31-40 Киллмастер Сборник детективов про Ника Картера

Глава 5

Маленький человечек с молотком был беспощаден. Он был гномом, в грязной коричневой мантии и размахивал молотком. Гонг был вдвое больше маленького человечка, но у маленького человека были большие мускулы, и он имел в виду дело. Он снова и снова ударил молотком по звучащей меди - боингг - боингг - боингг - боинггг...

Забавная вещь. Гонг менял форму. Она начинала походить на голову Ника Картера.

BOINGGGGGG - BOINGGGGGGG

Ник открыл глаза и как можно быстрее закрыл их. Снова зазвонил гонг. Он открыл глаза, и гонг остановился. Он лежал на полу на футоне, накинув одеяло. Возле его головы стоял белый эмалированный горшок. Предвидение с чьей-то стороны. Ник поднял голову над горшком, и ему стало плохо. Очень болен. Долгое время. Когда его вырвало, он лег на подушку пола и попытался сфокусировать потолок. Это был обычный потолок. Постепенно он перестал кружиться и успокоился. Он начал слышать музыку. Неистовая, далекая, топчущая гоу-гоу музыка. Это было, подумал он, когда его голова прояснилась, не столько в звуке, сколько в вибрации.

Дверь открылась, и вошла Тонака. Никакой формы девочек-скаутов. На ней был коричневый замшевый пиджак поверх белой шелковой блузки - очевидно, без бюстгальтера под ней - и узкие черные брюки, любовно облегавшие ее стройные ноги. Она была слегка накрашена, помада и немного румян, а ее блестящие черные волосы были уложены на макушке с притворной небрежностью. Ник признал, что она была настоящим блюдом.

Тонака тихо ему улыбнулся. "Добрый вечер, Ник. Как ты себя чувствуешь?"

Он нежно коснулся своей головы пальцами. Он не упал.

"Я просто мог бы так жить", - сказал он. "Нет, спасибо".

Она смеялась. "Мне очень жаль, Ник. Я правда. Но это казалось" единственным способом исполнить желания моего отца. Препарат, который мы тебе дали, - он не только делает человека чрезвычайно послушным. Он также вызывает у него огромную жажду, желание ". , на алкоголь. Ты действительно был совсем пьян еще до того, как мы посадили тебя в самолет ".

Он уставился на нее. Теперь все было ясно. Он осторожно потер шею сзади. "Я знаю, что это глупый вопрос - но где я?"

Ее улыбка исчезла. "В Токио, конечно".

"Конечно. Где еще. Где ужасный секс втроем - Мато, Като и Сато?"

"У них есть своя работа. Они делают это. Я сомневаюсь, что вы их снова увидите".

"Думаю, я выдержу это", - пробормотал он.

Тонака опустился на футон рядом с ним. Она провела рукой по его лбу и погладила по волосам. Ее рука была прохладной, как ручей Фудзи. Ее мягкий рот коснулся его, затем она отстранилась.

"Сейчас для нас нет времени, но я скажу это. Я обещаю. Если вы поможете моему отцу, как я знаю, вы это сделаете, и если мы оба переживем это, я сделаю все, чтобы компенсировать вам то, что я сделала. Что-нибудь! Это понятно, Ник? "

Он чувствовал себя намного лучше. Он сдержал порыв прижать ее стройное тело к себе. Он кивнул. "Понятно, Тонака. Я буду держать тебя за это обещание. А теперь - где твой отец?"

Она встала и отошла от него. "Он живет в районе Санья. Вы это знаете?"

Он кивнул. Один из худших районов трущоб в Токио. Но он не понял. Что делал старый Кунидзо Мату в таком месте?

Тонака угадала его мысль. Она прикуривала сигарету. Она небрежно закинула спичку на татами.

"Я сказал вам, что мой отец умирает. У него рак. Он вернулся, чтобы умереть со своим народом, Этой. Вы знали, что это Буракумины?"

Он покачал головой. "Я понятия не имел. Это имеет значение?"

Он считал ее красивой. Красавица исчезла, когда она нахмурилась. "Он думал, что это имеет значение. Он давно покинул свой народ и перестал быть сторонником Эта.

поскольку он стар и умирает, он хочет загладить свою вину ". Она яростно пожала плечами." Возможно, еще не слишком поздно - это определенно время для этого. Но он вам все это объяснит. Тогда посмотрим - теперь я думаю, тебе лучше принять ванну и привести себя в порядок. Это поможет твоей болезни. У нас мало времени. Несколько часов до утра ".

Ник встал. Его обуви не было, но в остальном он был полностью одет. Костюм Сэвил-Роу уже никогда не будет прежним. Он действительно чувствовал себя грязным и зарос щетиной. Он знал, как должен выглядеть его язык, и не хотел смотреть себе в глаза. Во рту ощущался отчетливый привкус перегара.

"Ванна может просто спасти мою жизнь", - признал он.

Она указала на его мятый костюм. "Тебе все равно придется переодеться. От этого придется избавиться. Все устроено. У нас есть для тебя другая одежда. Бумаги. Совершенно новое прикрытие. Моя организация, конечно, разобралась с этим".

"Отец, кажется, был очень занят. А кто такие" мы "? "

Она бросила ему японскую фразу, которую он не понял. Ее длинные темные глаза сузились. "Это означает воинствующие женщины из Эта. Это то, что мы - жены, дочери, матери. Наши мужчины не будут сражаться, или их очень мало, поэтому женщины должны. Но он вам все об этом расскажет". Я пошлю девушку насчет твоей ванны ".

"Подожди минутку, Тонака". Он снова слышал музыку. Музыка и вибрации очень слабые.

"Где мы? Где в Токио?"

Она бросила пепел на татами. "На Гиндзе. Скорее, под ней. Это одно из немногих наших безопасных укрытий. Мы находимся в подвальном помещении под кабаре Electric Palace. Это музыка, которую вы слышите . Уже почти полночь. Теперь я действительно должна идти, Ник. Все, что ты хочешь ... "

"Сигареты, бутылка хорошего пива и знать, где ты взяла свой английский. Я давно не слышал" prease "".

Она не могла сдержать улыбку. Это снова сделало ее красивой. "Рэдклифф. Класс 63 года. Отец не хотел, чтобы его дочь стала этой, понимаете. Только я настояла. Но он вам и об этом расскажет. Я пришлю вещи. И бассу. девочку. До скорой встречи, Ник ".

Она закрыла за собой дверь. Ник, который ничем не отличался от других, сел на корточки по восточной моде и начал обдумывать это. В Вашингтоне, конечно, было бы адски пришлось платить. Хоук будет готовить камеру пыток. Он решил разыграть карты, как они выпали, по крайней мере, на время. Он не мог связаться с Хоуком сразу, не сказать старику, что его странствующий мальчик забрел в Токио. Нет. Пусть босс получит апоплексический удар. Ястреб был крепкой, жилистой старой птицей, и это его бы не убило.

Тем временем Ник увидит Кунизо Мату и узнает, в чем дело. Выплатит свой долг старику, уладит весь этот адский беспредел. Тогда будет достаточно времени, чтобы позвонить Хоуку и попытаться объяснить.

В дверь постучали.

"Охари насаи". К счастью, пока он находился в Шанхае, он говорил на этом языке.

Она была средних лет с ровным безмятежным лицом. На ней были геты из соломы и домашнее платье в клетку. Она несла поднос с бутылкой виски и пачкой сигарет. На руке она несла огромное пушистое полотенце. Она одарила Ник алюминиевой зубастой улыбкой.

"Конбанва, Картер-сан. Вот тебе кое-что. Бассу готов. Вы идете хубба-хубба?"

Ник улыбнулся ей. "Не хубба-хубба. Сначала выпей. Сначала покури. Тогда, может быть, я не умру и смогу насладиться бассу. О намаэ ва?"

Сверкали алюминиевые зубы. "Я Сьюзи".

Он взял с подноса бутылку виски и поморщился. Старый белый кит! О том, что можно ожидать от места под названием Электрический дворец.

"Сюзи, а? . Ты принесешь стакан?"

"Нет травы".

. Он открутил крышку бутылки. Вещь плохо пахла. Но ему нужен был один глоток, всего один, чтобы вытащить его и приступить к этой - какой бы там ни было миссии. Он протянул бутылку и поклонился Сюзи. "Ваше здоровье, красавица. Гокенко во шуку симасу!" - И мой тоже, - пробормотал он себе под нос. Он внезапно осознал, что веселье и игры подошли к концу. Отныне игра будет оставаться навсегда, а все шарики останется у победителя.

Сьюзи хихикнула, потом нахмурилась. "Бассу готов. Горячо. Приходи быстро или будь холодным". И она многозначительно хлопнула большим полотенцем в воздухе.

Было бесполезно объяснять Сюзи, что он может вытереть себе спину. Сюзи была боссом. Она затолкала его в дымящийся резервуар и взялась за дело, дав ему бассу по-своему, а не по его. Она ничего не упустила.

Тонака ждала, когда он вернулся в маленькую комнату. На коврике у кровати лежала куча одежды. Ник с отвращением посмотрел на одежду. "Кем я должен быть? Бродяга?"

"В некотором смысле да". Она протянула ему потрепанный бумажник. Он содержал толстую пачку свежих новых иен и огромное количество карточек, большинство из которых были потрепаны. Ник поспешно пробежался по ним.

"Вас зовут Пит Фремонт", - объяснила Тонака. "Я полагаю, что вы в каком-то смысле бездельник. Вы внештатный газетчик и писатель, и алкоголик.

Вы жили на восточном пляже много лет. Время от времени вы продаете рассказ или статью в Штатах, и когда приходит чек, вы впадаете в запой. Вот где сейчас настоящий Пит Фремонт - в запое. Так что вам не о чем беспокоиться. Не будет вас двоих бегать по Японии. Теперь тебе лучше одеться. "

Она протянула ему пару шорт и голубую рубашку, дешевую и новую, все еще в целлофановых пакетах. "Я попросил одну из девушек купить их. Вещи Пита довольно грязные. Он не очень хорошо о себе заботится".

Ник скинул короткий халат, который дала ему Сюзи, и надел шорты. Тонака бесстрастно наблюдала. Он вспомнил, что она все это видела раньше. Никаких секретов от этого ребенка.

"Значит, действительно есть Пит Фремонт, а? И вы гарантируете, что он не будет распространяться, пока я буду работать? Это нормально, но есть и другой аспект. Каждый в Токио должен знать такого персонажа".

Она прикуривала сигарету. "Уберечь его от глаз не составит труда. Он мертвецки пьян. Он будет оставаться таким несколько дней, пока у него есть деньги. Он все равно никуда не может пойти - это его единственная одежда".

Ник остановился, вытаскивая булавки из новой рубашки. "Вы имеете в виду, что украли у парня одежду? Его единственную одежду?"

Тонака пожала плечами. "Почему бы и нет? Они нам нужны. Он этого не делает. Пит - милый парень, он знает о нас, о девушках Эта, и он помогает нам время от времени. Но он безнадежно пьет. Ему не нужна никакая одежда. У него есть его бутылка и его девушка, и это все, о чем он заботится. Торопитесь, Ник. Я хочу вам кое-что показать ".

"Да, мем сахиб".

Он осторожно поднял костюм. Когда-то это был хороший костюм. Его сделали в Гонконге - Ник знал портного - очень давно. Он вошел в это, заметив очень характерный запах пота и возраста. Он отлично подошел. "Твой друг Пит - крупный мужчина".

"Теперь остальное".

Ник надел туфли с потрескавшимися каблуками и потертостями. Галстук был оборван и в пятнах. Плащ, который она передала ему, в ледниковый период принадлежал Abercrombie и Fitch. Он был грязный, без ремня.

"Этот парень, - пробормотал Ник, надевая плащ, - настоящий алкаш. Боже, как он переносит свой запах?"

Тонака не улыбнулась. "Я знаю. Бедный Пит. Но когда тебя уволили UP, AP, Hong Kong Times и Singapore Times, а также Асахи, Йомиури и Осака, я думаю, тебе уже все равно. Здесь . шляпа."

Ник смотрел на это с трепетом. Это был шедевр. Это было ново, когда мир был молод. Грязная, помятая, рваная, в пятнах пота и бесформенная, она все еще красовалась потрепанным алым перышком в заляпанной солью полосе. Последний жест неповиновения, последний вызов судьбе.

"Я хотел бы встретиться с этим Питом Фремонтом, когда все закончится", - сказал он девушке. "Он должен быть ходячим примером закона выживания". Что-то Ник неплохо разбирался в себе.

"Может быть", - коротко согласилась она. "Встаньте там и позвольте мне взглянуть на вас. Хммммм - на расстоянии вы сойдетесь за Пита. Не близко, потому что вы на него не похожи. Это не очень важно. Его документы важны, как ваше прикрытие и сомневаюсь, что ты встретишь кого-нибудь, кто хорошо знает Пита. Отец говорит, что не узнают. Помни, это весь его план. Я только выполняю свои инструкции.

Ник прищурился, глядя на нее. "Тебе не очень нравится твой старик, не так ли?"

Ее лицо стало жестким, как маска кабуки. "Я уважаю своего отца. Мне не нужно его любить. Приходите сейчас. Есть кое-что, что вы должны увидеть. Я сохранил это до последнего, потому что ... потому что я хочу, чтобы вы покинули это место в надлежащем настроении. И дальше твоя охрана ".

"Я знаю", - сказал Ник, следуя за ней к двери. "Ты отличный маленький психолог".

Она провела его по коридору к пролету узкой лестницы. Где-то над его головой все еще доносилась музыка. Имитация Битлз. Клайд-сан и его Четыре шелковых червя. Ник Картер молчаливо неодобрительно покачал головой, следуя за Тонакой вниз по лестнице. Модная музыка оставила его равнодушным. Он ни в коем случае не был старым джентльменом, но и не таким молодым. Никто не был таким молодым!

Они спускались и падали. Стало холоднее, и он услышал струйку воды. Тонака теперь использовала небольшой фонарик.

"Сколько подвалов у этого места?"

"Многие. Эта часть Токио очень старая. Мы прямо под тем, что раньше было старой серебряной литейной. Джин. Они использовали эти подземелья для хранения слитков и монет".

Они достигли дна, затем прошли поперечным коридором в темную кабину. Девушка щелкнула выключателем, и тусклая желтая лампочка осветила потолок. Она указала на тело на обычном столе в центре комнаты.

"Отец хотел, чтобы вы это увидели. Во-первых. Перед тем, как совершить безвозвратное обязательство". Она протянула ему фонарик. "Вот. Посмотри внимательно. Это то, что случится с нами, если мы проиграем".

Ник взял фонарик. "Я думал, что я был предан".

"Не совсем. Отец говорит, что нет. Если на этом этапе вы захотите отступить, мы должны отправить вас следующим самолетом обратно в Штаты".

Картер нахмурился, затем кисло усмехнулся.

Старый Кунизо знал, что он собирался делать. Он знал, что Картер мог быть чем угодно, но цыпленок не был одним из них.

Он направил луч фонарика на тело и внимательно осмотрел его. Он был достаточно знаком с трупами и смертью, чтобы сразу понять, что этот человек умер в мучительной агонии.

Тело принадлежало японцу средних лет.. Глаза были закрыты. Ник осмотрел множество мелких ран, покрывших мужчину от шеи до щиколоток. Их должно быть тысяча! Маленькие, кровянистые, зияющие рты во плоти. Ни одного достаточно глубокого, чтобы убить себя. Ни одного в жизненно важном месте. Но сложите их все вместе, и человек будет медленно истекать кровью до смерти. На это уйдут часы. И будет ужас, шок ...

Тонака стояла далеко в тени крошечной желтой лампочки. К нему донесся дуновение ее сигареты, резкое и резкое в холодном смертоносном запахе комнаты.

Она сказала: "Видишь тату?"

Он смотрел на это. Это его озадачило. Маленькая синяя фигурка Будды - с воткнутыми в нее ножами. Он был на левой руке, внутри, выше локтя.

"Я это вижу", - сказал Ник. "Что это означает?"

"Общество Кровавого Будды. Его звали Саданага. Он был Эта, Буракумин. Как я - и мой отец. Как и миллионы нас. Но китайцы, Чикомы, заставили его присоединиться к Обществу и работать на них. Но Саданага был храбрым человеком - он восстал и тоже работал на нас. Он сообщил о Чикомах ".

Тонака откинула светящийся окурок. "Они узнали. Вы видите результат. И именно с этим, мистер Картер, вы столкнетесь, если поможете нам. И это только часть".

Ник отступил и снова провел фонариком по телу. На него зияли немые маленькие раны. Он выключил свет и снова повернулся к девушке. "Похоже, смерть от тысячи порезов - но я думал, что это случилось с Ронинами".

"Китайцы вернули его. В обновленный, в современной форме. Вы увидите. У моего отца есть модель машины, которую они используют, чтобы наказывать любого, кто бросает им вызов. Пойдемте. Здесь холодно".

Они вернулись в маленькую комнату, где проснулся Ник. Музыка все еще звучала, бренчала и вибрировала. Он как-то потерял свои наручные часы.

Это было, сказал ему Тонака, четверть второго.

"Я не хочу спать, - сказал он. "С таким же успехом я мог бы уйти прямо сейчас и пойти к твоему отцу. Позвони и скажи ему, что я уже в пути".

"У него нет телефона. Это неразумно. Но я пришлю ему сообщение вовремя. Возможно, вы правы - в такие часы легче передвигаться по Токио. Но подождите - если вы собираетесь сейчас, я должен дать Ты это. Я знаю, что это не то, к чему ты привык, - вспоминает мой отец, - но это все, что у нас есть. Оружие трудно достать для нас, Эта ".

Она подошла к небольшому шкафчику в углу комнаты и встала перед ним на колени. Брюки облегали гладкую линию бедер и ягодиц, ограничивая тугую плоть.

Она вернулась с тяжелым пистолетом, который блестел черным маслянистым блеском. Она передала ему его вместе с двумя запасными обоймами. "Он очень тяжелый. Я не могла использовать его сама. Он был спрятан со времен оккупации. Думаю, он в хорошем состоянии. Полагаю, какой-то ЯНКИ обменял его на сигареты и пиво или девушку".

Это был старый кольт .45, 1911 года. Ник давно не стрелял из него, но он был знаком с ним. Оружие было заведомо неточным на расстоянии более пятидесяти ярдов, но в пределах этого диапазона оно могло остановить быка. Фактически, он был разработан, чтобы остановить бесчинства на Филиппинах.

Он отпустил полную обойму и проверил предохранительные устройства, затем перекинул патроны на подушку кровати. Они лежали толстые, тупые и смертоносные, медь переливалась на свету. Ник проверил пружины магазина во всех зажимах. Они подойдут. Точно так же, как и старый 45-й калибр - конечно, это была не Вильгельмина, но и другого пистолета не было. И он мог бы покончить со стилетом "Хьюго", который прижимался к его правой руке в замшевых пружинных ножнах, но этого не было. Ему пришлось использовать подручные средства. Он засунул кольт за пояс и застегнул поверх него плащ. Он вздулся, но не слишком сильно.

Тонака внимательно наблюдала за ним. Он почувствовал ее одобрение в ее темных глазах. На самом деле девушка была настроена более оптимистично. Она знала профессионала, когда видела его.

Она протянула ему небольшой кожаный брелок для ключей. "На стоянке позади универмага San-ai стоит Datsun. Вы его знаете?"

"Я знаю это." Это было трубчатое здание недалеко от Гиндзы, похожее на массивную ракету на своей площадке.

"Хорошо. Вот номер лицензии". Она протянула ему листок бумаги. "За машиной можно следить. Я так не думаю, но может быть. Тебе просто нужно воспользоваться этим шансом. Ты знаешь, как выбраться в район Санья?"

"Думаю, да. Езжайте по автостраде до Шава Дори, затем съезжайте и пройдите до бейсбольного стадиона. Срезайте прямо на Мэйдзи Дори, и это должно привести меня куда-нибудь к мосту Намидабаши. Верно?"

Она подошла к нему ближе. "Совершенно верно.

Ты хорошо знаешь Токио ".

"Не так хорошо, как следовало бы, но я могу разобрать. Это как Нью-Йорк - они все сносят и строят заново".

Тонака был теперь ближе, почти касаясь его. Ее улыбка была грустной. "Не в районе Санья - это все еще трущобы. Вам, вероятно, придется оставить машину возле моста и зайти внутрь. Улиц не так много".

"Я знаю." Он видел трущобы по всему миру. Видел их и нюхал - навоз, гадость и человеческий мусор. Собаки, которые ели собственные экскременты. Младенцы, у которых никогда не будет шанса, и старики, ожидающие смерти без достоинства. Кунидзо Мату, который был Эта, Буракумин, должен очень сильно относиться к своему народу, чтобы вернуться в такое место, как Санья, чтобы умереть.

Она была в его руках. Она прижалась своим стройным телом к ​​его большому твердому телу. Он был удивлен, увидев слезы, блестящие в длинных миндалевидных глазах.

"Тогда иди", - сказала она ему. "Бог с тобой. Я сделал все, что мог, во всех деталях повиновался моему благородному отцу. Вы передадите ему мое - моё почтение?"

Ник нежно обнимал ее. Она дрожала, и от ее волос чувствовался легкий запах сандалового дерева.

"Только ваше почтение? Не вашу любовь?"

Она не смотрела на него. Она покачала головой. "Нет. Так же, как я говорю. Но не думай об этом - это между моим отцом и мной. Ты и я - мы разные". Она немного отодвинулась от него. "У меня есть обещание, Ник. Я надеюсь, что ты заставишь меня сделать это".

"Я сделаю."

Он поцеловал ее. Ее рот был ароматным, мягким, влажным и податливым, как бутон розы. Как он и подозревал, на ней не было бюстгальтера, и он почувствовал, как ее груди прижимаются к себе. На мгновение они слились плечом к колену, и ее дрожь усилилась, а дыхание стало грубым. Затем она оттолкнула его. "Нет! Нельзя. Вот и все - проходите, я покажу вам, как покинуть это место. Не трудитесь запоминать это - вы не вернетесь сюда".

Когда они выходили из комнаты, его осенило. "Как насчет этого тела?"

"Это наша забота. Это не первое, от чего мы избавляемся - когда придет время, мы бросим его в гавань".

Через пять минут Ник Картер почувствовал легкое прикосновение апрельского дождя к лицу. На самом деле, едва ли больше, чем туман, и после тесноты подвала он был прохладным и успокаивающим. В воздухе чувствовался намек на холодок, и он застегнул старый плащ на шее.

Тонака привела его в переулок. Темное мутное небо над головой отражало отблески неоновых огней Гиндзы в половине квартала. Было поздно, но улица все еще раскачивалась. На ходу Ник почувствовал два запаха, которые он ассоциировал с Токио - горячую лапшу и свежезлитый бетон. Справа от него было заброшенное плоское пространство, на котором выкапывали новый подвал. Бетонный запах был сильнее. Журавли в яме походили на спящих аистов под дождем.

Он вышел на переулок и повернул обратно к самой Гиндзе. Он вышел в квартале от театра "Ничигеки". Он остановился в углу и закурил сигарету, глубоко затянувшись, позволяя своим глазам блуждать и замечать неистовую сцену. Около трех часов утра Гиндза немного остыла, но еще не замерла. Транспортный поток поредел, но скопился. люди по-прежнему текли вверх и вниз по этой фантастической улице. Продавцы лапши по-прежнему трубили. Из тысяч баров лилась нахальная музыка. Где-то тихо зазвенел самисэн. Мимо пролетел опоздавший трамвай. Над всем этим, как если бы небо сочилось разноцветными ручейками, омывало яркий прибой неона. Токио. Наглый, дебоширный, ублюдок Запада. Порожден изнасилованием достойной девушки Востока.

Мимо прошел рикша, кули устало бежал с опущенной головой. Моряк-янки и милая японка были в крепких объятиях. Ник улыбнулся. Вы больше такого не видели. Рикши. Они были такими же старомодными, как сабо или кимона и оби. Молодая Япония была модной - и хиппи было много.

Высоко справа, прямо под облаками, мигал предупредительный световой сигнал на Токийской башне в парке Сиба. На противоположной стороне улицы яркий неоновый свет филиала Chase Manhattan сказал ему на японском и английском языках, что у него есть друг. Улыбка Ника была немного кислой. Он сомневался, что С-М сильно поможет в его нынешней ситуации. Он закурил новую сигарету и пошел. Его периферийное зрение было превосходным, и он увидел двух аккуратных маленьких полицейских, в синей форме и в белых перчатках, подходящих слева от него. Они шли медленно, размахивая дубинками и разговаривая друг с другом, довольно небрежно и безобидно, но рисковать было бессмысленно.

Ник отошел на пару кварталов, не отрываясь от своего следа. Ничего. Он внезапно почувствовал себя очень голодным и остановился у ярко освещенного бара темпуры и съел огромное блюдо из овощей и креветок, обжаренных в кляре. Он оставил иены на каменной перекладине и вышел. Никто не обращал на него ни малейшего внимания.

Он вышел из Гиндзы, пошел по переулку и зашел на стоянку Сан-ай с тыла. Натриевые лампы бросали сине-зеленую дымку на дюжину автомобилей.

Вот. Черный "Дацун" был там, где сказал Тонака. Он проверил права, скрутил бумагу, чтобы найти еще одну сигарету, затем сел и уехал со стоянки. Ни огней, ни тени идущей за ним машины. Пока он, казалось, был в порядке.

Когда он сел, тяжелый .45 вонзился ему в пах. Он положил его на сиденье рядом с собой.

Он ехал осторожно, соблюдая 32-километровый предел скорости, пока не выехал на новую скоростную автомагистраль и направился на север. Затем он поднял скорость до 50 километров в час, что было еще в пределах ночи. Он подчинялся всем дорожным знакам и сигналам. Дождь усилился, и он почти доверху поднял окно водителя. Когда в маленькой машине стало душно, он почувствовал запах пота и грязи от костюма Пита Фремонта. В этот час было мало сумасшедшего движения в Токио, и он не видел полицейских машин. Он был благодарен. Если копы остановят его, даже для обычной проверки, это будет немного сложно - выглядеть и пахнуть так, как он. И объяснение было бы сложно с пистолетом .45 калибра. Ник знал токийскую полицию по прошлому опыту. Они были жесткими и эффективными - они также были известны тем, что бросали человека в каменный мешок и легко забывали его на несколько дней.

Он миновал парк Уэно слева от него. Недалеко сейчас стадион Бейсубоору. Он решил оставить машину на стоянке у станции Минова на линии Джобан и пройти в район Санья через мост Намидабаши - в старину здесь казнили преступников.

Маленькая пригородная станция была темной и пустынной в нытье дождливой ночи. На стоянке была одна машина - старый драндулет без шин. Ник запер "дацун", снова проверил пистолет 45-го калибра и сунул его за пояс. Он спустил потрепанную шляпу, поднял воротник и поплелся под темный дождь. Где-то устало выла собака - крик одиночества и отчаяния в тот пустынный час до утра. Ник двинулся дальше. Тонака дал ему фонарик, и он время от времени использовал его. Уличные знаки были случайными, часто отсутствовали, но он имел общее представление о том, где находится. и его чувство направления было острым.

Перейдя мост Намидабаши, он оказался в самом Санье. Слабый ветерок с реки Сумида нес промышленную вонь от окружающих ее фабрик. Еще один тяжелый и едкий запах висел в сыром воздухе - запах старой засохшей крови и гниющих кишок. Бойни. В Санье их было много, и он вспомнил, что очень многие из эта, буракуминов, были заняты убийством животных и снятием с них шкуры. Одна из немногих отвратительных вакансий, доступных им как классу.

Он подошел к углу. Он должен быть сейчас рядом. Здесь был ряд ночлежек. Бумажный знак, защищенный от непогоды и освещенный масляным фонарем, предлагал кровать за 20 иен. Пять центов.

Он был единственным человеком, в этом запустении. Серый дождь мягко шипел и брызгал на его старинный плащ. Ник решил, что он должен быть примерно в квартале от места назначения. Это мало что значило, потому что теперь ему пришлось признать, что он заблудился. Если только Тонака не установил контакт, начальник, как она и обещала.

"Картер-сан?"

Вздох, шепот, воображаемый звук над плачем дождя? Ник напрягся, положил руку на холодный приклад 45-го калибра и огляделся. Ничего. Ни один. Никто.

"Картер-сан?"

Голос стал повыше, пронзительным, с ветром. Ник заговорил в ночи. "Да. Я Картер-сан. Ты где?"

"Сюда, Картер-сан, между зданиями. Подойди к тому, у которого есть лампа".

Ник вытащил кольт из-за пояса и снял его с предохранителя. Он подошел к тому месту, где за бумажной вывеской горела масляная лампа.

"Здесь, Картер-сан. Посмотри вниз. Под тобой".

Между зданиями было узкое пространство с тремя ступенями, ведущими вниз. У подножия ступеней под соломенным дождевиком сидел мужчина.

Ник остановился наверху лестницы. "Могу я использовать свет?"

"Только на одну секунду, Картер-сан. Это опасно".

"Откуда вы знаете, что я Картер-сан?" - прошептал Ник.

Он не мог видеть, как пожали плечами старые плечи под циновкой, но догадался. "Это шанс, которым я пользуюсь, но она сказала, что вы придете. И, если вы Картер-сан, я должен направить вас к Кунизо Мату. Если вы не Картер-сан, то вы один из них, и вы будете убивать меня."

"Я Картер-сан. Где Кунидзо Мату?"

Он на мгновение направил свет на лестницу. Яркие глаза-бусинки отражали блеск. Клочок седых волос, древнее лицо, опаленное временем и проблемами. Он присел под циновкой, как само Время. У него не было двадцати иен на кровать. Но он жил, он говорил, он помогал своему народу.

Ник погасил свет. "Где?"

"Спуститься по лестнице мимо меня и прямо обратно по коридору. Насколько это возможно. Остерегайтесь собак. Они спят здесь, и они дикие и голодные. В конце этого прохода есть еще один проход. направо - пройдите как можно дальше. Это большой дом, больше, чем вы думаете, и за дверью горит красный свет. Иди, Картер-сан.

Ник вытащил хрустящую банкноту из грязного бумажника Пита Фремонта. Он положил

это под циновкой, когда он проходил. "Спасибо, папа-сан. Вот деньги. Твоим старым костям будет легче лежать в постели".

"Аригато, Картер-сан".

"Иташимашите!"

Ник осторожно прошел по коридору, касаясь пальцами ветхих домов по обе стороны. Запах был ужасен, и он шагнул в липкую грязь. Он случайно пнул собаку, но существо только заскулило и уползло.

Он повернул и продолжил путь, по его расчетам, полквартала. Хижины смыкались с обеих сторон, груды олова, бумаги и старые упаковочные ящики - все, что можно было спасти или украсть и использовать для создания дома. Время от времени он видел тусклый свет или слышал детский плач. Дождь оплакивал жителей, батаю бураку, тряпки и костоломы жизни. Худой кот плюнул в Ника и убежал в ночь.

Он увидел это тогда. Тусклый красный свет за бумажной дверью. Виден только в том случае, если вы его искали. Он кисло улыбнулся и мимолетно подумал о своей юности в городке на Среднем Западе, где девушки с фабрики "Настоящий шелк" на самом деле держали в окнах красные лампочки.

Дождь, внезапно уловленный ветром, ударил татуировкой по бумажной двери. Ник слегка постучал. Он отступил на шаг, шаг вправо, кольт готовился бросить свинец в ночь. Странное чувство фантазии, нереальности, преследовавшее его с тех пор, как он был накачан наркотиками, теперь исчезло. Теперь он был AXEman. Он был Киллмастером. И он работал.

Бумажная дверца с легким вздохом отодвинулась, и ее заняла огромная тусклая фигура.

"Ник?"

Это был голос Кунидзо Мату, но это не так. Не тот голос, каким его запомнил Ник за много лет. Это был старый голос, больной голос, и он повторял: "Ник?"

"Да, Кунизо. Ник Картер. Я понимаю, что ты хотел меня видеть".

Учитывая все обстоятельства, подумал Ник, это, вероятно, преуменьшение века.