365

66 — 65

66

26 февраля 2018 года

Понедельник

В восемь сорок семь, когда все уже собирались покинуть конференц-зал, в помещение ввалился Эндрю. Дверь он открыл с ноги — Регина так никогда не поступала, — расстояние, отделявшее его от кресла, преодолел в считанные секунды и то ли сел, то ли упал в её кресло.

— Её нет! — провозгласил он совсем не радостно. — Но это не повод для праздника. Потому что она, как обычно, не оставила ничего. Ни рекомендаций, ни требований, ни даже документации.

Грохот, с которым Толик ударился лбом о стол, прозвучал крайне неожиданно. Определённо, такой реакции от него никто не ожидал. Игорь и сам обернулся на коллегу, не до конца понимая, что могло спровоцировать подобное поведение.

— Что-то не так? — удивлённо переспросил Эндрю. — Это вроде как я должен метаться туда-сюда по комнате и биться лбом о стены, а не наши драгоценные сотрудники.

— У меня двое людей ушло с проекта, — глухо ответил Толик. — Никто не хочет работать в таких условиях. Ребятам предложили нормальный заработок в другом месте, и они, что вполне логично, решили им воспользоваться. Даже осуждать не могу, потому что это кошмар! Разумовская сдурела в конец.

— Не стоит выражаться так радикально, — скривился Эндрю. — Она не сдурела, всего лишь потеряла определённые рамки разумного в своём поведении. У кого-то ещё есть потери по командам?

В конференц-зале поднялся гул. Игорь знал, что люди в последнее время не слишком-то хорошо работают, что фирма переживает кризисный этап, но, по правде, даже предположить не мог, что всё было настолько серьёзно.

— Итого, шесть человек, — покачал головой Эндрю. — И что мы будем делать?

— А почему этот вопрос задают, собственно говоря, нам? — удивился Лёшка. — Мы — всего лишь сотрудники, мы не получаем никаких процентов. Только зарплату. Фирма рухнет — будем искать новую работу.

Эндрю вскинул бровь.

— Какая прекрасная заинтересованность.

— Увы, но это действительно так, — не удержался Игорь. — Фирма на грани. Не знаю, как там обстоят дела с арендой и со всем остальным, но если Регина не определится, хочет ли она работать или сидеть дома, ничего хорошего не будет. Мы медленно, но верно падаем в глубокую яму.

И совсем скоро встретят лбом дно. Случится это с минуты на минуту: если Разумовская не успокоится и не явится на рабочее место, то как можно ждать от сотрудников ответственности и качественной работы? Игорь не представлял себе, как можно мотивировать людей, не видящих никакого желания трудиться у начальства.

— Если мы будем обсуждать только экономические вопросы, — Толик поднялся с места, — то я лучше пойду. Придумаю очередную сказочку, расскажу своим, что скоро всё наладится…

— И я, — поднялся следом Лёшка. — Потому что работать никто не хочет.

…Из всех лидов Игорь остался один.

Эндрю проводил взглядом последнего из сотрудников, дождался, пока наконец-то за ним закроется дверь, и только тогда заговорил вновь:

— Звонил её муженьку. Он сказал, что Регина пока ещё в раздумьях, что-то там хочет закончить, какое-то очередное дело всей своей жизни. Мол, подождите немножко, а потом всё наладится, всё хорошо будет. Она вернётся или просто всучит фирму тому несчастному, что под руку ей подвернётся. Мне, например.

— А ты хочешь?

— Нет, — покачал головой он. — Я не хочу этим всем заниматься. Я даже видеть её, собственно говоря, не хочу. И участвовать в этом дурдоме тем более. Потому что это, подозреваю, может плохо закончиться. А ты как думаешь?

— Вмешивайся только после окончательного её решения. Когда документы подпишет, официально всё оформит, — посоветовал Игорь. — Потому что превратишься в раба этой фирмы. Как бы я ни был благодарен Регине и этому месту за своё карьерное продвижение, к сожалению, вынужден признать: она — эксплуататор.

Короткий согласный кивок Эндрю выглядел несколько неуверенно. Складывалось впечатление, что он сильно сомневался, стоит ли вообще что-то делать или лучше сбежать заранее, пока фирма не рухнула окончательно.

— Как-то оно, конечно, будет, — наконец-то с сомнением протянул он, — но стоит ли эта фирма того, чтобы вытаскивать её из ямы? И насколько глубоко нас туда затолкает Регина?

Игорь не мог ответить на этот вопрос.

— Время покажет, — вздохнул он. — Тут даже предсказывать ничего нельзя. Регина не так уж плохо ведёт дела. Скорее, она несколько безалаберно относится к передаче обязанностей…

Но Эндрю, кажется, считал иначе.

— Ах, если бы… — вздохнул он, а потом спешно добавил: — Только не говори никому, ладно?

— Ладно, — послушно повторил Игорь. — Знаем, плавали…

65

27 февраля 2018 года

Вторник

— Спасибо, было очень вкусно, — Саша вымученно улыбнулась и отодвинула от себя тарелку.

— Так вкусно, что ты даже не доела, — безо всякой злости отметила Ева Алексеевна.

— Аппетита просто нет, — Александра поднялась. — Я помою посуду…

— Сиди, — оборвал её Игорь. — Я сам помою. Тебе нехорошо.

— Я прекрасно себя чувствую! — упрямо воскликнула девушка, но Игорь сделал вид, что просто не услышал возмущений супруги.

Он поднялся из-за стола, собрал тарелки, чтобы погрузить их в мойку, пересыпал Магнусу то, что не доела Саша — кот чувствовал себя постоянно голодным и был в восторге от бабушкиных кулинарных способностей, — и открутил кран.

Тугая струя воды, ударившаяся о тарелки, обрызгала Игоря мелкими капельками в укор его совершенной неэкономности. Под большим напором мыть тарелки было куда быстрее — просто мазнуть два раза губкой, и вода всё сделает сама.

— Присядь, — услышал он с трудом сквозь шум воды за своей спиной. — Мне-то ты можешь рассказать, что случилось.

Игорь почувствовал на себе два строгих женских взгляда и невольно напрягся. Он понимал умом, что вроде бы ни в чём не провинился, но всё равно ощущение было не из приятных. Бабушка умела заставлять нервничать кого угодно и по какому угодно поводу.

Сашин голос и ответ Евы Алексеевны потерялся в шуме воды, и Игорь поспешил скрутить напор. Теперь, конечно, слышимость была куда лучше, хотя всё равно не идеальная, и ему удавалось выхватить хотя бы несколько слов из чужого разговора.

— Уже несколько дней, — прошептала Саша.

— К врачу бы сходила.

Ольшанский даже замер на секунду, а потом попытался сделать вид, что очень увлечён грязной тарелкой и больше ни о чём на свете не думает.

— Да, я понимаю, что это немного безответственно, — вздохнула Саша. — Но у меня совсем нет времени…

— С этим не шутят, — строго оборвала её бабушка. — Игорь, ну как ты моешь?! — последнее прозвучало уже намного громче. — Ты скоро дыру протрёшь в той тарелке!

— Задумался, — пожал плечами Ольшанский и всё-таки сменил тарелку, понимая, насколько это подозрительно выглядело.

Бабушка и Саша в унисон вздохнули и умолкли. Игорь вновь сильнее открутил кран, понимая, что никакого ответа от них не добьётся.

Беспокойство было не лишним. Саша притворялась, конечно, что всё в порядке, но она вообще многое в своей жизни терпела, не обращая никакого внимания на своё самочувствие, и вряд ли каждый из этих случаев заканчивался хорошо. К тому же, теперь Игорь чувствовал себя виноватым — у других мужчин жёны сидели дома и не беспокоились ни о чём, а Саша сгорала на работе…

Нет, он отлично понимал, что девушке нравилось работать, она не хотела закрываться в четырёх стенах или часами блуждать по магазинам, но всё равно, трудилась бы себе в удовольствие, а не через силу.

— Саша, — он выключил воду, — как ты себя чувствуешь? Тебе не надо взять выходной? Отлежаться или что-нибудь сделать?

— Всё прекрасно, — с лёгкостью солгала она. — Я прекрасно себя чувствую, не беспокойся, дорогой.

Игорь оглянулся и столкнулся взглядом с бабушкой — может быть, молчаливо осуждающей, а может, равнодушно спокойной. Одно только было заранее понятно — если Саша сама не пожелает признаться, Ева Алексеевна не скажет ни слова. А если Игорь признается, что услышал — ситуация зайдёт в тупик, а Александра ещё один день затянет со своим плохим самочувствием.

Ольшанский пообещал себе, что ждёт в последний раз. Последний день.

По крайней мере, он на это надеялся.