Беспощадный трон

Глава 14

Молли

Я была ужасным человеком. Другого объяснения не было, потому что на следующее утро я проснулась более отдохнувшей, чем за последние два месяца. Руки Кирилла обнимали меня, окутывая своим теплом, а его запах, запах дома, заполнил мой нос. Я повернулась к нему, прежде чем смогла остановиться, задержавшись в том полусонном состоянии, где между нами не было лжи и обид. Были только он, я и эта кровать, залитая ранним утренним солнцем.

Потом он заговорил и все испортил.

— Принцесса, я думал, ты скорее выколешь себе глаз, чем будешь спать со мной.

Я оттолкнула его, раздосадованная и смущенная этой незначительной оплошностью. Добавьте к этому прошлую ночь, и, похоже, я страдала не только от незначительной оплошности.

— Пошел ты, — бросила я ему.

Его сильные руки обхватили меня за талию, когда я попыталась встать, и швырнули обратно на матрас.

— С удовольствием, — прорычал он мне на ухо, наваливаясь на меня своим твердым телом.

Он был обнажен, а его утренний стояк настойчиво прижимался к моему бедру. Если бы я чуть-чуть шевельнулась, он бы вошел в меня…

Нет! Никакого тебе утреннего оргазма.

Мой внутренний голос утратил тембр Кирилла и приобрел пронзительность школьной учительницы, которую было трудно игнорировать.

Я отвернула лицо от его дьявольски горячего рта, когда его язык проложил дорожку к моему уху.

— Это было не приглашение, — выдавила я, пытаясь игнорировать то, как от его рук моя кожа загорелась, когда он стянул с меня футболку, обхватил мои груди и погладил соски.

— Это было очень похоже на него, принцесса, равно как и это, — сказал он, просунув руку между моих ног, прежде чем я успела сомкнуть их.

Кончики его грубых пальцев скользнули по моим мокрым складочкам, немедленно проникнув внутрь. Я выдохнула проклятие, и моя голова откинулась назад, когда его толстый палец вошел в меня, вытесняя все остальные мысли из головы.

Он наклонился ко мне и злобно ухмыльнулся.

— Надо же, какие мы мокрые с утра, Молли… Тебе помочь с этим?

— Нет, спасибо, — ответила я, едва сдерживаясь, чтобы не поднять бедра навстречу ленивым толчкам его пальцев. — Я подожду, пока ты уйдешь, и закончу сама.

В его темных глазах промелькнул расчетливый взгляд.

— Если бы я не знал лучше, то подумал бы, что ты хочешь, чтобы тебя связали и оставили здесь до моего возвращения.

Его телефон, бешено вибрирующий на прикроватном столике, избавил меня от необходимости отвечать.

Он протянул одну длинную руку и схватил его, принимая звонок, в то время как его палец оставался глубоко внутри. Когда я попыталась отстраниться, он добавил второй, восхитительно растягивая меня.

— Slyshayu, — ответил Кирилл, легко переходя на русский.

Он наблюдал за мной голодными глазами, слушая собеседника и одновременно двигая пальцами внутрь и наружу. Он вывернул руку, прижимая большие, шершавые подушечки к передней стенке моей киски. Большой палец нашел мой клитор, и я поняла, что умру, если он оставит меня в таком состоянии.

Думая лишь о том, чтобы кончить как можно быстрее, и выбросив свое достоинство в окно, я придвинулась к нему, встречая его толчки бедрами. Мои глаза закатились, когда идеальная комбинация движений лишила меня дара речи.

Кирилл время от времени что-то бормотал в трубку, но этого было достаточно, чтобы собеседник знал, что он все еще на линии. Его глаза не отрывались от меня. Он наблюдал за тем, как я распадаюсь, словно это была самая завораживающая, прекрасная вещь, которую он когда-либо видел.

Я зажала рот рукой, чтобы заглушить свой крик, когда кончала, — меня охватил стыд из-за того, что человек на другом конце провода мог меня слышать. Мои бедра крепко сжались вокруг его руки, и все тело запульсировало от удовольствия. Я кончила так сильно, что мне показалось, будто зубы стучат в голове, пока я содрогалась.

Когда эйфория прошла, я обнаружила, что Кирилл все еще смотрит на меня.

— О боже, он слышал?

Кирилл усмехнулся.

— Конечно, нет. Я повесил трубку задолго до этого, принцесса. Никто, кроме меня, не услышит, как ты кончаешь.

Уф, конечно, мне следовало ожидать от Кирилла собственнических чувств к самым грязным вещам. Я поняла, что его рука все еще находится внутри меня, и подняла бровь.

Кирилл не спеша высвободился и расправил мои пижамные шорты так, чтобы они целомудренно прикрывали меня. Затем наклонился и прижался поцелуем к моим губам.

— Мне нужно идти.

— Так скоро? — нараспев произнесла я, испытывая облегчение от того, что у меня будет время вспомнить все ужасные вещи, которые он со мной сделал, и перестать складываться, как оригами, от его прикосновений.

— Да. — Кирилл встал, обнаженный и чертовски готовый. Его член был настолько твердым, что это показалось болезненным, когда он отпружинил от живота под резким углом. — Постарайся не выглядеть такой счастливой из-за этого, — прорычал он.

— Ничего не могу с собой поделать. Я ужасная лгунья, помнишь? — жизнерадостно напомнила я ему, прежде чем отвернуться и улечься обратно в постель.

Мне больше не хотелось спать, но я откладывала подъем и неизбежную тошноту, которая за ним следовала. Что бы сделал Кирилл, если бы узнал, что я так сильно страдаю от утреннего токсикоза? Вероятно, отвез бы меня в лучшую больницу в городе и потребовал, чтобы они все исправили, под дулом пистолета, если потребуется. Как всегда, мысль о том, что он узнает, напугала меня. Я зарылась под одеяло и слушала, как он одевается.

Когда он был готов, то подошел и встал надо мной. Должно быть, он купился на мое притворство, потому что не прикоснулся ко мне и не сделал ничего, чтобы меня разбудить. Он навис надо мной, и после долгой паузы, когда я ждала, что он раскроет мой блеф, повернулся и вышел из комнаты.

Я подождала, пока все звуки из коридора стихнут, прежде чем перевернуться на спину и уставиться в потолок. Дерьмо. Я вернулась к тому, с чего начала — погрузилась в сексуальный туман. Мой гнев растаял, потому что, несмотря ни на что, он был мужчиной, которого я любила. Но в отличие от того, что было в начале, сейчас я была беременна. Беременна его ребенком.

Я положила руку на живот. Скоро пройдет двенадцать недель. Согласно всему, что я прочитала, мне следовало бы сделать УЗИ прямо сейчас, если я пыталась быть хоть немного хорошей и ответственной матерью. К сожалению, у меня не было практически никакой надежды выбраться из «Башни», чтобы пройти ультразвуковое исследование. Одной мысли о том, что я попробую улизнуть, а Кирилл ворвется в дверь с пылающими глазами, было достаточно, чтобы я снова зажмурилась и захотела уснуть.

Когда жизнь стала такой сложной? Примерно в то же время, когда мое сердце решило, что будет продолжать любить Кирилла, даже если он окажется не героем моей истории, как я думала, а злодеем.

Как раз в тот момент, когда мое настроение угрожало перерасти в настоящую депрессию и чувство вины, Макс преподнес мне самый большой и лучший сюрприз в моей жизни.

Я сидела на кухне с Ольгой. Она не поднимала тему о детях, и моего предостерегающего взгляда, похоже, было достаточно, чтобы остановить ее от расспросов. Однако она решила, что пришло время продолжить мое знакомство с супружескими навыками — предметом, который я ненавидела. Но теперь в нем появился материнский уклон, что заставило меня нервничать. Сегодня она показывала мне, как готовить kashu, и сказала, что это популярное детское блюдо. Она пожала плечами в ответ на мой свирепый взгляд и велела мне записать рецепт, чтобы я не забыла.

Макс с ухмылкой ввалился на кухню.

— Мэллори, ты меня полюбишь, — объявил он, нервно поглядывая на мигающий красный огонек камеры видеонаблюдения в углу. — Не в буквальном смысле, конечно.

— Будь осторожен. Большой Брат⁴ придет и заберет тебя, Макси, — поддразнила я его, наслаждаясь его паникой.

Он взял себя в руки и повернулся к коридору.

— Входи, она тебя не укусит.

Волнение скрутило мой живот, когда я узнала знакомую фигуру. Федерика вошла в кухню с такой осторожностью, которую я ожидала бы от незнакомки, похищенной Максом с улицы. Насколько я знала, он мог поступить именно так, поэтому сама сделала первый шаг.

Я вскочила и рванула к ней, прежде чем смогла остановить себя, заключая ее в объятия.

После короткой заминки Феде ответила мне тем же.

— Я думала, ты меня возненавидела, — прошептала она мне в волосы.

Все это был такой бардак, что я не смогла удержаться от смеха.

— И поэтому ты пришла? — поддразнила я. Я не хотела, чтобы Феде расстраивалась. Она сделала все, что могла, и мы обе это знали.

— Я подумала, может быть, ты хочешь швырнуть в меня солью или побить меня. Я заслуживаю этого, так что вот она я.

Ее выражение лица вызвал у меня новый приступ смеха.

— Не думаю, что Ольга позволила бы мне тратить соль впустую, и я слишком сильно соскучилась по тебе, чтобы бить. Я так рада тебя видеть.

— Мы можем поговорить наедине? Это разрешено? — спросила она, бросив возмущенный взгляд на Макса.

— Да, это разрешено. Я так решила. — Я переплела наши руки и потянула ее в сторону библиотеки. — Пойдем в мой кабинет. Там нас никто не побеспокоит, правда, Макс? — бросила я через плечо своему телохранителю, прежде чем завести Феде в мою любимую комнату. Я закрыла дверь и прислонилась к ней. — Здесь нет камер. Говори свободно. — я ухмыльнулась ей.

Она моргнула.

— В других комнатах есть камеры?

Я пожала плечами.

— В некоторых из них.

— Разве осознание того, что кто-то наблюдает за тобой, не сводит тебя с ума?

— Не кто-то. Я точно знаю, кто наблюдает, и… я привыкла к этому.

Я старалась не краснеть, когда вспомнила некоторые сцены, которые Кирилл заснял на камеру.

Феде кивнула, ее взгляд стал отстраненным.

Я точно знала, в каком направлении уплыли ее мысли, поэтому коснулась ее руки, пытаясь отвлечь от них.

— Феде, не надо. Если бы он не добрался до тебя, это был бы кто-то другой. Он в любом случае нашел бы меня. Я боролась с неизбежным.

— Мэллори — это твое настоящее имя?

Я кивнула, чувствуя себя чертовски неловко из-за того, что моя ложь о прошлом была разоблачена.

Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.

— Я все еще могу вызвать полицию, если ты хочешь.

— Кирилл звучал так, будто у него есть на тебя что-то важное. Не испытывай его. Оно того не стоит. В конце концов, это всегда должно было закончиться нашем с ним противостоянием. Финальной битвой, — пошутила я, пытаясь привнести немного легкомыслия в ее мрачное настроение. — «Двое входят, один выходит».

Хотя в нашем случае — трое.

— Как ты можешь шутить в такой ситуации?

— Что еще остается делать? Плакать? Поверь, я выплакала столько, что мне хватит на всю жизнь. Это не помогло, поэтому я не рекомендую.

Я села на диван перед камином. Он не горел, так как был только полдень, но находиться рядом с аккуратными поленьями и вычищенной решеткой, вдыхая аромат сосны, было успокаивающе.

— Как ты можешь так спокойно относиться к этому? Если бы это была я, то сделала бы все возможное, чтобы сбежать, — пробормотала Феде.

Ее осуждение укололо.

— Он не какой-то незнакомец, который подобрал меня и привез сюда против моей воли. Ну, в этот раз это было против моей воли, но он не незнакомец. Еще восемь недель назад я хотела провести с ним всю свою жизнь, несмотря на то, кто он такой и что он сделал.

— Это такое безумие, что даже пугает.

— Что именно?

— Такая всепоглощающая любовь. Великая и ужасающая любовь… Настолько же пугающая, насколько и внушающая благоговейный трепет.

Я задумалась над ее словами. Великая и ужасающая любовь. Да, полагаю, эти слова можно применить к нашим с Кириллом отношениям.

Феде села рядом со мной, немного расслабившись.

— Так на что это было похоже? Место, где ты жила?

— Уиллоу-Крик? Там царили покой и идиллия. Все знали имена и род занятий друг друга — кроме моего. Весь город приходил на помощь, когда кто-то нуждался в ней. Это был опыт идеальной тихой жизни.

— И? — Феде внимательно наблюдала за мной, выгнув темную бровь. — Тебе было скучно, не так ли?

— Скучно? Ага. Ведь быть счастливой, жить в безопасности и в гармонии с собой это так скучно, — пошутила я. Ее понимающая улыбка спровоцировала что-то внутри меня. Но она не ошибалась, не так ли? — А как насчет тебя? Что сделал Кирилл, чтобы ты ему помогла? — я нервничала из-за этого вопроса, но то, что она была здесь и хотела меня видеть, давало мне надежду, что это не было чем-то, в чем она могла бы меня обвинить.

— Раскопал компромат на меня и угрожал мне им. В этом нет ничего удивительного. Когда живешь с секретами, они всегда возвращаются, чтобы укусить тебя, — пробормотала она. — Ты собираешься снова сбежать от него?

— Если у меня будет такая возможность? Не знаю. Полагаю, и не узнаю, пока не наступит момент. У меня такое чувство, что это бесполезно, но, эй, это никогда не останавливало меня в прошлом. — Я вздохнула, откинулась на спинку дивана и взяла ее за руку. — Я так рада тебя видеть. Ты придешь снова?

— Если ты этого хочешь. Ты ведь придешь на свадьбу Тео?

— Когда это будет? — меня охватило волнение.

Феде улыбнулась.

— Через несколько недель. Он еще не в курсе, что ты вернулась. Я не знала, что ему сказать.

— Скажи ему, что я с удовольствием приду, хотя мне, вероятно, понадобится плюс один для Макса. Не могу представить, чтобы Кирилл отпустил меня без него.

— Макса? — Феде сморщила нос, как будто его имя раздражало ее, но редкий румянец окрасил ее щеки.

Никто из сотрудниц «Синего кролика» не был так равнодушен к мужскому вниманию, как Феде. Она игнорировала несчастных глупцов, которые пытались пригласить ее на свидание. Я никогда не видела, чтобы она краснела из-за мужчины.

— Да, Макса. Между вами что-то происходит?

— Конечно, нет, — тут же огрызнулась Феде.

Она была хорошей актрисой, но ее отрицание было слишком быстрым. Она что-то скрывала, и я умирала от желания узнать, что именно.

— Он… Я бы никогда добровольно не вступила в отношения с кем-то вроде него. Ну, ты понимаешь, с кем-то из братвы. — Последнее она произнесла извиняющимся тоном.

Я проглотила комок стыда от ее недвусмысленного осуждения. Я понимала. Кто бы выбрал жизнь на острие ножа? Никто в здравом уме, это точно.

— К сожалению, у некоторых из нас нет выбора.