Российские Колумбы

КОРЕНЬ

Два года подряд я работал в иркутской тайге на реке Бирюсе топографом. Река очень коварная, порожистая. Промежуток реки под названием «Дури» редкие рыбаки пытались пройти на моторных лодках. У нас плавсредств не было, поэтому приспособили для измерительных работ на реке небольшие плоты, способные выдерживать трех человек. Все снаряжение, продукты везли по берегу на лошадях. Продвигались медленно, иногда скальные прижимы заставляли нас делать обход в несколько десятков километров. Идти по бирюсинской тайге с лошадьми без тропы очень утомительно.

Работу по реке на плоту возглавлял студент из техникума Саша Реденюк. Познакомились мы с Сашей в Тайшете, широкоплечий, высокий, на скуластом лице резко выделялись рыжие усы.

Александр готовился поступать на заочное отделение института. Вечерами мы долго засиживались в палатке, я помогал ему решать задачи по тригонометрии, уж очень они трудно давались парню.

Через месяц мы разделились, я решил дать возможность студенту поработать самостоятельно. Работа у моего напарника продвигалась очень медленно. Измерить глубину, скорость течения реки, высоту скал и берегового леса несложно, а для получения ширины водной поверхности требовалось выставлять рабочего с рейкой, затем переплывать на плоту реку и с помощью теодолита получать данные о ширине. На это уходило много времени.

Вечерами мы встречались, подводили итоги, а затем вновь принимались за решения тригонометрических задач.

Однажды, взяв двух рабочих, мы отправились на лошадях на работу по притоку реки, оставив практиканта на Бирюсе. В мое отсутствие к нам приезжал начальник партии на моторной лодке, оставил продукты, аэрофотоснимки с изображением Бирюсы и всех впадающих в нее ручейков и рек.

Вскоре студент начал очень быстро работать — я выполнял за день полторы нормы, а он три. Несколько раз я расспрашивал Сашу: возможно, он применяет какие-либо новшества или начальник партии сообщил об изменениях в методике работы.

— Точь-в-точь так же работаю, только опыта поднабрался, — отвечал мне Александр.

Однажды моторист привез распоряжение от начальника партии:

«Выделите рабочих практиканту Реденюку, он возглавит отряд по реке Агул».

Вскоре мы встретились с начальником партии, он удивился моей низкой производительности труда.

— Ты срываешь работу, тянешься, как при старой методике, — возмущался начальник партии, нахмурив длинные выцветшие брови.

— Какая методика?

— Разве Реденюк тебе не рассказал, что все ручьи и реки нужно измерять кронциркулем по аэрофотоснимкам и не нужно зря тратить время на полевые измерения?

В ответ я только отрицательно покачал головой.

— Как? Я же при рабочих ему это наказывал!

— А вы старались, каждую ночь доказывали корень квадратный из двух да из трех. А у него корень-то этот гнилой. Чтобы его кондрашка прохватила, — суетясь, тарахтел наш конюх Егорыч.

Скрипнул плотик, я выглянул из палатки. Огромная зеленая лиственница плыла по Бирюсе. Вершина слегка задела за плот, соскользнула и плавно развернулась корневищем к берегу. Дерево проплыло совсем немного. Вода даже не успела смыть грязь с корней. Суглинистая земля, крепко засевшая в хаотически изуродованных корневищах, уплывала в низовье Бирюсы.

Зимой я решил зайти в техникум и рассказать об Александре директору. Кабинет оказался закрытым, и я решил подождать. Секретарша перекладывала напечатанные листы бумаг, а рядом сидела женщина с хитрыми зелеными глазами, она что-то шепотом убедительно доказывала. Долго я старался вспомнить, где же встречал эту женщину.

— Заберите свои подарки и больше сюда не приходите, — догоняя удаляющуюся женщину, проговорила секретарша.

— Ишь, какая хитрая, захотела сыночка устроить в институт, нашелся отличничек.

Вошел директор, и мы, стоя, выслушали возбужденную секретаршу. Она назвала фамилию женщины — Реденюк.

— Мать и сын очень похожи друг на друга, у них много общего, — невольно вырвалось у меня.

— Гнилой корень порождает нездоровое дерево, — покачивая головой, проговорил директор.