365

252

24 августа 2017 года

Четверг

Погода вернулась в норму. Через окно в спальню пробивалось солнце; оно старательно тыкало лучами, как иголками, в глаза, и Игорь щурился, отказываясь просыпаться. Саша лежала рядом — он чувствовал тепло её тела, — но, кажется, не спала.

— Уже десять утра, — промолвила она. — Хватит дрыхнуть, Ольшанский.

— Сегодня выходной, — зевнул Игорь, но послушно открыл глаза. Они вчера вроде и рано уснули, и Магнус ночью не приходил, а всё равно хотелось завернуться в одеяло и спать дальше. Правду говорят, либо останавливайся на семи-восьми часах, либо тогда валяйся все двенадцать. Иначе точно не получится.

Он повернулся на бок и посмотрел на Сашу, растрёпанную со сна и немного растерянную, будто бы она не могла вспомнить, где находится.

— Доброе утро, — произнёс он наконец-то, пытаясь хоть так вырваться из полудрёма, и потянулся к девушке, но Саша, сориентировавшись вовремя, буквально выпрыгнула из постели.

— Я в душ, — бросила она уже откуда-то из коридора. — Застели кровать!

Игорь не то что что-то застилать — он не хотел и подниматься, но Александра, очевидно, лишила его права выбора.

Он зевнул ещё раз, всё-таки выполз из тёплой и уютной постели, и дёрнул одеяло, кое-как расправляя его и растягивая по всей площади матраса. То, что простынь нагло задралась до уровня колен, его мало волновало — Саша всё равно никогда не была довольна тем, как он приводил в порядок дом, спальню и всё остальное, и постоянно это переделывала. Могла б уж и не просить! Игорь, конечно, не был безнадёжен в плане хозяйственной работы, но не испытывал особенного желания её выполнять, и именно в этом была основная проблема.

Когда кровать была приведена если не в порядочный, то примерный хотя бы вид, он поплёлся в направлении душа. Саша никогда не занимала ванну надолго; она не относилась к тем женщинам, которых невозможно было выгнать из этой комнаты.

Зазвонил телефон, и Игорь нехотя принял вызов.

— Да, мама, — лениво отозвался он. — Как раз хотел позвонить тебе. Ты на даче? — он не позволил ей вставить ни слова. — Пожалуйста, не приезжай туда на выходные. Ба в курсе.

— Я вообще-то не поэтому звоню, — перебила его мать. — Ты желаешь выкопать картошку? Ещё рано. Но если ты прополешь…

— Ба скажет, если надо что-то сделать. Почему ты звонишь?

— Лера поступила!

— Кто? — не понял Игорь.

— Ну Лера!

Он остановился. Мама ни о какой Лере раньше не говорила. В его воспоминаниях мелькала какая-то женщина с похожим именем, но она вряд ли могла куда-нибудь поступить — кажется, это была учительница.

— Крестница моя! Лера! — не удержалась Надежда Петровна. — Из деревни моей. Разве ты забыл? Ну, маленькая такая, с косичками, с синими бантиками…

— А-а-а, — протянул Игорь. — Эта Лера…

Она была на десять лет его младше и никогда, собственно говоря, Игоря не интересовала. Он вообще не поддерживал никакого контакта с мамиными родственниками, и от этого, между прочим, только выигрывал. Но вряд ли мать была готова так легко признать его неосведомлённость.

— Так вот, она поступила, — затараторила мать, поняв, что он вроде как не возражает. — В политех, представляешь? Хотела туда, куда и ты, но не поступила, потому на другом факультете. Чудо какое! Лера будет программистом! Ты можешь себе это представить? А ещё…

— Мама, это срочно?

— Нет, — удивлённо протянула мать.

— Я в очереди, — нагло солгал Игорь — хотя, технически, в душ же тоже может быть очередь? — Давай ты мне позже перезвонишь. Когда откладывать будет уже некогда, ладно? А то я сейчас не могу.

Он сомневался, что с Леры, девчонки из глухой деревни, мог выйти толковый программист, хотя исключения бывали, и с облегчением выдохнул, когда мать положила трубку. И ещё требует, чтобы он помнил дальнюю родственницу! С косичками…

В ванной о Лере в очередной раз напомнил синий кафель, но Игорь выбросил его из головы вместе со всеми бантиками; Саша, пытающаяся воспользоваться его временной задумчивостью и выскользнуть из комнаты, замешкалась у рукомойника, и интерес Ольшанского ко всем женщинам планеты сузился до неё одной.