Золотые крылья и красивые вещи

15

Астор

В моей груди нарастает странное, почти примитивное чувство, когда я осознаю, что нити, связывавшие ее с другим мужчиной, в настоящее время рвутся. После сегодняшнего вечера она действительно будет полностью и исключительно моей. Никто, кроме меня, не будет иметь к ней претензий. Это заставляет мою эгоистичную и собственническую сторону мурлыкать от удовлетворения.

В прошлом у меня были общие женщины, но не Инди. Никогда не Инди.

Она вся моя.

Шаги, приближающиеся к берлоге, заставили мои глаза оторваться от янтарной жидкости в стакане. Каллан прислоняется к дверному косяку, небрежно скрестив ноги в лодыжках. Он смотрит на меня так, будто не знает, что хочет сказать, поэтому я говорю первым.

— Это всегда была она, не так ли? — я отпиваю виски и наслаждаюсь жжением.

Он должен знать, что я следил за местонахождением Офелии на протяжении многих лет. Когда он сегодня вечером впервые упомянул Нью-Йорк, я понял, что именно она была его настоящей причиной переезда туда.

Его голова кивает без колебаний.

— Да.

Очень немногие люди знают историю отношений Каллана и молодой девушки, которая жила по соседству, но я знаю все детали. Это я должен был расплатиться с судьей и полицейским управлением, когда дела у них пошли плохо. Лучшее, что когда-либо случалось, это когда семья Офелии уехала. И все же, спустя все эти годы, привязанность моего сына к ней никогда не ослабевала.

— Полагаю, мне следует похвалить тебя за твою непоколебимую преданность ей. Однако я не могу не беспокоиться, — мои глаза сужаются и смотрят пристально. — Тщательно подумай о своих следующих шагах, Каллан. Как я сказал твоей матери, ты теперь мужчина и можешь принимать собственные решения. Это также означает, что ты должен быть способны навести порядок самостоятельно. Я больше не буду этого делать. Это касается и твоих отношений с Офелией и Эмериком.

В моей груди возникает чувство гордости, когда он поднимается выше и его лицо становится суровым. Решительность и уверенность, которые он проявляет, — это то, что ему понадобится, если он собирается работать на моего брата — в семейном бизнесе.

— Я знаю, что делаю, и я готов.

— Ты говоришь это сейчас, но ты действительно понятия не имеешь, во что ввязываешься. Я защищал тебя и держал в неведении во многих операциях, в которых участвует моя семья. Эмерик не будет тебя защищать. Он бросит тебя в пропасть, имея при себе только ржавый перочинный нож, и будет смеяться при этом.

Людям нравится говорить, что мы с моим младшим братом очень разные. Чего они не знают, так это того, что в наших душах мы очень похожи. Какие ужасные вещи он способен сделать? Я тот, кто научил его, как их выполнять. Просто в моей жизни наступил момент, когда мне не понравился мужчина, которым я становился. Я отступил от этого мира и стал учёным, в то время как Эмерик принял тьму, как старый любовник.

Мой отец, вероятно, переворачивается в гробу, зная, что я ушел из бизнеса, чтобы продолжить академическую карьеру, и оставил империю в руках Эмерик. В конце концов, он лучший и единственный выбор, поскольку мой другой брат поступил на флот и никогда не оглядывался назад. Я даже не уверен, что он жив, если честно. Я не видел его с тех пор, как он поступил на военную службу в восемнадцатилетнем возрасте.

Каллан не отступает.

— Я сказал, что готов. Это то, чем я хочу заниматься, и я благодарен, что могу учиться у Эмерика.

Я поднимаю бокал, словно отдавая честь.

— Тогда я желаю тебе только удачи, малыш.

— Спасибо, но я правда не думаю, что мне это понадобится, — и вот так возвращается дерзкий студент из университета, которого я так хорошо знаю. Если он так самодовольно взглянет на моего брата, Эмерик выбьет из него это.

Моего сына ждет неприятное пробуждение.

— Думаю, ты это сделаешь. Особенно, если ты планируешь воссоединиться с Офелией.

Его губы растягиваются, что делает его более высокомерным.

— Я не думаю, что мне сейчас нужна удача, папа.

Моя голова слегка наклоняется.

— Что именно это значит?

— Это значит, что ты не уделяешь мне должного внимания.

— Я все еще не слежу за тобой.

— Однажды ты это сделаешь, — он пожимает плечами и отходит от дверного косяка. — Мне нужно найти маму, чтобы вытащить ее отсюда, прежде чем она натворит слишком много неприятностей. Думаю, двух часов раз в год вполне достаточно, чтобы провести время с семьей, не так ли?

— Я бы не возражал, если бы в следующий раз мы все собрались на похоронах. Ее или моих, мне все равно. Я не слишком привередлив в этом вопросе.

Полагая, что я шучу, Каллан смеется, пока он идет по коридору.

Она как раз выходит из душа и заворачивается в белое полотенце, когда я нахожу ее. На мгновение застыв на месте, как будто она не уверена ни в одном из наших следующих действий, она выжидающе смотрит на меня, как будто мне нужно как-то объяснить свое присутствие в ее комнате. Я не буду делать ничего подобного. Это мой дом, и я пойду куда захочу и когда захочу.

Плотнее подоткнув полотенце, Инди закрывает за собой стеклянную дверь душа и подходит к мраморному туалетному столику.

— Каллан ушел? — спрашивает она, глядя на меня сквозь отражение в зеркале.

— Да, — я подхожу к ней сзади и провожу руками по ее узким плечам и рукам. Кончики моих пальцев скользят по каплям воды, все еще покрывающим ее мягкую кожу.

— Мы поговорили, закончив все, — она делает паузу, качая головой с тихим смешком. — Кажется, смешно так говорить. Мы уже закончили. Наш разговор — хотя я рада, что он состоялся — был просто формальностью.

— Необходимая формальность, — я не осознавал, как сильно мне хотелось, чтобы она отделилась от другого мужчины — даже если этот мужчина — мой сын — пока не узнал, что она совершенно свободна и может называться моей.

Ее голова кивает в знак согласия.

— Ты знал о его планах переехать в Нью-Йорк до сегодняшнего вечера?

На долю секунды моя необузданная ревность вырывается на поверхность, и я думаю, что она спрашивает только потому, что все еще хочет быть с ним, но затем продолжает, успокаивая нежелательные эмоции.

— Похоже, это пойдет ему на пользу. Надеюсь, он сможет наладить отношения с Офелией. Я обожаю второй шанс и надеюсь, что они его получат.

— У меня были подозрения, что это был его план. Он всегда очень интересовался семейным бизнесом и историей Бэйнов, и ему всегда нравился Эмерик. Их связь началась, когда Каллан была еще совсем маленьким, и даже когда я перевез нас сюда, в Сиэтл, Эмерик поддерживал связь с моим сыном.

Инди достает флакон с увлажняющим кремом и наносит его на лицо, а затем наносит на свою чистую кожу.

— Чем конкретно занимается твоя семья?

— Разве ты не любознательная сегодня вечером? — мой тон звучит резче, чем я намеревался, и ее глаза опускаются.

— Мне жаль. Тебе не обязательно отвечать. Мне было просто любопытно.

По причине, которую я не могу понять, я вздыхаю и отвечаю на ее вопрос. Возможно, это для того, чтобы смыть раскаяние с ее красивого лица.

— Бэйны уже много десятилетий владеют многочисленными банками. Некоторые из нас занимаются импортом и экспортом, а другие устраиваются на работу в политику. Нам нравится равномерно распределять наше присутствие во многих различных областях. Таким образом, мы сохраняем некое подобие контроля во многих отраслях. Держит нас в курсе и опережает наших конкурентов.

Ее брови хмурятся.

— Это звучит… напряженно. Что будет делать Каллан?

— Я думаю, Эмерик заставит его применить свою степень судебно-бухгалтерского учета и разобраться с деньгами. Вероятно, он начнет Каллана с финансов различных ночных клубов, а затем продвинет его вверх по цепочке, — мои руки продолжают чертить линии на ее обнаженной коже. Мне нравится, как после меня появляются мурашки по коже.

— Твой брат собирается заставить Каллана искать мошенничество и отмывание денег в его собственном бизнесе?

Я не могу не смеяться над этим. Временами она такая невинная. В других случаях — когда я нахожусь между ее раздвинутыми бедрами и мой член погружается в нее — она восхитительно грешна.

— Нет, красотка, он будет искать способы избежать наказания за мошенничество и отмывание денег.

И вот так все щелкает. Ее розовые губы образуют беззвучное «о», а голова понимающе кивает.

— Попался, — я ожидаю, что она скажет больше, но вместо этого она шокирует меня, когда ее янтарные глаза с ухмылкой смотрят на меня. — Теперь я знаю, почему ты такой, какой есть. Ты никогда не сможешь быть просто учёным. Твои окольные пути вплетены в твою ДНК.

— Возможно, я выбрал другой карьерный путь, чем остальные члены моей семьи, но это не меняет того, кем я являюсь.

В ее глазах светится озорство, она закусывает нижнюю губу.

— Хорошо.

Она продолжает меня удивлять. Не отрывая глаз от ее взгляда в зеркале, я прижимаюсь губами к ее плечу. Она хорошо пахнет. Какой бы шампунь или мыло для тела она ни использовала, они сладкие и напоминают мне мед. Мой нос скользит по ее шее, и я вдыхаю воздух.

— Ты смыла все следы того, что я сделал с твоим телом ранее?

Судя по тому, как краснеют ее щеки, Инди точно знает, о чем я говорю.

— Мы еще не говорили об этом, но я принимаю противозачаточные средства. На тот случай, если ты беспокоишься о… ну, знаешь… о том, что меня можно сбить с толку.

Мои пальцы обхватывают влажные пряди ее волос, и я оттягиваю ее голову назад, открывая мне доступ к шее.

— Я знаю, — признаюсь я в ее мягкую кожу. — Этим летом я видел пакетик с таблетками в твоей сумочке.

— Ты рылся в моей сумочке? — кажется, она скорее удивлена, чем злится.

— Мне нужно было знать о тебе все, что можно, чтобы быть готовым к тому моменту, когда я наконец смогу назвать тебя своей.