04.1912

Глава 21. Сбор

В двадцать три часа и сорок минут четырнадцатого апреля тысяча девятьсот двенадцатого года миссис Флэнаган находилась у себя в каюте. С тех самых пор, как произошёл тот ужасный скандал с Джорджем, Мэри, её сестрой и рубашкой, миссис Флэнаган отвратительно себя чувствовала. У неё и без этих волнений каждое утро болела голова, а утомлялась она так быстро, что не могла присутствовать на многочисленных званых ужинах, которые давались практически каждый вечер.

Миссис Флэнаган была воспитана как аристократка и привыкла проводить время с себе подобными. На борту корабля она предпочитала вести себя как на суше. Поэтому, наверное, легко будет понять, отчего миссис Флэнаган так искренне расстроилась, что головная боль не дозволяет ей принимать участие в увеселениях. Вне всяких сомнений, миссис Флэнаган куда лучше чувствовала бы себя, если бы мистер Флэнаган сделал вид, что он её поддерживает — но мистер Флэнаган весело проводил время на ужине и не вспоминал о жене.

Миссис Флэнаган не была приучена выставлять напоказ свои чувства, но это казалось ей оскорбительным. Она едва было не расплакалась, правда, затем взяла себя в руки и легла спать.

Долго она не проспала: едва миссис Флэнаган успела соскользнуть в дрёму, как судно словно бы качнулось, и слух её потряс совершенно отчётливый странный звук. Он чем-то походил на треск разрываемой ткани. Казалось, за бортом поселилось чудовище, которое сердито дерёт огромными когтями гигантскую занавеску.

Миссис Флэнаган села в постели и обеспокоенно протёрла глаза. Этот странный звук и лёгкое сотрясение каюты ей совсем не понравились.

«Что это такое?» — спросила она себя и осторожно выглянула наружу.

Но миссис Флэнаган не увидела ничего, кроме зеркально сияющей забортной воды.

«Наверное, мы замедлили ход», — беспечно подумала она.

Такое невежество для миссис Флэнаган было простительным: в конце концов, она знала о кораблях ровно столько, сколько полагается писать на первых полосах газет. Миссис Флэнаган успокоилась, выпила воды и улеглась в постель снова, не имея ни малейшего представления об обеспокоенном оживлении, которое царило в это время на капитанском мостике.

Было двенадцать ночи и пять минут, когда капитан Смит с тяжёлым сердцем позвал старшего помощника Уайльда. Уайльд уже знал обо всём произошедшем и был мрачен, как древняя скала перед обрушением.

— Расчехлите шлюпки, — приказал ему капитан.

Уайльд нахмурился. Разумеется, уже было ясно, что корабль долго не продержится на плаву, и всё-таки слышать приказ из уст самого капитана было тяжело. Теперь ни у кого, даже у оптимистично настроенного Боксхолла, не осталось никаких надежд на то, что грандиозный лайнер останется на плаву.

Капитан, не теряя времени, обратился к первому помощнику Мёрдоку.

— Созовите пассажиров к местам сбора.

— Есть, сэр.

— Шестой помощник Муди, достать шлюпочные расписания.

— Есть, сэр, — исполнительно отозвался тот.

— Четвёртый помощник Боксхолл, разбудить Лайтоллера и Питмана.

— Есть, сэр.

Помощники капитана торопливо разошлись, старательно делая вид, что беспокоиться не о чем. Многие пассажиры, высыпавшие на прогулочную палубу, впрочем, уже освоились и перестали бояться: несколько молодых людей бессовестно гоняли пинками, как мяч, кусок льда, что откололся от айсберга, уничтожившего «Титаник». Четвёртый помощник Боксхолл, проходя мимо них, сокрушённо покачал головой. В эту минуту он не мог не подумать о том, что большая часть этих людей едва ли переживёт крушение.

Шлюпок на «Титанике» было катастрофически мало.

Миссис Флэнаган ничего об этом не знала. Она уже успела задремать, как ей снова помешали. В дверь каюты скребся Стивен: хорошо известный ей стюард, которого миссис Флэнаган выделяла за обходительность и расторопность.

— Миссис Флэнаган! — настойчиво сказал Стивен за дверью. — Миссис Флэнаган, пожалуйста, откройте дверь, это важно!

Миссис Флэнаган с усилием села в кровати и протёрла глаза. У неё снова разболелась голова.

— Стивен, я едва легла спать! — раздражённо воскликнула она. — Ну что такого могло случиться?

— Прошу, мэм, откройте дверь, — попросил Стивен крайне убедительным тоном, — распоряжение капитана.

Капитан Смит оставался для миссис Флэнаган непререкаемым авторитетом. Поэтому она выскочила из кровати, впопыхах набросила накидку на плечи и боязливо приоткрыла дверь. Стивен, стоявший на пороге, был мрачен, как священник на похоронах. В руках он держал странный прямоугольный предмет на лямках, белый и неуклюжий.

— Всем приказано надеть спасательные нагрудники и как можно скорее направиться на палубу, мэм, — сказал Стивен и покачал головой, — прошу вас, выполните распоряжение капитана.

Миссис Флэнаган подозрительно взглянула на спасательный нагрудник, который не внушал ей никакого доверия.

— Скажите, — с ноткой опасливой брезгливости поинтересовалась миссис Флэнаган, — это так необходимо?

Стивен мрачно кивнул. Миссис Флэнаган опять поглядела на жилет с омерзением.

— Он слишком большой и слишком громоздкий, он будет сдавливать мне грудь! — сердито заявила она. — И по какому поводу, позвольте спросить, проводится этот сбор? Разве с нами что-то могло случиться?

Стивен был отличным стюардом и свои обязанности знал хорошо. Он слышал от Оскара Коула, что вода мощным потоком поступает в котельные, и своими глазами видел воду у штрафной отметки в игровом зале, и краем уха уловил, как первый помощник Мёрдок сказал шестому помощнику Муди, прежде чем они разошлись исполнять приказания капитана:

— Спокойнее, не нужно поднимать панику раньше времени.

Так что у Стивена не возникало никаких сомнений по поводу серьёзности положения. Однако служебный долг обязывал его до последнего держать пассажиров в блаженном неведении, пока от капитана не поступит распоряжение им обо всём рассказать. Итак, Стивен сообщил:

— Боюсь, возникли небольшие технические неполадки. Вам придётся немного посидеть в шлюпке из соображений безопасности, миссис Флэнаган, прежде чем все проблемы будут решены.

— Так не лучше ли будет остаться здесь? — сурово вопросила миссис Флэнаган и неловко приняла из рук Стивена нагрудник. Она сердито вертела нагрудник в руках, рассматривая со всех сторон так, словно это было модное платье, и совсем не обращала внимания на то, что лицо стюарда уже стало мучнисто-бледным.

Миссис Флэнаган до сих пор не знала, что происходит. На палубах воцарилась настоящая неразбериха. Не было таких двух людей на борту, чья реакция на ночные события была бы одинаковой. Стивен почти взмолился:

— Мэм, прошу, наденьте спасательный нагрудник и следуйте на палубу! Медлительность сейчас не лучший советчик!

В голосе Стивена прозвучала такая мольба, что миссис Флэнаган сжалилась над ним и с демонстративной покорностью стала натягивать нагрудник. Он был тяжёлым, плотным и неуклюжим. Когда миссис Флэнаган пролезла в него и не без помощи стюарда оправила широкие лямки, её тоненькая фигура приобрела пропорции и размеры огромного деревянного бруска. Миссис Флэнаган встревоженно поглядела на Стивена.

— Но дети, — сказала она, — как же дети?

— Не волнуйтесь, мэм, — заученно ответил Стивен, — я сейчас же выведу мисс Шарлотту и мистера Джорджа за вами.

— А мой муж? — не отставала миссис Флэнаган. — Его вы предупредили?

Стивен с тяжёлым сердцем соврал:

— Конечно, ваш муж сядет в шлюпку сразу после вас. Пожалуйста, следуйте на палубу, миссис Флэнаган, вам нужно спешить!

Сам Стивен нисколько не сомневался, что в шлюпку мистера Флэнагана едва ли допустят. С давних времён на море действовал суровый закон: «Женщины и дети!» — гласивший, что в случае крушения судна в первую очередь спасали именно их. Мистер Флэнаган был мужчиной и джентльменом, чем он гордился, и наверняка это означало, что ему придётся остаться на корабле до конца.

Миссис Флэнаган решительно выставила острый подбородок. Она медленно поднялась на дыбы, точно озлобленная породистая лошадь. Немногое могло вывести из терпения эту хладнокровную женщину. Она теряла контроль над собой и становилась ужасна, если угроза нависала над её семьёй — и чуткая женская интуиция подсказала миссис Флэнаган, что её обманывают, хотя Стивен лгал с честнейшим лицом и убедительным видом.

— Я никуда не пойду без мужа и детей! — заявила она сурово. — Немедленно приведите сюда всех троих, мистер, иначе я отказываюсь сойти с этого места!

Стивен отчаянно взмолился:

— Мэм, прошу, поверьте мне и просто идите на палубу! Разве когда-нибудь вам приходилось сомневаться в моей исполнительности?

Миссис Флэнаган обвела Стивена подозрительным острым взглядом. Она не знала и не могла знать, что сейчас происходит на шлюпочной палубе и, тем более, представления не имела о том, что багаж уже вовсю плавает в своих отделениях. Не могла она знать и о затопленном помещении почты, где почтальоны яростно трудились, из последних сил спасая тюки с драгоценными посланиями. Поскольку не было объявлено об эвакуации, миссис Флэнаган считала, что имеет право покапризничать — а Стивен, исполнительный привязчивый Стивен, не мог бросить её здесь одну. За время плавания он почти сроднился с этим семейством. Теперь Стивен считал себя в некоторой степени ответственным за всё, что могло случиться с Флэнаганами, и он не покинул бы их, не убедившись, что все они хотя бы пытаются спастись.

— Мэм, — Стивен снова убедительно посмотрел на миссис Флэнаган, — прошу, не теряйте времени и отправляйтесь на палубу. Я сейчас же доставлю к вам вашу семью.

Неизвестно, чем закончился бы их бесплодный спор, если бы в этот момент сам мистер Флэнаган не появился перед супругой. Он был бледен, напряжён и встревожен, и его нижняя губа была искусана в кровь.

У мистера Флэнагана имелись все причины для волнения: он, как один из членов компании полковника Астора, услышал от капитана недобрые вести. Полковник совсем не хотел будить беременную жену и отправлять её к шлюпкам, но капитан с тихой и серьёзной настойчивостью заявил, что это необходимо.

— Дорогая! — крикнул мистер Флэнаган и схватил миссис Флэнаган за плечи. — Слава богу, ты уже слышала… — он краем глаза посмотрел на Стивена и сказал: — Благодарю за помощь. Дорогая, — и снова повернулся к миссис Флэнаган, — прошу, возьми всё самое необходимое и как можно скорее поднимайся наверх. Не теряй ни минуты времени, слышишь?

Миссис Флэнаган растерянно приоткрыла рот. Стивен тем временем вмешался деловым тоном:

— Я позову ваших детей, мистер Флэнаган.

— Я пойду с вами, — тут же ответил тот, — дорогая! Прошу, не упрямься, бери самое ценное, что легко унести с собой, закутайся потеплее и поднимайся на палубу! Скорее!

Ошарашенная миссис Флэнаган, оставшись одна на пороге каюты, могла сделать лишь одно очевидное заключение: дела на «Титанике», кажется, были плохи.

Джон Харди, старший стюард второго класса, решительно шагал по длинным коридорам и распахивал одну дверь за другой. Он был чужд церемонности своих коллег из первого класса: не та была ситуация.

— Всем выйти с надетыми спасательными нагрудниками на палубу, живо! — командовал мистер Харди, вламываясь в очередную каюту, после чего спешил к следующей. Голос у него был зычный, а дикция — отменная, так что мистеру Харди не приходилось беспокоиться о том, что его не поймут.

Из дверей кают высовывались взлохмаченные головы, сонные глаза отчаянно моргали. Пассажиры обменивались удивлёнными восклицаниями, качали головами и неловко выползали за порог. Они далеко не сразу приступали к выполнению указаний старшего стюарда. Сначала люди сбивались в кучки и обменивались встревоженными шепотками. Никто из них не понимал, что происходит.

Стюарды носились по коридорам со стопками нагрудников в руках. Кое-кто из пассажиров, поразмыслив, решили выполнять все указания, какие только дадут, и исполнительно стали натягивать громоздкие нагрудники. Женщины охали, ахали и жались к мужьям. Отсутствие ясности пугало их так, что, наверное, даже весть о крушении непотопляемого лайнера едва ли произвела бы более серьёзное впечатление.

Пока Джон Харди бродил от каюты к каюте, Мэри Джеймс сидела у себя за столом и размеренно сжимала и разжимала в кулаке хрустящие банкноты. У неё было ничтожно мало денег, вовсе не было работы и жилья, и она понятия не имела, что будет делать, когда приплывёт в Америку. Даже семьи у Мэри Джеймс не осталось.

Перспективы рисовались ей исключительно мрачными, и подчас она ловила себя на том, что задерживает дыхание, дабы не разрыдаться. Положение казалось безвыходным. Тяжесть его усугубляло отсутствие Лиззи: вне всяких сомнений, она убежала на нижние палубы к своему нечёсаному и невоспитанному другу с цыганскими глазами, и Мэри не могла представить, откуда начинать поиски. Для неё корабль был клубком перепутанных коридоров и кают, где совершенно невозможно было сориентироваться без помощи стюарда или мистера Уайльда, которого без его ведома она сумела бы использовать в качестве маяка.

Мэри не ощутила глухого удара об айсберг, не услышала она и жуткого скрежета, с которым огромный ледяной бок вспорол крепкую обшивку. Она так и сидела за туалетным столиком, в знак поражения низко склонив голову, смотрела на себя в зеркало и пыталась собраться с мыслями.

Дверь каюты распахнулась так резко, что она подпрыгнула. Джон Харди мрачно протрубил с порога:

— Мисс, немедленно надевайте нагрудник и выходите на палубу! Скорее!

Мэри тут же поднялась из-за стола и больно ударилась об угол. В тот момент она этого даже не заметила, словно бы боль причинили кому-то другому.

— Что произошло? — спросила она.

— Приказ капитана, — коротко ответил мистер Харди, — мисс, вы должны как можно быстрее выйти на палубу! Небольшие технические проблемы, ничего серьёзного, но лучше бы вам было переждать наверху.

Мистер Харди был человеком крайне занятым. Ему нужно было обойти ещё несколько кают, и он, как и все прочие более-менее сообразительные члены экипажа, уже понимал, что у корабля серьёзные неприятности. Посему мистер Харди должен был торопиться.

— Подождите! — крикнула Мэри ему в спину. — Я… я не понимаю… что всё-таки произошло?

— Ступайте на палубу, мисс, — велел ей Харди, — и ни о чём не беспокойтесь. Только не забудьте, пожалуйста, надеть свой спасательный нагрудник.

Мэри озадаченно уставилась на жилет, который ей передал стюард. Сжавшееся в комок сердце её отплясывало замысловатый танец где-то в горле.

«Что происходит?»

На этот вопрос не было ответа. Мэри торопливо пролезла в нагрудник, снова пересчитала деньги и, набросив поверх пальто, поспешила в коридор. Теперь любопытных там стало ещё больше. Женщины и мужчины толпились у стен небольшими группками и уже не шептались, а зудели, как осы в потревоженном гнезде.

— Зачем нас туда сгонять в такое позднее время?

— Сказали, это приказ капитана…

— Но зачем?

— Говорят, какие-то технические проблемы…

— Господи помилуй, да разве могут быть проблемы у такого титана? Ведь они сами говорили, что корабль непотопляем!

Люди недоумённо размахивали руками, шептались и покачивали головами. Леди с веснушчатым лицом, расчувствовавшись, засопела носом и стала причитать вполголоса:

— Ах, моя бедная матушка, она всегда говорила, чтобы я не доверяла пароходам!..

В толпе незнакомых обеспокоенных лиц Мэри сразу заметила одно-единственное, что навевало смутные воспоминания. Из толпы обеспокоенных, растерянных пассажиров уверенно выплыла крепкая женщина в тёплом пальто, при чемоданчике и шляпке. Это была супруга врача, с которой мисс Мэйд познакомилась на борту.

— Мисс Джеймс! — обрадованно воскликнула жена врача и помахала Мэри изо всех сил. — Как я рада застать хотя бы одно знакомое лицо!

— Добрый вечер, — растерянно пробормотала Мэри, — простите, но вы понимаете, что происходит?

Супруга врача размашисто рубанула ладонью воздух.

— Нет! — откровенно заявила она. — Но этот мистер Харди упрямо требует, чтобы мы надевали нагрудники и шли на палубу. Не понимаю, зачем: там ужасно холодно, а у меня, может быть, бронхит. Любой доктор вам скажет, что с бронхитом нельзя подвергать организм переохлаждению!

Мэри осмотрелась. Знакомой массивной фигуры врача видно не было — только бесконечные косяки обеспокоенных и совершенно ничего не понимающих пассажиров. Стюарды с трудом проталкивались мимо них, заглядывали в каюты, раздавали жилеты и сгоняли людей к выходу на палубу, как стадо.

— Фу! — поморщилась супруга врача. — Как отвратительно! Мы заслуживаем более мягкого обращения!

Мэри встревоженно схватила её за руку.

— Послушайте, — сказала она, — это очень важно… вы не видели мою сестру?

Супруга врача поиграла бровями.

— Сестру? — деловито переспросила она. — Вашу?

Мэри уверенно закивала.

— Да, да, — подтвердила она, — мою сестру, вы её не видели? Если мистер Харди обошёл все каюты…

— Каждую, — уверенно покивала супруга врача, — моя была первой, и я видела, как он заглядывал во все без исключения.

— Вы не видели мою сестру? — отчаянно спросила Мэри. — Помните её? Это та девочка одиннадцати лет, которая едва не свалилась за борт… ведь вы же наверняка её помните…

Супруга врача озабоченно покивала.

— Да, да, я помню этого бедного ребёнка. Не могу сказать точно, но мне кажется, что я её не видела.

— Господи! — у Мэри похолодело в груди.

Супруга врача напрасно тянула к ней руку, пытаясь схватить и притянуть к себе. Мэри вдруг обрела ловкость и уверенность движений, которые раньше не наблюдала за собой, и метнулась прочь по коридору, наводнённому людьми. Взволнованные стюарды в нагрудниках раздавали их пассажирам, где-то у входа трубно призывали:

— Сюда, все сюда! Немедленно соберитесь у выхода на палубу! Надевайте нагрудники и спешите к выходу!

Мэри с трудом проталкивалась сквозь толпу. Со всех сторон на неё напирали хлопающие глазами леди и ожесточенно бормочущие проклятия под нос джентльмены, их было так много, что, казалось, они топили Мэри, душили, погребали под собой. Она с трудом вынырнула из бешеного человеческого потока лишь около противоположной стены. Мэри привалилась к панелям, с трудом переводя дыхание.

— Где же ты? — простонала Мэри.

Неукротимый вал тел рвался мимо неё по коридорам. Мэри аккуратно развернулась, чтобы никто не зацепил её и не утянул обратно в этот безумный водоворот, и присмотрелась к табличкам на дверях. Каюта Лиззи находилась прямо напротив её каюты, и дверь этой каюты не была заперта. Мэри тотчас налегла на дверь всем весом и едва было не провалилась в помещение.

Ничего здесь не изменилось: по-прежнему аккуратно была застелена кровать, по-прежнему несколько позабытых вещичек валялось на стульях и на комоде. Казалось, что Лиззи совсем недавно ушла из каюты, но Мэри знала, что Лиззи вовсе здесь не было. В этом помещении не чувствовалось обжитости, тут не витал дух человеческого присутствия, словно бы Лиззи только раз или два побывала внутри.

Мэри торопливо подошла к комоду и бесцельно провела по нему рукой. Она подняла небольшой альбом, в котором Лиззи рисовала вазы и бездомных кошек, и зачем-то сунула альбом под мышку, а огрызок карандаша положила в карман — к своей записной книжке.

— Лиззи, Лиззи, — зашептала Мэри, — неужели ты по-прежнему внизу?

Она опрометью вырвалась из каюты. Мэри так торопилась, что не успела ни уклониться, ни отшатнуться, когда в коридоре у неё прямо под носом неожиданно очутился маленький человечек в форме стюарда. Мэри пискнула и врезалась в стюарда, тот охнул и едва не упал.

— Господи! — воскликнула Мэри, отшатнувшись. — Простите, пожалуйста, вы не ушиблись?

Стюард слегка потёр пострадавшее плечо.

— Нет, нет, — вежливо заулыбался он, — вовсе нет. Пожалуйста, мэм, поспешите на палубу, нельзя терять ни минуты!

Но у Мэри на этот счёт было своё мнение.

— Мистер стюард! — она решительно схватила того за руку, — скажите, как мне попасть на палубы для третьего класса?

— Для третьего класса? Мэм, помилуйте, но вам нужно подняться наверх, как можно скорее, по…

— Я знаю, что таково распоряжение капитана! — сердито отрезала Мэри. — Но я отправлюсь вниз, потому что третьим классом плывёт моя сестра, и я хочу забрать её с собой!

— Мэм, вы не должны спускаться, — попытался образумить её маленький хрупкий стюард. — Прошу вас, отправляйтесь наверх и ждите дальнейших указаний. Вашу сестру выведут вслед за вами!

— Нет, я не хочу ждать! — Мэри отчаянно рванулась из рук стюарда. — Как попасть вниз? Я не оставлю свою сестру там, так что скажите мне, как мне спуститься, чтобы мы пошли, наконец, наверх?

Стюард неловко пробормотал:

— Прямо по коридору, а затем — на лифте вниз, мэм. Вы могли бы воспользоваться лестницей, но, право слово, вам лучше было бы отправиться наверх. Нет поводов для паники, мэм, вашу сестру выведут на палубу…

Мэри отмахнулась и опрометью бросилась по коридору. Столь туманные указания совершенно ничего ей не объясняли, и она могла лишь надеяться, что хотя бы в этот раз не заплутает в лабиринте коридоров. Навстречу ей неспешными волнами выкатывались пассажиры. Дама с крохотной сумочкой в руках била мужа перчатками по плечу и твердила:

— И зачем вообще туда идти? Ты же слышал: обычные технические проблемы! Неужели они стоят того, чтобы я мёрзла на палубе, да ещё и садилась в эти богомерзкие шлюпки? Ты хоть раз их видел вблизи? Я видела. Они отвратительны и совершенно ненадёжны! Куда более правильным решением было бы остаться в каюте, пускай сами надевают свои ужасные нагрудники и садятся в эти… в эти…

— Пойдём, дорогая, — увещевал её терпеливым тоном муж, — раз таков приказ капитана, мы должны повиноваться.

Мэри прижалась к стене и приставным шагом направилась дальше, минуя поток гомонящих людей. Совсем близко от неё прошагал дробным шагом мужчина с кудрявой девочкой на плечах. За руку он вёл мальчика примерно одно возраста с девочкой, и оба ребёнка синхронно выли, заливаясь слезами:

— Папа, я хочу спать!

— Папа, давай пойдём обратно!

— Я не хочу туда, там холодно!

В хвосте очередного потока пассажиров бежал стюард в неуклюжем нагруднике и вовсю размахивал руками.

— Выходите на палубу, скорее, дамы и господа, скорее! — торопил он свою неуклюжую паству. — Быстрее, не задерживайтесь! Надевайте нагрудники и спешите к выходу на палубу!

Мэри протиснулась мимо и бросилась бежать со всех ног. Сердце её стучало так, словно ей пришлось преодолеть пересечённую местность. Она с мрачной решимостью втиснулась в лифт и закрыла глаза. Пока скрежещущая кабина не оказалась внизу, Мэри не позволяла себе приподнять веки. Неприятный комок, вызывавший тошноту, стоял у неё в горле.

Внизу было куда холоднее, чем она могла представить. Мэри неуклюже шагнула из кабины и тут же остановилась. Под туфлей у неё что-то негромко, предостерегающе хлюпнуло. Мэри в ужасе опустила голову. Пол покрывал еле различимый серебристый слой воды, и её холод, пробираясь сквозь подошвы туфель, сковывал Мэри кожу. Казалось, что бесчисленное множество сосулек с острыми кончиками вонзают в её тело — снова и снова.

— Господи! — прошептала Мэри и подобрала юбки. Дрожь пронзила её от макушки до пят. — Лиззи!

В опустевшем коридоре никого не было. Слышно было только, как по полу с журчанием струится ледяная забортная вода. Казалось, что она прибывает в прямом смысле слова на глазах. Мэри отчаянно потрясла туфлей в воздухе; с каблука сорвалось несколько ледяных капель.

— Эй! — она испуганно повернулась. — Эй! Есть тут кто-нибудь? Пожалуйста! Лиззи! Господи, Лиззи, отзовись!

Корабль молчал. Мэри развернулась и схватилась за решётку лифта. Вдруг на неё накатило отчаянное, безумное желание развернуться и сейчас же подняться наверх, поступить так, как говорили стюарды, ведь спасение людей было их задачей. Мэри ничего не смогла бы сделать, если бы и обученные люди потерпели поражение.

— Тихо, — негромко приказала себе Мэри и с усилием разжала пальцы. Вода мерно пропитывала её юбки и подошвы туфель; казалось, что она босиком стоит на льду. — Тихо. Лиззи где-то здесь. Она где-то рядом, и она нуждается в моей помощи. Лиззи — моя сестра. Что бы ни случилось — она моя сестра. Она где-то тут. Она где-то рядом!

Мэри отчаянно всхлипнула и через силу выпустила изящную решётку. Полубоком, как неуклюжий краб, она двинулась вдоль стены по молчащему коридору. Лампочки неярко мигали ровным жёлтым светом. Мэри мысленно похвалила себя: кажется, она выбрала верное направление, поскольку в этом коридоре пока было сухо. Через несколько десятков шагов она услышала отдалённый гул людских голосов и какой-то металлический шум, похожий на плотоядное клацанье пустого капкана. Мэри ускорила шаг. Жгучий холод по-прежнему пробегался по её коже, и она двигалась неуклюже, точно пингвин. Вскоре Мэри завернула за угол и застыла.

Стюарды носились по коридорам и тормошили полусонных пассажиров.

— Быстро надевайте нагрудники и идите на свою палубу! Живо! — повелительно прикрикивали они на недовольно бурчащую людскую массу.

— Зачем? — допытывался у них тщедушный старичок с огромными бакенбардами. — Что произошло?

— Дедушка, приказ капитана, — заученным тоном объяснил стюард, — небольшие технические неполадки. Давайте, скорее вылезайте на палубу, времени у нас не так много!

Мэри целеустремлённо зашагала в самую гущу людского столпотворения. То тут, то там мелькали встревоженные девичьи и детские лица, и тогда Мэри замедляла шаг — но оказывалось, что это совсем не Лиззи, и Мэри продолжала ввинчиваться в толпу, как гребной винт — в воду.

— Лиззи! — кричала она. — Лиззи, где ты?

Среди пассажиров третьего класса не было почти ни одного готового к неожиданной эвакуации. Люди выползали из кают, позёвывая и кутаясь в пижамы и ночные рубашки, и многие спешили наверх, лишь для вида набросив на плечи пальто или накидки. Какая-то супружеская пара долго и безуспешно пыталась протащить по коридору объёмный чемодан, но, наконец, оставила эту затею, когда неожиданно столкнулась со стюардом и этим самым чемоданом сбила стюарда с ног.

— Бросайте багаж! Что за безобразие! — накинулся на них стюард. — Берите самое ценное, если вам так угодно, и немедленно, живо, сразу наверх!

Супруги недовольно поворчали, но послушно прислонили гигантский чемодан к стене, распотрошили его там же и торжественно двинулись к выходу, вооружённые шкатулкой, кошельком, курткой и красивой юбкой, которую дама обмотала вокруг шеи, словно шарф.

Мэри отчаянно огляделась. Одна волна за другой прокатывалась мимо неё, к подъёму на палубу. Мэри искала Лиззи взглядом, но все пассажиры, которых она замечала, были незнакомыми и безликими, точно манекены, и, к кому из них она ни кинулась бы, рядом не было ни Лиззи, ни хотя бы её наглого друга. У Мэри закипело сердце. Она рванулась к одной стене, затем — к другой и сбила кого-то с ног. На неё тут же набросились разозлённые толстые кумушки.

— Могла бы смотреть, куда бежишь!

— Да, да!

— Ты нас чуть не раздавила!

— Да, да!

Мэри зажала уши ладонями. В голове у неё как будто бушевала буря. Она снова отчаянно осмотрелась, и шея её хрустнула так, что, казалось, позвонки вот-вот не выдержат.

Лиззи нигде не было. Стюарды продолжали расталкивать по людям огромные неуклюжие нагрудники и призывать, словно иерихонские трубы:

— Наверх, все наверх! Надевайте нагрудники и наверх, живо, это приказ капитана!

Гомон людей стал невыносимым. Казалось, огромная масса воды, клокочущая под ними, вдруг обрела голос, выучила английский и негромко, но явственно загудела, выливая все свои требования, все свои придирки единым мощным потоком. Мэри вскинула голову и отчаянно выкрикнула:

— Лиззи! Лиззи, где ты?

Навстречу ей по коридору неспешно, осторожно пробирался стюард. Сам стюард был в спасательном нагруднике, в руках у него было ещё три. Мэри круто повернулась, снова кого-то задела; едва было не получила ответный удар локтем, но с трудом устояла на ногах и уверенно бросилась вперёд. Стюард заученно порекомендовал:

— Поднимайтесь на палубу, мисс, и ни о чём не беспокойтесь. Небольшие технические проблемы, но вскоре они будут устранены. Из соображений безопасности вам нужно подняться на палубу и ждать дальнейших указаний.

— Подождите! — Мэри отчаянно вцепилась стюарду в руку.

Никогда она не позволила бы себе такого безумства. Но сейчас она сама не совсем понимала, что происходит, она не сказала бы точно, кто она такая, и ей было совершенно всё равно, что о ней подумают и скажут, тем более что она никого сейчас не волновала. Мимо неё торопливо шагали на палубы ничего не понимающие, заспанные пассажиры с помятыми лицами и красными глазами, полуодетые, пошатывающиеся. Где-то далеко впереди заливался капризным плачем ребёнок.

— Мисс, прошу отпустить меня! — потребовал стюард и отдёрнул руку. Мэри продолжала отчаянно цепляться за него так, словно он был её единственным шансом на спасение. — Мисс!

— Скажите, — затараторила Мэри, — вы не видели тут девочку? Её зовут Лиззи, Элизабет Джеймс, ей одиннадцать лет, чёрные волосы, серые глаза, она примерно вот такого роста, — Мэри торопливо показала в воздухе рост Лиззи, — чуть ниже моего плеча, здесь она наверняка одета в большую рабочую куртку, рубашку и штаны на подтяжках…

Стюард воззрился на неё с искренним недоумением. Мэри схватила его за рукав обеими руками и с воодушевлением продолжила:

— С ней наверняка мальчик… он немного выше, чёрные вьющиеся волосы, чёрные глаза… одет примерно так же… Его зовут Джо, фамилия, увы, мне не известна…

Стюард чуть-чуть подумал и участливо склонил к Мэри голову.

— Вы знаете номер каюты? — уточнил он. — Каюты, в которой остановились девочка и мальчик с родителями… опекунами… сопровождающими?

Мэри резко помотала головой и ещё крепче схватилась за участливого стюарда.

— Нет, — просипела она. Она не могла выговаривать слова отчётливо: губы у неё так дрожали, что из горла у неё вырывалось несуразное мычание. Мэри изо всех сил зажмурилась, чтобы не заплакать, но, когда она опять открыла глаза и умоляюще посмотрела на стюарда, она не смогла сдержать рыданий. — Пожалуйста, помогите мне её найти! Это моя сестра! Она плывёт вторым классом, вторым, и мне нужно знать… я должна её видеть! По каким причинам ни проводилась бы эта эвакуация, мистер, я никуда не пойду без своей сестры, вам понятно? — она яростно топнула и ещё энергичнее стала трясти руки стюарда. — Найдите мою сестру, пожалуйста! Я не знаю, где она сейчас может быть, я не могу пойти эвакуироваться, если я не знаю, делает ли это Лиззи!

Стюард посмотрел на неё широко распахнутыми глазами. Он не отводил взгляда в течение нескольких ошеломительно долгих мгновений, которые для них обоих растягивались, как годы. Мимо них стюарды настойчиво гнали небольшой табун пассажиров к выходу.

— Скорее! Скорее! Надели нагрудники и пошли! Пошли!

Мэри висела на стюарде, крепко сжимая обе его руки.

— Я прошу, сэр, — тихо сказала она, — помогите!

Стюард озадаченно приподнял бровь и аккуратно попробовал отстранить Мэри. Но она держалась мёртвой хваткой, и стюард скорее разорвал бы себе рукав, чем сумел бы избавиться от неё.

— Мисс, — негромко сказал стюард успокаивающим голосом, — прошу вас, отправляйтесь немедленно на свою палубу и ждите дальнейших указаний. Пожалуйста, не беспокойтесь и предоставьте всё нам. Мы отыщем вашу сестру и направим её к вам, как только это представится возможным.

— Как только это представится возможным? — ахнула Мэри и безумно затрясла руки стюарда. — В чём ни была бы причина эвакуации, моя сестра от начала и до конца должна быть со мной! Помогите мне её найти!

— Мисс, — терпеливо сказал стюард, — мы ищем всех, и всех отправляем эвакуироваться, вашу сестру мы не пропустим, можете быть уверены. А пока, мисс, спокойно направляйтесь к себе на палубу и ждите. Нет причин для паники. Всё хорошо. Всё под контролем.

Мэри прошипела:

— Нет! Всё плохо! Никакого контроля! Мне нужна моя сестра! Моя сестра, слышите? Я хочу её найти, я спрашиваю вас, где она могла бы быть…

— Наверняка ваша сестра направилась на эвакуацию вместе с остальными пассажирами третьего класса, — в голосе стюарда вдруг звякнуло нетерпение, — и уже находится на палубе, где должны быть и вы, мисс. Прошу, отправляйтесь наверх и ждите.

— Я никуда не пойду без своей сестры! — отрезала Мэри. — И вас я тоже никуда не выпущу, пока вы не поможете мне её найти!

Странный страх, который вдруг вскипел у неё в сердце, придал Мэри уверенности и даже наглости. Она никогда не посмела бы спорить, протестовать и упрямиться. Мэри воспитывали как нежнейший цветок в горшке. Её правилом, что мать не уставала повторять ей день ото дня, было одно-единственное: «Скромность и покорность украшают девушку».

Скромность и покорность служили Мэри хорошую службу, пока она работала гувернанткой. Безотказная, молчаливая и исполнительная прислуга высоко ценилась у богатых и влиятельных людей. Благодаря скромности и покорности Мэри была на хорошем счету, получала неплохую зарплату и считала, что уже достигла всего, о чём только могла бы мечтать девушка с её прошлым и настоящим. Скромность и покорность прокладывали ей дорогу в жизни, и Мэри могла быть уверена, что вещи, с которыми она сталкивается, и есть настоящая жизнь.

Однако этой ночью вдруг оказалось, что мать лгала ей, что подруги лгали ей, что школа лгала и что она сама себя обманывала. Скромность и покорность приказывали Мэри покивать, согласиться и спокойно, как овца на убой, отправиться на свою палубу. Кто мог знать больше об эвакуации, чем экипаж корабля?

Но Мэри не могла позволить себе сдвинуться с места. За спиной у неё маячил смутный, мрачный призрак Лиззи, и Мэри не позволила бы себе отступить. Скромность и покорность оказались бессильными перед странным бедствием, которое уже надвигалось на них, лениво выбираясь из тени.

— Я повторяю, — сказала Мэри решительно, — никуда я без своей сестры не пойду, мистер! Скажите мне, как я должна её искать!

Стюард обречённо вздохнул и снова предпринял попытку разжать пальцы Мэри.

— Ваша сестра уже наверняка наверху, — сказал он, — прошу, ни о чём не беспокойтесь и отправляйтесь на палубы для второго класса. Ждите дальнейших указаний, мисс.

— Можете ли вы сказать хоть что-нибудь ещё, кроме этого! — взорвалась Мэри.

С силой, которую она в себе и не могла подозревать, Мэри резко затрясла стюарда за плечи. Его голова замоталась из стороны в сторону.

— Помогите мне! Вот о чём я столько времени вас прошу! — гаркнула Мэри. — Я прошу пройти вместе со мной, пусть это и доставит вам определённые неудобства, что мне приходится, конечно, признать, и помочь мне отыскать мою сестру: Элизабет Джейн Джеймс, одиннадцать лет, чёрные волосы, серые глаза, примерно вот такого роста, — на этом несчастном корабле!

В довершение своих слов Мэри даже топнула и снова, как бы завершающим аккордом, встряхнула бедного озадаченного стюарда за плечи. Его посеревшие губы чуть шевельнулись, а в глазах мелькнула искорка осмысленности.

— Вашу сестру зовут Элизабет Джейн Джеймс?

— Да, — раздражённо подтвердила Мэри. После яростной вспышки у неё перехватило дыхание.

— Одиннадцать лет, приблизительно четыре фута семь дюймов роста, чёрные волосы, глаза серые? — снова уточнил стюард.

Мэри несколько озадаченно запрокинула голову и внимательно вгляделась стюарду в лицо. Он прищурился, словно бы изучая нечто, находившееся у Мэри за спиной. Сердце её пронзила огненная игла, и она мгновенно выпустила стюарда.

Позади неё, действительно, в коридоре собралась удивительная компания.

Впереди всех находился тот самый наглый растрёпанный мальчишка, друг Лиззи, с которым она, как она сама гордо говорила, «побраталась». Мальчишка был одет тепло — не в пример запоздавшим пассажирам, многие из которых спешили эвакуироваться в ночных рубашках и пальто поверх них, но выглядел таким же потрёпанным и растерянным, как и все остальные. К его плечу жалась миниатюрная девочка болезненного вида, с полупрозрачной кожей и огромными, усталыми и скорбными, как у многое повидавшей старухи, круглыми глазами. Нечёсаные волосы девочки свисали ей на грудь неаккуратными паклями. Она была в старенькой накидке, поверх которой набросила цветастый плед со следами пиршества моли, и стоптанных лёгких туфлях. За руку она держала другую девочку, высокую и тощую, как маяк, чьи костлявые руки и ноги неуклюже торчали из слишком коротких рукавов пышного, но, увы, давно устаревшего, нелепого платья с рюшами. На этой девочке не было ничего тёплого, но она, казалось, вовсе не мёрзла. Напряжённым и суровым взглядом она, как полисмен, производящий в нехорошем районе облаву, обшаривала округу, словно бы искала кого-то.

Но, разумеется, из всей этой толпы детей Мэри больше всех интересовала самая маленькая и хрупкая — её сестра.

Лиззи вовсе не казалась теперь ни независимой, ни ершистой: она приткнулась под боком у Джо, потрясённо распахнув глаза, и стояла, словно окоченевшая. На плечи ей Джо с заботливостью старшего брата набросил такой же траченный молью плед, как и тот, что укрывал болезненную девочку, и Лиззи безустанно куталась в него. Рукава были такими гигантскими и тяжёлыми, что она едва могла поднять руки. Её чёрные волосы выбивались из-под шапки, сползшей на одной ухо, древние кожаные ботинки, в которые она обулась, были по меньшей мере на несколько размеров больше, чем полагается.

Стоило Мэри увидеть Лиззи, как электрический разряд пробежался по всему её телу. Мэри неловко шагнула вперёд, чуть было не упала, пошатнувшись, но тут же новая сила прилила к каждой её клеточке, и она рванулась к Лиззи. Уже через несколько секунд та оказалась у сестры в нежеланных объятиях.

— Лиззи! — выкрикнула Мэри сорванным голосом и медленно опустилась на колени. Она не могла прекратить рыдания; слезы струились безумным потоком. — Лиззи, господи, слава богу, я тебя нашла! Идём скорее, нам нужно подняться на нашу палубу… — она скользнула растерянным взглядом по Джо, Бетти и Джанет, словно только что их увидела, и облизнула губы. — Мы все должны подняться на палубу! Немедленно разыщите своих родителей, капитан велел сажать всех в шлюпки! Лиззи, идём, идём, скорее за мной!

В течение первых пары мгновений Лиззи стояла неподвижно, как будто её заморозили. Но вот она шевельнулась, а затем вдруг упёрлась Мэри ладонями в плечи и отшатнулась. Мэри неловко разомкнула объятия. Лиззи стояла поодаль от неё, закрываясь руками, и смотрела исподлобья, как старый волк, угодивший в капкан.

— Не пойду! — угрюмо и настороженно прорычала Лиззи. — Я никуда с тобой не пойду!

Мэри поперхнулась слезами и снова шагнула вперёд. Лиззи отступила на такое же расстояние. Её друзья молча, встревоженно следили за ними и пожёвывали обесцветившиеся губы, но ничего не делали и не говорили.

— Лиззи, — тихо сказала Мэри, — сейчас речь не о твоих обидах на меня, многие из которых, что я готова признать, заслуженны. Сейчас речь идёт о твоей безопасности. Капитан отдал приказ собраться наверху, значит, мы должны это сделать. Как только технические неполадки будут устранены, я всецело в твоём распоряжении… и ты можешь выплеснуть на меня всё своё недовольство, но сейчас…

— Недовольство? — Лиззи снова отступила на шаг и обхватила себя за плечи. — Ха! — её тело конвульсивно содрогнулось, и она запрокинула голову. — Недовольство… да как бы не так! Ты… ты всегда мне врала! Ты вела себя со мной…

Наглый мальчишка в безразмерной куртке осуждающе поглядел на Лиззи и тихо сказал:

— Эй, старушка, сейчас разговор не об этом.

— Нет, именно об этом! — Лиззи отчаянно топнула. — Когда мне ещё с ней поговорить? Когда?

Мэри снова шагнула вперёд, и Лиззи снова отшатнулась. Между ними торопливо пробежал помятый красноносый джентльмен в одном ботинке. Ругаясь не совсем трезвым голосом себе под нос, он растолкал друзей Лиззи.

— Эваку… эвак… к чёрту! Неужели так нужно идти туда и мёрзнуть, если мне и тут хорошо?

Сердце Мэри как будто кололи отравленными огненными иглами.

— Лиззи, — сказала она, — я понимаю, что ты расстроена…

— Ты меня обманула! — провизжала Лиззи. Её лицо стало алым. — Ты обманула меня! Ты забрала меня у мамы, я даже не знаю, правда ли всё то, что ты мне рассказала об этом, потому что ты и прежде мне лгала!

— Лиззи, как только мы прибудем на палубу, ты можешь высказать мне все свои претензии, но пока мы должны…

— Я никуда с тобой не пойду! Слышала? Никуда! — Лиззи надменно фыркнула и перекрестила на груди руки. — Только попробуй увести меня насильно, я буду кричать!

Мэри обречённо замерла. Руки её безвольно повисли вдоль тела, и она уронила голову на грудь.

— Пожалуйста, — тихо сказала Мэри, — Лиззи, не нужно сейчас говорить о том, что не имеет значения в этой…

— Но когда это имело для тебя значение? Ты только притворяешься, что ты хорошая и добрая, потому что мама приучила тебя, что хороших и добрых все любят, а на самом деле ты думаешь только о себе, ни о ком, кроме себя! — Лиззи остановилась: позади неё была стена. — Я не хочу с тобой говорить, я не хочу стоять рядом с тобой, потому что я тебя ненавижу, ненавижу, ненавижу!..

Мэри не поднимала головы. Каждое «ненавижу» было для неё как выстрел в висок. Грохот этих слов гремел в ушах, откатываясь от стенок черепной коробки, и Мэри приходилось сцеплять зубы, которые сами по себе постукивали, попадая этим словам в такт. Она протянула к Лиззи руку и с ужасом поняла, что рука её трясётся.

— Лиззи, пожалуйста, идём со мной! У нас нет времени…

— Я не пойду с тобой! — отрезала Лиззи. — Ступай одна! Я останусь тут! Без тебя! И, когда мы приплывём в Америку, я тоже с тобой не останусь, я уеду и буду ходить в море, вместе с Джо, потому что Джо — моя настоящая родня, а не ты!

Мэри перевела остекленевший взгляд на мальчишку в огромной куртке. Тот посмотрел на своих спутниц, и обе они почти одновременно пожали плечами. Лица у всех троих ребятишек были пустые и бессмысленные: они совершенно точно не понимали, что происходит.

— Пожалуйста, — Мэри настойчиво шагнула к Лиззи и опять протянула трясущуюся руку, — я знаю, что я поступала некрасиво, знаю, что я не должна была тебе лгать, и я знаю, что теперь ты можешь не доверять мне и презирать меня, и, по правде говоря, ты вольна так поступать! Я тоже была бы восстановлена против такой сестры, потому что я совершила слишком много грубых ошибок. Я не могу оправдаться, сказав, что эти ошибки совершила из лучших побуждений, поскольку именно благими намерениями выстлана дорога в ад, как все мы знаем… Я обманывала тебя и сделала тебе больно, за что никогда себя не прощу и чего никогда не забуду… но я люблю тебя, Лиззи… и любовь подчас причиняет боль. Я не хочу сказать, что я обижу или оскорблю тебя снова. Я получила своё наказание и хорошо запомнила преподанный мне урок. Теперь я понимаю, где я совершила ошибки, и я не повторю их, потому что я не хочу, чтобы ты когда-либо страдала, Лиззи. Всё это, с чем мы столкнулись сейчас, всё, что заставило тебя мучиться, я совершала с совершенно иной целью, с противоположной целью: я не хотела, чтобы ты испытывала боль. Я не знала, что мой путь окажется неверным и заведёт нас обеих в тупик. Пожалуйста, Лиззи, позволь мне загладить свою вину и вывести нас из этого тупика! Прекрати скрываться от меня, Лиззи. Я признаю, что была неправа, и отдаюсь тебе на милость. Можешь делать со мной что угодно: обливай презрением, ругай, — но только сейчас и сегодня, в последний раз, выслушай меня, возьми мою руку и иди со мной. Потом, когда все эти проблемы будут улажены, я клянусь, что я останусь в твоём распоряжении. Пока я прошу тебя повиноваться… даже не мне, а капитану и всем этим замечательным стюардам, что сбиваются с ног, выполняя его поручения. Прошу, Лиззи, пойдём.

Лиззи воззрилась на Мэри глазами загнанного зверя.

— Прошу, — повторила Мэри и с трудом откашлялась. Голос у неё стремительно садился. — Лиззи, пожалуйста, в последний раз… ты можешь быть уверена, что я не лгу тебе, если ты боишься именно обмана.

Мальчик в безразмерной куртке и две его спутницы смотрели на Лиззи так, словно от её решения зависели их жизни, а Лиззи молчала и отводила взгляд. Её как будто приклеили к стене. Её губы дрожали, а на щеках горели два огромных симметричных пятна ярко-красного цвета.

— Лиззи, — осторожно сказала болезненная девочка, — понимаешь, это и не моё дело, конечно, потому что друзья здесь — Джо и ты, но я не могу уйти, пока ты не скажешь хотя бы что-то. Я с места не сдвинусь без Джо, а он так и будет стоять, пока ты не согласишься.

Джо уверенно и серьёзно кивнул и устремил на Лиззи пронзительный взгляд. Она содрогнулась всем телом, словно бы её принуждали залезть в яму, кишащую змеями.

— Лиззи, — вдруг заговорила высокая нескладная девочка, которая давно выросла из своего платья, — я и вовсе терпеть не могла Джо до сегодняшнего дня. Меня не волнует решение, которое он примет, и я слишком мало знаю тебя, чтобы твоя судьба могла меня интересовать. Но мне нравится Бетти. Пока она не уйдёт, не уйду и я.

Лиззи вскинула голову. Шея у неё мелко тряслась, как у лошади, которую заставляют снова залезать в непосильно тяжелое ярмо.

— Вы сговорились с ней, да? — отчаянно вскрикнула Лиззи и показала на Мэри. — Вы хотите, чтобы я обо всём это забыла… и жила так…

— Лиззи, — тихо промолвил Джо, — пожалуйста, просто сделай, как она говорит. Со своими проблемами вы потом разберётесь.

— Я никуда без тебя не пойду! — сорванным голоском выкрикнула Лиззи.

— Лиззи, стой! — гаркнул Джо, но она уже метнулась к нему навстречу.

Лиззи врезалась Джо головой в плечо и крепко обхватила его, словно свою последнюю защиту. Лиззи бойко развернула Джо к Мэри лицом и выглянула из-за его руки, как нашаливший ребёнок. Только лицо у неё было твёрдым, а взгляд — суровым.

— Я никуда не пойду с тобой и без Джо, — отчеканила Лиззи, — это моё последнее слово.

— Не бывать этому, — отрезала Мэри.

Она медленно развернулась и шагнула к Джо. Лиззи крепче вцепилась в его руку и вытолкнула перед собой, словно щит. Сам Джо ничего не говорил и не двигался, как будто бы он действительно был щитом — неодушевлённым и бессловесным.

— Я не пойду, — повторила Лиззи. В её голосе зазвучали сумрачные нотки. — Я не хочу никуда с тобой идти. Корабль скоро починят. Я подожду тут.

— Капитан приказал вывести всех на палубы, значит, случилось что-то серьёзное! — Мэри шагнула ещё ближе и протянула к Джо руки. — Нельзя медлить! Лиззи, я уже сказала тебе всё, что я могла. Что ещё ты хочешь от меня услышать, что ещё я должна сделать, чтобы ты пошла, наконец, со мной?

Лиззи скривила губы.

— Тебе ничего не надо говорить и делать — уже более чем достаточно! — отрезала она и опять спряталась у Джо за плечом. — Я тебе не верю! Ты мне противна! Уходи!

— Лиззи, прошу тебя, это важно! Пойдём со мной, мы должны спешить!

Бетти, болезненная девочка в пледе, вальяжно покивала.

— Да, да, — сказала она, — Лиззи, иди. Скорее!

— Мы с места не сдвинемся, пока ты не уйдёшь, — добавила её высокая спутница в нелепом платье.

Лиззи гневно рыкнула:

— Ну и не сдвигайтесь! Вас никто не просит! Я останусь тут, с Джо, потому что только Джо я и верю!

Мэри сделала ещё один крошечный шаг вперёд — и Лиззи тут же развернулась и прыгнула в сторону. Вернее, она попыталась прыгнуть — но не успела. Джо, до того неподвижный и, казалось, бесстрастный, выбросил руку в сторону и цепко схватил Лиззи за плечи. Она мотнулась, точно сломанная марионетка, и уронила голову на грудь. Джо аккуратно привлёк её к себе и повернул к Мэри. Мэри опустила потрясённый взгляд.

Она ожидала, что Лиззи начнёт вопить, извиваться, вырываться и брыкаться, как ведьма, которую волокут на костёр. Лиззи всегда умела отстаивать свою независимость и не гнушалась при этом никакими средствами. Но, очутившись у Джо в руках, она притихла, словно умирающая птичка. Она даже не шевелилась — только полными слёз глазами смотрела вверх, в бледное и искажённое от напряжения лицо своего друга.

— Зачем… зачем ты это сделал? — просипела Лиззи, и её губы затряслись. — Зач… зачем?! Ты ведь обещал… ты ведь говорил, что мы как брат с сестрой!

Джо был смертельно бледен, а его лоб рассекали морщины. Он уткнулся носом Лиззи в затылок и тяжело выдохнул:

— Да, мы как семья, Лиззи. Ничего не изменилось.

А затем он аккуратно выпустил Лиззи из объятий и подтолкнул к Мэри. Мэри внутренне напряглась, готовая к борьбе и погоне, но Лиззи молча и размеренно прошествовала к ней, не поднимая головы и волоча ноги. Лиззи мрачно пробурчала:

— Я не верю тебе, и я тебя теперь тоже ненавижу.

Джо тяжело выдохнул, на его лбу резче проступили две глубокие морщинки.

— Хорошо, — сказал он, словно выталкивая слова из горла, — ненавидь, Лиззи. Но мы побратались на крови. Куда ты, туда и я. Мы побратались, и это значит, что теперь я не всегда могу тебе угождать, лишь бы нам по-прежнему было весело и ты меня всё ещё любила. Прости, Лиззи, и удачи тебе.

Лиззи не отрывала взгляда от палубы. Она шумно втянула носом воздух и сгорбилась под властной рукой Мэри, которую та опустила ей на плечи. Мэри не могла позволить себе выпустить Лиззи хотя бы на мгновение: у Лиззи всё тело по-прежнему было напряжено, как перед атакой или бегством, и казалось, что она бросится прочь, стоит ослабить внимание лишь на секунду.

Джо, Бетти и их высокая нескладная спутница махали Лиззи вслед, пока она не исчезла за поворотом коридора — но Лиззи ни разу не махнула им в ответ.