Анархист

Глава 21

— Пить хочешь? — это было первое, что услышал Антон, придя в сознание.

— Очень. — просипел он.

Носик никелированного поильника ткнулся в рот, и Антон с наслаждением присосался. Господи, как ему не хватало такой простой вещи, как чистая холодная вода!

— Спасибо, Юра! — Антон только сейчас разглядел человека, сидящего у кровати. — Ты какими судьбами здесь?

— Вот зашел тебя проведать, а ты тут же и очнулся.

— И долго я тут валяюсь?

— Долго. Третий день. Стрельникова и Смирнова с тобой возятся, но только провели детоксикацию, а у тебя почему-то всё ещё практически заблокирована центральная нервная система.

— Насколько всё серьёзно?

— Более чем серьёзно. Тут вокруг тебя водят хороводы самые маститые академики, да всё зря, никакого внятного ответа от них нет. Ну да ладно, ты пришел в себя, теперь наладишь свою аппаратуру, да и излечишься.

— Это ты хорошо придумал, Юра. Дай-ка мне диагност.

— Держи.

Спустя полтора часа Антон поднялся с кровати. Оделся в гражданский костюм-тройку, что висел тут же на плечиках. Бельё и сорочка лежали на стуле, а лёгкие туфли под ним. Чувствовал он себя совсем неплохо, если не считать слабость и некоторую заторможенность. Впрочем, неприятные ощущения скоро пройдут, надо лишь хорошо покушать и размяться, чем Антон на пару с Юрием и занялись. В старом ангаре, переоборудованном в спортзал, их нашли Ирина и Лариса.

— Антон, ты почему не в постели? — подбегая вплотную, напустилась на него Ирина.

— Належался уже. До одури, до дрожи, до отвращения. — широко улыбаясь ответил Антон, приобнимая Ирину за плечики.

— Знаешь, как было страшно, когда ты лежал и никак не реагировал ни на что? — тихо спросила Ирина, прижимаясь к Антону.

— Но всё же обошлось? — понизил голос и Антон, крепче обнимая Ирину.

Юрий переглянулся с Ларисой, взял её за руку и вывел прочь. И дверь закрыл.

— Так и бросила своих пациентов, когда бросилась меня спасать? — шепнул Антон.

— Угу. Так и бросила. На самом деле я подготовила себе хорошую смену. Ты же понимаешь, что двадцати твоих мешков для анабиоза бесконечно мало, правда?

— Конечно же, понимаю.

— Пришлось интенсифицировать их использование. У нас при госпитальном аэродроме десять скоростных санитарных самолётов, переделанных из бомбардировщиков. А для охраны — полк истребителей, в пилоты нам давали только асов. А ещё у нас специальная диспетчерская служба с агентами во всех медсанбатах.

— Откуда столько людей?

— Да всё просто: дежурный врач при сортировке раненых тут же даёт сведения радистам, а те передают их нам. Тут же вылетает самолёт с мешками и микрохирургами, а дальше дело техники — тех, кто полегче, везут в госпиталя армейского и фронтового уровня или в Москву, а самых тяжёлых — к нам. У нас самый лучший запас твоих агрегатов, а с тех пор, как мы сумели заставить микрохирургов размножаться, стало намного легче. У нас теперь десять операционных, вот.

— Тяжело приходится, Иришка?

— Ничего, я уже привыкла.

— Исхудала. Одни глаза остались.

— Тебе не нравится?

— Очень нравится.

Постояли, помолчали, разглядывая друг друга. Взгляд Антона наконец оторвался от лица Ирины, скользнул по фигуре.

— Ого! Откуда столько наград? И ты уже полковник? Первый раз вижу тебя в форме и с регалиями.

Действительно, китель Ирины украшали золотые нашивки с полковничьими шпалами и целый иконостас: два ордена Ленина, ордена Красной звезды, Трудового Красного знамени, а поверх всех наград — Золотые Звезды Героя Социалистического Труда и Героя Советского Союза.

— За эти три года мы вытащили с того света больше ста пятидесяти шести тысяч бойцов и командиров.

— Неужели?

— Однако это так. Наш госпиталь действует уже три года, в день вы принимаем не менее пятидесяти, но чаще больше ста пятидесяти пациентов, и мы их сразу, буквально через сутки после восстановления, отдаём на долечивание.

— Невероятно! То есть, вы проводите только реанимацию и заживление. Теперь я понимаю секрет вашей производительности. Иришка, как ты с этим справляешься?

— Как ты говоришь — в процессе жизни. Мы внедряем все новинки, что предлагает твой биологический центр, у нас налажено непрерывное обучение сотрудников всех уровней… Вот ведь глупость какая…

— Что случилось, Иришка?

— Да понимаешь, Антоша, я шла сюда объясниться в любви. Вот я тебе рассказываю о серьёзных вещах, а у самой мысль: как бы сказать то, зачем шла.

— Бедная девочка… — вздохнул Антон — Знаешь, Иришка, я ведь тоже к тебе неравнодушен и тоже хотел с тобой объясниться, да всё дела, дела… Да и слишком старый я для тебя. В этом мире у меня только ты, Лариса и Юра стали близкими людьми, а с остальными я как-то и не сошелся. В друзья лезут многие, да уж очень много среди них просто ловких людей. Ты же знаешь, я это вижу.

— Так что будем делать, Антоша?

— Что делать, что делать… Будем регистрировать брак, вот что мы будем делать.

— Ты сумасшедший! — счастливо рассмеялась Ирина — Вот так сразу?

— А чего тянуть? — ухмыльнулся Антон — Мы с тобой знакомы уже три года, даже чуть больше. Думаю, достаточный срок, чтобы узнать друг друга. Обязательств перед другими людьми у нас нет. Или у тебя есть?

— Никого у меня нет. — тряхнула чёлкой Ирина — Перед войной за мной ухаживал герой-лётчик, да как в мае сорок первого уехал в отпуск, так и не вернулся. Сейчас он в учебном полку инструктор. До сих пор лейтенант.

— Откуда знаешь?

— Да как мне присвоили Героя, он прочитал в газете, и тут же написал. Дескать, любит и всё такое. А на фронт не попал потому, мол, что он настолько ценный специалист, что его не отпускают. Я и написала этой гниде, что с трусами никаких дел иметь не желаю.

— Сурово ты с ним. Хотя, именно так и надо. А какую свадьбу хочешь, в смысле регистрацию?

— Как это, какую?

— Ну не знаю, может тебе нужно венчание или ещё какой обряд, а может нужен шаман с бубном?

— Ой, глупый ты Антоша! Ну, какое венчание члену партии? И ЗАГСа здесь нет. Хм… И правда, как?

— Ты умная, Иришка, сообрази, как это нынче положено?

— Чаще всего браки военных регистрирует командир воинской части.

— И кто у тебя прямой командир?

— Бурденко, а у тебя?

— Сталин.

— Нет, Антоша, тут мы что-то неправильное надумали. К таким командирам, со всякими пустяками, лезть, право слово, как-то неловко. А давай ребят спросим, может они знают, где здесь ЗАГС?

— Ребята! — заорал Антон — Заходите!

— А мы всё подслушали! — с торжествующим видом объявила Лариса. Юра из-за её плеча смущённо и весело улыбался.

— И что думаете по поводу нашего решения?

— Что вы решили верно. — сказала Лариса и слегка запнулась, покосившись на Юрия, впрочем, тот понял её смущение совершенно верно:

— Я думаю, что и нам надо сделать то же самое. Лариса, пойдёшь за меня замуж?

— Ну наконец-то! Полжизни не прошло, как Юрочка решился. Согласна я, согласна.

— Теперь нужен тот, кто нас отвезёт в ЗАГС, а главное, поспособствует тому, чтобы нас расписали без задержки.

Словно дождавшись своей реплики, стукнув дверью в спортзал зашел подполковник Серов. Глянул в улыбающиеся лица, поздоровался и спросил:

— Сознавайтесь, братцы-кролики, чего затеяли? Вижу, что хорошее.

— Решили создать свои семьи, да только не знаем, где нас распишут.

— А что, дело хорошее. Если доверите организацию мне, то я созвонюсь с кем надо, а главное, назначу охрану. Ну и прикажу накрыть стол.

— Будем крайне признательны, Артем Николаевич. — благодарно кивнул Антон.

— Да! — сказал Серов — Нужны свидетели. Двух девушек возьму из отделения связи, думаю, вам не откажут. А мужчинами-свидетелями стану я и командир взвода охраны. Ага! И за обручальными кольцами пошлю нарочного. Дайте-ка руки, измерю вам пальцы.

Спустя полчаса немецкий БТР с красной звездой, два крытых грузовика с охраной и три легковые машины поехали с Горского аэродрома в сторону Ленинграда. Прямая дорога на Приморский проспект оказалась перекрыта — там уже неделю ремонтировали мостик, поэтому отправились в сторону платформы Горская, где и развернулись на Ленинград. Однако вскоре после поворота засбоил мотор на роскошном Опель-Адмирале.

— Надолго? — строго спросил Серов у водителя, раскрывшего капот машины.

— Минут десять, товарищ подполковник. Я вижу, что нужно поменять свечи и промыть воздушный фильтр.

— Почему заранее не сделал?

— А когда, тащ подполковник? Всё время в обеспечении, только час как вернулся с очередной операции, только и успел что пообедать. Вторую неделю без горячего, на сухпае.

— Нда… Надо подумать, как развозить горячую пищу оперативникам. — под нос буркнул Серов, и добавил в полный голос — Ладно, работай, Савельев, мы подождём.

— Товарищи, а давайте прогуляемся по посёлку? — предложила Ирина — Посмотрите, какие красивые дома!

— Дачная архитектура в стиле Северный Модерн. — с видом знатока сообщил Серов — Я, друзья мои, неслучившийся архитектор, поскольку с первого курса института был призван в НКВД. Ну да ладно, закончится война, обязательно доучусь. Жаль только, что не доведётся мне самостоятельно проектировать.

— Это верно. — кивнула Лариса — Ваш ранг, Артем Николаевич, это руководство. Но зато вы можете направлять творческое развитие других, да и кто вам помешает заказать внешние контуры зданий?

— Дельная мысль. — повеселел Серов — Лариса, Ирина, если это не военная тайна, расскажите, как вам удалось восстановить столько раненых?

— Это Ирина, у неё золотая голова. — с гордостью за подругу сказала Лариса — Она быстро догадалась использовать микрохирургов только для лечения тяжёлых внутренних повреждений, особенно важнейших органов. Всё что полегче мы шьём сами. Вы же понимаете, что простых пациентов к нам не возят, только крайне сложных. Скажем, у пациента поражены лёгкие, кишечник и печень. Микрохирурги восстанавливают лёгкие, печень и поражение кишечника. Небольшие поражения органов оперируем уже мы, ну и конечно же, шьём все оболочки. У нас, чтобы вы знали, десять операционных и сорок хирургических бригад. И четыре дежурных бригады санитаров для уборки и стерилизации операционных. Да, у ещё нас имеется специальный стерилизационный цех, потому что такой поток операций тянет на промышленное предприятие с конвейерным производством.

— А вот организация вспомогательных процессов, дело рук Ларисы. — тихонько добавила Ирина — так что свою звезду Героя Соцтруда она заработала без поблажек. Без её светлой головки мы бы и треть наших раненых бы не обработали.

— Да… Я всего этого не знал. — Антон уважительно склонился перед женщинами — Вы организаторы очень высокого масштаба. Из трёх полевых наборов герпетолога-выживальщика создать клинику стратегического масштаба… Я снимаю шляпу.

Антон действительно снял шляпу и низко поклонился. Артем и Юрий, поскольку были в форме, отдали честь. Женщины смущённо зарделись, и чтобы скрыть неловкость, попросили рассказать об архитектуре домов, мимо которых шли.

Дачный посёлок был действительно прекрасен: просторные участки, поросшие соснами, двухэтажные дома, нетронутые пожарами, даже заборы были невысокие, ажурные, позволяющие рассмотреть красоту каждого дома.

— Обратите внимание, друзья мои, — начал рассказ Артём — здания, которые мы видим на этой улице, построены в стиле северный модерн. Северный модерн, как известно, архитектурный стиль в западноевропейском искусстве северных стран — Дании, Швеции, Норвегии. Да, главным образом в архитектуре, а кроме того — в оформлении интерьеров и в декоративно-прикладном искусстве периода модерна. Но в России, а вернее в дачных пригородах Петербурга, этот стиль подвергся огромному влиянию неорусского стиля, и получился вполне оригинальный вариант, который я бы назвал «стилем Петербуржских дач». А теперь мы повернём на Балтийский проспект.

Пошли по широкой улице, слушая любопытные рассказы Артёма. Впереди, в двадцати метрах, шли бойцы охраны, с автоматами, ещё одно отделение автоматчиков прикрывало с тыла. Все было спокойно и тихо, пока группа не достигла красивой деревянной, голубой с белым, церкви. Двери церкви распахнулись, оттуда быстро, почти бегом, выскочила женщина в чёрном, а за нею, пытаясь с казать нечто увещевающее, поспешал нестарый ещё, худощавый священник. Не доходя трёх-пяти шагов, женщина остановилась, внимательно глядя ни Ирину.

Тройка автоматчиков тут же вышла наперехват, остальные грамотно расположились вокруг, занимая круговую оборону. А вслед за женщиной и священником из церкви вышли люди, в основном женщины, впрочем, было и несколько мужчин преклонных лет. Все они стояли за спиной священника и внимательно слушали.

— Кто вы, что вам нужно? — требовательно спросил лейтенант, командир взвода охраны.

— Простите великодушно, товарищ командир, — заговорил священник — но не Ирина ли Михайловна Стрельникова стоит в группе командиров? А рядом с нею никто иная как Лариса Авдеевна Смирнова. Я прав?

— Допустим. Что вы хотите? — сурово ответил лейтенант. Он совершенно растерялся от непонятной ситуации.

В самом деле, гражданские не проявляют ни малейшей агрессии, наоборот, услышав подтверждение своему предположению, люди стали опускаться на колени, и первая это сделала женщина в чёрном.

— Что происходит? — встревожился лейтенант, а его вопрос повторил и подполковник Серов.

— Что происходит, товарищи?

— Позвольте мне всё объяснить. — снова взял слово священник — Дело в том, что восемь женщин, прихожанок сего божьего дома, получили уведомления о гибели своих мужей. А одна из женщин получила одновременно похоронки на мужа и сына. Вообразите, их изумление, счастье и радость, когда эти мужчины приехали в отпуск для восстановления после излечения.

— Было такое? — шепотом спросил Антон Ирину.

— Да кто же их упомнит? — шепнула она в ответ — Через наши руки прошли десятки тысяч людей.

— Мужчины рассказали, что действительно были на грани и за гранью смерти. Кто-то, по утверждению врачей, был смертельно ранен, но ещё жив, а кто-то и пребывал за гранью добра и зла. Все они назвали своими спасительницами Ирину Михайловну Стрельникову и Ларису Авдеевну Смирнову. Естественно, люди решили, что сие чудо произошло Божьим повелением, вскоре кто-то из них принес в храм фотографию, напечатанную в газете «Красная Звезда» и поместили её в рамку. Более того: женщины стали молиться на сие изображение как на икону.

— Что? — поразилась Лариса.

— Да, Лариса Авдеевна, это так. Благоволите зайти в храм, и вы всё увидите сами. Люди молятся на сей необычный образ, и считают, что новые и новые извещения о спасении их друзей, сыновей, братьев, отцов и мужей есть результат их мольбы и заступничества перед Господом нашим святых Ирины и Ларисы.

Ирина, собравшаяся было сказать нечто ехидно-ироническое, замерла с полуоткрытым ртом.

— Я заказал икону с каноническим изображением и поместил его в храме, но прихожане не позволили удалить образ, изготовленный из обычной газеты. Сие не в обычае, но я не посмел пойти против воли народа. Собственно говоря, оба образа находятся рядом в правом приделе храма.

Антон оглянулся: вся его компания, включая всех бойцов охраны, выглядела ошалевшими. Огляделся вокруг: верующих заметно прибавилось — видимо эти люди приехали на недавнем дачном поезде, что задорно свистнул, выбросив султанчик пара, когда они поворачивали с Военной улицы на Балтийский проспект.

— А как вы узнали о нас? — спросил Серов.

— Анна Владимировна, моя прихожанка, молилась у образа святых Светланы и Ларисы за своего сына, что был тяжко изувечен неделю назад. Во время пожара в школе мальчик вместе с другими детьми бросился спасать имущество в кабинете математики. Ребята вынесли практически всё, но рухнувшей доской мальчика ударило по шее. Повредило позвоночник. Мальчик жив, но у него отказали ноги и почти не движутся руки. Все клиники Ленинграда занимаются ранеными бойцами и командирами, и надежды на то, что кто-то поможет ребенку почти нет. Во время молитвы Анна Владимировна неожиданно встала и бросилась на выход. Я, признаться, заподозрил неладное, поспешил следом, а когда увидел вашу группу, понял, что всё неспроста.

— Святая Ирина, спаси моего мальчика! — вдруг горячо зашептала женщина в чёрном — Он прекрасный ребенок, он любящий сын, он талантливый математик, он очень хороший человек! Только ты сможешь помочь. Ты поможешь, я знаю.

Такой неистовой мольбы Ирина перенести не смогла. Она заплакала и повернулась к Антону:

— Что делать, Антоша?

— Что делать, что делать. Идти и лечить, что тут ещё сделаешь. Аптечка у меня есть. Микрохирург, правда, всего один, но, полагаю, его хватит.

Ирина промокнула слёзы платочком, нагнулась и помогла женщине встать.

— Пойдёмте, Анна Владимировна, сейчас мы поможем вашему сыночку. Ведите нас. Как зовут мальчика?

— Александр, Саша.

— Ну, пойдёмте.

Идти оказалось недалеко, на угол Мариинского проспекта и Межевой улицы. Священник и его прихожане остались во дворе, затянули какую-то молитву, впрочем, звучащую довольно бодро. Ирина, Лариса, Антон и Юрий пошли в дом. Впрочем, сначала туда метнулась тройка автоматчиков — проверить обстановку. На втором этаже деревянного дома, в небольшой, но очень чистой и светлой комнате, на кровати лежал мальчик лет пятнадцати. Высокий, плечистый, но при этом с очень усталым и болезненным лицом. Руки, лежащие поверх одеяла, уже начинали усыхать — мышцы истончились, суставы стали выпирать и теперь казались несуразно громадными.

— Здравствуй, Саша. — улыбнулась Ирина — Мы пришли тебе помочь. Ты не возражаешь?

— Если вам не трудно. — мальчик светло улыбнулся в ответ.

— Коли так, то нам нужно тебя раздеть. Не смущайся, мы врачи, ничего неприятного не случится.

— Я готов, и полностью вам доверяю, Ирина Михайловна. Я много читал о вашем госпитале и знаю, на что Вы и Лариса Авдеевна способны. Мама считает вас святыми, вы уж не обижайтесь на неё: человеку свойственно надеяться и верить в чудо.

Антон протянул Ирине аптечку:

— Ну давай, показывай, чему научилась, а я проконтролирую.

— Хорошо. — кивнула Ирина — Лариса, помоги, пожалуйста.

Вдвоём они быстро и сноровисто раздели Александра, тщательно осмотрели его тело со всех сторон. Наступил черед и инструментального обследования.

— Тяжёлый случай. — вздохнула Ирина — Ты, Саша, не пугайся, но у тебя не только повреждён позвоночный столб, но ещё и осколок от позвонка проник вглубь спинного мозга. Откровенно говоря, я не понимаю, почему ты жив до сих пор. А ты жив, да ещё находишься в здравом уме. Микрохирург у нас только один, так что операция продлится не менее часа. Ну что же, приступим!

Александра усыпили, перевернули на живот, сделали прокол до позвоночного столба, куда и пошел микрохирург. Ирина сидела на стуле закрыв глаза, мысленными командами управляя работой сложнейшего устройства. Лариса сидела плечом к плечу подруги и готовилась принять участие в операции, если возникнет такая необходимость. Впрочем, всё прошло благополучно. Ирина открыла глаза, откинулась на спинку стула и сладко потянулась:

— Эх, сейчас бы шоколадку!

— Держи! — сунулся в дверь Серов, вынимая из нагрудного кармана небольшой шоколадный батончик.

— Ого! Иностранный! — оценила Ирина, ломая батончик на три части.

— Швейцарский. Недавно был на фронте, вот и привёз трофей.

Ирина один кусок отдала Ларисе, второй сунула в рот, а третий подала Саше, только-только открывшему глаза:

— Держи, герой! Тебе надо восстанавливать силы.

Автоматически протянув руку, Саша взял шоколадку и сунул в рот. От дверей послышался невнятный шум: это охнула и упала в обморок мама Саши, но её подхватил командир взвода охраны.

— Вот это да! Я же не мог двигать руками! — наконец сообразил Саша — Я что, теперь смогу ходить?

— Встань и иди! — процитировала Ирина.

Эти слова услышал священник, поднявшийся узнать, как тут дела. От того что он увидел дальше, служитель культа впал в ступор.

Медленно и с некоторым трудом Саша приподнялся и сел на кровати. Ему никто не помогал: человек должен почувствовать свои силы, поверить в них. Со второй попытки Саша встал и неуверенно, подволакивая обе ноги, двинулся к двери.

— Ты куда, Шурик? — окликнула его Лариса.

— Извините, Лариса Авдеевна, но я хочу в туалет. Знаете, как здорово сходить туда самому?

— Понимаем. Иди, Шурик.

Сопровождать Сашу до туалета отправился один из бойцов охраны, буркнув:

— Парнишка ещё слаб, как бы не рухнул от бессилия.

Помощь пришлась кстати: обратно Саша вернулся, опираясь на руку бойца. Тем временем в себя пришла мама Саши. Она бросилась на колени перед Ириной, схватила руки и принялась неистово целовать их.

— А вот этого не надо! — твёрдо сказала Ирина — Встаньте, Анна Владимировна, негоже это, стыдно.

— Я уйду в монастырь, чтобы отплатить за это чудо! — выкрикнула женщина.

— Не нужно, Анна Владимировна. Лучше помогите сыну окончить школу, институт, пусть его научная карьера будет удачной. А если Вы родите и воспитаете двух или трёх братьев, или сестренок для Саши, будет ещё лучше. Таких же здоровых, умных и смелых как он.

— Я прилягу. Сил и правда немного. — сказал Саша. Ему было неловко за поведение матери, но умный мальчик, к тому же, получивший опыт смерти, ни капли не стыдился и не осуждал её.

— Это правильно. — похвалила его Ирина — Диету тебе назначит участковый врач, а когда наберёшься сил, начни заниматься физкультурой, но смотри, не перенапрягайся, всё должно быть в меру, в том числе и физические нагрузки. И вот ещё: если что-то случится, звоните в Московский коммунистический военный госпиталь[22] по этому телефону, мне тут же передадут.

Ирина написала на листе из блокнота номер телефона и позывной для связи.

— Посторонним этот телефон не давать. Ясно?

Анна Владимировна бережно взяла драгоценный для неё листок:

— Всё сделаю по Вашему слову, Ирина Михайловна.

— Вот и славно. Мы сейчас пойдём, а Вы, Анна Владимировна, сделайте для Саши что-нибудь лёгкое и вкусное. И оденьтесь как-то по-другому, поярче, что ли. У вас больше нет траура. До свидания.

Спустились вниз, и увидели, что народу прибавилось, и прибавилось значительно — люди были не только на дворе, но и занимали немалую часть улицы. Не менее двухсот человек. В основном женщины, но есть и мужчины. Многие молились, другие просто стояли и смотрели.

Священник, вышедший последним, поднял руку, и вокруг установилась необыкновенная тишина.

— Мальчик теперь здоров. — вполголоса, но так, что услышали и самые дальние из людей, сказал он — Я попросил Сашу выглянуть из окна и помахать рукой. С дороги его будет хорошо видно. Очень прошу вас, чада, не поднимайте шума и суеты, а спокойно посмотрите, и пойдёмте в божий дом возблагодарить господа нашего за великие его милости к нам, малым и грешным.

Удивительно, но народ тихо двинулся к храму, поглядывая на окно. За открытым окном стоял и помахивал рукой мальчик, который ещё утром, они это знали точно, лежал в постели, совершенно неспособный пошевелиться.

— Антоша, они что, вправду сделали икону из советской газеты, как думаешь? — шепотом спросила Ирина, но священник услышал её.

— Истинная правда, Ирина Михайловна. Пойдемте, я покажу вам её, вы все убедитесь сами. — сказал он.

— Вы действительно считаете произошедшее событие чудом? — недоверчиво спросила Ирина.

— Видите ли, Ирина Михайловна, господь в величайшей снисходительности своей, никогда не ограничивает свободу воли человека. Произошедшее можно истолковать совершенно по-разному. Можно и с атеистической точки зрения — вы, как я знаю, использовали некие научные приборы. Но с другой стороны, мать была твёрдо уверена, что её сына спасут, и спасёте именно вы, Ирина Михайловна и Лариса Авдеевна. Более того: Анна Владимировна бросилась вам навстречу именно в тот момент, когда вы уже подошли ко храму, но от храма вас ни с одной точки было не видно, разве что с колокольни. Но я как раз находился рядом с молящейся женщиной и свидетельствую: на колокольне никого не было, и никто никаких знаков матери не подавал. Впрочем, я мог и что-то упустить. Мне невыносимо стыдно, но в тот момент я решил, что несчастная просто сошла с ума от горя, такое бывает. Мне и в голову не пришло, что я оказался свидетелем чуда, впрочем, это хорошо. Только князь тьмы даёт совершенно однозначные чудеса, сродни фокусам, а божье чудо позволяет сомневаться.

— Простите, а как мне к вам обращаться? — спросила Ирина — Неловко как-то, разговаривать, не зная имени собеседника. И ещё: несмотря ни на что, я неверующая, более того, я член ВКП(б).

— В данном случае, Ваше отношение к религии совершенно неважно. — спокойно ответил священник — Главное, чтобы бог был в душе. В вашей душе он совершенно очевидно присутствует. Меня зовут Евгений Григорьевич Курковский. Можете звать по имени-отчеству, а можно отец Евгений.

— Хорошо, Евгений Григорьевич. Так и буду обращаться.

У входа в церковь священник предупредил:

— Входя в храм божий, мужчины обязаны снять головной убор, а женщины напротив, должны покрыть голову, желательно платком. У вас есть при себе платок или шарф?

— При себе нет ничего подобного. — смущенно пробормотала Ирина.

Лариса тоже помотала головой.

— Ничего страшного. — благожелательно кивнул священник — Сейчас же вам принесут платки.

Тотчас же одна из женщин бросилась в церковь. Вскоре она выскочила с платками в руках. Стоя на ступеньках, Ирина и Лариса сняли свои фуражки, и в этот момент произошло два маленьких события: лёгкий порыв ветра взметнул светло-русые волосы женщин, а луч солнца, отраженный от стекла в двери осветил их в этот момент. Антону на какое-то мгновение почудилось, что от голов Ирины и Ларисы исходит золотое сияние с какими-то пурпурными лучиками. В толпе ахнули, должно быть, это видение случилось не только у Антона.

— Они действительно святые! — послышался шепоток — Нимб!

Вошли в церковь, и для начала гостям провели небольшую экскурсию с рассказом о находящихся в храме предметах и их значении. Затем повели в правый придел.

Действительно, там висела вполне обычная икона с ликами двух женщин, держащих в руках стилизованные скальпели. Икона была в золочёной рамке. Рядом с нею висела простая деревянная рамка со сложенной газетой. Бумага была сложена так, чтобы была видна только одна фотография, впрочем, довольно крупная, примерно в одну восьмую газетного листа. Надо сказать, фото получилось чрезвычайно удачным — Ирина и Лариса на нем выглядели чрезвычайно свежо, мило и необыкновенно одухотворенно.

Рядом стояла подставка со свечами, и свечей там было весьма немало.

— Вот здесь молилась Анна Владимировна, а тут стоял я. — пояснил священник.

Антон оглянулся. Действительно, с этого места не видно даже входную дверь, не то, что улицу.

— Ну что же, Евгений Григорьевич, спасибо за интересную экскурсию. А нам пора, мы и так сильно задержались. — улыбнулась Ирина.

— Куда же вы торопитесь?

— Сегодня у нас счастливый день. Я и Антон Петрович, а Лариса Авдеевна и Юрий Виссарионович решили соединить свои судьбы. Мы едем на регистрацию в ЗАГС.

— Если есть на то ваше желание, я вас немедленно обвенчаю. Вы люди военные, служивые, для вас большие послабления по части подготовки, требуется только одно лишь желание.

— Благодарю от души, Евгений Григорьевич, но это было бы нечестно по отношению к нашим товарищам по партии. — решительно отказалась Ирина.

— Искренне жаль. — огорчился священник — Однако помните, что здесь вас ждут в любой момент дня и ночи.