Звезда сапфировых вершин

Глава 35. Призрак, суд и медный таз

Я не знаю, услышала ли я этот голос наяву или он откликнулся в моем сердце. Но оттого, что Ее Величество что-то просит у меня да еще ласково называет девочкой, я вдруг совершенно перестала ее бояться.

— Я останусь. Я слушаю вас, Ваше Величество, — прошептала я.

— Знаешь, почему я обращаюсь именно к тебе? — произнесла королева. — Я давно наблюдаю за тобой и вижу, что ты правдивый, добрый и трудолюбивый человек. Я старалась тоже быть такой — честной и сильной. Поэтому и не выгнала тебя, когда ты начала перестраивать мой дворец. Ты очень старательная девушка. Уверена, что любимой внучке Инне понравится твоя работа. Она тоже хорошая девушка.

— Благодарю за добрые слова, королева… — смущенно пробормотала я

— А еще я заметила, что ты чем-то похожа на эту прекрасную деву… — королева в серебристом свечении повернула голову в сторону изображенной на картине дамы. — Эта девушка — одна из наших далеких предков, ее имя не сохранилось. Но я рада, что ты решила оставить эту мозаику. Кто знает, может быть, и в тебе течет королевская кровь.

— Вряд ли, Ваше Величество… Я родилась на Побережье и впервые попала в эти края… — мой голос сорвался. — И мои родственники никогда не жили у Сапфировых вершин.

— Но не всё нам известно об этом мире, — возразил призрак. И вдруг королева с мольбой проговорила. — Помоги мне, Злата! Я никогда не упокоюсь, если тот, кто меня убил, не будет наказан!

— Вас убили? — холодея, повторила я. — Но я слышала, что это был приступ, удар…

— Да, это был удар! — подтвердила Гаринда — Но это был удар ужаса, бесконечной жути! И это было дело человеческих рук, а возможно, и колдовства. Я уверена — меня отравили!

— Но как? — испугалась я.

— Не помню! — со страданием произнесла призрачная королева и мучительно сжала руки. — Не помню!! — повторила она еще горше. — Все, что осталось в моем сохранившемся сознании, которое, к несчастью, не погасло с моим уходом, — это вспышка яростного страха. Но отчего? Кто это сотворил? Я не знаю! Пока я это не выясню, не будет мне покоя. Я буду бродить по дворцу десятилетия, столетия, тысячелетия! Я буду страдать сама и пугать других, включая любимую внучку Инну… Я не хочу этого! Мне нужен только покой!

— Но как же я узнаю, кто это сделал с вами? — произнесла я, чувствуя, как леденеют руки — будто я опустила их в прорубь.

— Ты сможешь… Чувствую, сможешь! И будешь вознаграждена! — с чувством проговорила Гаринда и медленно полетела в левую галерею. А я еще долго сидела возле мозаики с похожей на меня девушкой и смотрела вслед удаляющемуся призраку.

В свою комнату я ушла только под утро. Портрет Гаринды висел на том же месте, кругом были разбросаны осколки фарфора. Я не могла лечь в постель, присела в кресло — и задремала. Так, в кресле, меня и нашла утром моя дорогая Тиша.

— Что с вами? — перепугано затараторила она. — Почему осколки? Вы не спали?

— Знаешь, тут произошла такая странная история… — я подняла тяжелую голову и с трудом протерла глаза. — Может быть, мне это, конечно, приснилось…

Секунду подумав, я выложила все розовому вершику Тише. Я чувствовала, что у вершиков крепкие нервы и Тиша, возможно, даст мне совет.

Так и случилось — услышав про призрака королевы, Тиша ни на секунду не испугалась и даже, как мне показалось, не удивилась. Она только воскликнула, старательно расчесывая мои волосы:

— Да! Надо помочь королеве! Альда! Альда!! — и так радостно дернула гребнем, что я даже вскрикнула.

— Потише, Тиша! — взмолилась я. — И причем тут Альда? — я вспомнила голосистую, но добродушную хозяйку гостиницы и невольно улыбнулась.

— Так у нее же таз! Таз у нее! — удивилась моей непонятливости розовая Тиша, а я обомлела. Ведь и правда! У Альды есть волшебный таз, который показывает то, что происходит во дворце! Не знаю уж, как он работает. Но если тазик покажет, что происходило в ту ночь, когда погибла королева Гаринда, призрак больше не будет страдать, а из Хрустального замка уйдет ледяной холод.

— Точно! Ведь есть Альда! — воскликнула я и чуть не расцеловала раскрасневшуюся от удовольствия Тишу. — Но как же мне добраться в Приграничье? Мне нельзя удаляться из дворца.

— А позвольте мне съездить за волшебной посудиной! — вдруг попросила Тиша. — Не бойтесь, я тазик в целости привезу! Я с Риком поеду! Он давно хочет со мной прокатиться! Заодно я его с мамой и папой познакомлю!

Опешив от новоой мысли, что у Тиши могут быть родители (я чуть было невежливо не спросила, какого они цвета), я радостно согласилась отправить ее в отель на Драконьей поляне. В дорогу я снабида Тишу серебром и письмом, адресованным Альде.

Тиша захватила с собой корзинку — и была такова.

Минул день, потом еще один и еще, потом месяц, наступил холодный ноябрь — Тиша не вернулась. Сначала я ждала ее каждый вечер, подолгу стояла у окна и смотрела в окно на синие вершины.

Мне казалось, что она вот-вот прилетит на драконе, спустится на поляну возле озера, помашет мне ручками в ее любимых лимонных перчатках, весело качнет красными бантиками в белый горох, — и мир станет ярче и веселее. Но Тиша так и не прилетела, от нее не было никаких вестей.

Инженер господин Яков, с которым мы продолжали перестройку дворца, заметил как-то, что и вершика Рика тоже нет в Сапфире. И я совсем расстроилась. Я была бы даже рада, если бы забавные вершики, Тиша и Рик, забыв про меня, про медный таз и про всё на свете, решили остаться в своем Приграничье возле Сапфировых вершин. Может быть, они уже поженились, построили себе уютный домик и готовятся воспитывать своих очаровательных тишариков, похожих на зефирки и малиновое мороженое. Но я страшно боялась, что с ними что-то случилось. Мне казалось, что они погибли.

Я уже перестала ждать Тишу — при мысли о ней мне хотелось плакать. Но я считала дни до возвращения капитана Эдвина и каждый день смотрела на искорки в сияющем сапфире. Хорошо, что сидеть в кресле и печалиться мне было попросту некогда. Работа во дворце кипела полным ходом, он преображался и хорошел. В одном помещении, как раз под одной из хрустальных башенок, я устроила зимний сад с прекрасными зелеными и цветущими растениями, ажурными скамеечками и большим аквариумом с золотыми рыбками. В зимнем саду я решила установить фонтан, нарисовала его волшебной кистью — и поместила в центре круглого зала.

Я раздумывала над тем, какую скульптуру изобразить в центре фонтана, и, погруженная в свои мысли, водила разноцветной кистью по плотным страницам. Но вдруг услышала громоподобное:

— Ага! Да! У меня в скверике тоже такой фонтан! Красота! — и едва не выронила в воду и кисть, и особый альбом.

— Альда! Ты! — закричала я и бросилась ей на шею, точно старой подруге.

— А кто же? Я, конечно! — весело заявила Альда, радостно меня обнимая. — Ух ты, а что ты такая печальная стала? Не грусти! Эдвин скоро приедет! Ноябрь же! Я ведь все знаю… — понизила голос Альда и подмигнула. — Тиша-то мне все рассказала…

— Как она? В порядке? Я думала, с ней что-то стряслось! — счастливо пробормотала я. В сердце зажглись, затанцевали солнечные огоньки.

— Конечно, стряслось, — подтвердила Альда. — Ногу она подвернула, когда из экипажа соскакивала! Еще бы, такие каблучищи надела! Как еще шею не своротила, дурочка цветная, — Альда ворчала, но в ее голосе слышалось искреннее сочувствие. — Вот и пришлось ей пока в Приграничье остаться. И жениху ее тоже. Кстати, хорошего она себе паренька в столице нашла, Рика! И родители ее одобрили. Они ведь там и поженились уже. Тиша очень переживала, что не может тебя на свадьбу позвать. А как позовешь — далеко! Но у вершиков так — приехала с парнем, значит, в тот же день надо жениться! А как иначе? Неприлично! Вот и пришлось им быстро подписи в бумажках поставить. Дело-то нехитрое. Сама ведь помнишь, что все документы у меня в гостинице хранятся.

— А на кого ты оставила отель, Альда? — поинтересовалась я, с теплотой глядя на ее полные красные щеки. — Ведь у тебя большое хозяйство!

— Вот поэтому я так долго и не ехала, ты уж прости старуху! — воскликнула Альда, всплеснув руками. И я подумала, что она вовсе не старая — просто полная женщина средних лет. — Пока нашла нормальных людей, троллей и вершиков, пока научила, пока проверила, пока показала, пока снова проверила… Так время и прошло. Но вершик Шана вроде ничего, толковая стала. Да и Четвертый, вроде бы, немного проснулся.

— Спасибо, что приехала, дорогая Альда! — искренне поблагодарила я. И спохватилась: — А волшебный таз? Привезла?

— Конечно! — самодовольно проговорила Альда. — Зачем бы я явилась? Само собой, притащила! Кое-как и донесла, ведь я на экипаже ехала, не на драконе… Понятия не имею, как эта посудина работает! Но кое-что показывает. Так что мы с тобой все и посмотрим.

Альда толкнула дверь, и я услышала, как с той стороны звонко громыхнул громадный медный таз. Весело втащив его в зимний сад, хозяйка отеля громогласно заявила:

— Вот сейчас покарябаю его маленько, может, что и разглядим! А что там у тебя на входе за тетка противная в платке? Не пускала меня, представляешь? Говорила, что мне здесь не место. Да мне везде место! Еще чего!

Альда деловито сунулась в перекинутую через плечо сумку, но ключ достать не успела.

Прозрачные двери с грохотом распахнулись — я с сожалением посмотрела, как посыпалось недавно вставленное матовое стекло — и на пороге появились трое гвардейцев в алых мундирах.

— Госпожа Злата Лето, именем Ее Величества королевы Мары вы арестованы! — заявил самый высокий гвардеец с черными волосами до плеч, и я почувствовала, что у меня подкосились ноги.

Гвардейцы бесцеремонно схватили меня за плечи, вывели из зимнего сада и потащили вверх по мраморной лестнице, которую я уже успела заменить. Я заметила, что Альда, тревожно глянув на меня, вскрикнула: «Ого! Вот тебе и здрасьте! Ну, капкан же! Как есть — капкан!» Она хотела двинуться за нами, но третий гвардеец задержал ее, вцепившись в плечо.

Меня привели на последний, третий этаж Хрустального дворца — в большой зал, который я лично недавно привела в порядок, избавив от всех уродливых скульптур. Но там, возле стен, словно новые статуи, стояли в парадных мундирах солдаты. А на прекрасном, обитом красным бархатом троне (я так долго его создавала для принцессы Инны!) восседала невзрачная, немолодая, блеклая женщина в тяжелой короне с сапфирами. И я изумлением я поняла, что эта некрасивая дама и есть королева Мара.

Слева нее за столом, покрытом красной скатертью, я увидела старенького человека в мантии — видимо, судью. Он внимательно разглядывал разложенные бумаги, подкидывал и ловил карандаш, покашливал и иногда что-то старательно записывал в тетрадь.

А по правую руку от королевы стоял, злобно усмехаясь, низенький плотный человек в черном плаще и широкополой шляпе. Господин Марген собственной персоной! Увидев его, я едва не упала в обморок — даже хорошо, что меня поддерживали гвардейцы.

— Вот наконец мы снова встретились, милая Злата, — ухмыльнулся Марген, но замолчал, столкнувшись с суровым взглядом судьи.

Меня поставили напротив королевы, и та, презрительно оглядев меня с ног до головы, махнула платком — начинайте!

Оторвавшись от бумаг, судья посмотрел на меня и властно заявил:

— Госпожа Злата Лето, в соответствии с законодательством Сапфировой страны вы арестованы и обвиняетесь в следующем…

Подслеповато глядя сквозь толстые очки на разложенные перед ним бумаги, он начал перечислять, в чем я обвиняюсь. А виновна, я оказывается, во многом. Если послушать судью, так в тюрьме среди грабителей и убийц не найдется человека хуже, чем я.

Я виновна в том, что стала причиной запрещенной законом дуэли, в результате которой получил тяжелое ранение королевский казначей. Я виновна в том, что без согласования с двором наняла ремонтировать Хрустальный дворец группу посторонних работников. Я виновна в том, что вносила изменения в проект реконструкции без позволения королевы. Я виновна в том, что устроила здесь вершика по имени Тиша. Я виновна в том, что…

Обвинения падали на меня, как камни, и я чувствовала, как страшно заболела голова. Я ничего не видела от волнения. Замечала только ухмылку Маргена — и чувствовала, как он рад моему бессилию, моему страху.

Наконец судья перестал перечислять преступления. Он снял очки, поднял усталые глаза и совершенно по-домашнему поинтересовался:

— Ну что, признаете вину, госпожа Злата Лето?

— Я бы хотела увидеть адвоката… — пробормотала я. И услышала презрительный хохот королевы Мары. Даже удивительно, что женщина может так чудовищно смеяться — будто каркает стая ворон.

— Адвоката! — восклицала она, прихлопывая себя по коленям, обтянутым алым бархатным платьем. — В нашем королевстве нет никаких адвокатов! Здесь только я имею право осуждать и миловать! И ты, иностранная девка, виновна по всем статьям! А более всего ты виновата в нарушении нравственности — будучи замужней женщиной, прилепила к себе капитана Эдвина! Это позор и бесчестье, который я не допущу в Сапфировой стране!

Наконец безумная королева, еще немного покаркав, успокоилась, выпрямилась — блеснула ее золотая тяжеловесная корона — и громогласно заявила:

— Выношу королевский вердикт! Приговариваю преступницу Злату Лето к смертной казни!

Я беспомощно посмотрела на старенького судью, но он только развел руками. Мол, что я могу сделать против единственной в стране государственной власти? Мне показалось, что подо мной обрушился пол. Голова закружилась, к горлу подступила тошнота.

— Я слышала, что для женщин смертная казнь в Сапфировой стране отменена, — пробормотала я.

— Отменена королевой Гариндой! А я — королева Мара! Я хочу тебя казнить — и казню! — снова закаркав, крикнула сумасшедшая королева.

Но тут вперед выступил господин Марген. Он выдвинулся к трону и, лицемерно взмахивая руками и бесконечно кланяясь, заговорил:

— Ваше Величество, позволите мне молвить слово! Глубочайше прошу милости для подсудимой иноземки! Она молода, не знает наших законов. Пощадите ее! — он перевел дух и продолжил лебезить. — Ваше Величество, униженно умоляю отдать мне в жены это глупую молодую даму. Поверьте, когда она будет моей супругой, я смогу ее перевоспитать!

Мне показалось, что у меня покрылись ледяной коркой руки, ноги, а голова превратилась в тяжелый снежный ком. Что здесь происходит? Как я могу стать его женой? Это просто невозможно!

Не знаю, что меня испугало больше — то, что меня могут казнить (ну и законы в этой прекрасной Сапфировой стране!) или то, что выдадут замуж за Маргена. Я прекрасно понимала, что королева хочет от меня избавиться — ведь она давно мечтает заполучить капитана Эдвина. А теперь еще и я встала на ее пути. Но не могла осознать, что это происходит в реальности — мне казалось, что я вижу отвратительный сон и скоро, наконец, очнусь.

— Господин Марген, ведь вы уверяли, что никогда не женитесь, — сдавленно произнесла я. — Неужели все-таки изменили свое мнение?

— Все течет, все меняется, госпожа Злата, — растянул губы Марген. — Главное, что я вам говорил, — вы всё равно будете моей! Так и случилось. Простите, что пришел без цветов… Но наша семейная будет усыпана розами. Возможно, иногда и с шипами!

— Я не могу выйти за вас замуж хотя бы потому, что я уже замужем! — потрясенно произнесла я. — На Побережье у меня есть официальный супруг.

— Почему же на Побережье? Он здесь! — опять раскаркалась королева, и я с ужасом увидела, как два гвардейца втащили в круглый зал Мариса.

Мой муж, мой Марис, которого я когда-то бесконечно любила, с которым были связаны и прекрасные, и ужасные воспоминания, стоял перед троном и с паническим ужасом глядел на королеву. Он был бледен до синевы, его черные волосы встрепались, отчетливо проявились острые скулы, и я подумала, что Марис прямо здесь сейчас упадет в обморок. Марис беспомощно крутил головой. Наконец он заметил меня, и его стеклянный от страха взгляд немного прояснился. Я отчетливо прочитала чувство, которое в нем отразилось. И это была ненависть.

Я не могла размышлять о своем неудачном браке в зале, где меня только что дважды приговорили к казни (а замужество с Маргеном — это та же казнь!). Но, заглянув в себя и посмотрев на совершенно раздавленного, измученного Мариса, я поняла, что не испытываю больше никаких чувств к этому перепуганному человеку. Точно передо мной стоит одна из уродливых скульптур во дворце из числа тех, от которых я наконец-то избавилась.

— Вы господин Марис Морт, гражданин Побережья, верно? — судья перечитал бумаги и внимательно глянул из-под очков. Я увидела, как Марис, трясясь, кивнул. — И вы прибыли, чтобы расторгнуть брак с госпожой Златой Лето, так?

Марис посмотрел на меня с нескрываемой злобой, перевел дух и сбивчиво, невнятно залопотал:

— Прибыл? Да я никогда бы не прибыл, Ваше Величество… уважаемый суд… Я просто шел на работу, как на меня накинулись какие-то люди, посадили на дракона и повезли… Повезли! На драконе! Вы же представляете, какой это ужас — летать на драконе! Я с детства боюсь высоты, я ведь даже на башни — никогда! А тут! Через горы! Как я не умер, я просто не знаю…

Я вздохнула — да, это правда. Я знала, что Марис панически боится высоты.

— Неважно, каким образом вы здесь оказались. Главное — прибыли, — подтвердил судья и что-то чиркнул в тетради. — Так что вы скажете насчет брака со Златой Лето? Подтверждаете ли вы, что не ведете совместное хозяйство, не имеете общих детей и имущественных споров? Согласны ли добровольно развязать брачные узы?

— С ней? С ней?! — Марис ткнул в меня пальцем. — Да я готов убить ее, не только развестись! Это из-за нее меня отправили на драконе… На драконе! Над скалами! А мне еще лететь обратно! Меня будет тошнить всю дорогу. И я так боюсь высоты!

У Мариса скривились губы, он некрасиво захныкал, а потом и громко, в голос, заплакал. И я поняла, что окончательно избавилась от всякого чувства к бывшему мужу. Ничего не осталось, кроме презрения и брезгливости. И, может быть, жалости — но только самой капли.

— Тогда подпишите документы о расторжении брака! — заявил судья.

Гвардейцы подтолкнули Мариса к столу, а когда тот дрожашей рукой поставил подписи, бесцеремонно вытолкали его за дверь. Меня тоже подвели к судье — и я, секунду подумав, тоже оставила свой росчерк. Я понимала: даже если я вдруг передумаю, гвардейцы мигом заставят меня сделать то, что необходимо. Раз уж Мариса нашли на Побережье и приволокли в Сапфир — видимо, по приказанию Маргена, так уж теперь точно никто не отступит.

— Вот вы и свободная женщина! Поздравляю вас! — шагнул ко мне Марген и попытался взять за руку, но я резко выдернула ладонь. Марген не рассердился, только проговорил с опасной ласковостью: — Ничего, милая, у нас вся жизнь впереди!

— Я никогда не выйду за вас, — чувствуя обморочный ужас, проговорила я. — Делайте со мной, что хотите. Не выйду!

— Тогда ваша голова полетит с плахи, — хладнокровно заметила королева, которая даже каркать вдруг перестала.

— Я все равно не выйду за Маргена, — шевельнула я непослушными губами. — Пусть будет, что будет, но…

Что произошло потом, я и теперь вспоминаю со смесью страха и восторга. Большой зал наводнился гвардейцами — но другими, в голубых мундирах, и среди них я с великой радостью заметила Эдвина. Гвардейцы действовали отточено, будто шестеренки в надежном механизме. Я даже не поняла, как на всех моих врагах оказались наручники — и на Маргене, и на верещащей, покрасневшей от возмущения королеве. Гвардейцы в красном пытались сопротивляться — но их было меньше, и вскоре они тоже были арестованы.

Крики, возгласы, угрозы — все слилось в единый шмелиный гул, и сквозь него пробился ясный, твердый, молодой девичий голос:

— Именем закона! Господин Марген, госпожа Мара… — невысокая темноглазая девушка в очках и строгом черном костюме явно намеренно не сказала слово «королева» или «Ваше Величество». Она цепко обвела глазами зал и громогласно заявила. — Вы обвиняетесь в многочисленных преступлениях! Вы насильно захватили в стране власть, организовав убийство моей бабушки королевы Гаринды. Вы, под видом несчастного случая на охоте, избавились от моего отца короля Ария. Этому есть неопровержимые доказательства. Вы будете преданы суду… — она глянула на потрясенного старого человечка в мантии и добавила. — Настоящему суду! Вы ответите по закону. Женщин в нашей стране не казнят — благодарите за это королеву Гаринду, госпожа Мара! Зря вы так ее ненавидели. А вот ваша голова, господин Марген, уж наверняка полетит с плахи.

Я увидела, что лицо Маргена стало белым, как колонна, возле которой стоял он. Он прислонил к щекам скованные наручниками запястья и замер.

— Что касается вас… — разгоряченная девушка пристально посмотрела на меня, и голос ее на секунду стал мягче. — То вас, госпожа Злата, я хочу поблагодарить за ваш труд. Я еще не посмотрела весь дворец, но то, что успела увидеть, мне очень понравилось. Надеюсь, и реконструкция завершится благополучно.

Девушка перевела дух и отчетливо заявила:

— А править страной теперь буду я! Законная королева Инна!

— Да будет так! — громогласно провозгласила появившаяся на лестнице Альда и грохнула кулаком в медный таз, будто в набат.