Берс-5. Рогатый берспредел

Глава 17

— Муууу!..

— Ыыыыы!..

— Муууу!..

— Ыыыыы!..

— Бро, хорош над бедолагой угорать, — попенял я питомцу, азартно ыырчащему в морду хозяину загона… Ага, тоже быку. Достаточно рослому и матерому. Но на заразином фоне обернувшемуся теперь жалким цыпленком супротив реального петуха.

Как мы оказались в чужом загоне?.. Да фиг знает. Все само собой как-то вдруг вышло. Истекла пятиминутка нашего пребывание в Чертогах тлена, и возвращение обратным порталом в нормальный мир обернулось вот таким непредсказуемым попаданием в какой-то огромный сарай, с единственным широченным загоном внутри.

Впрочем, широченным он был лишь до появления внутри моего гороподобного питомца. Теперь же материализовавшийся здесь Зараза своей исполинской тушей разом поглотил добрую половину свободного пространства. А еще с собой в новое место мы притаранили из Чертогов тлена крайне неприятный запах тамошнего вонючего болота, в очередной трясине которого пробарахтались аккурат до принудительного возвращения в текущую реальность. Плюс и без того изрядную вонь нашу усугубило до кучи термоядерное амбре от мгновенно разложившихся останков обуви и одежды, бурыми ошметками свалившихся с меня на спину и бока гиганта-питомца… Конечно рогатый хозяин загона крайне болезненно отреагировал на столь вероломное и вонючие вторжение в свою законную вотчину. Ну и, как водится у быков, ломанулся тут же карать незваных вонючек. Вернее, попытался ломануться.

Потому как и Зараза мой (полностью исцелившийся в Чертогах тлена от дебафов эффекта Некротени) не оплошал. А фантастическая реакция зверя стадии легенда позволила грома-быку сработать упреждающим выпадом на опережение противника. Выпадом многометрового языка, разумеется. Причем, произведенным вслепую — на агрессивный рев из угла. Мгновенно выпростав свой чудо-язык практически на всю длину, Зараза угодил липучкой кончика аккурат в лобешник еще только развернувшегося в нашу сторону хозяина загона и играючи удержал трясущегося от бессильной ярости оппонента в дальнем углу. Сам же, при этом, из-за высунутого языка, разумеется, не смог нормально мычать, вот и ыырчал теперь презабавнейшим макаром.

— Так-то, этот бедняга здесь хозяин. А мы, в некотором смысле, его гости, — продолжил я вразумлять вошедшего в раж питомца. — Потому с нашей стороны это даже как-то невежливо — так остервенело щемить хозяина.

— Ыы, — фыркнул в мою сторону упрямец грома-бык.

— Да не обзывал он тебя обдриставшимся мутантом-переростком. Сам подумай: откуда в лексиконе у эдакого деревенщины возьмется столь мудреное ругательство?

— Ыыыыы?..

— То-то и оно, бро. Сдается мне, что ты к бедняге чересчур придираешься. А он, быть может…

— Муууу!.. — увы, остервенелый рев зажатого в углу быка, почуявшего слабину упора заразиного языка и принявшего ошибочно эту крошечную уступку грома-быка за наметившуюся смену лидера в их противоборстве, свел на нет все мои дипломатические усилия миротворца.

Последовавший в ответку раздраженный тычок языком пита не только вернул быка обратно в нарытые буксующими копытами ямы, но и так припечатал бедолагу бочиной о бревна загона, что толстое дерево протяжно заскрипело с натуги, а победное мычанье быка сменилось отчаянным болезненным ревом:

— МУУУУ!..

— Да, Зараза, блин! Ты ж так прибьешь его нахрен!.. А нам еще с хозяевами его предстоит как-то договариваться.

— Ыыыыы?.. — в довольном голосе грома-быка не было и нотки раскаянья.

— Васятка! Касатик мой! Да что ж там у тебя происходит? — раздался вдруг громкий взволнованный лепет снаружи из-за сарайной двери, сопровождавшийся на последних словах лязгом торопливо отпираемого запора.

— Вот сейчас и увидим: что за хозяева, — шепнул я питу, склонившись к огромному уху

— Ыы? — хмыкнул Зараза, ничуть не смущенный появлением новых действующих лиц.

— Ну да, согласен, имя Васятка для быка достаточно необычное, — откликнулся я на подначку рогатого.

— Ыыыыы!..

— Вот, прям, только тебя забыли спросить… Добрый день, уважаемый! — последнее мое приветствие адресовалось, разумеется, уже хозяину Васятки, справившемуся наконец с тугим запором сарая и в ореоле солнечного света ввалившегося наконец к нам в полумрак через приоткрытую дверь.

— Ыыыыы!.. — вторил мне Зараза максимально грозным своим ревом и для пущего эффекта наполовину развернул в стороны свои огромные крылья.

— МУУУУ!.. — отчаянно стал звать на подмогу хозяина Васятка, впечатанный заразиным языком в бревенчатое ограждение.

Сунувшийся в сарай бородатый детина, впечатленный открывшимся вдруг фантасмогорическим зрелищем гигантского крылатого грома-быка, сперва соляным столбом застыл на пороге. А через пару секунд, так и не ответив на мое любезное приветствие, без звука сполз по стеночке и в сидящем положении у порога затаился похоже в спасительном обмороке.

— Вот и поздоровались, блин, — удрученно констатировал я.