Библиотека литературы Древней Руси. Том 17 (XVII век)

СВОЕРУЧНАЯ ХАРТИЯ[295] ПРЕПОДОБНОГО ЕЛЕАЗАРА АНЗЕРСКАГО О БЫВШИХ ЕМУ ВИДЕНИЯХ И ОТКРОВЕНИЯХ

Лето 7123-е (1615). Поведа мне, грешному Елиазару, некто от христолюбивых мужей о острове Аанзерском[296] — возможно на нем имети житие пустынное. И приидох, нача здати келия. Завидев супостат диавол, хотя устрашите и изгнати, вооружися на мя со многими бесы, ови во образе знаемых сумских сътрелцов[297], ины же незнаемы, ови на конех, ины же пеши с луки и с самопалы и с копии. Обступиша мя с яростию, хотя убити, глаголюще сице: «Почто прииде на нас? Наше бо место искони бе, никтоже бо житие, приток преже тебе, имуще». Аз им отвещав: «Не ваше, Христа Бога нашего, а Бог изволил быти мне на месте сем». И начах глаголати: «Да воскреснет Бог и разыдутся врази его»[298], и прочая псалма того. И тако отидоша без вести.

Иногда же приходяще, скрегчуще зубы и грозяще убийством, глаголы многоразличными устрашая, и до сего дни беспрестанно. Иногда же напрасно[299] пришедше, яко из тысячи вдруг самопалов удариша. В первых днех жития моего, от Покрова святей Богородицы до Рождества Христа Бога нашего[300], зело мне тяжко, не дающе сна и покоя ни в день, ни в нощь.

И не в кое время, спяще и не спяще, прииде ко мне в видении святая Богородица, глаголюще ми тако: «Мужайся и крепися, Господь с тобою. И напиши в келии своей на стенах: „Христос с нами уставися”». И даде мне посох и четки. Аз же востах, написах на стенах по глаголу ея. И умалися многи рати.

По сем седяще ми некогда, борющеся со сном, и слышах глас, поюще псалом на четвертой глас: «Вознесу тя, Господи Боже мой, яко подъял мя и не возвеселил еси враги моя, Господи Боже мой»[301]. Аз же против воспех в та же глас: «Буди имя Господне благословенно отныне и до века»[302]. По сем облецыся во святый совершенный великий образ иноческий[303], и паче рать умалишася, а не отступающе же рать творяще. И невозможно многих козней их изглаголати и списати.

Во ины же дни прииде ко мне некто Соловецкаго острова инок, имя ему Кирило[304]. И нача ему глаголати: «Брате, аще пришел еси Богу работати — поживем в любви христовой в безмолвии обычаем. Церкви же отнюд не помышляй ставити, освятим преже церковь телесную, свободим душа своея от грех, а по смерти нашей, — яже Бог изволит». Он, слыша от мене, и паче мене укрепляше, и обещася никакоже сего начати.

Во время же то, при государи цари и великом князе Михаиле Федоровиче[305] всея Русии, случися быти на Москве игумену соловецкому Иринарху[306] и старцом. Прииде же игумен к государыны, великой старицы иноке Марфе Ивановне[307], побити челом о своих нужах. Она же вопрошаху его: «Слух нас дошед, игумен Иринарх, есть, де, от вашего монастыря недалече остров Анзерьской, на нем отшелницы живут пустынным житием». Он же отвещает: «Государыня, остров зело угоден иноческому пустынному пребыванию: воды много, со озеры, и лес, и ягодичие». Она же глаголаше: «Мочно ли поставити на том месте церковь, по глаголу твоему?» Он глагола: «Зело угодно!» И даша ему сто рублев на соруженье.

Нам же, пребывающим на острове, ничтоже о сем имуще попечение. Но сам Бог изволи быти святой церкви.

По сем же извести Бог святейшему патриарху о святем месте, и даша книги и ризы, образы, и приложи велию веру строити.

Некогда же видев аз, грешный Елеазар, умныма очима[308] над тем местом, идеже ныне стоит святая церковь, облак темен, и нача быти красен, и сниде, нача гремети, обхождаше около то место, попаляя и очищая остров, идеже церковь и келии ныне стоят, в длину восемьдесят сажен, поперег — сорок.

Ин же брат поведа мне, имя ему Феофил, — видяще идуще от высоты небесныя, от востока, церковь на место богоизбранное.

Старец мой Фирс [309]слышах яве звон велий, и мене возва ис келии во свидетельство се бывающи.

Лука ж верижник[310], что был у Троицы, слышах во дни глас неизреченный и звон мног на том же месте: в то время брал ягоды на монастырь Соловецкой. И мнози людие поморцы, егда стояще у острова ко пристанищем, поведаху мне страшная и различная знамения.

По повелению государя царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии, и по благословению великого государя, святейшего патриарха Филарета Никитича Московского и всеа Русии[311] поставити повеле церковь во имя пресвятыя Троицы[312]. Егда же уготова бревна, прииде игумен Иринарх обложити церковь[313]. И нача класти основание бревны, идеже ныне стоит. Аз же моляше его подвигнути основание повыше, чтоб среди островка. Он же не послуша.

Мне же пререкуще[314] ему о сем. Он же поведа мне: «Сын, де, мой духовной, инок, седех на тони[315] со служебники[316], ловил рыбу красную на Соловецкой монастырь, на усть Кобыльи губы, от того места за две версты. И поведа мне страшно видение: во время полудне седяще ему стрегуще рыбы и видех на том месте столп огнен, до небес восходящи. Он же вскоре посла дву человек своих рыболовцов: „Идете и возвестите ми, что се есть таково дивное знамение?” Они же приидоша на место то, огня же не видяще, токмо от того места восходяще дым и пара. И приидоша к старцу и поведа ему, яко на том месте Быша знамение подле того, идеже келия стояла Усольского дворища». Имени же игумен того старца не поведа.

Во оно же время, при игумене Рафаиле[317], видеще в нощи иноцы и бельцы[318] Соловецкого монастыря над манастырем Анзеръским свет неизреченый. Они же мняще, яко церковь и вси келия от огня погореша. И в той нощи игумен посла дву человек на проповедание[319]. Они же приидоша скоро ко мне и вопрошающе мя и братию: «Что у вас в нощи сей бывша?» Нам же отвещающе: «Ничтоже видехом, токмо милостию Божией хранимы».

Преже мене, грешнаго Елизара, бывшей игумен Ияков виде от Бога откровение о месте Анзерском. Аз же его застах[320]. И поведа, что хощет Бог прославитися на месте сем, и будет монастырь велий и многи святыя. И сам он хотех поставити монастырь на том месте и церковь воздвигнути. И по зависти сопостата врага[321] ня даша ему воздвигнути соловецкия старцы. Он же и до смерти глаголюще: «Аще и не даша мне поставити, а обитель будет на месте сем велия».

Во ино же время стоящу ми пред образом Христа Бога нашего, молящеся со слезами[322] и глаголюще тако: «О, владыко Христе, царю и содетелю[323] мой, что воздам против милости твоей? И ничтоже бо благо сотворих пред тобою!» И видех, яко голуб лице мое крилом тихо приразися и глаголюще тако: «Богу моему и Богу твоему[324] слезы твоя принесу». И тако невидим бысть. И возрадовася душа моя[325], и вся внутреняя в веселии бысть.

Не в кое время преставися брат у нас, имя ему Тихон. Ин же брат, имя ему Тихоний, диявольским навожением украде того брата умершаго две книги. Последи же того по обычаю поюще нам вечерню, — и еще тогда немного братства, четыре брата, — и видех на неких на главе седяще некая сила Божия в голубине образе, на ином же на раму[326] посуде, ко иному же брату полете и скоро сердцу припакнуша крылома, ко иному же паки отвратися. Аз же чюдихся, зря, не ведах тайны[327]. Той же брат прииде во умиление, исповеда ми[328], кланялся и прощение прося.

Во ино же время, мало приимщю сна, лежаще на ложи моем, имуще во устех молитву, и обретохся[329] на некоем месте при горе, недалече от церкви, к восточной стране с пол поприща[330]. И видех умныма очима[331] чюдное видение: седяще на престоле Господа Бога Ветхи деньми[332], якоже описуют иконописцы. С ним же видяще на престоле Сына Божия. На третем престоле Святаго Духа в голубине образе[333]. Чюднаго же зрака[334] их и сияние невозможно списати. Пред ними же стояще аггела, имуще на себе одежду белу, яко снег, держаще в руку своею кадило. И нача кадити, якоже священики обычай имат по чину по трижды. И нача кадити преж Отца и Бога, глаголюще тако: «Слава Отцу и Сыну и Святому Духу», и поклоняшеся до земли. Прииде же к Сыну Божию, нача кадити, глаголюще сице: «Славословлю тя, Сына, со Отцем и Духом Святым», и поклоняшеся. Прииде же ко Святому Духу кадити, глаголющу: «Прославляю тя, Свята Духа со Отцем и Сыном». Аз же, грешный, приложи сим словесем: «Троица святая, спаси душа наша ныне и во веки веков, аминь». И осщюти сердце свое исполнено радости многи зело.

Егда мне бывают многи скорби от бесов и злых человек, многажды невидимо глаголюще: «Не бойся бесов, Господь с тобою». Иногда же глаголюще: «В терпении стяжите душа ваша»[335]. Многажды и от братий соловецких и пребывающых со мною, наносяще мне скорби, и не могуще терпети, утешающе мя и невидимо глаголюще: «Вы бо силнии есте, немощи немощных носите»[336].

И по многи времена многим сим знамением не верующе ми, да некако прелщен буду от врага. И седящу ми в келии при оконце и слышах глас от полуденный страны, яко гром от небеси, истязающе мя за неверие многим видениям явным и в тонком сне, и глаголюще сице: «О, роде неверный и развращенный, дакуду буду с вами, дакуду терплю вам![337]» И от гласа того страшнаго ужасеся душа моя и вострепета вся внутренняя моя зело.

Не в кое же время хотяще ми изыти от острова Ванзерскаго в руския места[338] от стужения злых человек и бесовъских страстей. И видех знамение. Стояще ми на поле чисте, и показующе ми некто незнаем перстом на небо: «Зри!» И видех чрез все небо лучю световидну, яко радуга во время дождевное. И, мало помедлив, паки глаголюще: «Возри на небо!» И видех образ Христа Бога нашего и пречистую Богородицу и святаго пророка Иоанна, с ними же дву аггелев и апостолов, якоже в Деисусе описуются[339]. Мне же чюдяще сим знамением. И паки показующе ми: «Зри на небо!» И видех нерукотворенный образ Христа Бога[340], тако бысть велик — во все небо. И глаголаше ми: «Виждь величество Божие и славу его. Егда Божиим изволением во чреве вместися в пресвятую Богородицу и на земли многи скорби претерпе человек вас ради, ныне же и небо не вместит. А ты не хощеши терпети скорби».

Некогда ми бдяще в молитвах и совершающее Исусовы молитвы, число[341] и поклоны. Последи же нача призывати пресвятую Богородицу. Обычай имуще молитися: «Пресвятая госпоже Мария, пречистая Богородица, спаси мя грешнаго!» И к совершению сотни является мне пресвятая Богородица, имущи на себе три звезды велми светлы[342] — на главе, и на рамех[343], якоже описуют, имуще ризу багровидну. И глаголаше ми: «Елеазар, разумей на мне звезды сия. И аще имаши всегда мя тако призывати в молитвах, буду тебе под исход души твоея». В то же время лежаще у мене тружающему[344] — пришел из своея кельи, угорех в зимнею порою. И приниче[345] к нему, на него подула и глагола мне: «Побереги угорчака[346] сего». И тако невидима бысть.

В день неделный[347] во святый пост видех святую Богородицу на литургии умным оком: стояща пред образом своим болшим с леваго крылса, лицем на церковь. И нача мы на сходе пети оба крылоса сти «О тебе радуется, Обрадованная», задостойна[348]. Она же двигнуся с того места и ста посреде нас с молчанием и стояла до скончанья стиха того. Мы же, попевше, поклонишася по обычаю. Она же такоже поклонися и невидима бысть. Мне же страхом и радостию объяту бысте.

Во ино же время летнее приидох в церковь к обедни в день суботный поранее, преже братии, и в трапезе начало положих по обычаю. И является мне образ пречистыя Богородицы, подобие Смоленския[349], держаще на руку левою превечнаго младенца, Господа нашего Исуса Христа, якоже в Соловецком монастыре против игуменскаго места, имуще на себе ризу богровидну, златом часто испещрену. И глагола ми тако: «Елеазар, имейте заповеди Христовы — смирение и любовь, да во имя мое поставите святую церковь»[350]. И невидима бысть.

По сем является ми в церкви пресвятыя Троицы во ино время во образе апостол Христов Павел, держит в правей руки знамение — образ пяднищной[351] пресвятыя Богородицы. И глаголаше мне тако: «Елеазар, аще когда приходите в святую церковь, приходите и поклоняйтеся образу Христа Бога нашего со страхом и трепетом. Да сия моя глаголы и братии яви».

На другой же день в келию прииде ко мне искуситель[352]. Является мне тем же образом Павла апостола, токмо в руках не имат образа. Мене же сохрани сила Божия. Опознах чювством приход его. И нача глаголати: «Верую во единого Бога Отца![353]» И тако силою Христовою в той час исчезе.

Некогда прииде ми помышление: «Како сотворю угодно Творцу и Богу моему и что ему угодно моление?» И востав помолихся прилежно: «Владыко, Боже Отче и Сыне и Святый Душе! Яви мне, како тя призову на всяко время — псалмопением или красною молитвою?» И слышах глас, глаголющ ко мне: «Сим образом молися — глаголи на всяк день: „Слава в вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение”[354] до конца и: „Господи — прибежище бысть нам”[355], и: „Сподоби, Господи, в день сей”, на другой день». И паки помолихся. И паки то же повелевает глаголати. Се бо есть песнь к Богу обща аггелъска и человеческа.

СКАЗАНИЕ ВКРАТЦЕ О СТРОИТЕЛЕ ЕЛЕАЗАРЕ АНЗЕРСКАГО СКИТА И О ПРОЧИХ ПОДВИЖНЕЦЕХ{7}