Звезда сапфировых вершин

Глава 11. Волшебная кисть

— Я очень люблю путешествовать. Правда, ездила только по Побережью и в ближайшие страны, — призналась я. — Но всегда лишь по работе. Мне никогда не доводилось улетать так далеко.

— Но вы очень решительная! — уважительно отметил господин Эдвин. — Вовсе не каждая девушка может сесть на дракона — все-таки это опасный зверь, даже если прирученный. Знаете, я уже заочно зауважал вас, когда услышал, что вы согласились прилететь. Неужели не испугались?

— Не слишком. Я просто старалась не смотреть вниз, когда мы поднимались очень высоко.

— Да вы смелее меня! Когда я впервые забрался на дракона, просто верещал от страха! — рассмеялся господин Эдвин. — Правда, мне тогда было всего пять лет, так что, думаю, это простительно, — добавил он. — Мой отец, он тоже был капитаном гвардии, сто раз пожалел, что взял меня с собой: не знал, то ли успокаивать меня, то ли управлять драконом. Помню, он и уговаривал меня, и обнимал, и бранился: «Какой же ты мужчина, если так пищишь?!» Но я успокоился, осмотрелся — и закричал уже не от страха, а от восторга: «Папа, как красиво!» Отец тоже обрадовался. Представляете, помню, будто это было вчера…

Господин Эдвин помолчал.

— С тех пор я так полюбил полеты, что готов был подниматься в воздух хоть несколько раз в день, — продолжил он. — Но часто кататься мне не позволяли: драконы в Сапфире наперечет, все они в списке королевского двора и над городом летают редко. Я так привязался к драконам, что как-то раз, лет в двенадцать, впервые взял одного из них без ведома отца и отправился путешествовать над Сапфировыми скалами. Чудом не свалился в ущелье или в озеро! Это было большое приключение. Ведь я ни разу не управлял летучим зверем самостоятельно… К тому же начался сильный дождь, ураган. Меня сдувал мощный ветер, дракон стал скользкий, как рыба. Он тоже нервничал, вздрагивал, когда грохотал гром. А когда сверкала молния, беспорядочно махал крыльями и подныривал то вниз, то вверх. Я изо всех сил цеплялся за его шипы и думал только, как бы не соскользнуть. До сих пор не понимаю, как мне в тот день удалось благополучно вернуться. В такую непогоду, в грозу и ливень, даже опытные наездники стараются не садиться на драконов. Но я-то был неопытный — просто бестолковый мальчишка. Конечно, я совершил ужасную глупость. Счастье, что выжил.

— Представляю, как вам было страшно! — поежилась я.

— Еще страшнее мне было возвращаться домой — знал, что получу от отца на орехи, — господин Эдвин усмехнулся. — Но это ничего. Зато в тот день я понял, как надо действовать в самых сложных условиях. Главное — держаться и не паниковать.

— Ваш отец жив? — поинтересовалась я и подумала, что это бестактный вопрос. Но мой спутник ответил сразу:

— К сожалению, скончался. Новость о его смерти я получил, когда оканчивал военный лицей в Сапфире.

— Мой отец тоже умер… — погрустнела я, вспомнив светлые отцовские глаза за очками в толстой роговой оправе, седые серебристые волосы, негромкий голос, добрую улыбку. Он никогда меня не бранил, всегда поддерживал, а я старалась ничем не печалить его.

Мы помолчали. Я вдруг почувствовала, что меня и господина Эдвина связывает невидимая нить, — так хорошо было с ним шагать по зеленой траве, говорить, смотреть на синие вершины! Даже молчание вовсе не было тягостным.

— Рад, что вы приехали к нам. Мы все очень ждали магического архитектора, — заговорил господин Эдвин. — Реконструкция королевского дворца — государственное дело, а таких специалистов, как вы, в нашей стране нет ни одного. Но вас, насколько я понимаю, пригласили обновить только центральную часть дворца, верно? — вдруг спросил он. — Об этом шел разговор на совещании у королевы.

— Нет, я должна заняться всем дворцом, — возразила я. — Так было написано в документах господина Маргена.

— Как это — всем дворцом? — озадаченно проговорил господин Эдвин. — Но это очень трудное занятие, за которое я бы не советовал вам браться. Во дворце есть такие переходы и закоулки, куда я бы вообще не рекомендовал вам заходить.

— Я не боюсь никакой работы, господин Эдвин, — улыбнулась я.

— Понимаете, дело не только в работе… Надеюсь, вы не подписывали еще никаких документов?

— Все бумаги, что мне дал господин Марген, я подписала.

Мне показалось, что лицо Эдвина потемнело, а голубые глаза стали серыми, будто осенние тучи.

— Напрасно вы это сделали, госпожа Злата, — наконец сказал он серьезно. — Господин Марген — очень авторитетный человек, но я не стал бы ему так безгранично доверять. Но что поделать? К подписанным бумагам у нас относятся очень серьезно. Раз всё уже решено, мне остается только поддержать вас.

— Не беспокойтесь, мне приходилось выполнять сложные проекты. Я вместе с коллегами даже возводила Белый замок на Побережье, а там несколько отдельных башен, сложная система переходов, лестниц, залов и анфилад. Мы справились.

— Я не сомневаюсь в вашем профессионализме. Но Малый дворец не так-то прост…

— Мне помогут магические инструменты, — заметила я. — С ними любое дело ладится.

— Я как раз хотел поинтересоваться у вас — чем вы пользуетесь в работе, госпожа Злата?

— В первую очередь, тем же, что и все архитекторы, — это бумага, карандаши, специальные линейки, циркули и транспортиры. Но еще я привезла с собой волшебную кисть и особый альбом. Я рисую задуманный предмет, и, если все складывается хорошо, он появляется в реальности.

— То есть вы можете воссоздать любую вещь? — удивился господин Эдвин. — Мебель, посуду, одежду и даже сам дом?

— Нет, что вы, не всё так просто! Это касается только некоторых предметов, их список указан в конце альбома. Дело довольно сложное, я долго ему училась. По воссозданию предметов мне приходилось сдавать сложные экзамены в академии. А кисть зарядил волшебной магией мой чудесный профессор. Такой магией владеют лишь избранные, я не вхожу в этот круг. Но постоянно учусь разным магическим направлениям.

— Звучит совершенно сказочно. Хотелось бы мне посмотреть на этот чудесный альбом и волшебную кисть, — улыбнулся господин Эдвин.

— Я вам с удовольствием покажу! — обрадовалась я.

Мы направились обратно, шагая по тропинке вдоль роскошных гор с синими макушками. По обочинам красовались огромные белые и лиловые колокольчики, кружилась голова от аромата полевых цветов и свежего горного воздуха. Но на липах и кленах уже появились первые желтые листья, кое-где пожухла трава, и становилось грустно от предчувствия приближающейся осени.

Вот и зеленая лужайка с клумбами и красивым фонтаном. Овальный стол уже унесли, вместо него поставили скамейку с выгнутой спинкой, на которой возлежал, положив ногу на ногу, унылый Человек номер Четыре. Увидев нас, он и не подумал подняться, только кивнул — видимо, проявил таким образом невероятную вежливость.

— Странный господин, — пробормотала я.

— Да, действительно. Но он муж Альды, а ее я очень уважаю. Она женщина громкая, но зато добродушная и искренняя. Редкие качества в наше время, — заметил господин Эдвин, когда мы входили в ворота.

Пройдя по захламленному гостиничному дворику, заваленному ведрами, колесами, бочками, банками, рамами от картин, сломанными стульями и разными непонятными предметами (я заметила даже громадные, с треснутыми стрелками, круглые часы, будто снятые с уличной башни), мы оказались в отеле. Господин Эдвин шагал уверенно — видно, не раз здесь бывал — и вскоре мы подошли к двери с надписью «Это кабинет!!» На этот раз дверь была заперта.

Я открыла кабинет своим ключом, вошла и склонилась над письменным столом, чтобы достать из-под него тяжелый саквояж. Господин Эдвин, не дожидаясь просьбы, помог мне — он легко вытащил саквояж на середину комнаты и поставил посреди невзрачного серого коврика. Я щелкнула блестящими замочками, откинула ремни — и принялась шарить рукой на самом дне сумки, под платьями, коробками, папками с бумагами. Там, в двух слоях плотной розовой бумаги, я хранила самое ценное… Бесценное! Шкатулку с особым альбомом и волшебной кистью, которую зарядил творческой магией мой дорогой профессор.

Платья были на месте и коробочки — на месте. Даже мягкая игрушка — забавный плюшевый лисенок, когда-то подаренный папой, — был там, куда я его положила.

А вот розового свертка со шкатулкой на дне саквояжа не оказалось.