Беспощадный трон

Глава 12

Молли

Я проснулась от аромата черной вишни, темного шоколада и неповторимого запаха Кирилла, который преследовал мои сны на протяжении двух месяцев. Должно быть, я вырубилась в машине, что неудивительно, учитывая, насколько я была измотана.

Я лежала в постели и смотрела в потолок. Потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что вид отличается от обычного. Я повернула голову и увидела черно-белые фотографии, которые Кирилл хранил в своей спальне.

Когда я отбывала наказание в качестве его добровольной пленницы, он держал меня отдельно от себя по ночам, приходя ко мне только для того, чтобы потрахаться, но никогда для того, чтобы поспать. Кроме нашей последней ночи вместе. Той, когда он, наконец, позволил мне увидеть мое имя, выведенное курсивом у него на сердце. В ту ночь я решила, что его барьеры наконец-то рухнули, только для того, чтобы вернуться к реальности несколько дней спустя, когда Николай раскрыл все секреты Кирилла.

Тихий стук в дверь заставил меня сесть так быстро, что у меня закружилась голова.

— Devushka? Ты не спишь?

При звуке знакомого голоса у меня в горле образовался ком.

— Нет, Ольга. Ты можешь войти.

Она толкнула дверь и заглянула ко мне. Вид экономки, которая всего восемь недель назад была моей неизменной спутницей, не должен был так утешать. Она держала в руке кружку с дымящимся кофе, приготовленным так, как я любила. Именно в этот момент я поняла, что неразговорчивая русская скучала по мне. Как правило, Ольга не одобряла любой утренний напиток, кроме горячего черного чая с лимонной долькой.

Она поставила чашку кофе «французская ваниль» с более чем щедрой порцией сливок на прикроватный столик и быстро села рядом со мной. Я уставилась на нее, потрясенная столь нехарактерным поведением.

Ее блеклые голубые глаза скользнули по моему лицу, и морщинистая рука погладила мою.

— С возвращением домой, Мэллори.

На глазах выступили слезы, и одна потекла по моей щеке. Клянусь, до беременности я и не подозревала, что можно так много плакать.

— Шшш, не плачь. Все будет хорошо, вот увидишь. — Ольга крепче сжала мою руку, словно могла вдавить в мои хрупкие кости свою стальную силу, рожденную в Советском Союзе. — Пей свой кофе и отдыхай. Ты выглядишь ужасно, — критически сказала она, вырывая неохотный смешок из моей ноющей груди. Ольга оставалась Ольгой.

— Спасибо. — Я взяла у нее чашку, когда она протянула ее мне, и от запаха мой желудок взбунтовался. Я передала чашку обратно, яростно подавляя рвотный позыв и покачала головой. — Я не в настроении сегодня утром, — пробормотала, отчаянно пытаясь не дать Ольге понять, как мне плохо. Она была умна как черт, и я бы не смогла скрыть беременность от нее. Она все видела и знала мои привычки. Я никогда не пропускала свой кофе, и уже одно это могло навести её на мысль. — Я перешла на травяные чаи, пока была в отъезде, чтобы справиться с беспокойством.

Ее глаза сузились, она внимательно посмотрела на меня, а затем отставила чашку.

— Да, у тебя было много поводов для беспокойства. Ты в порядке? Николай Викторович причинил тебе боль?

Мысль о Николае привела меня в ярость. Этот ублюдок вырвал меня из жизни, где я наконец-то была счастлива, и разнес ее в пух и прах. Не его вина, что Кирилл так много скрывал от меня, но Николай убил моего отца. Он заставил меня думать, что Кирилл сделал это и продолжил лгать мне о том, что Генри в безопасности и относительно невредим. Обдумывая эту конкретную новость, я только усугубляла неуверенность в себе. Был шанс, что он солгал и о других вещах, но одна суровая правда оставалась.

Я была беременна.

Кирилл знал, что это риск, но продолжал кончать в меня, как будто это было его любимое хобби. Он все спланировал, и я не могла ему этого простить.

— Мэллори? — позвала Ольга.

Я поняла, что отключилась от нее.

— Прости. Причинил ли Николай мне боль? Не больше, чем его брат, — пробормотала я.

Я не хотела говорить с ней о Кирилле. Она была его самой большой поклонницей и заменой матери. Вряд ли это был бы непредвзятый разговор.

Ольга нахмурилась.

— Devushka, ты не представляешь, как он страдал, пока тебя не было…

Я выдернула свою руку из ее.

— Пожалуйста, не начинай. Я не могу слышать это прямо сейчас. У меня есть право чувствовать то, что я чувствую, — сказала я строго, с гораздо большим осуждением, чем позволяла себе раньше.

Она моргнула и отстранилась. Я обидела ее. Мне стало стыдно, но это едва ли входило в список вещей, за которые я чувствовала себя ужасно в последнее время.

До меня снова донесся запах кофе, и мой желудок скрутило.

— Прости… извини, я на минутку.

Я вскочила с кровати с другой стороны и бросилась в ванную. Плотно закрыла дверь, открыла кран и упала на колени рядом с унитазом. Как всегда, утренний сеанс не принес ничего, кроме желчи. Тем не менее, мои рвотные позывы эхом разносились по отделанной кафелем комнате, и я не могла перестать думать о том, что Ольга слышит их за дверью.

Проклятье. Как, черт возьми, я собиралась это скрывать? Почему я вообще беспокоилась?

Ах, да. Я не могла допустить, чтобы Кирилл узнал об этом. Пока нет. Это был мой секрет, только для меня. Еще немного. Я не хотела видеть его удовлетворения от того, что его план сработал. Я бы не смогла этого вынести. Я бы зарезала его во сне, особенно если бы мы находились в одной комнате.

Спустя долгое время, полчаса или больше, я осмелилась открыть дверь. Ольга ушла, а вместо кофе стояла чашка мятного чая. Я уставилась на нее со смирением.

Ольга знала, и теперь это был лишь вопрос времени, когда новость дойдет до Кирилла.

— Доброе утро, соня, — позвал Макс из кухни, когда я задержалась в дверях.

Я не хотела снова видеть Ольгу и встречаться с ее понимающими глазами. Однако я умирала с голоду, и отчаянная потребность наполнить свой пустой желудок едой выгнала меня из комнаты.

— Ее здесь нет. Она сказала, что ей нужно забрать кое-что из продуктового магазина, — успокоил меня Макс, каким-то образом почувствовав мое нежелание пересекаться с бойкой экономкой.

Я прошла на кухню и увидела знакомое лицо моего бывшего телохранителя, сидящего за кухонным островком с какой-то бумагой на кириллице в руке и чашкой черного чая у локтя. Он выглядел так же эффектно, как и всегда, со своими темно-русыми волосами и лихим шрамом через бровь, придающим ему пиратский вид.

Я не могла смотреть на него. Его ухмылка перенесла меня в то время, когда я еще не знала, что все, что я строила с Кириллом, было основано на лжи.

— Ты хорошо выглядишь, — заметила я, усаживаясь на стул напротив него.

— Ты имеешь в виду, как для мертвеца, верно? — пошутил он, но почти сразу же посерьезнел. — Я сожалею о том дне. Это я виноват, что Николай попал сюда. Я подвел тебя и Кирилла.

— Ну да, это твоя вина, что сумасшедший псих хладнокровно застрелил четырех человек и чуть не убил тебя тоже. И он совсем не виноват в этой ситуации. — Я бросила на Макса насмешливый взгляд. — Пожалуйста, не надо, Макс. Не перекладывай всю вину на себя.

— Это то, что ты делаешь? Как получилось, что босс оказался в немилости?

У меня вырвался короткий смешок.

— Если ты этого не знаешь, то, наверное, не так близок с Кириллом, как тебе кажется.

— Если ты говоришь о маячке, то должна знать… У меня тоже такой есть, — сказал он, поворачивая руку, чтобы показать гладкую тыльную сторону и крошечную шишку рядом с большим пальцем.

Я потрясенно уставилась на него.

— Ты шутишь?

— Нет. И у меня, и у Ивана есть. Как и у Петра.

— Только не говори мне, что у Кирилла тоже, — тихо сказала я.

— Нет, у него нет. Слишком много людей хотят его смерти, чтобы позволить такого рода данным быть в свободном доступе. Но у его близкого окружения? У людей, о которых он заботится? У них есть. А ты в их числе, Мэллори.

— Не говори мне, что я должна быть польщена, — фыркнула я.

— Нет, я не буду указывать тебе, как к этому относиться, но я знаю, что это значит для Кирилла. Он готов убить за то, чтобы ты была в безопасности, и умереть за это тоже.

Я отбросила эмоции, которые вызвали во мне эти слова. Нет. Я не собиралась смягчаться по отношению к самому Дьяволу. Не сегодня.

— Без разницы. По-моему, это похоже на то, что у помешанного на контроле наконец-то появилось достаточно денег и влияния, чтобы чипировать своих друзей, как домашних животных, чтобы он постоянно знал, где они находятся. Это какой-то новый уровень безумия.

— И все же, если бы Николай не удалил его, мы бы нашли тебя через несколько часов, а не дней.

— Да, и у меня никогда бы не было шанса узнать правду о Кирилле.

— Какую правду? — Макс казался озадаченным.

Его тон разозлил меня. Он словно считал, что я не должна возражать против того, что обнаружила, как будто это не было полным разрывом отношений.

Я подняла руку, готовая перечислить весь список.

— Давай начнем с того, что мой отец мертв. Как тебе это для начала?

— Это только произошло, когда…

— Маячок пусть будет фактом номером два, а помолвка — номером три. — Я подняла три пальца.

Макс напрягся на последних словах, и его взгляд скользнул в сторону. Ха! Ему нечего было ответить на это.

— Слушай, я рада, что ты жив, но мы не друзья. Ты — человек, который поддерживает властолюбивого диктатора, захватившего мою жизнь и желающего распоряжаться моим будущим. Давай не будем притворяться, что это не так.

Макс вздрогнул, как будто я ударила его. Я не могла позволить себе переживать из-за этого. Этот разговор должен был состояться с Кириллом, и я была опасно близка к тому, чтобы поделиться слишком многим.

Я встала и направилась к выходу из кухни.

— Он не властолюбивый диктатор, Мэллори. Он мужчина, который любит тебя больше, чем заботится о том, что нормально или приемлемо. В нашем мире он далек от крайностей.

— Да, но я не хотела иметь ничего общего с вашим миром и до сих пор не хочу.

«Башня» была такой же, какой я ее помнила. Как будто и не прошло столько времени. Я избегала Ольгу, как могла, и весь день просидела, свернувшись калачиком, в библиотеке. Я нашла свой блокнот на маленьком столике рядом с креслом, в котором обычно писала. Пролистала его, зная, что Кирилл был последним, кто держал блокнот в своих руках. Он читал его, ублюдок.

Я дошла до последней исписанной мною страницы и замерла, обнаружив черный курсив в самом низу.

Это был смелый почерк Кирилла.

Это история любви, Молли. Однажды ты поймешь это, принцесса.

Я уставилась на эти слова, когда эмоции, с которыми я не знала, как справиться, заполнили мою грудь. Я была в таком беспорядке. Я любила его и одновременно ненавидела. Я хотела сбежать от него и в то же время бежать к нему. Я была в ярости из-за ребенка, но и взволнована тоже. Противоположные чувства грозили разорвать меня на части.

Сквозь бурлящий водоворот в моем сердце одна эмоция проступила яснее остальных. Гнев. Он был моей точкой опоры и спасал от того, чего я боялась и стыдилась чувствовать. Не Николай виноват в том, что мое сердце разбито. Это была вина Кирилла. Он был тем, кто испортил нашу историю любви своими секретами и манипуляциями. Гнев переполнил меня, и ожог успокоил мои раны, прижигая их. Так было лучше.

Я находила утешение в своей ярости.