Звезда сапфировых вершин

Глава 23. Время работы

«А за непристойности в Сапфировой стране, видимо, отвечает сам казначей господин Марген», — подумала я. При звуке этого имени у меня все сжалось внутри и дрогнули пальцы. Но я не собиралась отступать, а глупые угрозы Ирэны, которые еще вчера могли бы сильно меня задеть, сегодня только раздражали. Поэтому я вздохнула и очень спокойно, но твердо повторила:

— Госпожа Ирэна, по контракту мне полагается завтрак. Прошу его предоставить. А вопрос моего внешнего вида на сегодня закрыт.

Вершик Тиша живо собрала в стопку разлетевшиеся бумаги и бесхитростно протянула их Ирэне. Я успела заметить, что на одном листе крупно, отчетливо, почти печатными буквами написано: «Господин Марген! Наша гостья…» Ясно — тощая, обсыпанная то ли пудрой, то ли мукой Ирэна, ярая поборница нравственности, старательно пишет Маргену отчеты. Или доносы? Интересно, а к ней, к Ирэне, этот мерзкий похотливый человек не догадался полезть со своими объятьями? Она ведь еще вовсе не старая — возраст угадать трудно, но, наверное, лет за сорок… От своих мыслей мне стало тошно. Дворец, что ли, так на меня влияет, что в голову лезут разные гадости?

Ирэна выхватила из оранжевых перчаток Тиши собранные бумаги (поблагодарить вершика, разумеется, не догадалась). Она нервно обмахнулась ими, как веером, и изобразив на лице крайнюю степень презрения, направилась туда, откуда вчера нам принесли ужин. Ирэна ушла такими размашистыми шагами, что чуть не снесла по дороге одну из некрасивых белых статуй — та покачнулась, но устояла. А меня даже позабавила эта неуместная нервозность.

Вскоре Ирэна вернулась. Следом за ней усатый Тони вкатил серебристый столик с завтраком. Тони выглядел неуверенным, он уныло смотрел в пол, будто не рад был подавать приготовленную еду. А я подумала, что здесь, во дворце, можно гораздо приличнее продумать вопросы питания. Например, не возить туда-сюда громоздкий стол на колесиках, а выделить отдельную комнату. Ведь во дворце наверняка предусмотрена столовая.

Завтрак был такой, что даже скромным его не назвать, — без слез не взглянешь. Я поняла, почему Тони смущенно прятал глаза. Мне подали размазанную по тарелке ложку немного подгоревшей овсянки. Я попробовала: каша горьковатая, несоленая и несладкая. В вычурной стеклянной рюмке со сколом — сваренное всмятку яйцо. На плоской синей тарелке ломтик подсушенного белого хлеба. Да нет, не подсушенного, а просто черствого! В высоком голубом бокале какой-то неаппетитный напиток. Я так и не поняла, кофе это или какао, — нечто остывшее, горьковатое, невкусное.

А Тише не предложили вообще ничего. Я увидела, как грустно опустились ее черные закрученные ресницы, как опечалились зеленые глаза.

— Прошу принести завтрак также для вершика, — негромко, но уверенно попросила я. Рыжеусый высокий Тони кивнул и направился было на кухню, но Ирэна белой цаплей перегородила ему путь, негодующе замахала руками, будто крыльями:

— Никто не обязан кормить вашего вершика, госпожа Злата! В документах это не написано! Повар приготовил завтрак, учитывая все пожелания господина Маргена. Ведь это он выделяет средства! Мы не можем нести дополнительных расходов. Неужели вы не понимаете, что в королевской казне учтено всё до последней монетки?

«Разумеется, всё учтено до гроша…» — хмуро подумала я, вспомнив ночные разглагольствования казначея Маргена и то, как он настойчиво предлагал мне золото-бриллианты. А Ирэна меж тем продолжала:

— Да, мы предоставили вашему вершику место, как… как вашему имуществу. Но про еду никаких распоряжений не было! И не будет!

Подумав, я открыла сумочку и достала оттуда мешочек с монетами — задаток, который вручил мне вчера Марген. Вынув три серебряные монеты, я демонстративно обратилась к Тони — не к Ирэне:

— Господин Тони, возьмите, пожалуйста. Думаю, этого достаточно, чтобы оплатить питание на неделю для вершика… — и, сделав паузу, добавила. — И для меня. Полагаю, что денег вполне хватит для того, чтобы кардинально изменить ваше меню. Есть ли у вас возможность приготовить что-то более питательное? Сейчас я бы хотела что-нибудь сладкое. А на обед я бы не отказалась от бифштекса с овощами или куриных котлет. И, если можно, принесите чаю. Хорошо заваренного, крепкого чаю с ломтиком лимона. Вот этот напиток меня не устраивает, — я приподняла белую чашку с горьковатым пойлом. — Заранее благодарю вас.

Тони вежливо кивнул, невозмутимо убрал деньги в карман, вежливо поклонился и направился на кухню. По его глазам я видела, что он очень рад неожиданному доходу, а еще больше рад, что я не обижена лично на него за отвратительный завтрак. А совершенно потрясенная Ирэна, приложив ладони к вискам, простонала:

— Котлеты! Котлеты!! Вы заказываете блюда, будто находитесь в ресторане! Вы, такая тонкая, такая хрупкая девушка, собираетесь есть жирную, вредную мясную пищу! А мне говорили, что вы очень скромная. Даже стеснительная. Что вы будете благодарны за всё, что вам дадут. Да где это видано…

— Это видано здесь, — отрезала я. — Я требую только то, что мне полагается. И готова доплатить за то, что в список не входит.

— Так и сообщить господину Маргену? — угрожающе прищурилась Ирэна.

— Так и сообщите, — кивнула я и глянула на вершика. — Тиша, смотри, вот и тебе принесли завтрак! О, а еще — песочные пирожные и чай с лимоном. Отлично, господин Тони! Благодарю!

— Благодарю! — эхом пискнула Тиша.

Ирэна только за голову схватилась.

После завтрака наконец настало время работы. Ирэна неохотно показала мне белую дверь под лестницей — там оказался просторный и довольно светлый зал с огромным, как поле, квадратным деревянным столом. На столе уже было расстелено бумажное полотно, придавленное со всех сторон тяжелыми чугунными кругляшами. Я с радостью поняла, что это заранее согласованный проект реконструкции Хрустального дворца. Проект я разрабатывала еще дома, на Побережье, в выходные и поздними вечерами, а потом отправила его в Сапфировую страну особой почтой. Когда я работала над проектом, Мариса не было дома. В последнее время он нередко приходил к полуночи, благоухая вином и приторными женскими духами. Я старалась не обращать на это внимания, ведь тогда у меня уже созрел собственный план.

Возле окна стоял кульман — чертежное устройство на подставке. Отдельно располагался покрытый стеклом письменный стол с большой зеленой лампой и бронзовым письменным прибором в виде старинного корабля с парусами. Стеллажи с документами, полки, массивная вместительная тумба, высокие стулья со спинками и грифельная доска на стене. Рабочий зал мне понравился — он выглядел достойно, и я порадовалась, что меня не обманули.

Я раздвинула серые тяжелые занавески, с силой толкнула оконные створки, чтобы впустить в зал свежий озерный ветер. Со старых деревянных рам посыпалась белая краска. Но что там рамы, я их все равно поменяю! Главное, что за окном потрясающая природа. Я с наслаждением смотрела, как серебристое голубое озеро дрожит и искрится в утренних лучах, а за ним сверкают яркие Сапфировые вершины.

В тот миг я почувствовала, как понемногу исчезает вязкая тоска, комками облепившая душу.

Вот она — жизнь! В моем нынешнем мире есть Лазурное озеро и Сапфировые вершины. Где-то далеко за горами синеет любимый океан, который я когда-нибудь снова увижу. Есть любимая работа, которой я сейчас с удовольствием займусь. И, в конце концов, есть — я, молодая привлекательная женщина, полная сил и здоровья. И никакие негодяи и горькие воспоминания о прошлом больше не собьют меня с пути.

Вершик Тиша, мгновенно запрыгнув на подоконник, восхищенно заболтала тоненькими ножками в сапогах и восторженно воскликнула, глядя на прекрасное озеро:

— Красота!!

— Да, прекрасный пейзаж, — согласилась я. — И мы с тобой сделаем такой дворец, который будет идеально в него всписываться.

Я вынула из письменного прибора отточенный карандаш и, склонившись над проектом, почувствовала, как наполняюсь знакомым чувством кипучей силы, — так происходит всегда, когда я занимаюсь тем, чем мне нравится. Из мрачного, унылого, заброшенного и опустевшего сооружения, больше похожего на тюрьму, мне предстоит создать прекрасный дворец для молодой леди, которая станет здесь полноправной хозяйкой. Жаль, принцесса Инна далеко и у меня нет возможности с нею пообщаться, чтобы узнать вкусы и предпочтения. Но я постараюсь вложить душу в работу и, надеюсь, она ее оценит.

Каким же он будет, новый Хрустальный дворец? Конечно, легким, искристым, звенящим, как и его название. Я сохраню архитектуру — главное здание с колоннами и два примыкающих полукругом флигеля. Но никаких окон-бойниц, узких дверей, тесных переходов, никакой серости, никакого траура и мрака! Только свет, только сияние, красота и простор!

В пухлой тетради с синей обложкой, которую я нашла на столе, я принялась в двух столбиках расписывать, что будут делать мастера, а где не обойтись без магии.

Но завершить не успела. За дверью раздался грохот, вопли и визги, и у меня мячиком подскочило сердце — что там опять началось?! Звон был такой, будто кто-то решил перебить всю посуду — я заметила фарфоровые кофейники в красивом, хоть и потертом, белом буфете возле лестницы.

Вершик Тиша вскрикнула, стала светло-розовой, почти белой, и от волнения едва не вывалилась в окно — я чудом ухитрилась схватить ее за тонкую ногу в желтом сапожке с пряжками.

Я двинулась к двери, но выйти из просторного кабинета не успела. В рабочую комнату шагнула бледная (хотя куда уж бледнее!) Ирэна в сбившемся набок платке и сходу заявила:

— Это к вам! Работники пришли! Выходите скорее!