Звезда сапфировых вершин

Глава 22. Неприличный наряд

Отомкнув серебристые замочки саквояжа, я первым делом убедилась, что моя янтарно-желтая шкатулка с драгоценными предметами — волшебной кистью и особым альбомом — на месте. Что ж, уже хорошо. Продолжаем жить.

Узорные стрелки на деревянных часах с брозовым маятником показывали семь утра. Я привыкла подниматься рано, так что мне не нужны никакие понукания белой зануды Ирэны. Побрызгав в лицо холодной водой и почистив зубы, я решила идти вперед и не думать о прошлом.

Я аккуратно вынула, расправила и повесила в шкаф свои платья. Серое, искристое, со струящейся юбкой, с кружевом у треугольного выреза, — повседневное. Темно-зеленое, бархатное, с неглубоким декольте — парадное. Нежно-голубое с едва заметными белыми точками, с отложным воротником, легкое, летящее — для летних прогулок. Черное шерстяное, плотное, с белыми узорчатыми вставками — для прохладных осенних и зимних вечеров. Юбки и блузы… Пока их отложим.

На бежевое платье, небрежно кинутое ночью на спинку кресла, я посмотрела с некоторой брезгливостью — так глядят на кокон, из которого выбралась бабочка, или на кожу, сброшенную змеей. Оно было порвано, помято, на месте вырванных пуговиц торчали нитки. Я поняла, что никогда его не надену. Это платье и прежде мне не слишком нравилось — я казалась в нем слишком бледной, даже желтоватой, да и фасон не слишком мне подходил. Но это было идеальное платье, когда я не хотела выделяться из толпы и стать бесцветным мотыльком.

Нет, достаточно! Дыры можно незаметно заштопать, даже не применяя волшебную кисть. Но этот наряд всегда будет напоминать мне о вчерашней отвратительной ночи. И беспомощным мотыльком я тоже быть уже не хочу.

Сложив платье в картонный пакет, я зашла в умывальню и без раздумий выбросила его в большую корзину для мусора.

Сегодня, в первый день, когда я наконец приступлю к работе и встречусь с мастерами, мне хочется надеть что-то необычное, но солидное. Пусть люди сразу поймут, что перед ними не девочка-ромашка, а специалист из другой страны, приглашенный профессионал, опытный архитектор, знающий свое дело. Так что выберу, пожалуй, вот это… А почему бы и нет?

Удивляясь собственной смелости, я вынула пакет с костюмом, который положила просто на всякий случай и в ближайшее время доставать вовсе не планировала. Но сегодня, когда в сердце бились волны перемен, мне хотелось надеть именно его.

Я переоделась, подошла к зеркалу — и осталась вполне довольна.

В дверь постучали, у меня замерло сердце (вдруг Марген?), но я уже была готова дать ему отпор. Мой взгляд упал на массивный подсвечник для пяти свечей с поддоном-блюдцем и гладкой отполированной ручкой. Вот за эту ручку я и возьмусь, если он полезет ко мне снова! В это утро я была наполнена безграничной решимостью — даже не сомневалась, что могу крепко садануть Маргена по темени. И будь что будет.

Но я выглянула в коридор и выдохнула — на пороге смущенно розовела Тиша с неизменной корзинкой в руках. Только не громадной со всеми вещами, а маленькой — с серебристыми коробочками для красоты.

— Доброе утро! А меня рядом поселили! — сразу сообщила она. — Не рано? Навести красоту?

Я обратила внимание, что себя она уже сделала красивой: лимонные перчатки поменяла на оранжевые, да и бант на боку был другой — тоже оранжевый с желтой каймой, похожий на громадную бабочку. Круглые зеленые глаза были по-прежнему ярко обведены, а непомерно длинные ресницы аккуратно завиты.

— Нет, вовсе не рано, заходи, Тиша, — я впустила вершика. — Ну, как тебе мой новый наряд?

— Оооо! — зеленые глаза Тиши стали совсем круглыми. — Оооочень даже! Это оооослепительно. Но оооотважно! У нас такое надевают только оооочень смелые дамы!

— На Побережье такие костюмы давно распространены, а в последнее время входят в моду. Я знаю, что в Сапфировой стране еще немногие женщины носят такое, — сказала я. — Но ведь случается, да? Значит и мне можно так одеться. Работать в этом очень удобно.

— Согласна, госпожа Злата, согласна! — затараторила Тиша. — Я красоту люблю! А это красота! Вам к лицу! — и принялась перечислять: — Белая шелковая блуза с воротником-стойкой и тонким кружевом! Двубортный жакет василькового цвета! Пуговицы серебряные! Брошь — подснежник с жемчугом! И…

— И?.. — улыбаясь, подхватила я.

— И брюки черные, со стрелками, высокая посадка, клеш от колена, — как по писаному отбарабанила Тиша. Повертела головой. — Вы стали еще стройнее! Но брюки! Смело!

Немного посовещавшись, мы с Тишей решили в этот день и прическу сделать необычную — убрать мои светлые волосы, свободно падающие на плечи, к макушке и закрепить жемчужной заколкой. Оставили только одну вьющуюся, как бы небрежно выбивающуюся прядь. Серьги выбрали скромные — жемчужные капли. Тиша поиграла серебристыми коробочками, как жонглер — шариками, и когда я увидела себя в зеркале, то отражение мне очень понравилось. Под глазами исчезли темные пятна, будто и не было следов от горьких слез и бессонных ночей. Легкий румянец придавал свежести. Макияж был очень аккуратным, не вульгарным, он выгодно подчеркивал черты лица, но при этом не делал меня старше.

— У тебя золотые руки, Тиша! — не кривя душой проговорила я. А Тиша с удовлетворением глянула на ручки в оранжевых перчатках.

Я надела белые туфли на каблуке-рюмочке, и мы направились в холл со скульптурами, где нас вчера встретила Ирэна. Путь нашли не сразу. То и дело мы попадали в малые и большие залы, переходы, ниши со стеллажами с книгами, — и на всем этом виднелся налет заброшенности и пыли.

Пожалуй, мы еще долго блуждали бы по дворцу, если бы не наткнулись на немого повара и дворецкого Тони. Он сразу понял, в чем дело, провел нас в гостиную и немедленно удалился.

Ирэна была уже там — по-прежнему белая, как мел, в том же нелепом платке, она восседала в глубоком кресле с карандашом и стопкой бумаг в руках. Услышав наши шаги, она встала, подняла глаза — и, охнув, выронила тоненькие желтоватые листы, которые мгновенно разлетелись по всему залу. Розовая Тиша, всегда готовая прийти на помощь, безо всякой просьбы бросилась их собирать. А Ирэна, уставившись на меня, точно на призрака, ледяным тоном заявила:

— Не понимаю, как вам пришло в голову так неприлично одеться, госпожа Злата! Мне показалось, что это обман зрения — но нет. Вы в брюках! Дама — и в брюках! Это ужасно. Просто ужасно!

— Не вижу ничего ужасного, госпожа Ирэна. На Побережье это довольно популярный наряд. Да и в Сапфировой стране, насколько я знаю, некоторые женщины тоже носят брючные костюмы, — спокойно ответила я, присаживаясь на один из обитых голубой тканью диванов. И не удержалась, добавила: — Кстати, доброе утро!

Она не ответила на приветствие. Шагнула ко мне и без всякого смущения принялась рассматривать меня так, как я могла бы изучать одну из белых скульптур.

— Не надо сравнивать балаган Побережья с размеренностью Сапфировой страны! — вдруг резко заявила Ирэна, наконец брезгливо отодвинувшись от меня. — Я всегда знала, что у вас, возле океана, царит безнравственность. Может быть, люди разгуливают там по улицам в нижнем белье, но какое нам до этого дело? Да, я видела, что некоторые недалекие пустоголовые девчонки и у нас надевают брюки. Вероятно, они не осознают, как это неприлично. Но вы-то! Вы — видный архитектор, оформитель! Разве вам позволительно в первый же рабочий день вырядиться таким образом? Я уверена, что это очень не понравится господину Маргену! Он будет крайне недоволен! Он не выносит, когда дамы надевают брюки. Он всегда говорит: «Дамам — только платья». Вам не избежать его сурового выговора!

— Меня его мнение по этому вопросу совершенно не волнует, — холодно проговорила я, отгоняя мысли о вчерашнем страшном вечере. — В подписанных документах нет ни слова о том, как я должна выглядеть. Так, может быть, достаточно обсуждать мой наряд? Предлагаю вам распорядиться по поводу завтрака. А потом займемся делами.

— Никакой еды для вас не будет, пока вы не переоденетесь! — вдруг резко заявила Ирэна, и мне стало даже смешно от ее нападок. Она ведь всего лишь экономка — по сути, прислуга. Кем она себя вообразила? — За то, что происходит в Хрустальном дворце, отвечаю я! Отвечаю перед самим господином Маргеном! И я не допущу непристойностей!