365

196 — 195

196

19 октября 2017 года

Четверг

Фильтр они, конечно, вчера всё-таки поменяли, но Саша наложила вето на любые ремонтные работы. Игорь уже минут двадцать гипнотизировал плохо задвигающуюся выдвижную подставку для клавиатуры, но заставлял себя придерживаться обещаний.

Он ненавидел лечиться. Но Саша поклялась, что обязательно узнает, если он что-нибудь ещё будет чинить, и домашний арест затянется. Магнус был увезён на работу. Карточку Игорю оставили, мобильный тоже, ноутбук стоял в углу и вызывал особенный интерес. Но он обещал!

А Саша поставила на него следящую программу. И обещала, что соседка проследит за тем, с чем курьеры к нему приходят. И если это будет что-то для ремонта…

Игорь не хотел ругаться с любимой девушкой. Зачем? Но заставить себя лениться он тоже не мог. Не умел просто, вот в чём проблема.

Он заставил себя отвернуться от подставки для клавиатуры, поднялся и подошёл к окну. В доме было потрясающе тихо, и он вновь почувствовал себя в больнице, когда делать было нечего, и понял, что совершенно не умеет отдыхать. Как это — хотя бы двадцать минут посидеть без дела? Да у него пальцы уже в воздухе начинали набирать код!

Наверное, трудоголикам всем нелегко. Куда себя деть? Теперь не было даже кота.

Игорь сначала попробовал почитать. Вроде бы получилось. Сначала мысли уплывали куда-то к работе, но потом постепенно сосредотачивались на книге, пока он не поймал себя на том, что скользит по строкам со скоростью совершенно непозволительной для читателя, надеющегося получить удовольствие.

Этот вариант отдыха был отметён прочь. Он включил телевизор — эффекта было ноль. Вспомнил три или четыре рецепта бабушкиного крема. Саша вроде бы не запрещала готовить, правда?

Это помогло. Игорь знал, что бардак, который он устроил на кухне, ещё надо убирать, а это — тоже очень много времени, и почти с удовольствием тёр загрязнённые поверхности, а потом косился на выпекающийся в духовке торт. У него с готовкой никогда ничего хорошего не получалось, а вот сегодня вдруг ничего не испортилось, не упало, не сгорело и даже не осталось сырым.

Когда Саша пришла домой, в квартире было уже чисто, торт — вкусный, хотя немного страшный на вид, — с нетерпением ждал, возвышаясь на холодильнике, месте, оказавшимся недоступным для Магнуса, а Игорь чувствовал себя как никогда полным сил и энергии.

— Знаешь, — поделился он в ответ на уничижительный взгляд, — если я буду просто сидеть на диване, я сойду с ума. А так я отдыхаю. Честное слово. Яна считает, что трудотерапия бывает полезна пациентам!

— С другим диагнозом, Игорь, — Саша скрестила руки на груди. — Ты хоть понимаешь, что твои лекарства…

— Зато ты отдохнёшь! — нашёлся он. — Видишь, какая бледная. Уставшая. А так посидишь, расслабишься. Что плохого? Ну, Саша, правда. Это же просто приготовление пищи. Зато я не сидел в кодах.

— И не менял фильтр.

— Да, — покорно согласился Игорь. — Никаких фильтров. Просто несчастный торт.

…Он надеялся, что Саша не полезет в мусорное ведро и не увидит, сколько всего он перепортил. И дело не в деньгах, а в количестве затраченных сил и времени.

— Ладно, — вздохнула она. — Ты молодец. Правда. Просто немного… непривычно, когда мужчина делает что-то по дому.

Игорь напоминал сейчас Магнуса, объевшегося чего-то очень вкусного, до того довольной была его улыбка.

195

20 октября 2017 года

Пятница

Когда в доме стало чисто, Игорь не обнаружил больше ни единого достойного починки объекта, а холодильник оказался забит, был только обед. Игорь оглянулся, отметил про себя, что нет ничего скучнее, чем жизнь домохозяйки, и наконец-то уселся на диване.

Дышалось значительно легче. Он не позволил остаться ни следу пыли, вытравил из дома неприятный запах Лериных духов, убрал кошачью шерсть всюду, где только смог до неё добраться. Оставалось только попросить Магнуса сломать что-нибудь, потому что другой работы не осталось.

Игорь не чувствовал себя уставшим. Он допил предпоследний курс лекарств, осталась только весьма поверхностная терапия, не доставлявшая ему ни капли дискомфорта. Предполагалось ещё несколько дней закрытого режима, а потом — осторожный выход в люди.

Яна опасалась, что после такого обострения аллергия может быть и на другие продукты, на которые он прежде практически не реагировал, разве что чихал или немного краснел. Ольшанский, правда, подозревал, что ничего, кроме чеснока и эвкалипта, ему не грозит, но спорить не стал.

Надо значит надо.

Зато он поймал себя на том, что совершенно не хочет писать код. Впервые в жизни все технические характеристики собственного проекта напрочь вылетели из головы, и Игорь не желал возвращаться к работе. Он знал, что когда-нибудь придётся это сделать, но этот миг можно было легко оттянуть, и… почему бы и нет?

Отдыхать ему понравилось. Пока рядом не было ничего, что можно было бы делать, он как-то привык и к тому, что сидит на диване, прежде казавшемся ненавистным, и к тому, что читает художественную литературу, а не изучает научные книги.

Потому, когда в дверь позвонили, Игорь почувствовал острое нежелание вставать. Но пришлось — он не хотел, чтобы соседка вновь вызвала Сашу, а та примчалась с работы.

На пороге стоял отец. Уставший, явно после ночной смены, растрёпанный и сонный, он переступил порог и только тогда выдавил из себя короткое приветствие.

— Привет, пап, — кивнул в ответ Игорь, посторонившись. — Что-то случилось?

— Решил зайти, проверить, как ты себя чувствуешь. А то мой сын пролежал столько времени в больнице, а я даже не удосужился к нему заглянуть, — Николай Андреевич разулся, собирался повесить куртку на крючок, но промахнулся, и та упала на пол.

Мужчина этого даже не заметил. Проигнорировав запасные домашние тапочки, он босиком дошёл до кухни, плеснул в пустую чашку воды и осушил её одним глотком.

— Да ничего, ты ж звонил, — протянул Игорь, подозрительно косясь на отца. — Ты выглядишь так, словно брал подряд три ночных дежурства.

Тот в ответ устало потёр глаза и принялся наполнять электрочайник водой.

— Я похозяйничаю, ты не против?

— Да, конечно, — рассеянно кивнул Ольшанский. — Папа, если ты будешь молчать, я наберу бабушку.

— Нет-нет, не стоит, — махнул рукой отец. — Твоя бабушка только лишний раз будет волноваться… Да, я действительно немного заработался. Поссорился с твоей матерью, не хотел появляться дома и взвалил на себя больше, чем мог.

— Тебе надо где-нибудь пожить?

— Если б надо было, я бы взял номер в гостинице, — мужчина скривился. — Я ж не ребёнок, да и не так плохо зарабатываю. Не так, как ты, конечно.

Игорь подозревал, что его месячная зарплата ровняется отцовской за полгода. Врачам в государственных больницах платили отнюдь не столько, сколько они заслуживали, и отцовский заработок ещё считался одним из высоких. Как другим предлагалось вытаскивать людей с того света со средней оплатой в тысяч пять-шесть в медицинской сфере, он представлял с трудом.

— Что у вас с мамой стряслось? — спросил Игорь, хотя на самом деле ему было совсем не интересно. Родительские отношения были далеки от идеала.

Николай Андреевич пожал плечами и устало сел. Его взгляд будто прикипел к шипящему чайнику.

Стало заметно, насколько отец осунулся и постарел за последние несколько лет. Волосы его седели куда стремительнее, чем казалось раньше, под глазами залегли вечные тёмные круги.

В этом было бы просто обвинить работу. Но Игорь знал, что папа всегда трудился в бешеном темпе, как, в принципе, почти в их семье, и вряд ли из-за этого мог так резко вымотаться. У них с мамой давно были очень напряжённые отношения, а сейчас всё, вероятно, достигло своего апогея.

— Эта Лера… — мужчина сжал зубы, словно пытался удержать в себе все те нелестные характеристики, что хотел дать гостье. — И то, как твоя мать выражается по отношению к твоей невесте…

— Маме никогда не нравились те девушки, которых предпочитал я.

— Твоей маме никогда не нравились девушки, похожие на тех, кто нравился мне, — возразил отец. — Ладно, забудь. Я просто пришёл спросить, как дела, и всё…

— И кого ж тебе так напоминает Саша?

Отец вздрогнул. Вопрос застал его врасплох. Он отвернулся от чайника, взглянул на Игоря и вздохнул.

— Надеюсь, она не такая, как та, кого мне напоминает.

— Можешь быть в этом уверен.

— Бабушка рассказала?

— А как же, — кивнул Игорь. — Бабушка. Ты знаешь, что Сашину мать зовут Ольга?

— Твоя бабушка никогда не делится ни с кем информацией, которая кажется ей опасной, — отметил отец. — Так что нет. Не знаю. Но твоя мать, очевидно, в курсе.

Игорь вздохнул. Иногда ему хотелось, чтобы отец оставил семью и сбежал от неё куда подальше. Дети давно уже взрослые, бабушка поймёт, а мама… что ж, она никогда не была хорошей женой. Потом он вспоминал о том, что должен быть любящим сыном, поддерживать родителей и надеяться, что они проживут вместе долгую и счастливую жизнь. И ему становилось стыдно.

Но Янка, одержимая массой безумных идей ещё с самого детства, как-то, лет пять назад, сказала, что была бы рада, найти себе папа другую — а она была привязана к матери куда больше, чем Игорь. И Ольшанский до сих пор вспоминал об этом и задумывался, насколько же она была тогда серьёзна.

Сейчас, глядя на несчастного отца и понимая, что Яна ощущала людей куда лучше, чем он, Игорь думал: наверное, на все сто процентов.