Архипелаг раздора (СИ)

Глава 30

В покои короля постучали, и через мгновение внутрь вошёл стражник. Он застал Германа в глубокой задумчивости на балконе и доложил, что пришёл Виктор.

— Виктор? Так поздно? Пусть войдёт!

Глава ордена показался сразу, будто стоял за спиной, и его волнение быстро разлетелось по комнате.

— Что случилось? Снова напали?!

— Нет, всё в порядке.

— Но ты… что с тобой?

— Прости, что потревожил, ты, наверное, ложился? Поговорим завтра. Не знаю, зачем я пришёл…

Мужчина направился к двери, но король окликнул его:

— Тебя что-то беспокоит. Сядь, расскажи.

Герман кивнул на длинный диван, придвинутый к стене на балконе, и сел первым.

— Анны нет с нами уже больше месяца, но словно это было вчера, — печально проговорил Виктор и остался. — Сегодня на меня что-то накатило, я вспомнил о ней и захотел поговорить с кем-то, кто любил её так же сильно, как я.

Король посмотрел пустыми глазами на пол и промолчал.

— Не хочешь навестить её покои?

— Я всё ещё не могу там находиться, — нерешительно ответил Герман. — Мне так и кажется, что я открою дверь и почувствую запах её трубки…

— А вот я хотел бы там побывать. С тех пор, как ты закрыл ту часть дворца, мне не по себе. Разве мы хотим уничтожить о ней всю память?

— Конечно, нет! Ты прав… Если хочешь, хорошо, давай туда сходим.

Они вышли из покоев, и король задержался у стражи на несколько секунд.

— Если кто-то будет меня искать, я в закрытом крыле. — Он уже сделал несколько шагов прочь, но повернулся и добавил: — Только по самым срочным вопросам. Остальных приму завтра.

Герман устало вздохнул и последовал за Виктором. Притихший дворец провожал их томным заревом масляных ламп, шепотом ветра, разгуливающего по коридорам, ночной тьмой, что нагло стояла в окнах. Эхо шагов разносилось в тишине гулким звуком, который долго не затихал, словно чувствовал, как захлопывается ловушка…

Помещения стали более просторными, повсюду висели воздушные ткани, украшая или скрывая за собой новый переход, стены пестрели мозаиками с цветочными мотивами, пол устилали ковры. Сердце Германа замедлило свой бег, утопая в вязкой пучине горя, когда перед глазами выстроился ровный ряд морских богинь.

— Вот мы и пришли, — прошептал он.

— Она была очень красивой девушкой, — вдруг начал рассказывать Виктор и сделал маленький шажок по направлению к покоям. — Ещё будучи очень юной, она успела получить не одно предложение руки и сердца. Но твои бабушка и дедушка были непреклонны. Они хотели, чтобы Анна не спешила и успела насладиться каждым верно прожитым годом, поэтому отказывали любому, даже самому выгодному жениху.

— Мама этому радовалась?

— О да! Конечно! Она была очень своевольной и хорошо понимала, чем ей грозит замужество. Она много раз делилась со мной опасениями, что настанет день, когда родители решат её судьбу, и она ничего не сможет сделать.

— Ты знал её с таких пор?..

— Мне было пятнадцать, когда я увидел её в первый раз. И после этого не смог забыть, — Виктор опустил голову и посмотрел, как ноги медленно несут его вперед.

— А как она отнеслась к тебе? — Король заложил руки за спину и шёл слегка позади.

— Нас связывала тесная дружба, как сестру и брата. Она готова была на многое ради меня. Однажды мы договорились, что если родители заставят её насильно выйти замуж, то мы опередим их, — тихо засмеялся тот. — Страшно представить, как бы я смотрел им в глаза! Здравствуйте, я муж вашей дочери, принцессы Анны!

— Мама говорила, они были очень добрыми, — ответил Герман.

— Да, так оно и было, но всё-таки последнее слово всегда оставалось за ними. Кто знает, что бы они сказали обо мне. В любом случае это было рискованно, но мы договорились именно так.

Мужчина надолго замолчал и продолжил свой рассказ лишь тогда, когда распахнул покои усопшей королевы и несмело ступил внутрь.

— Она всегда жила в этой комнате, с самого своего рождения, а я бывал здесь такое бессчетное число раз, что помню каждую царапину на мебели, каждый темный уголок, где она прятала свои секреты, каждое незаметное прикосновение к платью… — Виктор закрыл глаза, поднял руку и растер подушечками пальцев воздух, словно действительно трогал ткань.

— Ты так любил её? — горько выдавил Герман, почувствовав, как и его затапливает боль.

— Безгранично…

Король прошёл внутрь и опустился в кресло, что стояло неподалеку от кровати.

— Каждую секунду своей жизни я ждал, когда родители уготовят ей ужасного жениха, чтобы она оказалась моей. Но время шло, они продолжали всех отвергать, а затем Анна заявила, что не выйдет замуж, пока ей не стукнет тридцать! Я был в отчаянии!

Виктор очнулся, открыл глаза и оглядел темную комнату, в которой лишь угадывались очертания мебели. Он неторопливо подошёл к кровати и сел на край.

— Я жил надеждой на нашу договоренность, а она её разрушила.

— Но она встретила моего отца…

— Да, а затем, когда ей стукнуло восемнадцать, а не тридцать, она случайно познакомилась с моим другом. Александром. Сперва я и не понял, что произошло. Ей удавалось ловко меня обманывать, чтобы я приходил к ней вместе с ним. Мы проводили время втроём, а затем… Затем я видел её всё реже.

— Сочувствую, Виктор, — искренне проговорил Герман и не увидел, каким презрением исказилось лицо мужчины во тьме.

— Она меня обманула.

— Она полюбила моего отца и не могла поступить иначе.

— Нет, она меня обманула, — со злобой повторил тот.

— Не понимаю, зачем ты говоришь это мне, и теперь, когда её нет, — озадаченно произнёс Герман, но в нём не шевельнулось ни единое сомнение.

— Хочу, что ты всё понял.

— Что понял?

— Все женщины лживы по своей натуре. За прелестными личиками готовятся тысячи увёрток, издевательств, уловок! Анна держала меня рядом как запасной вариант, как человека, которого можно использовать, когда понадобится, но появился твой отец и нужда во мне отпала.

— Нет, я не верю, что мама могла так поступить, — произнёс Герман и потер лоб.

— Когда человек умирает, близким свойственно его обожествлять, — раздраженно бросил Виктор и, не дав королю защитить усопшую, продолжил: — Они оба скрывали от меня правду об их отношениях. Они оба знали, сколько лет я лелеял любовь, но всё равно предали! Оба!

— Не согласен.

— Об их связи я узнал случайно. Скажем так, пришёл не в то время не в то место. Они и не заметили меня, как были поглощены друг другом.

— Я не хочу слышать плохое о своих родителях.

— Но это правда, — удивительно спокойно ответил мужчина. — Жаль, что никто не хочет её слышать.

— Их больше нет, и они никогда не смогут оправдаться. Возможно, ты чего-то не понял.

— Не понял?! Это я встретил её первой! Это я должен был сидеть рядом с ней на свадьбе в качестве жениха! Это я должен был держать вас на руках! Но моё место отняли!

— Как ты можешь говорить так о лучшем друге?

— Как оказалось, он не был мне другом. Несмотря на то, что мы росли с раннего детства вместе.

— Ты не прав…

— Друзья не уводят женщин, разве ты не согласен с этим?

— Они полюбили друг друга, разве они виноваты?

— Александр отобрал мою жизнь! — выкрикнул Виктор и вскочил. — Если бы не я, не видать ему ни Анны, ни короны!

— Что с тобой сегодня? Я думал, мы пришли сюда, чтобы вспомнить всё хорошее, что было связано с мамой, но ты сам не свой! Мне это не нравится.

— В моей жизни мне тоже многое не нравилось, но я смирился.

— Не похоже.

— Тебя никогда не предавали близкие, тебе меня не понять, — вздохнул он.

Король взвинчено стучал пальцами по ладони и думал о Марианне, которая разрывала его сердце на части, но собирался терпеливо выслушать друга до конца. Тот много лет верно служил государству, пусть выговорится, пусть выплеснет всю боль, ведь тех, кто причинил ему столько страданий, больше нет, и некому предъявить претензии.

— Когда она вышла замуж, я стал самым частым гостем во дворце. Они постоянно приглашали меня провести с ними время, словно мне было мало их свадьбы! Нет, они упивались издевательством! Они заставили меня унизиться, понять, что я всего лишь никчемный дурачок, который вечно таскается следом!

— Ты был им близок, и они хотели сохранить вашу дружбу. Ты просто не так всё воспринял.

— А потом вдруг погибли родители Анны — шторм уничтожил их корабль. Принцесса вынужденно стала королевой и тем самым подарила престол Александру. Который его не заслужил.

— Ты перегибаешь, — всё ещё не терял самообладания Герман, но в голосе уже послышался металл.

— Конечно, он был добрым, отзывчивым и благородным! Куда мне до таких вершин!

— Ты говоришь так, словно ненавидел его, — нерешительно добавил король.

Покои охватила тишина. Виктор замер и не отвечал так долго, что Герману почудилось, будто он находится здесь один. Но затем послышался шорох, глубокий вздох, и холодный голос проговорил:

— Да, это так.

— Значит, все эти годы ты притворялся?

— Смотря в чём.

— В преданности государству!

— Нет! Я всегда поступал так, чтобы остров Солнца процветал! Именно поэтому я никогда не поддерживал тебя в стремлении поделиться силой Асха! Твоя мать хорошо понимала — если мы передадим эти знания другим, то потеряем преимущество! Ты ещё слишком молод, чтобы быть дальновидным.

Герман не ответил, с волнением ожидая, к чему ведёт его самый верный соратник. На улице зазвучала пересменка, и лязг оружия пронесся по мертвой комнате. Король пожалел, что не взял с собой даже кинжал и напряженно всматривался в темноту.

— Когда Анна перестала скрывать беременность, — нарушил молчание Виктор, — я понял, что для меня всё кончено. Она и Александр стали единым целым, а для меня не осталось места.

— Я никогда не подозревал, что ты можешь так думать…

— Да, никто из вас не догадывался, какой кошмар творился у меня внутри. Вы всегда видели лишь то, что я вам позволял.

— Что было дальше? — сдерживая гнев, смешанный с разочарованием, спросил Герман. Жгучее желание услышать исповедь до конца, какой бы они ни была, заставляло его терпеть оскорбление собственной семьи.

— А дальше я подумал, что бы я мог сделать, чтобы Анна вновь была только моей.

— Она никогда не была твоей.

— И да, и нет. Но всё-таки без твоего отца нам было гораздо лучше. И кто знает, может, она полюбила бы меня… спустя время. Я должен был это проверить, ведь Александр отобрал у меня это право. И я проверил.

— Что это значит?! — Король тяжело дышал, а безудержное сердцебиение превратилось в сплошной гул.

— На острове Вулкан растёт редкое ядовитое растение — андромикус. Одна капля его сока, как мне говорили, практически мгновенно останавливала сердце, но, оказалось, нужно гораздо больше, чтобы убить такого крепкого и молодого мужчину, как твой отец.

Герман вскочил. Его кулаки сжались, но он заставил себя ничего не предпринимать. Пока что.

— Сперва он просто чувствовал недомогание, — спокойно продолжил Виктор, — но с каждой новой порцией ему становилось всё хуже. А потом мне надоело ждать, и я вылил так много сока, что Александр наконец-то скончался.

— Он был твоим другом… — ошарашенный предательством, прошептал король.

— Он лишь притворялся им! Он знал, как сильно я люблю Анну, но всё равно позволил себе увести её! Да, он, конечно, много раз просил прощения, почти умолял понять, но… К чему мне его слова? Что они могли для меня изменить?

— Она никогда тебя не любила! Ты должен был принять это! Это не предательство! Это жизнь!

— Конечно, так оно и было, — иронично проговорил мужчина, и вдруг в покоях вспыхнул огонь, который зажег настенную лампу. Мягкий оранжевый свет обволок мебель, пол, решительное лицо Виктора. — Но без Александра у меня всё-таки был шанс.

Он устроился в кресле, что стояло в углу, подальше от разбитого Германа, и продолжил:

— Анна была безутешна. Она так привыкла во всём на него полагаться, что совершенно не участвовала в государственных делах. Ей повезло, муж оказался хорошим правителем, и она полностью окунулась в женские дела и материнство.

— Ты чудовище…

— Вовсе нет. Я стал для неё такой опорой, какой бы никогда не стал он. Я не перечил, не жаловался, выполнял любое её поручение, даже самое безумное! Она была благодарна мне, я видел это и знал, но она так и не смогла меня полюбить, потому что в её жизни появился новый мужчина. — Он мрачно посмотрел на короля.

— Но ты сам говорил, что она хранила верность отцу до последнего дня!

— В её жизни появилась полная копия покойного мужа. Это был ты.

Герман растеряно приоткрыл рот, но так и не выдавил ни слова.

— Глаза, губы, брови, нос, взгляд, затем волосы, походка, телосложение, характер! Чем старше ты становился, тем сильнее она тебя любила. И в её сердце для меня просто не осталось места… Но я не отчаивался! — повысил голос мужчина, словно приободрился. — Я очень терпелив, и однажды, много лет спустя, когда ты и Марианна подросли, мы обнаружили папирусы Асха! Анна была очарована ими, но не могла их изучить. На её плечах лежала судьба всего государства, и у неё не хватало времени, чтобы заниматься ещё и этим, поэтому она поручила их мне. Я ушёл с головой в освоение сказочных способностей и преуспел так сильно, что Анна решила основать орден и отдала под него целый дворец! Она была восхищена моими успехами и смотрела на меня уже не так, как прежде. Тогда я решил, что цель достигнута, но… — он замолчал, словно собирался с духом. — Я слишком поспешил, и она жестоко обошлась с моими чувствами. Она дала мне понять, кто я — всего лишь раб, а кто она — великая королева острова Солнца. Некоторое время я оставался в немилости и в полной мере ощутил свою беспомощность. Именно тогда со мной связались шпионы с Вулкана. Видимо, они наблюдали за мной несколько лет, ещё с тех пор, когда я разыскивал сок андромикуса. Кто знает, возможно, именно у одного из них я купил смерть Александра.

— И ты продолжаешь утверждать, что не предал нас?! — кипел от ярости Герман.

— Я говорил, что не предавал государство, про вас я подобного не утверждал, — равнодушно отозвался Виктор. — Или ты тоже считаешь, что династия равна государству? Как глупо! Династию можно с легкостью уничтожить, возродить, можно создать новую, а государство… С этим гораздо сложнее. В отличие от вашей семьи я слишком хорошо это понимаю.

— Ты связался со шпионами!

— Да, я действительно передавал кое-какие сведения на Вулкан, но они были настолько незначительными, что не представляли опасности.

— Им известно про силу Асха?

— К сожалению, здесь случился промах. Я настолько сильно углубился в изучение папирусов, что потерял всякую бдительность! Им удалось выяснить, что у нас есть чудесные знания, и они стали вынуждать меня поделиться ими. Но я прикинулся дурачком, который толком ничего не знает, сообщил, что у меня больше нет папирусов, что они надежно спрятаны и я не знаю, где. Много лет мне удавалось водить их за нос и при этом получать хорошую плату за шпионаж. Благодаря им я получил некоторую независимость от династии и мог не бояться гнева твоей матери.

— Почему ты решил признаться мне в этом сейчас?

— Позже ты всё поймёшь.

Виктор сверлил глазами Германа, пока тот не сел в кресло, что стояло позади него, и не приготовился слушать дальше.

— Несколько месяцев назад Вулкан допустил огромную ошибку — подослал ко мне нового гонца со смешным именем, то ли Сито, то ли Тимо, и он мне очень не понравился. Зря я тогда не послушал интуицию. Этот парень явно не хотел участвовать во всей этой истории, очень волновался и шарахался от каждого плеска волн. Но мне ничего не оставалось, как передать ему письмо, где я в очередной раз говорил, что мне не удалось добыть сведения о силе Асха.

— И разведчики с Водного его перехватили, — догадался король, пытаясь запомнить каждое слово, хотя буря эмоций ужасно мешала здравым мыслям.

— Да. Моё письмо попало не в те руки, и Северин стал заваливать нас вопросами.

— Это его шпионов видели у ордена?

— Не-е-ет, — протянул Виктор, как будто вёл обычную беседу, — это шастали вулканцы. Они постоянно мешались мне под ногами! Не доверяли, наверное, и хотели убедиться во всём самостоятельно. Уже и не сосчитаю, скольких из них я отправил к морскому дьяволу. Кстати, то ночное нападение на орден тоже совершили они. Мне пришлось убить каждого, чтобы Адоний случайно не узнал, кем является их доносчик, а Анна — что я с ними сотрудничаю.

— Так вулканцы не знают, что ты — это ты?

— Они не знают даже моего пола! Только то, что я близок к династии.

— И они не знают, что ты — глава ордена?

— Повторяю — они почти ничего не знают! Мне пришлось перебить столько гонцов и случайных гостей, что их нынешняя разведка окончательно запуталась. В этом я уверен. Но всё же мне никак не удаётся от них избавиться. Они каждый раз находят меня и каждый раз норовят подставить! Я устал, ты не представляешь, как я устал. А ещё Анна… Она постоянно изводила меня своим дурным настроением! В какой-то миг я и забыл, что люблю эту женщину.

— И что это был за миг? — спросил Герман и ощутил, как леденеет его тело.

— Однажды ночью я встретил у моря Марианну. Она была измучена, едва сдерживала слёзы. Она следила за тобой с Эллой, ты знал?

От звука имени сестры что-то теплое растеклось по телу и отогрело похолодевшие конечности. Король вспомнил тот день, когда пытался поймать шпиона, который прыгнул со скалы, и только сейчас осознал, что едва не убил Марианну.

— И тогда я подумал — к чему мне капризная королева, когда есть молодая кровь? Анна стара, хоть и красива, и она вряд ли родит мне детей, да и устал я от неё, признаюсь честно. А вот Марианна… Тогда я посмотрел на неё другими глазами. Это девочка могла подарить мне всё то, в чём отказала её мать.

Кулаки Германа вновь сжались, Виктор заметил это, но лишь скривил улыбку.

— Она была неогранённым алмазом, а я — хороший ювелир. Но ты всё испортил.

— Я?!

— Ты носился с этой сережкой, словно она и правда может служить доказательством её вины! Тебе и в голову не пришло, что она могла просто её обронить! И перебитая стража! Какой бы опытной и ловкой ни была твоя сестра, ей не под силу справиться с таким количеством людей! Но ты выдумал это обвинение, собрался признать её предательницей, что очень осложняло мне дело. Народ никогда бы не принял убийцу любимой королевы, пусть даже она была бы её дочерью.

— Кто убил мою маму? — пытаясь говорить твёрдо, спросил Герман.

— Не Марианна.

— Ты в этом уверен?

Мужчина улыбнулся и, сцепив руки в замок, проговорил:

— Убийца мне очень хорошо известен. И уверяю тебя, это не она.

— Тогда кто?

— Сперва дослушай, — он немного помолчал и продолжил: — А потом ты своими подозрениями спугнул сестру. Честно говоря, я рассчитывал, что между вами начнется война за престол, и тогда я поддержу её, но девочка убежала, и мой новый план снова развалился. Я был очень зол на тебя! Но ничего не мог поделать. Я надеялся, что Марианне удалось спастись и однажды она обязательно вернется, куда ей деваться, поэтому вновь не стал поддерживать тебя в объявлении её предательницей.

— Ты прекрасно знал, как тяжело мне это даётся, народ был недоволен, я должен был…

— Народ?! — насмешливо воскликнул Виктор. — Будь ты хорошим королем, то сразу бы понял, что их кто-то подначивает. Люди живут хорошо, не голодают, наше государство процветает много десятилетий подряд! К чему им бунтовать?

— Им нужен был убийца королевы…

— Ты действительно так думаешь? — лукаво улыбнулся мужчина. — Пока люди довольны, им всё равно, что происходит у их правителей. Да, они, может, и хотели бы знать, кто убийца, но они бы не стали бунтовать, рискуя собственными жизнями ради выяснения правды и наказания.

— Значит, это ты постарался, — не то спросил, не то утвердительно сказал король.

— А как мне было окончательно выбить почву из-под твоих ног? Я немножко нашептал здесь, нашептал там, заплатил, кому следует, и всё, готово! Кстати, в этом даже косвенно поучаствовала твоя сестра. Помнишь, она по глупости украла печать? Я и подумать не мог, что она настолько бесшабашна! Но это оказалось мне на руку. Я написал кое-какое распоряжение насчёт казны. С печатью королевы никто спорить не стал.

— Поверить не могу, что казна — тоже твоих рук дело…

— А я не мог поверить, когда ты обвинил в воровстве Марианну! Ты просто помешался на ней! Она оказалась виноватой во всём, что происходит! Поразительная глупость с твоей стороны! Она бы так не поступила. Она готова сражаться за вас обоих до последней капли крови.

— А ведь она предупреждала насчёт тебя, — тихо проговорил Герман, с болью вспоминая, что и в тюрьме она была ему верна.

— И что же ты сделал? — с издёвкой спросил Виктор. — Как обычно — ты ей не поверил. Вместо того, чтобы установить за мной слежку, как-то проверить, вывести на чистую воду, ты всё мне выложил, а самого верного тебе человека упрятал в тюрьму. А ведь она могла сильно испортить мне все планы.

Король смотрел на предателя так, словно не видел его, но каждое слово проникало глубоко в сердце и заставляло тонуть в сожалении.

— Молчишь? — самодовольно произнёс мужчина. — Теперь ты поступаешь правильно. К чему сотрясать воздух, когда проиграл?

Взгляд Германа обрел осмысленность и наполнился гневом.

— Но не переживай, это случилось не сегодня. Ты проиграл тогда, когда сделал меня практически своим наследником. Да, пусть это звучит несколько иначе, но остаётся таковым по сути. Мне больше не нужна даже Марианна.

— Тогда почему я всё ещё жив? Ты закрыл меня своим телом в псевдоордене…

— Досадная оплошность! — разочарованно ответил Виктор. — Не я один желал твоей смерти. Этого хотел Вулкан. Они прислали гонца с приказом убить тебя, и я подумал — удобнее случая не найдётся. Когда это случится, я обнародую письмо, подставлю кого-нибудь из твоих ближайших соратников и казню за предательство и шпионаж. А сам спокойно взойду на престол. Но как я ошибся, нанимая этих бестолковых разбойников! Они уверяли меня, что всё будет сработано чисто!

— А они решили убрать ещё и тебя?

— Нет, что ты, так и было задумано. Меня в любом случае должны были ранить, чтобы я был вне подозрений.

— Так рисковать своей жизнью?

— Я не настолько глуп.

— Однако выбрал бестолковых разбойников.

Виктор пропустил выпад мимо ушей и повернул к Герману ладонь.

— Покажу тебе кое-что наглядно.

Мужчина провел по коже кинжалом, на рукоятке которого кровожадно блеснул рубин.

— Кажется, чтобы эта рана полностью затянулась, мне понадобится несколько недель, — с наигранной печалью произнёс Виктор, — но это только кажется.

Он слегка опустил веки, расслабился, и через несколько секунд на коже не осталось даже шрама.

— Сила Асха оказалась гораздо лучше, чем описания в папирусе.

— Как ты это сделал? — нахмурился Герман.

— Ящерицы, — прозвучал добродушный ответ. — Они умеют отращивать хвост. Я всего лишь использовал их способность к восстановлению. — Мужчина задрал рукав, и король увидел привязанную к предплечью рептилию. Та сидела спокойно и даже не пыталась убежать. — Я дал ей немного снотворного, чтобы она мне не мешала.

— Ты больше никого этому не обучил?

— Не совсем. Твоя сестра оказалась предрасположенной именно к этому типу силы. У неё ни за что не получится добиться скорости или ловкости от коня, но она без затруднений отберет у него какую-нибудь способность.

— Когда должно было состояться покушение, у тебя на теле была ящерица…

— И не одна! Я не мог так рисковать! Поэтому, пока ты мчался ко дворцу, я залечивал рану ровно настолько, чтобы она перестала быть смертельной.

— А я не придал значения удивлению лекаря…

— Ты вообще очень многому не придавал значения. Горе практически раздавило тебя, и ты потерял способность мыслить здраво. Впрочем… после того, как ты меня спас, что-то изменилось. Ты как будто очнулся! Например, набрал новых людей, которые оказались тебе верны…

— Я думал, что спас жизнь хотя бы тебе.

— А-а-а, понимаю, — протянул Виктор. — Чувство вины. Ты не спас Анну, но спас меня, и это стало твоим искуплением.

— Но теперь я жалею об этом.

— Не вини себя, — благодушно произнёс тот, — куда мальчику тягаться с мужчиной? Ты проиграл, Герман, пора поставить точку.

— Ещё нет.

— Неужели ты думаешь, что у тебя получится со мной справиться? Под моей одеждой столько разнообразных тварей, которые делают меня неуязвимым, что тебе и не снилось.

— Стража видела, как ты отправился со мной в покои королевы. Даже если ты меня убьёшь, тебе не стать королём.

— Очень даже стать! Ты вовремя закрыл эту часть дворца. Мне не составит труда перетащить в эту комнату трупы вулканцев, которые как раз недавно высадились на наши берега, а себя снова ранить. Я всё представлю так, будто это было покушение, а тех, кто будет слишком усердно копать, просто уберу.

Герман мрачно следил за Виктором, не зная, что сказать. Но затем он вспомнил о сестре, на него навалился страх, и он спросил:

— Что ты намерен сделать с Марианной?

— Пока не решил, но вот от старой Агаты точно придётся избавиться. И чем скорее, тем лучше.

— Чем тебе мешает эта безобидная женщина?

— Она знает одну тайну, которая должна уйти вместе с ней.

— Что?! — воскликнул король. — Кто тебе сказал?

— Никто. Я всё слышал сам.

— Но ты ушёл!

— Ты забываешь, какими невероятными силами я теперь обладаю. Некоторая живность даёт изумительный слух! Я могу находиться у самых ворот дворца, но слышать каждое слово, произнесенное в этих покоях.

— Не смей её трогать.

— Кого? Агату? Так наоборот же всем выгодно, чтобы она замолчала.

— Их обеих.

— А, так ты про Марианну… Посмотрим. Кстати, ты знал? Она сбежала из тюрьмы.

— Что?

— Не знаю, как ей это удалось, но да, её там больше нет.

— Где она?

— В ордене. Ждёт меня.

— Что это значит?

— Она слишком усердно рвалась тебя спасать…

Герман вскочил и замер.

— Правильно, не стоит зря растрачивать силы. Впрочем, они тебе не помогут.

— Не смей её трогать!

— Не переживай, если она станет моей женой, я буду очень ласков!

— Она ни за что не станет твоей женой!

— В таком случае ей придётся отправиться за тобой и Анной.

— Это ты?! — вдруг заревел Герман.

— Что — я?

— Это ты убил мою мать?!

Виктор замер, задумчиво разглядывая, как распаляется король.

— Говори!!!

— Скажем так… — медлил мужчина и посмотрел на потолок, словно что-то вспоминая. — Она сама меня вынудила.

Герман мгновенно схватил кресло и с нечеловеческой силой кинул в предателя. Но тот проворно увернулся, подпрыгнул и оказался висящим на потолке, откуда немедленно донёсся сдавленный смех.

— Она так надоела мне за все эти годы, что я отомстил за каждое нанесенное мне оскорбление! С каким же удовольствием я сообщил ей о своих планах на Марианну. О, она была просто в бешенстве!

— Спустись ко мне и будь на равных, трус!

— Но эта женщина так верещала, — глумился Виктор, — что страже пришлось вмешаться. Правда, было уже поздно. Когда им наконец удалось выбить двери покоев, всё было кончено. Мне ничего не осталось, как перебить их всех. Но, к сожалению, они не дали мне спокойно уйти. Я шёл по коридору, а они всё прибывали и прибывали, а я всё убивал и убивал…

— Слезай! — кричал Герман и ходил кругами словно волк, выжидающий, когда его добыче надоест сидеть на дереве.

— Анна наказала Марианну, заперла в покоях и выставила стражу на протяжении всего пути к ней, чтобы в случае чего быстро узнать о побеге, поэтому, как только я убирал одного свидетеля, на его место тут же приходил другой. Так я медленно продвигался и очутился рядом с дверью в святая-святых твоей сестры. Мне удалось незаметно скрыться лишь оттуда.

В комнате повисла тишина, но Герман не слышал её — ревущее сердце било по ушам, вискам, стучало в спине и руках. Он смотрел на человека, который заменил ему отца, стал наставником и другом, но теперь превратился в самого страшного, самого сильного врага. Ненависть к нему разъедала каждое мгновение и заставляла трепетать от желания сломать ему шею.

— Кажется, теперь ты знаешь всё, — медленно проговорил Виктор. — Возможно, у тебя остались ко мне какие-то вопросы? А то все мелочи уж и не припомнишь!

— Только подлые трусы отсиживаются в тени и наносят удары исподтишка!

— Герман-Герман, — насмешливо покачал головой тот, — ты забываешь, эти методы не действуют на взрослых людей, а я давно не мальчишка. Трусость не плохое качество, наоборот, оно спасает жизнь и даёт тебе время для размышлений. Но в чём-то ты прав… Нет никакого смысла отсиживаться здесь, сейчас, разве только чтобы ответить на твой вопрос. Ты спрашивал, почему я решил тебе признаться? Всё просто. Если бы я убил тебя, ты бы не расстроился, а удивился, но я хочу, чтобы ты страдал. Чтобы ты знал, каково это — всю жизнь быть в тени! Быть отвергнутым! Искалеченным! Быть проигравшим! Ты так сильно похож на отца, что мне доставит огромное удовольствие лишить тебя жизни! Как будто я делаю это снова!

Король не выдержал, схватил ножку от разбившегося кресла и со свей силы метнул в потолок. Виктор легко увернулся, его смех раскатился по комнате и резко затих.

— Хватит, мне надоело, — прозвучал ледяной голос, и предатель рухнул на пол, но не только не повредил ноги, а, кажется, даже стал ещё сильнее.

Он ринулся в атаку так стремительно, что Герман не успел ничего понять, — его отбросило в стену.

— Вот он я, ты так хотел меня прикончить, давай же! — издевался Виктор.

Король не думая кинулся вперёд, рассчитывая сбить противника с ног, но тот будто превратился в змея, что молниеносно уворачивался и отвечал точными ударами. Справиться с ним было невозможно, но кипящая ярость, съедающая ненависть и бесконечное горе слились в едином чувстве и вытеснили здравый смысл. До тех пор, пока ядовитая темнота не начала застить зрение… Герман пошатнулся. Он не ощущал ран и ссадин, не замечал, как расползаются синяки, в нём горело единственное желание уничтожить, которое перекрывало всё. Он осознал, что ему вряд ли удастся выйти победителем, но собирался продать себя подороже.

— Сила Асха действительно велика. С ней ничто не сможет сравниться. — Виктор с легкостью отбил последнее нападение короля и отбросил того к кровати, после чего медленно приблизился и занёс кинжал. — Династии Кордов пришёл конец. Не передавай привет своей матери.

Герман терял сознание. Слова долетали до него обрывками, а то и вовсе тонули во мраке. Он закрыл глаза, чувствуя полное бессилие, и провалился в пропасть…

Герман…

Гер…ман…

Король услышал любимый голос, приоткрыл глаза и увидел сквозь мутную дымку зажатую в руках предателя сестру. Девушка тщетно вырывалась, колотила руками железные мускулы Виктора, но её голос дрогнул, веки опустились, и страшный испуг за жизнь Марианны вложил в руки Германа кинжал с рубином…