04.1912

Глава 22. Женщины и дети

На палубе для первого класса кипела упорная работа. Второй помощник Лайтоллер уже знал о произошедшем и спешил к капитану. Старший помощник Уайльд старался как можно скорее расчехлить шлюпки.

Всего на «Титанике» их было двадцать. Шестнадцать ходили на шести вёслах и были подвешены на шлюпбалках, оставшиеся, складные, ходили под четырьмя вёслами и, в отличие от своих более просторных сестёр, имели парусиновые борта. Шлюпки были построены там же, где и сам корабль, — на верфи «Харленд энд Вулф» в тысяча девятьсот двенадцатом. Четырнадцать из шестнадцати деревянных шлюпок могли вместить шестьдесят пять человек каждая, две другие — по сорок, и складные, наконец, были рассчитаны на сорок семь пассажиров. Каждая шлюпка имела при себе буксировочный трос длиной в сорок шесть метров, мачту, якорь, парус, два багра, одеяла, компас, фонарь, запас галет и два бака с пресной водой по сорок пять литров вместимостью.

Всего шлюпки «Титаника» могли принять тысячу сто семьдесят восемь пассажиров — менее половины от всех, кто был на борту. И Генри Уайльд, готовивший шлюпки к спуску, не мог не холодеть от ужаса, представляя, какая паника поднимется на корабле, стоит людям понять, что шлюпок на всех не хватит.

Капитан это тоже понимал. Он собрал двух своих помощников: Мёрдока и Лайтоллера — и приказал:

— Как только шлюпки будут заполнены женщинами и детьми, спускайте их на воду.

Мёрдок направился к правому борту, Лайтоллер — к левому. Сигнала об эвакуации по-прежнему не подавали, и взволнованные, мрачные стюарды с каменными лицами сновали по палубе, приводя новых пассажиров. Бледные, трясущиеся на холоде люди неловко переступали с ноги на ногу и стучали зубами. Мужчины поддерживали своих дам под локти, дети жались к родителям. Где-то одиноко плакал младенец.

Лайтоллер был человеком действия и человеком слова. Приказ капитана он воспринял буквально.

«Женщин и детей, — рассудил про себя Лайтоллер, стараясь унять тревогу, которая неуклонно нарастала внутри, — значит, женщин и детей — больше никого».

У первого помощника Мёрдока, что направлялся сейчас к другой половине корабля, было на этот счёт своё мнение.

«Женщин и детей, — говорил он себе, ускоряя шаг, — а потом, если останутся свободные места, стану сажать тех, кто есть. Нужно спасти как можно больше пассажиров: долго мы над водой не продержимся».

Старший помощник Уайльд вообще не собирался как можно скорее исполнять капитанский приказ. Он медлил, вглядываясь в чёрное небо, и всё старался там что-то разглядеть. Уайльду казалось, вдалеке еле вырисовываются во мраке очертания корабля. Если бы Уайльд мог встретиться сейчас с четвёртым помощником Боксхоллом, вряд ли он подумал бы, что ему это кажется, поскольку Боксхолл тоже увидел во мраке ночи судно. Но у Уайльда, в отличие от Боксхолла, времени поразмыслить об этом не было: вываливание шлюпок требовало его деятельного участия. Возле каждой шлюпки собралось по небольшой кучке моряков: они деловито стаскивали чехлы, убирали мачты, укладывали фонари и жестянки с галетами. Уайльд снова и снова обводил взглядом толпы пассажиров на нижних палубах, но в темноте ночи, когда все старались укутаться теплее, люди казались одинаковыми. И всё же гнетущая интуитивная тревога в сердце подсказывала ему, что Мэри Джеймс до сих пор нет на месте сбора.

«Где же вы тогда?» — спросил он себя и отвернулся. Призрак Мэри Джеймс потускнел перед его мысленным взором.

— Мы готовы вываливать шлюпки, — доложился Лайтоллер. Выглядел он более чем странно: прямо поверх пижамы Лайтоллер набросил тёплое пальто, которое топорщилось так, словно под него набили вату.

Уайльд снова повернулся к нижним палубам, всмотрелся в чёрные кучки народа и покачал головой.

— Нет, — сказал он, — пока подождите.

Лайтоллер с сомнением оглянулся. Люди, изгнанные стюардами из тёплых кают и общественных помещений, уже начинали мёрзнуть, переминаться с ноги на ногу и, что хуже того, перешёптываться. Ещё немного — и он подняли бы панику. Женщины непонимающе проводили носовыми платками по глазам, мужчины негромко бурчали и сбивались в кучки. Лайтоллеру совсем не хотелось, чтобы уже в самом начале эвакуации начались волнения. Более того, медлить было нельзя. Судно не могло продержаться на плаву долго, а спуск шлюпок отнимал немало времени.

Лайтоллер немного подумал и, развернувшись, направился на капитанский мостик. Капитан и Томас Эндрюс ещё были там, они что-то вполголоса обсуждали с самым серьёзным и обеспокоенным видом.

— Разрешите вываливать шлюпки? — с ходу поинтересовался Лайтоллер.

Капитан согласно покивал.

— Да.

Лайтоллер, убеждённый в своей правоте, всё-таки велел вываливать шлюпки.

Заскрипели шлюпбалки, закрутились и натянулись тросы, тали пронзительно завизжали, как оскорблённые женщины, и шлюпки очутились за бортом. Лайтоллер снова двинулся к старшему помощнику Уайльду, который пристально смотрел вдаль, словно чего-то выжидая. Но Лайтоллер мог быть уверен, что помощь едва ли подоспеет в скором времени: поблизости не было ни одного судна, которое могло бы развить достаточную скорость и прибыть до того, как «Титаник» погрузится под воду.

— Шлюпки вывалены, — доложился Лайтоллер, — мы готовы производить посадку.

И Уайльд снова покачал головой.

— Нет, — тихо, но твёрдо ответил он. — Пока рано.

Лайтоллер мысленно плюнул, снабдил про себя старшего помощника метким ругательством и опять отправился на мостик. Томас Эндрюс и капитан по-прежнему что-то обсуждали.

— Производить посадку?

— Да, — тут же ответил капитан, — сажайте женщин и детей и спускайте шлюпки.

Лайтоллер вернулся на своё место и приготовился к страшному.

Но пока он мог бы и не волноваться: люди, скопившиеся на палубе, очевидно, не понимали, что за ужас навис над ними. Небольшие группки мужчин и женщин неприкаянно торчали у бортов; кое-кто смотрел в пока ещё далёкий молчаливый океан, кто-то кутался потеплее, то и дело в ночи вспыхивали яркими алыми точками кончики сигарет. Лайтоллер вздохнул и замахал руками, подзывая к себе пассажиров. «Титаник» стремительно уходил под воду, и Лайтоллер твёрдо вознамерился посадить как можно больше пассажиров прежде, чем разгорится паника.

— Женщины и дети! — прокричал Лайтоллер. — Первыми подходят женщины и дети!

Толпа не шелохнулась. Поджимая губы, богатые дамы в тяжёлых накидках с сомнением смотрели на шлюпки. По сравнению с массивным телом корабля-колосса они казались хрупкими, как умирающий осенний листок. Ни одна из женщин, стоявших неподалёку от Лайтоллера, не сдвинулась с места.

— Женщины и дети! — не сдавался он. — Пожалуйста, садитесь в шлюпки!

Дама в огромном боа, белокурая, с холодным лицом, посмотрела на Лайтоллера как на уличного шарлатана.

— Разве это так необходимо? — выразила она общую мысль. — Вы только посмотрите на эту несчастную шлюпку: она же развалится у нас под ногами!

Дамы, окружившие её, залопотали и закивали на все лады.

— Я туда не сяду! — категорично заявила дама в боа. — И мои дети туда тоже не пойдут; объясните сначала, что происходит!

— Мадам, — настойчиво заговорил Лайтоллер, — шлюпка более чем надёжная, и поверьте, необходимость в том, чтобы в неё сесть, огромная! Пожалуйста, занимайте своё место и сажайте детей!

Женщина в боа хмыкнула и покачала головой.

— Мне страшно! — упрямо отрезала она. — Почему мы должны пересаживаться с корабля в это… в это сооружение… пусть возникли технические неполадки, но вы же сами сказали, что скоро все проблемы будут улажены? — она аккуратно показала пальцем на шлюпку, будто боялась подцепить от той заразу. — Шагать за борт? Нет, мистер Лайтоллер, я не моряк, как вы, меня пугает эта необходимость, тем более, что мне по-прежнему ничего не понятно! Я туда не сяду!

Неуступчивая дама гордо отвернулась и отошла к борту. Лайтоллер мог только покачать головой. Миссис Флэнаган, разумеется, сейчас упрямилась и капризничала, но Лайтоллер уже мог представить, как через полчаса она будет бегать вокруг него, кричать и умолять пустить её в одну из немногих шлюпок, стремительно отваливающих от борта. Но пока Лайтоллер не имел права рассказывать о катастрофе: в шлюпки никто не сел, а людей на палубе уже было немало. Если бы только им было официально сообщено, что корабль вот-вот уйдёт под воду, поднялась бы ужасная паника. Поэтому Лайтоллер терпеливо повернулся к другой кучке встревоженных дам и стал подзывать их к себе. У соседней шлюпки дела шли получше: двое матросов уговорили сесть пожилых сестёр в одинаковых шалях. Старушки, охая и потряхивая седыми головами, кое-как пристроились в шлюпке и сразу укутали одеялом больные ноги. Лайтоллер воспользовался этим, чтобы повлиять на решимость дам поблизости.

— Видите? — поинтересовался он. — Леди уже в шлюпке! Сесть туда — не так страшно и сложно, как вам кажется!

Толпа женщин продолжала встревоженно гудеть и переступать с ноги на ногу. Тут из неясной кучи пассажиров выбился молодой человек с длинными острыми усами. Под локоть он вёл девушку, которая то и дело спотыкалась и умоляющим голосом твердила:

— Фред, Фред, пожалуйста, не сажай меня туда, не надо, мне страшно!

— Клер, это ненадолго, всего лишь требование капитана, — успокаивающим тоном произнёс Фред и аккуратно подвёл девушку к шлюпке. — Садись, Клер, будь мужественной! Смотри, как глядят на тебя эти дамы — ты можешь подать им пример.

Клер, чей нос опух и раскраснелся от рыданий, очевидно, не особенно интересовало, как к её поступку отнесутся запуганные и замёрзшие леди, которые прилепились к ограждениям и бортам, неловко теребя свои спасательные жилеты. Как с огорчением заметил Лайтоллер, на многих из дам не было нагрудников, и приходилось понять, что нагрудники эти они не надели вовсе не из-за халатности стюардов.

Клер, отчаянно всхлипывая, неловко переступила через борт и тут же завизжала. Фред и Лайтоллер ловко подхватили её под руки. Оступившись, Клер чуть было не упала в шлюпку плашмя, но вовремя выпрямилась и неловко стала усаживаться. Лицо у неё было мертвенно бледным.

— Спасибо, спасибо, — заученно пробормотала Клер и покивала, — спасибо, теперь я сижу сама. О господи, Фред, как же мне страшно и холодно одной! Пожалуйста, — она повернулась к Лайтоллеру, и её глаза жалобно загорелись, — пустите сюда моего жениха! Я сойду с ума от ужаса, если его не будет рядом!

Фред с сомнением посмотрел на Лайтоллера, затем — на девушку, которая одиноко сидела в шлюпке.

— Нет, — твёрдо отказал Лайтоллер и жестом велел Фреду отойти от шлюпки, — садятся только женщины и дети.

— Неужели это так важно? — кровь ударила Фреду в лицо, и он грозно засопел носом.

Лайтоллер остался непоколебим.

— Да, — ответил он, — прошу, отойдите и не мешайте посадке.

Фред бросил на Клер долгий печальный взгляд, и Клер прижала руки к груди.

— Ах, Фред, Фред, бедный!..

— Ничего, Клер, — с трудом улыбнулся тот, — сиди в шлюпке, дорогая, и ничего не бойся. Я сяду позже.

Бодрясь и улыбаясь фальшивой улыбкой, Фред отошёл к центру судна и закурил. Лайтоллер снова принялся подзывать пассажиров. Мужество двух престарелых сестёр и трагическое расставание Клер с женихом придало женщинам сил. Из толпы то и дело выступали новые фигуры; мужчины тащили своих дам к шлюпкам и помогали экипажу рассаживать их внутри. Медленно, но верно шлюпка заполнялась пассажирами.

Только корабль тонул намного быстрее.

У противоположного борта дела шли не лучше. Первый помощник Мёрдок едва ли не силком отрывал женщин от их отцов, мужей, сыновей и женихов и расфасовывал по шлюпкам, убеждая в том, что это действительно необходимо. Только первому помощнику Мёрдоку мало кто верил. Нос корабля клонился к воде, но пока замечали это только приборы, экипаж и особенно наблюдательные пассажиры.

К числу особенно наблюдательных относился мистер Флэнаган. Когда корабль врезался в айсберг, он и ещё несколько мужчин (в число которых входил его трижды проклятый сосед Беркли) сражались в карты. Было сыграно уже три или четыре партии, и удача не переставала улыбаться мистеру Флэнагану, пока «Титаник» не пропахал бортом айсберг.

— Что за чёрт? — воскликнул Беркли, который был только рад бросить игру, и вся компания хлынула из салона на палубу.

С несколько мгновений мужчины стояли снаружи, окутанные вуалью нестерпимого холода, и пристально смотрели за борт. Беркли, самому зоркому из них, удалось заметить нечто, похожее на большой белый призрак, что торопливо скрылось за холодной водной гладью.

— Что это было? — тихо спросил мистер Флэнаган.

Беркли пожал плечами.

— Джентльмены, я не могу дать точный ответ на этот вопрос, — сказал он спокойно, — но, сдаётся мне, мы обо что-то ударились.

— Что за глупости? — изумился мистер Флэнаган. — Обо что, чёрт побери, мы могли удариться? Здесь ничего нет, кроме ледяной воды и бесконечного неба, Беркли, что за глупые предположения?

Беркли только хмыкнул.

— Я высказываю своё мнение, мистер Флэнаган, — подчёркнуто спокойно произнёс он, — основываясь на личных наблюдениях.

И это его мнение, как мистер Флэнаган с изумлением признал, оказалось справедливым. Во всяком случае, сам он не смог бы объяснить, откуда пошли слухи о кусках льда, упавших на прогулочную палубу, и не смог бы понять, почему прочие праздные пассажиры ими играют, гоняя от одного борта к другому, как мяч. Мистеру Флэнагану эти глыбы сразу не понравились. Беркли, судя по его пожелтевшему лицу, тоже.

— Нужно спросить, что произошло, — решили оба джентльмена и отправились на поиски стюарда.

По дороге случилось так, что они наткнулись на дочь мистера Беркли. Неприкаянная девочка, предоставленная сама себе, бродила по кораблю после полуночи и вообще занималась всем, что находила для себя интересным, а мистер Беркли тем временем читал газеты, играл в карты и следил за обстановкой на бирже. Девочка, заметив отца, тут же устремилась к нему.

— Папа, папа, идём вниз, идём на корт! — закричала она. — Скорее!

— Что такое? — удивился мистер Беркли. — Что ты хочешь мне показать?

Девочка настойчиво увлекала его вниз.

— Папа, папочка, пожалуйста, идём за мной! Скорее!

Мистер Флэнаган и мистер Беркли поспешили за девочкой к корту. Юная мисс Беркли провела их по узкому коридору, распахнула двери и остановилась.

— Видите? — крикнула она и махнула рукой.

Сначала мистер Флэнаган и мистер Беркли ничего не заметили. Корт был таким же, как и прежде: пустое поле, ограждённое стально-серыми стенами, смотровое окно, забранное защитной проволочной сеткой. Каролина пискнула, махнув в сторону штрафной отметки:

— Папа, мистер Флэнаган, только посмотрите!

Мистер Беркли пригляделся, и его жёлтое лицо страдальчески вытянулось.

— О господи, — негромко сказал он, — пресвятая дева Мария, что это?

Мистер Флэнаган был более категоричен и резок в суждениях. Он обратился по другому адресу.

— Чёрт! — загремел мистер Флэнаган и стремительно подошёл к штрафной отметке. Под его туфлями захлюпала вода. — Это, что, течь? Дьявол!

Мистер Беркли, лицо которого оставалось пустым и печальным, автоматически протянул руки и закрыл уши дочери. Каролина капризно вырвалась и затопала.

— Что это такое? — закричала она. — Откуда здесь вода? Здесь не должно быть воды!

Мистер Беркли встрепенулся, и в его глазах загорелось что-то, похожее на искру деятельности.

— Каролина, дорогая, — мягко сказал он дочери, — пожалуйста, отойди от стены.

— Что это такое? — сурово вопросила Каролина. Её не так-то просто было сбить с толку. — Откуда тут вода?

Мистер Флэнаган поморщился и отступил от штрафной отметки. Вода, пробиравшаяся сквозь подошвы туфель, была настолько холодна, что у мистера Флэнагана захватило дух.

— Дьявол побери, — снова выругался он и отступил к порогу, где ещё было сухо. Мистер Флэнаган злобно потряс сначала одной ногой, затем другой и пробормотал: — Нужно найти стюардов. Пускай объясняют, что это за беспорядок! Я платил не за то, чтобы ходить в мокрых туфлях по корту для игры в сквош!

Мистер Беркли снова скорбно покачал головой и закрыл дочери уши. Каролина опять вырвалась, топнула, засопела носом и решительно двинулась наверх. Оба джентльмена заторопились за ней: пробудившиеся инстинкты подсказывали им, что в такой ситуации лучше не медлить.

Мистер Флэнаган и мистер Беркли очутились на палубе как нельзя более вовремя. Навстречу им уверенно бежал стюард с бледным лицом и застывшим взглядом. Сам стюард был облачён в неуклюжий спасательный нагрудник, который белел в ночи, как крыло чайки; в руках он сжимал ещё целую стопку таких же нагрудников.

— Держите, — твердил стюард, распихивая нагрудники по пассажирам, — держите и спешите к шлюпкам, пожалуйста, сохраняйте спокойствие, пожалуйста…

— Что происходит? — тотчас гаркнул мистер Флэнаган и попытался остановить стюарда.

— Небольшие технические неприятности, сэр, — ловко вывернулся тот, — совсем скоро всё снова будет в порядке. На время устранения поломки капитан отдал приказ сажать женщин и детей по шлюпкам, сэр. Держите спасательный нагрудник… — он торопливо втолкнул мистеру Флэнагану и его спутнику по нагруднику в руки и участливо склонился к маленькой Каролине. — А вам, маленькая мисс, я настоятельно советую пройти к шлюпкам. Совсем скоро вы вернётесь к отцу.

— Небольшие технические неприятности? — прошипел мистер Флэнаган. — Но ведь там затапливает корт! Мы только что оттуда, своими глазами видели, что вода уже у штрафной отметки, что, чёрт побери, происходит, вы можете ответить честно?

Стюард нервно сглотнул и улыбнулся пошире. Бледные и мрачные мужчины обступили его со всех сторон.

— Э-э… сэр, боюсь, что технические неприятности, о которых я упомянул ранее, и вода, о которой говорите вы, суть стороны одного и того же неприятного явления. Не беспокойтесь и надевайте нагрудник, сэр.

— Какова вероятность того, что мы утонем? — резко поинтересовался мистер Флэнаган.

Он никогда не любил продолжительные вступления и бессмысленные проволочки.

Стюард стал бледно-зелёного оттенка и начал теребить воротничок.

— Утонем? — воскликнул он. — Помилуй боже, сэр, о чём вы говорите? Сам бог не может потопить этот корабль!

Мистер Флэнаган сурово похмыкал и повернулся к Беркли. Оба они, хоть и не любили смотреть на жизнь мрачно, почувствовали в словах стюарда неуверенный вопрос, словно бы стюард пытался от них добиться ответа, причём такого, что успокоил и удовлетворил бы всех.

«Значит, утонем», — подумали джентльмены и, не сговариваясь, направились наверх.

Мистеру Беркли некуда было торопиться: дочь была при нём и капризничать не собиралась. Мистеру Флэнагану же предстояла куда более трудная задача: отыскать в месиве волнующихся пассажиров жену и детей.

Люди, застывшие на палубе, казалось, не знали того, о чём были теперь осведомлены мистер Флэнаган и мистер Беркли. Мужчина неподалёку от них сердито гудел, попыхивая сигарой:

— «Наденьте спасательные нагрудники и идите на палубу ночью, в лютый холод»! Что за глупость? Что за чушь, чёрт побери?

На мужчине вышеупомянутого нагрудника не было, но он прекрасно себя чувствовал в тёплом пальто, гордо распахнутом на груди. Рядом с ним стоял ещё один пассажир, тоже без нагрудника, и поддакивал:

— Если им так хотелось провести шлюпочные учения, могли бы сделать это утром! Чёрт побери, я как раз собирался лечь спать!

Мистер Беркли крепче взял за руку дочь и обратился к двум пассажирам:

— Вы с ума сошли или не замечаете очевидного? Корабль тонет.

Мужчины скептически посмотрели на него и через пару мгновений расхохотались. Униженный мистер Беркли тотчас вспыхнул, как сигнальная ракета.

— Что за глупости? — повторил первый из них, в пальто и с сигарой. — Вы газет не читали? Корабль непотопляем. Точка.

— Однако сейчас он тонет, — сердито отрубил мистер Беркли, — мы только что были на корте для игры в сквош. Вода уже у штрафной отметки, и богу лишь известно, как скоро она поднимется выше! На вашем месте я бы не позволял себе таких опрометчивых высказываний и не мешал спасаться тем, у кого ещё остался здравый смысл.

Мужчины снова посмотрели на него с недоверием и насмешкой и отвернулись к борту. Немногим поодаль от них расхаживал один из офицеров — кажется, это был первый помощник Мёрдок, — и уговаривал женщин и детей садиться в шлюпки. Пока что только в одной из них были пассажиры: состоятельная дама, на коленях у которой лежала собака, и её более скромно одетая спутница, пристроившая между собой и соседкой небольшую сумку.

— Садитесь, леди и джентльмены, прошу, не теряйте времени! — кричал Брюс Исмей, похожий на сумасшедшего дикаря в своём костюме, надетом прямо поверх пижамы. — Прошу, проходите к шлюпкам, в первую очередь садятся женщины и дети…

— Каролина, — мистер Беркли опустил взгляд на дочь, — милая, тебе нужно будет сесть.

Каролина посмотрела в небо немигающими тёмными глазами. Иногда она походила на змею, готовую к броску, в состоянии серьёзной задумчивости. Не говоря ни слова, она крепче взяла отца за руку и потопала к шлюпке, около которой суетилось несколько матросов. Неподалёку застыли, сбившись в кучу, дрожащие женщины с выпученными глазами и красными от холода носами. Первый помощник Мёрдок уговаривал их:

— Леди, пожалуйста, не теряйте времени и садитесь в шлюпку. Не бойтесь, мы поможем вам расположиться…

— Зачем нам туда садиться? — воинственно спрашивала самая старшая в группке пассажирка, седовласая леди лет шестидесяти на вид. — Я не могу доверить свою жизнь этой… ведь вы же сами говорили, что с кораблём ничего не может случиться. Я скорее останусь здесь, чем буду носиться по океану в таком… судёнышке!

Первый помощник Мёрдок продолжал свои уговоры с неистощимым терпением. Каролина осмотрелась и решительно направилась к нему, волоча за собой отца.

— Дядя офицер! — крикнула она. — Дядя офицер!

Мёрдок обернулся.

— Я хочу сесть в шлюпку, — серьёзно сказала Каролина. — Папа неуклюжий, поэтому подсадите меня, пожалуйста.

Мёрдок и мистер Беркли тут же повели девочку к шлюпке. Кучка встревоженных дам огромными глазами смотрела на них и разражалась потрясёнными вздохами. Каролина мягко вложила пальцы в ладони первого помощника и отца, закрыла глаза, а потом вздохнула.

— Страшно, — сказала она и неуклюже забралась в шлюпку.

— Ты уже на месте, Каролина, — обрадовал её отец. — Можешь открывать глаза. Всё хорошо.

Каролина подобрала колени к груди и съёжилась, точно замёрзший котёнок.

— Папа, — позвала она, — а ты сядешь со мной?

Первый помощник и мистер Беркли переглянулись. Беркли покачал головой и медленно отступил назад.

— Нет, — сказал он с тяжёлым вздохом, — сиди в шлюпке и ничего не бойся, Каролина. Я подожду другую.

— Но ведь я тебя потеряю! — пискнула Каролина и приподнялась в шлюпке. — А я не хочу тебя терять!

Лицо мистера Беркли мученически исказилось.

— Сиди в шлюпке, Каролина! — приказал он, и его губы дрогнули. — Я же сказал: я сяду в другую. Сначала мы разместим всех женщин и детей, а потом уже сядут мужчины.

Каролина скукожилась в шлюпке и закрыла лицо руками.

— А если я тебя потеряю?..

— Не потеряешь. Просто не бойся, ничего не бойся, слышишь, Каролина?

Та шмыгнула носом, и мистер Беркли отошёл от борта. Леди, что неуклюже переступали с ноги на ногу чуть поодаль, медленно подошли и вытянулись в небольшую очередь.

— Женщины и дети, садитесь в шлюпки! Пожалуйста, садитесь в шлюпки! — кричал первый помощник Мёрдок, созывая к себе толпу.

Мистер Флэнаган тем временем метался от одной кучки людей к другой. Почти всех здесь он знал: вон у борта курит полковник Астор, спокойный и величавый, где-то там разговаривает с компанией дам капитан Смит, чуть поодаль сидит на палубе, скрестив ноги, молодой Уильям Картер, несостоявшийся друг Шарлотты и Джорджа. Всё выглядело так, словно бы «Титаник», как обычно, пересекал Атлантику, и пассажиры всего лишь вышли прогуляться. Но в воздухе висела тяжесть тревоги, она чувствовалась так ясно, словно ею, как тяжёлым пледом, укутывали плечи. Вдоль бортов сновали матросы и офицеры, к шлюпкам то и дело подводили небольшие группки дам, которые, неловко вздыхая и театрально взмахивая руками, неохотно лезли внутрь. Даже слепец понял бы, что дела у «Титаника» идут плохо.

Мистер Флэнаган метнулся к стайке женщин, с которыми говорил капитан, и успел уловить негромкое:

— Да, это действительно необходимо.

Мистер Флэнаган неловко вмешался в беседу.

— Простите, простите, не хотел вас прерывать, но не видели ли вы миссис Флэнаган? И детей? Совсем недавно я велел ей подняться наверх… но я никак не могу её найти! Какой же я глупец, какой глупец! — и он схватился за голову. — Мы не должны были разлучаться!

Одну из женщин он хорошо знал — это была Берта Чамберс, с которой миссис Флэнаган частенько обсуждала великосветские сплетни. В отличие от большинства женщин на шлюпочной палубе, Берта Чамберс была достаточно тепло одета, но, кажется, совсем не понимала, что происходит.

— О, мистер Флэнаган! — радостно воскликнула она. — Какая радость, что вы здесь!

Это приветствие вполне подходило для салонов и неспешных раутов в загородном доме — на борту тонущего корабля оно прозвучало так смешно, что мистер Флэнаган неожиданно для самого себя сухо хмыкнул.

Берта Чамберс продолжала:

— Кажется, я видела миссис Флэнаган несколько минут назад. Она ужасно зла, — доверительным тоном сообщила Берта, — и наотрез отказывается садиться в шлюпку.

Мистер Флэнаган побледнел и сжал кулаки. Миссис Флэнаган его нисколько не удивила: он хорошо знал её упрямый характер. Хотя миссис Флэнаган была покорной и тихой рядом с мужем и на приёмах, во всех остальных случаях она никогда не забывала о том, что может гордиться своим браком и дворянским происхождением. Миссис Флэнаган не терпела, когда ей приказывали.

— Где она? — выкрикнул мистер Флэнаган. — И где дети?

— А, — Берта оставалась на удивление спокойна, — кажется, у левого борта. Да, точно, у левого, я видела там мистера Лайтоллера. Я не совсем в этом уверена, но, кажется, у него с бедной Скарлетт вышла небольшая ссора.

Мистер Флэнаган тут же бросился к левому борту, забыв поблагодарить услужливую Берту Чамберс. Она пожала плечами и с прежним спокойствием повернулась к капитану.

— Дорогие дамы, — сказал тот, — думаю, если вы спуститесь на палубу А, вам будет проще.

Женщины переглянулись, закутались в пальто поудобнее и гуськом двинулись к палубе А. В конце концов, как они могли отказываться и упираться, если сам капитан так обходительно просил их?

Тем временем мистер Флэнаган продрался сквозь бушующую толпу. У шлюпок постепенно появлялись небольшие очереди: женщины, закутанные в пальто, дрожащие, с детьми на руках, бледные, ожидали посадки. Матросы проворно носились туда-сюда и подсаживали их в скрипящие шлюпки, которые опасливо подрагивали над океаном. Ни в одной из благоразумных женщин, что расположились внутри, он не признал свою супругу.

— Чёрт! — шипел мистер Флэнаган, целеустремлённо пробивая себе дорогу. — Дьявол! Господь и все его ангелы, пресвятая дева Мария! Где же вы?

Неизвестно, по какому адресу дошли призывы мистера Флэнагана, но они оказались услышанными. Миссис Флэнаган была обнаружена супругом у самого края борта, где она ожесточённо препиралась со вторым помощником капитана. Лайтоллер упрямо указывал ей на Шарлотту, которая жалась к матери и протирала заспанные глаза, а потом — на шлюпку. Миссис Флэнаган мрачно трясла головой и заслоняла Шарлотту от Лайтоллера, точно боялась, что он может причинить ей вред. Шарлотта же ничего, судя по её помятому лицу, не понимала. Она была одета в тёплое пальто с неаккуратным воротничком, расстёгнутое на три последних пуговицы, а на плечах у неё висела тёплая шаль миссис Флэнаган, в которую Шарлотта закутывала бледные от холода кулачки. Она тупо смотрела на Лайтоллера так, словно вместо него видела загадочную засасывающую пустоту.

— Дорогая! — воскликнул мистер Флэнаган и схватил жену за руку.

Та сразу же испуганно обернулась, и её напряжённое лицо несколько разгладилось. Нечто вроде бледной улыбки скользнуло по белым губам, и она нервно кивнула.

— Милый, как же я беспокоилась! — воскликнула миссис Флэнаган. — Я никак не могу добиться от этого человека, — и она высокомерно показала на Лайтоллера, — внятных объяснений, почему я должна сажать свою дочь в шлюпку. Даже ты не удосужился проинформировать меня! — сердито фыркнула она в сторону супруга. — Я не собираюсь садиться сама и тем более не посажу дочь, мистер Лайтоллер; чтобы вы знали, я не могу доверить свою жизнь судёнышку, готовому развалиться под самыми моими ногами, и я…

— Помолчи! — гаркнул мистер Флэнаган. От суетливого шума людских шагов и голосов у него зазвенело в ушах.

Миссис Флэнаган испуганно захлопала глазами.

— Что ты…

— Замолчи! — повторил мистер Флэнаган. — Замолчи и слушай меня, дорогая: ты сядешь в эту шлюпку, более того, ты сядешь немедленно, ты и Шарлотта, а я пока поищу Джорджа и посажу в шлюпку и его…

Миссис Флэнаган непонимающе затрясла головой. Потрясение проступало на её идеально правильном, красивом и бесстрастном, как у статуи, лице. Она слегка приоткрыла рот, глотнула холодного воздуха и прошептала:

— Дорогой, о чём ты говоришь? Зачем… почему…

— Дорогая, — мистер Флэнаган взял её за плечи и прижался своим лбом к её лбу, — я не могу позволить тебе оставаться в неведении. Я и Беркли недавно были на корте. Мы почувствовали, как корабль столкнулся с чем-то огромным, вероятно, это был айсберг: мы собственными глазами видели, как на нижних палубах праздные пассажиры гоняли куски льда, словно мячи.

— О чём ты пытаешься мне рассказать? — залепетала миссис Флэнаган. Её остекленевшие глаза стали огромными. — Дорогой, прости, я не понимаю…

Мистер Флэнаган стиснул плечи жены и приподнял её хрупкое тело над палубой. Миссис Флэнаган слабо пискнула, когда муж поднял её на высоту своего роста и прошептал ей в губы:

— Дорогая, корт для игры в сквош затапливает. Вода поднимается выше и выше. Мы не можем оставаться на корабле дольше, нужно спасаться! Поэтому прошу тебя, прислушайся к мистеру Лайтоллеру и сделай то, что он велит.

Мистер Флэнаган поставил жену на палубу. За спиной у него к Лайтоллеру подошли несколько женщин и неловко стали забираться в шлюпку. Лайтоллер пристально следил за посадкой.

— Но как же ты? — пролепетала миссис Флэнаган и провела трясущейся ладонью по лицу мужа. Её рука была холоднее льда. — Дорогой…

— Я поищу Джорджа, — сказал мистер Флэнаган твёрдо, — где он?

Лицо миссис Флэнаган исказилось так, словно сейчас её пытали.

— Я не знаю, — простонала она, — я заходила к нему в каюту, но та совершенно пуста… я приказала ему вечером, чтобы он прочёл книгу, которую ему дала мисс Джеймс, и лёг спать, но в каюте нет ни книги, ни Джорджа… ах, милый, где же он? Что нам делать, как его искать? — губы миссис Флэнаган дрогнули, и из её глаз полились слёзы.

— Спокойно, — твёрдо сказал ей мистер Флэнаган, — я найду Джорджа и посажу его в шлюпку, а ты вместе с Шарлоттой занимай место, не теряй времени, и ничего не бойся. Как только я отыщу Джорджа, мы сядем и поплывём за вами, понятно?

— Милый… — растерянно шепнула миссис Флэнаган, — мы никогда не расставались надолго!

— Мы и не расстанемся, — пообещал ей мистер Флэнаган и, склонившись к ней, торопливо поцеловал в лоб. — Не бойся и садись. Смелее!

Шарлотта, не отпускавшая юбку матери, выглянула и прошептала:

— Папа, разве ты не пойдёшь с нами? Я не хочу… без тебя!

Мистер Флэнаган наклонился и потрепал по волосам и её.

— Дорогая, — прошептал он, и слёзы сами собой выступили у него на глазах, — садись и ничего не бойся. Садись, дорогая, всё будет хорошо.

Миссис Флэнаган, чьё лицо было даже бледнее обычного, подхватила Шарлотту на руки и с усилием подняла её. Две блестящие дорожки сверкнули на её щеках, когда она повернулась к мистеру Флэнагану и скользнула по нему долгим взглядом. Голова её склонилась к груди, и она судорожно вобрала воздух носом.

— Дорогой, — тихо сказала она, — пожалуйста, найди Джорджа и садись в шлюпку как можно скорее!

Мистер Флэнаган подтолкнул её в спину. Лайтоллер махал руками, подзывая колеблющихся пассажиров.

— Скорее, скорее! — крикнул мистер Флэнаган. — Не теряй времени, милая!

Он не двигался с места, пока миссис Флэнаган и Шарлотта не подошли к шлюпке. Видимо, из нежелания приносить второму помощнику извинения миссис Флэнаган направилась не к той шлюпке, что загружал он, а к соседней, у которой суетились взволнованные матросы с алыми от холода носами. На глазах у мистера Флэнагана его супругу и дочь аккуратно подвели к шлюпке, подсадили и разместили внутри. Мистер Флэнаган поднялся на носках и пару раз коротко махнул семье. Миссис Флэнаган и Шарлотта никак не отреагировали, но мистер Флэнаган всё же развернулся и, не теряя времени, заспешил к центру судна. Каждый новый глухой удар взволнованного сердца приближал его к страшной развязке, приближал не только его, но и Джорджа, который по-прежнему был где-то на корабле.

Мимо пробежал стюард. Мистер Флэнаган тотчас рванулся вперёд и крикнул:

— Подождите! Стойте!

Стюард встревоженно обернулся и неловко попытался высвободить руку. У него за спиной скрипели и шумели шлюпбалки и громко ругались матросы. Столпившиеся поодаль женщины с сомнением и беспокойством мерили шлюпку взглядами.

— Стойте! — мистер Флэнаган встряхнул стюарда за руку в надежде, что это поможет тому восстановить над собой контроль. Глаза стюарда и впрямь несколько прояснились. — Мне нужно как можно скорее найти своего сына. Его зовут Джордж Юджин Флэнаган, — кругом было так шумно, что ему приходилось напрягать голос, едва ли не кричать на пределе своих сил. — Тёмные волосы, чёрные глаза, приблизительно пять футов роста, если он в пижаме, то она светло-голубого цвета, поверх должен быть шёлковый халат, либо же на нём должен быть костюм…

Стюард покачал головой. Глаза у него по-прежнему были тупые, что заставляло мистера Флэнагана думать, будто это для стюарда типичное выражение.

— Нет, сэр, — прошептал стюард, — такого мальчика я не видал, сэр.

Мистер Флэнаган чертыхнулся и рванулся вперёд. У выхода на палубу крутился ещё один стюард: он настойчиво убеждал пожилую даму в чёрном надеть спасательный нагрудник. Чуть поодаль от них стояла супружеская чета в годах и спокойно смотрела за борт. В шлюпки медленно забирались новые пассажиры.

— Вы! — повелительно крикнул мистер Флэнаган и схватил другого стюарда за руку. — Вы, вы не видели моего сына? Его зовут Джордж Юджин Флэнаган, рост — примерно пять футов, ему двенадцать лет…

— Сэр, я не видел такого мальчика, — покачал головой стюард, — возможно, он уже сидит в шлюпке?

Но сердце мистера Флэнагана ныло так настойчиво, что ему не приходилось сомневаться: Джорджа в шлюпке нет. Он взвыл, топнул, снова помянул всех святых и всех демонов, которых знал, и стремительно бросился вдоль правого борта. На глазах у него несколько молодых людей подошли к пожилой чете, которая по-прежнему спокойно смотрела в воду, и полковник Грейси, один из них, сказал:

— Мистер Штраус, вы вполне могли бы обратиться к капитану, чтобы он позволил вам сесть в шлюпку.

Пожилой мистер Штраус скользнул по полковнику равнодушным взглядом и пожал плечами.

— Я не стану отнимать у других их право на спасение, — сказал он размеренно и снова перевёл взгляд на воду.

Полковник Грейси тяжело вздохнул и отступил. Мистер Флэнаган умоляюще закричал:

— Мистер Штраус, господи, может быть, хотя бы вы видели моего сына? Он всё ещё на корабле, я уверен!

Лицо мистера Штрауса исполнилось искреннего сочувствия.

— Вашего сына? — переспросил он. — Этого очаровательного юного джентльмена, который так болезненно переносит поражения?

Мистер Флэнаган исступленно закивал. Надежда стала возрождаться в его сердце.

— Да, да, — страстно закивал он, — о господи, так вы его видели? Где?

— Совсем недавно, — сказал мистер Штраус медленно и вдумчиво, — а что касается того, где же это было… Ида, — обратился он к жене, — дорогая, не припомнишь ли ты, где мы могли видеть юного мистера Флэнагана?

Ида степенно ответила:

— Полагаю, это было у спуска с палубы. Я слышала, как мальчик убеждал стюарда, что ему необходимо спуститься на палубу G.

Мистер Флэнаган в отчаянии вцепился себе в волосы. Он не мог сдержать стона, который так и рвался у него с губ.

— Чёрт побери, зачем? Зачем ему это понадобилось?!

— Я не могу быть уверена, — сказала миссис Штраус, — но, кажется, я слышала, как мальчик говорил, что он забыл свои вещи у входа на корт для игры в сквош.

— Он не мог ничего там забыть! — воскликнул мистер Флэнаган. — Он всегда ходил на корт налегке!

— Скорее всего, он отправился за мистером Райтом, — покачала головой Ида.

— Да, да, — энергично поддержал её мистер Штраус, — ведь вы не могли не заметить, как ваш сын привязался к мистеру Райту. Наверняка он отправился предупредить того… из чувства детской солидарности.

— Зачем? — мистер Флэнаган в отчаянии схватился за голову. — Чёрт бы с этим Райтом, неужели же не нашлось бы никого, кто разбудил бы его? О, спасибо, спасибо, вы дарите мне надежду!

Мистер Флэнаган всё-таки не забыл вежливо приподнять шляпу, прежде чем покинуть безмятежную чету Штраусов и броситься назад. При мысли о том, что совсем скоро ему придётся пробираться на нижние палубы, наверняка уже заполненные ледяной водой, мистера Флэнагана бросало то в жар, то в холод, и его ноги сами собой начинали дрожать, словно бы они были готовы нести его куда угодно, но только не к смерти в объятия. Мистер Флэнаган стиснул зубы и решительно прорвался в примолкшие коридоры. Как его ни ужасали бы затопленные коридоры и мрак ночи, куда страшнее было оставить беспомощного сына одного внизу.