 корабля и 6 линейных фрегатов должна была проходить вдоль всего русского фронта, обстреливая его на ходу. Но качка привела к тому, что большинство шведских снарядов не достигало цели, а русские моряки стреляли без промаха. Несколько вражеских кораблей получили значительные повреждения, один сел на камни и был сожжен шведами, второй сдался. Потери ревельской эскадры составили только 9 убитых и 27 раненых. Увидев безуспешность атаки, герцог Карл приказал отвести еще не бывшие в бою корабли. Его флот крейсировал у Наргена, пока не последовало приказания короля идти для прикрытия гребного флота у Выборга.

Ревельская победа на время успокоила двор. Появление шведского флота недалеко от столицы создало вновь основания для тревоги. Екатерина II выслала в море кронштадтскую эскадру вице-адмирала А.И. Круза, которая 23–24 мая вела упорный бой у Красной Горки, не допуская противника к столице. Когда же прибыл с ревельской эскадрой Чичагов, он принял командование соединенными силами и заблокировал шведский флот, укрывшийся в Выборгском заливе.

Из залива, где стояли шведские корабельный и гребной флоты, несколько фарватеров между островами и мелями вели на запад, юг и восток. Узкий западный фарватер выводил к шхерам, на востоке Березовый Зунд между материком и Березовыми островами — к Котлину. Несколько проходов на юг были опасны, ибо не все мели и подводные камни значились на картах. Шведы кильватерной колонной кораблей преградили южные проходы, позднее заняли и западный проход; в Березовом Зунде расположились гребные суда. Король намеревался десантами под Выборгом отрезать крепость от Санкт-Петербурга и осадить ее с суши. Однако он сам оказался в блокаде.

Флот Чичагова развернулся против шведского. Почти месяц адмирал не спешил атаковать, хотя из столицы его и торопили. Сначала русские корабли оттеснили шведские в глубь залива, заняли все проходы на юге и западе, наблюдали за Березовым Зундом, в котором предстояло действовать задерживавшимся гребным судам. Чичагов рассчитывал атаковать с фронта, тогда как гребная флотилия вице-адмирала К.Г. Нассау-Зигена должна была напасть с востока, а гребные суда Т. Г. Козлянинова из Выборга — ударить в тыл. Однако подготовленное наступление сорвалось по вине Нассау-Зигена, который достиг Березового Зунда только 21 июня и сразу перешел в наступление, не предупредив Чичагова. К ночи 22 июня, когда установился удобный для шведов ветер, его усталые команды прекратили натиск.

Ревельская эскадра

Оказавшийся в безвыходном положении Густав III решился на отчаянный прорыв кильватерной колонны кораблей и фрегатов через западный фарватер. Путь ей должны были расчистить брандеры. Вслед за кораблями ближе к берегу следовало самостоятельно прорываться в шхеры гребному флоту. Утром, пока уставшие гребцы Нассау-Зигена отдыхали, шведские гребные суда отошли к своим главным силам, а часть демонстративно атаковала правый фланг русской линии, отвлекая внимание от фланга левого, где корабельный флот прорывался сквозь стоявшие в западном проходе отряды. Корабль и фрегат сгорели от собственных брандеров, несколько судов сели на мель и сдались. Но значительная часть флота вырвалась в море.

Чичагов первоначально выжидал, в какую сторону направятся шведы. Он дал сигнал Козлянинову начать атаку с тыла, затем подкрепил отряды в западном проходе, а когда шведы прорвались, повел главные силы в преследование. Первоначально он приказал своим легким силам атаковать и брать вражеские гребные суда, оказавшиеся в море беспомощной добычей. Увидев, что из-за Березовых островов появляется гребная флотилия, адмирал решил, что Нассау-Зиген и Козлянинов возьмут на себя пленение королевского гребного флота. Он собрал все парусные корабли и устремился за уходившим к Свеаборгу неприятелем. Несмотря на то, что адмиральский корабль вышел из Выборгского залива в числе последних, он оказался среди передовых преследующих. За время погони было взято два шведских корабля, а остальные укрылись под батареями Свеаборга. Чичагову оставалось только организовать наблюдение за портом, чтобы в нужный момент вывести главные силы. Вновь адмирал добился нейтрализации противника практически без потерь.

За Ревельское сражение Чичагова пожаловали орденом Св. Андрея Первозванного, за Выборгское — первым из моряков наградили орденом Св. Георгия I степени.

Орден Св. Андрея Первозванного

Орден Св. Георгия I степени

Екатерина II уважала адмирала, считая одним из спасителей отечества. Она придумала для него герб, включавший изображения двуглавого орла, корабля с адмиральским флагом, серебряного кита, скрещенных руля и якоря с лавровым венком.

После Русско-шведской войны авторитет В.Я. Чичагова во флоте и при дворе был высок. В последние годы правления Екатерины II Чичагов командовал Балтийским флотом, который занимался боевой подготовкой: императрица старалась добиваться своих целей политическими методами. Одно движение эскадр, выводимых адмиралом в море, было настолько внушительным, что никто не решался противодействовать им. Павел I первоначально также ценил моряка.

Но в 1797 году, оскорбленный тем, что им командует молодой любимец императора Г. Г Кушелев, Чичагов вышел в отставку и опальным жил в имении. Умер адмирал 4 апреля 2 1809 года и похоронен на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры. Он так и остался единственным моряком, награжденным орденом Св. Георгия I степени.