Копейщики

Часть 5

Бывает так: плывёшь по течению жизни, в спокойных водах приятных дел и снов, перебираешь рукой привычные, тёплые на ощупь чётки дней, вдыхаешь еле уловимый запах краски открытого фолианта или старой рукописи и вдруг… Река убыстряет ход, случай меняет твой привычный уклад бытия, события становятся гребнями высоких волн, уносящими твою маленькую лодку в неизведанное. А впереди в клочковатом тумане (такой бывает от залпа пушечных орудий) слышится гром водопада, который вот-вот вырвет из рук рулевое весло, оборвёт тонкую нить фарватера и затянет тебя в бездну. И бесполезно пытаться плыть против потока, напрягая все силы, потому что уже пробил колокол судьбы. Вот он стучит в твоё сердце стальным наконечником, разрывая грудь, оголяя нервы. Бездонная чаша обрыва смотрит в глаза единственным чёрным оком, и ты в оцепенении не можешь отвести взгляд. Твоё ли это падение в водоворот, твой ли крик ужаса кляпом застревает в горле? Но - странное дело… Полёт вниз замедляется. Ещё пара ударов об острые края неизбежного - и он прекратился вовсе. Ты видишь со стороны своё лицо, растерянное, озадаченное, удивлённое чередой превращений. Ожидание краха оказывается сетью встречных слов, странных, таинственных, призрачных. Кто это зовёт тебя? Кто прошептал в ухо тайну выхода из тупика? Стальная пружина предназначений толкает тебя наверх, и ты оказываешься совершенно в другом измерении, в другой стране, в другом параллельном мире. Здесь все говорят загадками. Здесь за каждым углом тебя подстерегает либо опасность, либо истина истин. Потока мелкой суеты, ленивой дрёмы, тихого болота прежнего неспешного, сытого состояния разума уже нет. Ты идёшь по узкой тропе, по верёвочному мосту, по канату между жизнью и смертью. Свет поиска освещает грань ещё непознанного - узкую полоску бритвы. Да, да. Ты ступаешь именно по ней, срываясь и взрезая ладони - ведь ты хватаешься за острый край, чтобы не упасть. Твоя рубашка промокла от крови. Это инстинкты толкают тебя плечами на лезвие судьбы, чтобы, сорвавшись, зализав раны, снова подняться и идти. И, спотыкаясь на ненадёжных тонких подошвах усталости, пронизанных гвоздями неуверенности и желаний повернуть обратно (их собрали твои пятки, сделав шаг в сторону), ты спрашиваешь себя: «Ради чего я терплю лишения, голод, жажду, опасность быть убитым или раненым? Зачем сопротивляюсь приглашению гостеприимных обочин - опуститься у края дороги, чтобы уснуть, а после пробуждения с облегчением узнать, что все мои беды оказались страшным сном?»

- А затем, - шепчет тот же голос свыше, - чтобы не угодить в застенки самой страшной тюрьмы на свете, называемой равнодушной памятью потомков. Затем, что в конце пути, упорствующего в поиске отчаянного скитальца, ждёт награда… Нет-нет, не тебя. Твоя радость преждевременна. Награда ждёт других, идущих за тобой. Твоя карма – прокладывать дорогу.