Золотой обруч

О ФРИДЕБЕРТЕ ТУГЛАСЕ И ЕГО НОВЕЛЛАХ

Творчество Фридеберта Тугласа мало знакомо русскому читателю. По существу, ему известны лишь роман «Маленький Иллимар» и несколько рассказов, вышедших не так давно в издательстве «Советский писатель». Между тем Туглас является крупным мастером эстонской литературы, признанным классиком эстонской прозы. Он обогатил критику, литературоведение, искусствознание, он впервые перевел на родной язык произведения Чехова, Горького, А. Н. Толстого. За шестьдесят пять лет неустанного труда им написано более ста пятидесяти книг самого разнообразного жанра — воспоминания, путевые очерки, эссе, литературные исследования. Ф. Туглас — народный писатель республики, член-корреспондент Академии наук Эстонской ССР — по праву считается одним из основателей современного эстонского литературного языка. Уже этой короткой фактической справки, наверное, достаточно для того, чтобы русский читатель заинтересовался личностью автора, его книгами, а также его новеллами, в которых большой талант писателя проявился с особенной силой и своеобразием.

Мировоззрение и художественные принципы Ф. Тугласа формировались в бурную эпоху социальных потрясений и отражали в себе политические, нравственные, идейные противоречия, переживаемые эстонским обществом в первые четыре десятилетия нашего века. Напомним, что за подъемом революционного движения в 1905—1907 годах в Эстонии, так же как и в России, наступили годы царской реакции, затем пришли Февральская революция, победа Октября, и в Эстонии установилась Советская власть, которая просуществовала меньше года, сменившись немецкой оккупацией и двадцатилетней диктатурой национальной буржуазии. Через год после создания в 1940 году Эстонской Советской Социалистической Республики началась Великая Отечественная война, ввергнувшая Эстонию в трехлетний период фашистской оккупации, закончившейся в 1944 году. Вот коротко события истории, свидетелем и участником которым был Фридеберт Туглас, разделивший со своим народом его судьбу и надежды, разочарования и победы.

Туглас — художник прежде всего, этим и интересен. Противоречия его идейного и творческого пути являлись не прямым отражением противоречий общественного развития Эстонии, а белее сложным, личным, опосредствованным. История литературы знает немало примеров, когда большие таланты оказывались в плену неверных социальных и эстетических идей, но объективно преодолевали их гнет художественным прозрением гуманистов. Фридеберт Туглас начинал как реалист и революционный романтик, затем его лирическая манера обрела черты изысканного и мрачного символизма, пока, наконец, в середине 30-х годов он окончательно не вернулся к критическому реализму. Нередко заблуждавшийся, страстный художник на протяжении всей своей жизни оставался верен гуманистическим устремлениям молодости, и в этом смысле его путь представляется нам не просто сложным и противоречивым, но в известной мере типичным для лучшей части демократически настроенной творческой интеллигенции начала XX века, формировавшейся в условиях кризиса буржуазного общества.

Мировоззрение Ф. Тугласа никогда не было последовательно марксистским. Было бы большой натяжкой причислять писателя к художникам социалистического реализма. Попытаемся, однако, выяснить, чем дороги нам его произведения, чем они живы и привлекательны для советского читателя.

Несколько слов о биографии писателя.

Фридеберт Туглас (настоящая фамилия — Михкельсон) родился в 1886 году в семье сельского столяра, служившего по найму в поместье Ахья (неподалеку от Тарту). Детство будущий писатель провел в деревне. Десяти лет мальчика отдают в приходскую школу. В 1901 году пятнадцатилетний Туглас переезжает с родителями в Тарту и продолжает учебу в городском училище.

С детства пробудившаяся у Тугласа страсть к чтению, к литературе, робкие попытки самостоятельного творчества расцвели в городских условиях. Из сельской среды, с ее замкнутым и как бы остановившимся во времени укладом, юноша попадает в атмосферу крупного культурного, студенческого центра Эстонии, переживающего подъем идейной и художественной жизни в канун первой русской революции. Повсюду проходят собрания самодеятельных школьных и студенческих кружков. Растет движение национального протеста против царизма. Возникают подпольные марксистские организации, на улицах Тарту появляются листовки, призывающие к революции.

В 1904 году Туглас примыкает к РСДРП и участвует в подпольной работе. Он пишет рассказы и становится активным деятелем литературной полуконспиративной организации «Молодая Эстония» — «Ноор-Ээсти», которая являлась в то время прогрессивным демократическим объединением. За антиправительственные взгляды и революционную работу молодого писателя исключают из городской школы. Туглас сотрудничает в прогрессивных газетах, выступает на рабочих митингах. В разгар революции в декабре 1905 года писатель вместе со многими другими «бунтовщиками» схвачен полицией и брошен в тюрьму, откуда был освобожден лишь по счастливой случайности. Полицейские преследования вынуждают его скрывайся. С 1909 года он политический эмигрант и живет в Хельсинки, Париже, Мюнхене, Женеве, ездит в Испанию, Италию, Бельгию, лишь изредка тайно навещая родину.

После Февральской революции 1917 года Туглас возвращается в Эстонию.

Жизнь писателя — в его книгах. Однако без знания некоторых решающих моментов его биографии мы прочтем эту жизнь неполно.

В настоящем издании собран ряд произведений Ф. Тугласа в малом жанре, написанных им за период с 1904 по 1957 год.

Ранние новеллы писателя полны предчувствия социальных перемен. Молодой Туглас всем сердцем слушает революцию, он пишет мятежные антиправительственные листовки, переводит на эстонский язык «Смело, товарищи, в ногу». В 1906 году выходит в свет рассказ «Душевой надел», где прозаик рисует отчаянное положение эстонского крестьянства, раздавленного нуждой, болезнями, бесчеловечной эксплуатацией. Эта новелла является одним из самых значительных произведений молодого Тугласа.

Критический пафос новеллы сочетается с его точной классовой направленностью. Только революция, свержение существующего строя, передача земли крестьянам способны восстановить социальную справедливость в деревне. Утопические, либеральные мечтания молодого учителя Реммельгаса, который уповает на просвещение, на развитие культуры и образования среди голодных, нищих арендаторов и батраков, рушатся, как только он ближе соприкасается с сельским бытом.

В финале герои новеллы — интеллигент и крестьянин — встречаются в тюрьме. Последний получает наконец свой «душевой надел», о котором грезил всю жизнь, — «семь футов в длину, четыре в ширину», куда бросали «по трое в одну могилу». Учитель-«бунтовщик» выслан на север. Но не унынием веет от этого финала. Весь строй рассказа утверждает необходимость классовых сражений, как бы ни были тяжелы временные жертвы и поражения.

«Душевой надел» интересен для нас не только своим социальным звучанием, но и как примечательный для раннего Тугласа опыт реалистического, точного письма. Стиль новеллы отличают короткая, скупая фраза, выразительный пейзаж, оттеняющий психологическое состояние героев, мастерски отобранные детали, раскрывающие драматизм повествования. Иногда стиль Тугласа производит впечатление нарочитого аскетизма, некоторой сухости, однако не будем забывать, что мы рассматриваем сейчас творческую юность художника, когда он еще только искал свою манеру и рядом с лаконизмом «Душевого надела» вдруг расцветали пышные, несколько выспренние периоды его романтических новелл и сказок.

Эстонский литературовед Лембит Реммельгас отмечает, что «ранний период творчества Тугласа представляет весьма пеструю картину: в его произведениях скрещиваются влияния множества течений и стилей, отражаются подсознательные искания своей манеры и подражания чужим художественным принципам. Тут имеются и элементы идеалистической романтики и грубого натурализма, имеется тут и влияние критического реализма… Тут берут свое начало новый пафосный романтизм и высокопарная патетика».

Еще определенней свидетельство самого писателя:

«Я тогда колебался между двумя крайними направлениями. Романтические прообразы эпохи пробуждения стали, правда, уже окончательно тускнеть, и реализм рубежа веков стал утверждаться… Но, с другой стороны, еще неосознанные тенденции толкали в сторону какой-то новой романтики, о настоящей сущности которой еще не имелось и понятия. Так могли рождаться рядом самые различные попытки или, что еще хуже, смешиваться в одном и том же произведении оба направления» («Юношеские воспоминания»).

Новая романтика, о которой говорит писатель, — романтика революционная, давшая миру горьковскую легенду о Данко. Одновременно с реалистическим рассказом «Душевой надел» Туглас создает серию романтических сочинений — новеллы «Божий остров», «К своему солнцу», стихотворение в прозе «Море».

Когда читаешь одну за другой новеллы «Душевой надел» (1903—1906) и «К своему солнцу» (1905), трудно отделаться от впечатления, что они написаны разными писателями. Песенный, возвышенный лад сказки «К своему солнцу», ее символическая условность резко контрастируют с нагой точностью бытописания в «Душевом наделе». Лишь одно неизменно — революционная направленность обоих произведении, выраженная разными художественными средствами, но с одинаковой силой авторского убеждения.

«Сказка нашего времени» — так достаточно прозрачно определил Ф. Туглас жанр своей аллегории. Это история «о заблудших людях, которым следовало родиться в горах, а не в долине. В их душах сохранилась память о железных горах, затаилась мечта о бурях. И когда весь мир утопает в серости равнин, когда земля полна виселиц, а небо черно от дыма паникадил, даже и в этой тьме светят их высокие души, предвещая всем людям в оковах новую жизнь».

В чем счастье человека? Влюбленные юноша и девушка сидят, обнявшись, на краю равнины и смотрят на город, из которого доносятся людские крики и стоны. «Уйдем отсюда, мой милый, — зовет она, — построим домик и будем жить вдвоем, мой единственный». Но не о таком счастье мечтает он: «И я стремлюсь к покою, но сквозь бурю. Счастье… можно достигнуть только ценой борьбы». И они спускаются туда, где «среди безбрежной тьмы стонал стоглазый город».

Туглас писал «К своему солнцу», находясь в подполье, и его новелла напоминает местами политическую прокламацию: «Даже если бы мы от своих предков унаследовали богатство и славу, все же общественная гармония не принесла бы нам счастья. Счастье в прогрессе…» Аллегория сказки довольно наивна и прямолинейна, но нас подкупает в ней искреннее чувство, юношеская жажда действия.

В 1906 году узник таллинской тюрьмы на Тоомпеа за две ночи набрасывает короткую поэму в прозе. «Наша камера с двадцатью заключенными помещалась на верхнем этаже замка. Из окна порой удавалось увидеть город и клочок моря». Так родилось «Море» Тугласа, романтический гимн революции, который справедливо называют эстонской «Песнью о Буревестнике».

Грохочущее море — море народного гнева. «Стань же еще сильнее, буян дерзновенный, бунтуй и вой, и волны вздымай до луны, и, словно гальку, крути валуны, чтоб однажды рухнули эти стены… Если ж под обломками суждено погибнуть мне, пусть мое сердце исчезнет в синей глубине, чтоб воскреснуть в морской волне…»

Молодой Туглас вскоре вынужден на многие годы покинуть песчаные, холодные берега своей отчизны…

Первая русская революция потерпела поражение. Для большой части интеллигенции начался период разочарования и поисков «новой истины». Расцветает декадентство, в Эстонии возникает литературное течение «неоромантизм», близкое к русскому символизму и проповедуемое группой «Ноор-Ээсти», в которую входил Туглас. Пора безвременья уводит художников от социальных проблем в область личных чувствований и переживаний.

Фридеберт Туглас разделил судьбу многих талантливых литераторов того времени. Он тяжело переживает разрыв между революционными мечтами юности и наступившей действительностью. Не утрачивая лучших черт своего дарования — неизменный гуманизм, стилевую отточенность, музыкальность фразы, отличное владение композицией короткого рассказа, — Туглас постепенно погружается в сложный и противоречивый мир человеческой психологии.

Социальные мотивы на какое-то время ослабевают в книгах Тугласа. Однако его художественный анализ человеческой личности, обогащенный опытом юношеских исканий, становится все уверенней и глубже. Юноша превращается в мастера. Становление это протекает трудно и противоречиво в условиях эмигрантских скитаний.

Уже в некоторых новеллах 1906—1907 годов чувствуется зрелый Туглас. Таковы новеллы «Любовь летней ночи» и «Лепестки черемухи». В них много горечи, спокойной грусти. Эти почти по-чеховски исполненные вещи предвосхищают стиль зрелого Тугласа, автора романа «Маленький Иллимар».

Еще до эмиграции, в 1908—1909 годах, Туглас начинает серьезно заниматься изучением теории литературы и искусства. Он публикует критические эссе, анализ которых позволяет лучше понять его идейно-эстетические взгляды того времени. Туглас решительно выступает против натуралистических тенденций в эстонской литературе, борется за культуру и пластичность языка, настаивает на совершенстве формы произведения.

Возражение вызывают другие, мировоззренческие моменты его программы. Определяя свои эстетические принципы, Туглас пытается обособить, «автономизировать» литературу от ее жизненной первоосновы. Отображать реальность, по мысли Тугласа, значит обманывать себя и читателя, ибо реальность не может быть познана человеком до конца. Это заблуждение порождало вывод, что единственная задача литературы — дарить человечеству высшую красоту и правду, стоящую над бытом жизни и почти независимую от нее. Мир символов якобы более реален для писателя, чем «грубая проза» действительности.

Философские воззрения Тугласа в этот период весьма эклектичны и непоследовательны. Его проповедь символизма опирается на стихийные и расплывчатые субъективно-идеалистические взгляды. Но вот что характерно: переходя от деклараций к собственному творчеству, Туглас так и не «освобождается» от реальных общественных отношений, которые продолжают угадываться в его лучших новеллах этого периода. Талант и гуманизм художника то и дело оказываются сильнее рассудочных теоретических построений.

Неоромантизм «Ноор-Ээсти», одним из сторонников которого некоторое время был сам Туглас, в его собственных сочинениях дает трещину. «Декадентство» Тугласа оказалось таким же непоследовательным, как и его философское миросозерцание.

Две новеллы писателя, помещенные в нашем сборнике, хорошо подтверждают сказанное.

«Попи и Ухуу» — пожалуй, одна из самых блистательных по психологической тонкости и мастерству новелл Тугласа — была написана в эмиграции в 1914 году. Ее герои — собака Попи и обезьяна Ухуу, однако читатель без труда понимает, что речь в ней идет о человеческих страстях и переживаниях. Бессмысленно пересказывать такую тонкую прозу, просто хотелось бы обратить внимание читателя на то, как точно и впечатляюще писатель показывает эволюцию «сознания» Попи, потерявшей Хозяина — человека, что для нее равносильно смерти, и обретающей новую, тоскливую привязанность к ненавистному, но очень сильному врагу — обезьяне. Рассказ кончается гибелью обоих: и раб и хозяин одинаково обречены в этом мире. Мрачный колорит произведения, приглушенно звучащий мотив обреченности — все это в духе символической моды. Однако психологическая глубина, отбор и точность деталей, сама природа конфликта, лежащего в основе рассказа, — все это от жизни, от ее драматизма.

Еще более решительно врывается жизнь в другую новеллу писателя — «Золотой обруч» (1916), притчу о человеке, который напрасно прожил жизнь.

Аптекарь Юргенс, немолодой иммигрант, понял, «что нужно для его спокойствия. У человека имеются обязанности, а исполнение обязанностей приносит деньги. Все, что сверх этого, — пустое».

«Сверх этого» — любовь к близким, родина, неосуществленные мечты детства — целый мир, который Юргенс предал и вычеркнул из своего сердца.

Это предательство приводит героя к нравственной катастрофе.

Узнав о болезни матери, Юргенс спешит в родной город. Он застает покинутый, запущенный дом, в котором вырос, материнскую могилу, записку от уехавшей навсегда сестры.

Юргенс вернулся слишком поздно. В пустом, заброшенном доме к нему приходят призраки детства, разрушающие его представления о смысле и цели собственного существования.

В тяжелом бреду Юргенс видит себя ребенком, он играет с сестрой в саду и слышит звенящий мелодичный звук. «Они выбежали на улицу, но увидели только, как что-то светлое сверкнуло на солнце: большой золотой обруч, подпрыгивая, катился по камням…

Дети молча побежали за ним…»

Юргенсу не догнать золотой обруч детства.

«Ему кажется, будто вся жизнь его катится вперед вместе с этим звенящим обручем», счастливая, честная жизнь, которая могла быть, но которой никогда не будет.

«Он прожил жизнь лишь для одного себя, а это равносильно тому, что он вообще не жил». Такова трагедия и нищета мещанского индивидуализма.

В начале 1917 года Туглас в Петрограде. На события Февральской революции он откликается аллегорической новеллой «Мираж» — в духе своих ранних романтических сочинений. Действие переносится на далекий южный остров, где жители восстают против поработителей. Колорит произведения несколько изыскан и холодноват (это впечатление усиливается тем, что писатель наделяет героев греческими, античными именами — Клеон, Корас, Никиас), ей явно не хватает теплоты чувства и социальной конкретности, присущих произведениям Тугласа периода первой российской революции. Гораздо интересней, на наш взгляд, другая аллегория писателя, созданная им два года спустя и не имеющая прямых аналогий с революционными мотивами. Мы имеем в виду «Морскую деву» — причудливую, чувственную фантазию о русалке и уроде Курдисе, тоже родившемся на дне океана, которые не принимают жестоких законов земли и возвращаются к своим истокам — в морские глубины, символизирующие свободный и праведный мир. В этой сказке живет истинная поэзия, обаяние которой обязательно почувствует и оценит чуткий читатель.

Отсвет кровавых событий первой мировой войны ложится на трагическую новеллу «Тень человека» (1919). Поистине беспощадным воображением нужно обладать, чтобы представить себе ситуацию, возникающую в новелле: великая, всепоглощающая любовь матери по жестокой прихоти судьбы обращается на убийцу ее сына. Откровенно символический, притчеобразный строй рассказа не заглушает его антивоенного звучания; писатель резко протестует против массового убийства, каким явилась мировая война.

В 1915 году Туглас впервые обращается к жанру романа. «Феликс Ормуссон» написан в форме записок героя, мечтательного эстета и декадентствующего философа. В этой книге весьма отчетливо проявилось двойственное отношение Тугласа к неоромантическим теориям искусства. Хотя сам роман представляет собой сочинение в духе символистских исканий автора, в нем одновременно заложен и другой пласт — откровенная ирония по отношению к «чистому» искусству, к оторванности от реальной жизни. Настроение этой иронии с годами все больше и больше овладевает Тугласом, пока, наконец, он не восклицает в своем дневнике: «Эстетизм прогнил насквозь. Наши боги поражены тлением!.. Это было геройство — прожить полжизни ради мечтаний. Будем же героями — отречемся от мечты!»

Писатель возвращается к истокам своего творчества — к критическому реализму.

Наивно предполагать, что «отречение» произошло мгновенно и без потерь. Несколько лет (1925—1930 гг.) Туглас посвящает работе над литературно-критическими сочинениями, пишет статьи и исследования, в которых пытается осмыслить и обосновать свои новые эстетические позиции. Только в начале тридцатых годов он вновь обращается к художественному творчеству и пишет замечательный роман о детстве — «Маленький Иллимар», который наряду с книгами Таммсааре и Вильде стал классикой эстонской реалистической литературы.

После окончания романа, который принес писателю мировую известность, Туглас пишет несколько книг воспоминаний и путевых очерков по материалам своих заграничных странствий. Он продолжает работать над новеллами. Короткий рассказ остается любимым жанром писателя, и он достигает в нем выдающегося мастерства.

Реалистические новеллы Тугласа, помещенные в настоящем сборнике, не требуют подробного разбора и комментариев. Они говорят сами за себя языком своих образов, глубиной типических, истинно национальных характеров, мягким юмором и добрым сочувствием к трудящемуся человеку. Особенно хороши новеллы «Любовное письмо» (1944) и «Царский повар» (1957) — подлинные шедевры психологической прозы.

Несколько особняком стоит фантастическая новелла «Прощальный привет» (1941). Рассказ писался в дни, когда Эстонию топтали немецкие сапоги. Тревога писателя-гуманиста за судьбы мира и человечества обретает в «Прощальном привете» форму мрачной социальной утопии, напоминающей сочинения Тугласа периода ранних исканий.

В дни «всесветного крушения», после нескольких мировых войн, опустошивших планету и разрушивших цивилизацию, один из немногих случайно уцелевших людей посылает прощальный привет и предупреждение далеким потомкам: «…Я и сейчас не поверил бы, что вокруг меня никто не воюет, если бы не знал, что, по крайней мере, в данной местности являюсь единственным представителем людского рода. Но не поручусь своей седой головой и за то, что в данную минуту нигде больше не ведется война… И это после всего того, что пережило человечество!»

Всю свою долгую жизнь Фридеберт Туглас пишет маргиналии — дневник мыслей и настроений. Эти заметки на полях прочитанных книг интересны не только для исследователей его творчества, но и для читателя, который находит в них зоркие наблюдения большого художника над жизнью, искусством, литературой.

Нам хочется закончить статью одним из таких наблюдений, которое очень точно выражает нравственную и писательскую позицию Фридеберта Тугласа:

«Вся правда — в литературе вещь немыслимая, но все сказанное должно быть правдой».

Фридеберт Туглас служит своим талантом правде, человеку-творцу, а это значит, что его книги еще долго будут нужны людям.

Е. Сидоров