Берс-5. Рогатый берспредел

Глава 28

— А ну стоять! — шикнул я на призраков, синхронно воспаривших над слепой мордой быка, и одновременно запустивших внутри своих белесых силуэтов серебристые нити зарождающихся молний. Росчерки формирующегося электрошокера зловеще заискрили и зашипели от прямого контакта с дождевыми каплями, насквозь прошивающими, разумеется, их призрачные тела.

Однако мой окрик, преображенный речевым аппаратом нынешней ипостаси погонщика-орка в грозное шипенье, и продублированный вскинутым над головой пронзателем (иллюзорным разумеется), сработал против призраков выше всяких похвал. Оба «налетчика» мгновенно замерли в воздухе, будто наткнувшись на невидимую стену. А уже практически сформировавшиеся для превентивного удара электрошоком серебристые искрящиеся молнии в их телах погасли так же стремительно, как начали формироваться пару секунд назад.

Видишь! Работает голос-то, — раздался следом в голове довольный голос невидимого Психа. — Все точно так, как мы и предполагали.

— Угу, — шикнул я себе под нос. И громче, для «встречающей делегации», распорядился: — Ну-ка к хозяину меня отведите! Живо!

Призраки синхронно качнули капюшонами и, развернувшись, сквозь дождь полетели к урчащей толпе зомбаков.

Удивив меня, слепой Зараза без понуканий тут же безошибочно потрусил за ними следом.

— Ты че их видишь что ли? — невольно изумился я полушепотом.

— Муууу!.. — укоризненно проворчал питомец в ответ.

— Да не издеваюсь я. Просто ты так уверенно подорвался за…

— Муууу!.. — перебил пит, недослушав.

— Че ты дуру мне гонишь! — фыркнул я возмущенно. — Они давно уже перестали искрить. И парят, вон, под дождем совершенно бесшумно. Однако ты фигачешь за ними, как привязанный.

— Муууу?..

— Э-э, рогатый! За базаром следи! Сам ты в уши долбишься!

— Муууу!..

— Да как там можно хоть что услышать⁈ Это ж призраки же. Они летят абсолютно бесшумно. А навстречу там, кстати, вон, замбаков целая толпа, которые малого того, что сами урчат, как драндулеты, еще и по хитину мокрому ногами грохают, как полк солдатский на плацу.

— Муууу?..

— Не важно!.. Громыхают, короче, они ногами оглушительно. Да у тебя и самого из-под копыт хруст такой раздается, что просто удивительно, как ты меня-то за ним слышишь?

— Муууу!..

— Ладно, верю я тебе. Верю. Не заводись…

Вот так, беззлобно переругиваясь с Заразой, мы незаметно добрались до спин толпы зомбарей… Почему спин? Да потому что урчащее стадо вонючих ублюдков дружно ломилось куда-то вглубь могильника — разглядеть куда именно из-за пелены дождя пока что было, увы, невозможно. И даже на наше приближение, кроме пары призраков, исполняющих видимо функцию внешней охраны с нашего направления, никто из целеустремленных зомбаков даже не обернулся… Ну вот приблизились мы к толпе, значит, и тут же, не сбавляя шага, с ходу ворвались в плотные ряды зомбаков. Благо, летящие в авангарде призраки, ментально воздействуя на более примитивную нежить, позаботились создать перед надвигающейся следом махиной крылатого быка проход в толпе зомбаков, достаточно широкий для моего рогатого исполина.

Оказавшись внутри беснующейся, урчащей толпы, я невольно завертел в разные стороны головой, подмечая в вечернем полумраке дождливой Изнанки то здесь, то там островки стабильности — в виде застывших истуканами групп рыцарей-скелетов, примерно по пять-семь персонажей в каждой. По специфическому ртутному блеску залитые дождем стальные доспехи этих грозных блюстителей порядка было не сложно вычленить среди одетых в грязные лохмотья зомбаков. Ну а, что рыцари-скелеты осуществляют здесь полицейскую функцию, дробя своими вкраплениями толпу и ослабляя таким макаром напор зомбаков на невидимую середину, я догадался, увидев, как пара ближайших к нам дежурных групп рыцарей-скелетов, среагировав, вероятно, на ментальный призыв о помощи от призраков — не успевающих вдвоем раздвигать толпу зомбарей перед быстро настигающим Заразой — с двух сторон устремилась на выручку бестелесным руководителям, буквально сминая на своего пути неуклюжих вонючек. И за считанные секунды соединившись в месте затыка призраков, закованные в сталь рыцари-скелеты, словно минибульдозеры, оттеснили влево-вправо урчащих идиотов, мгновенно освободив перед нами трехметровый коридор свободного прохода… Далее же, по мере нашего углубления в оказавшуюся достаточно широкой толпу, подобное подключение дежурных групп рыцарей-скелетов случалось еще не единожды. Причем этот процесс беспрерывного разделения казалось бы совершенно неуправляемой, неадекватной толпы осуществлялся местными «копами» так быстро и четко, что Зараза спокойно шагал по открывающемуся перед копытами проходу до центральной части могильника не только без единой задержки, но даже и без малейшей потери изначально набранного темпа.

Конечный, неожиданно просторный круг свободного пространства диаметром примерно в сотню метров охраняли от напора толпы зомбаков все те же рыцари-скелеты, плотная цепь из стальных фигур которых опоясывала периметр здоровенного круга. При нашем же приближении, шестерка упрежденных призраками стальных стражей-истуканов из вышеописанной линии оцепления, тесня толпу и формируя последние метры безопасного коридора, раздалась в стороны нам навстречу. Однако тут же вернулась обратно на свое место, едва все копыта питомца переместились из толпы в пустынный внутренний круг.

Здесь Заразе поневоле пришлось почти сразу же остановиться. Потому как лихо выскочивший из урчащий толпы питомец сперва крайне неприятно сверзился с хрустящего хитинового настила на примерно полметра вниз, захлюпав копытами по вязкой земляной грязи, и тут же едва повторно не навернулся, с разгона душевно приложившись передними ногами о неожиданно выскочившую преграду полутораметровой высоты, из крепкого, как гранит, спрессованного хитина. И все это досадное происшествие случилось так быстро (буквально за секунду), что я попросту не успел предупредить слепого напарника. К счастью, рогатому здоровяку хватило сноровки удержать равновесие и, стерпев коварную подножку, без звука устоять на ногах.

Причиной же случившегося с питомцем досадного происшествия стала гигантская пентаграмма, выложенная внутри круглого пустыря в центре могильника. Причем линии, составляющие ее внешнюю окружность и внутреннюю пятиконечную звезду, были вовсе не начертаны на земле, а монументально выложены из блоков спрессованного хитина одинаковой полуметровой ширины, но различной высоты. От минимальной — в полметра — на внешней окружности, до возрастающей постепенно — с полуметра до трех метров — от лучей звезды к центральному пятиграннику пентаграммы. Учитывая же, что внутри высоченного пятигранника распятым на знакомой шипастой цепи оказался зверь изнанки стадии легенда, схожей с Заразой комплекции, бронированный хребет которого и жуткая клыкастая пасть возвышались еще на добрый метр над высоченным ограждением, вся конструкция монументальной пентаграммы вместе с центральным пленником, со стороны являла собой еще и эдакую пирамиду.

В несчастном пленнике кровавого ритуала — подсвеченным, кстати, на карте квеста главной целью задания, и являющемся, соответственно, источником зловредного некротического излучения — я с грехом пополам опознал чрезвычайно редкую и невероятно ценную альфу гончих мрака. Сплошь изрезанный непонятными рунными знаками некогда могучий зверь теперь, буквально утопая в собственной крови, являл собой жалкое зрелище. От чудовищного истощения бедняга давно бы уже рухнул вниз своей пятистенной тюрьмы-загона, но впивающие в распятую плоть шипастые цепи удерживали окровавленного зверя на ногах.

А на вершине этой чудовищной пирамиды — примерно в районе холки закованного в шипастые кандалы монстра — суетился, как пресловутый Фигаро, погонщик-орк с неизменным пронзателем в руках.

Однако и, помимо серошкурого безусловно главного здесь распорядителя, внутри пентаграммы творить беспрерывный кровавый ритуал погонщику-орку помогали так же еще пятеро безликих великанов — закутанные в знакомые непроницаемые балахоны стажи-личи, с длинными резными посохами такого же угольного цвета, как и их пышные одеяния. Помощники погонщика-орка тоже возвышались на спинах обездвиженных жуткими цепями монстров изнанки — не таких редких, как центральная альфа, а куда как более распространенных в местном дождливом климате тараканов-переростков ыыбжей. Беглый осмотр пристальным взглядом показал, что двое из пяти дополнительно плененных тварей изнанки были стадии динозавр, а остальные три — стадии король. Все пять «подставок» для личей находились, соответственно, внутри пяти треугольных загонов, образованных лучами пятиконечной звезды до пересечения со стеной центрального пятигранника. И все пятеро были точно так же, как центральная альфа, жесточайшим образом с головы до кончиков когтистых лап иссечены непонятными кровоточащими знаками. Соответственно, возвышающие на их спинах стражи-личи, подпитываясь за счет жизненной силы порабощенных монстров, творили в поддержку лидеру свое черное колдовство.

Еще по ступенчатым брускам-дорожкам внутренней звезды пентаграммы от упирающихся в окружность и максимально приближенных к земле кончиков лучей к самым высоким а конструкции стенам центрального пятигранника беспрерывной чередой косолапили зомбаки, поочередно запускаемые на острия лучей внутренней звезды то здесь, то там охраной внешнего периметра. Далее, словно мотыльки на огонь, зомбаки сами, без каких-либо понуканий, по узкой ступенчатой дорожке косолапили к пятиграннику, заботливо контролируемые и, при необходимости, поддерживаемые с боков призраками-помощниками. Доковыляв же до ближайшей из пяти центральных высоченных стен, зомбаки подвергались тут же коварной атаке с тыла от роя черных черепов, срывавшихся с навершия посоха ближайшего стража-лича.

Поначалу бесчувственным зомбакам было плевать на укусы злобных порождений темного колдовства. Облепленные черными черепами с головы до пят они продолжали спокойно шагать по кромке стены центрального пятигранника, не пытаясь даже отмахнуться от хищных порождений темного колдовства. Но это равнодушное спокойствие их длилось не долго. Уж не знаю, что там за жуткие чары несли в себе укусы черных черепов, но под их воздействием, с урчащими зомбаками за считанные секунды происходила обратная метаморфоза. И искусанные черепами зомбаки, не пройдя и десятка шагов по выбранной центральной стене, вдруг по новой оживали и превращались обратно в живых существ. Зверски искусанных и истекающих кровью. Но невольно вырывающийся из их глоток отчаянный крик тут же обрывался, прерванный ударом милосердия пронзателя погонщика-орка. После которого мгновенно растворялись в воздухе все облепившие жертву черные черепа, и уже окончательно упокоенное тело, фонтанируя кровью из многочисленных укусов, с фатально пробитой грудью, беззвучно срывалось со стены и падало внутрь пятигранника. Однако едва начав заваливаться вниз, с мертвецом происходила очередная метаморфоза: не пролетев и метра, окровавленное тело вдруг развеивалось облаком серой пыли, словно коснулось невидимого оголенного провода под запредельным напряжением. И прах жертвы, завертевшись тут же тугой воронкой, буквально вкручивался в одну из ран-знаков на теле монстра-пленника — бедняжки альфы под ногами у погонщика-орка.

Судя по судороге пробегающей по телу измученного монстра после каждого такого поглощения праха, эта процедура была крайне болезненной. Но свыкшаяся с болью альфа не могла уже даже скулить и лишь молча давился кровавой пеной, забившей клыкастую пасть. Вероятно, мучительная смерть зверя стадии легенда — ждать которой, судя по жалкому состоянию монстра, было уже не долго — и должна была спровоцировать мощнейший выброс в реальность некротического излучения, формирующегося через жуткие муки пока что в монстре-источнике.

Спокойно оглядеться на месте проведения кровавого ритуала мне удалось по той простой причине, что его распорядитель, с головой погруженный в непрерывный процесс казни облепленных черепами зомбаков-смертников, попросту не заметил нашего с Заразой появления в одном из дальних пустых секторов между лучами звезды пентаграммы. Погонщик-орк, не простаивая ни мгновенья, как заведенный, крутился юлой на своей вершине пирамиды, и до миллиметра выверенными ударами пронзателя без устали разил едва оживающие сердца, хладнокровно обрывая на разных стенах пятигранника вопли возвращающихся к мучительной жизни бедолаг. Остальные же помогающие ему в ритуале некро-слуги: личи и призраки, тоже были на все сто сосредоточенны на своих прямых обязанностях, и появление в круге пентаграммы второго серошкурого господина верхом на звере изнанки дружно проигнорировали — благо потаенной угрозы от скрытого читерской маской диверсанта никто, разумеется, не ощутил.

Лишь когда пара наших проводников-призраков, по высокой дуге неспешно обогнув раскрутившуюся внизу кровавую карусель, аккуратно опустилась рядом с распорядителем ритуала и ментально «отчиталась» перед хозяином о доставленном госте, наше с Заразой незримое присутствие здесь оказалось раскрыто. И последовавшее далее разоблачение, вынужден признать, прошло весьма эффектно.

Вскинутый для очередного смертельного удара пронзатель погонщика-орка, вместо завопившей от боли жертвы, вдруг молниеносно прочертил в мареве дождя какой-то непонятный знак. И тут же суета внутри пентаграммы замерла, словно поставленный на паузу кадр фильма. Истуканами застыли все пять личей с грозно вскинутыми черными посохами, причем рядом с одним из балохонистых великанов точно так же неподвижно подвисли в воздухе и зубастые черепа, только-только совавшиеся с навершия его посоха. Остановились в разнообразных комичных позах жертвы-зомбаки — с нелепо растопыренными для баланса руками и разнообразно откляченными в застывших шагах ногами — десятка полтора которых только что энергично взбиралась по высоким ступеням-дорожкам к стенам центрального пятигранника. Точно так же неподвижными белесыми тенями зависли в воздухе и страхующие зомбаков по бокам узких лестниц призраки. В молчаливых истуканов превратились и три облепленные черепами жертвы на стенах пятигранники — в том числе и оживший только что бедолага, не дождавшийся удара милосердия пронзателем от своего палача, и беззвучно страдающий теперь от растянувшейся из-за паузы пытки невыносимой боли. Даже доставившие только что хозяину роковую весть призраки тоже замерли возле погонщика-орка недвижимыми тенями. И только мы с Заразой и сам распорядитель кровавого ритуала оказались невосприимчивыми к воздействию скастованной техники массового оцепенения. Ну и еще, разумеется, бесконечный, как само время, неуемный дождь Изнанки продолжил, как ни в чем не бывало, заливать округу ледяной водой.

Злобное ширение погонщика-орка, вырвавшееся в мой адрес спустя несколько секунд нашей игры в гляделки, мгновенно сложилось в голове в понятные слова:

— Зачем так рано? У меня еще сутки оплаченной аренды!..

Похоже, он счел тебя своим конкурентом, — прокомментировал неожиданный упрек невидимый Псих в голове.

— Угу, — хмыкнул я растерянно.

— Муууу?.. — озадачился моей реакцией Зараза.

— Отличный зверь! Смелый. Уверен, он откроет перед тобой блестящие перспективы, — снова зашипел погонщик-орк, покосившись на подавшего голос быка. — Но, согласись, всему свое время… Эй, чего ж тымолчишь? Говори: зачем так рано явился?

Не молчи. Соври уже ему что-нибудь, — подначил Псих.

— Че врать-то? — буркнул я снова шепотом. — Мы так-то не разговоры пришли разговаривать, а гасить чертилу.

Вряд ли с такой дистанции сможешь мгновенно топором его поразить, — резонно возразил наставник.

— Почему молчишь? Ты ж не немой. Мне доложили, — продолжил талантливо парадировать рассерженную кобру серекожий оппонент.

— МУУУУ!.. — оглушительный рев раздосадованного моей нерешительностью питомца поставил жирную точку в так толком и не начавшихся мирных переговорах.