Билет в забвение

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Когда детективы покидали студию, они чувствовали, что смогли дать Люсинде Грэм хоть какую-то надежду и помощь. Она все еще испытывала явную боль, но в ее единственном видимом глазу мелькнул проблеск удовольствия, когда ее заверили, что ее ужасные травмы приведут к судебному преследованию нападавшего. Когда Колбек и Лиминг с грохотом спускались по длинной лестнице, сержант все еще был ошеломлен.

«Как может такой образованный человек, как мистер Таннадайн, совершить такое?»

«Я подозреваю, что он заявит, что его спровоцировали», — ответил Колбек. «Возможно, конечно, что так и было, но никакая провокация не оправдывает того, что он с ней сделал. Мисс Грэм не могла сравниться с кем-то гораздо большим и сильнее ее.»

«У меня такое чувство, что я хочу хорошенько его припрятать, сэр».

«Я чувствую то же самое, Виктор, но в нашу задачу не входит осуществлять наказание. Это должно быть предоставлено тем, кто уполномочен это делать. Все, что мы можем сделать, это сообщить о том, что мы узнали, а затем попытаться найти Тунннадин. Он оглянулся через плечо. «Главное, что сейчас за ней хорошо ухаживают. Долли будет хорошей сиделкой.»

«Джордж Воэн тоже заслуживает благодарности. Именно он сообщил о нападении». Лиминг был озадачен. «Почему сэр Маркус не поверил слову собственного племянника?»

«Это было потому, что он не мог признаться самому себе, что совершил такую ужасную ошибку, выбрав Туннадина своим будущим зятем. Он принял его за чистую монету».

«Что он сделает, когда узнает правду?»

«Будет интересно узнать, когда мы расскажем ему об этом».

Выйдя из дома, они направились к ближайшей стоянке такси и наняли свой транспорт. На обратном пути в Скотленд-Ярд они обратили свое внимание на исчезновение Имоджен Бернхоуп, Роды Уиллс и двух мужчин, удерживавших их.

«Леди когда-нибудь выйдут на свободу?» — спросил Лиминг.

«Я не знаю. Уайтсайд и его друг не задержат их надолго. Они станут помехой. Я предполагаю, что они, возможно, не первые жертвы, попавшие в их руки, и, более того, не последние. Получив столько денег от этого похищения, — сказал Колбек, — они вполне могут поискать новую цель. Увы, в богатых семьях этой страны много не от мира сего и ничего не подозревающих молодых леди. Похищение людей — прибыльное занятие.»

«Это только в том случае, если они смогут опережать нас на шаг, сэр».

«Нам придется идти большими шагами, Виктор».

Прибыв к месту назначения, они направились прямо в офис Таллиса, чтобы сдать отчет. Он был явно встревожен.

«Это может быть неловко», — сказал он, теребя усы.

«Я не понимаю, почему это должно быть так, сэр», — сказал Лиминг. «Факты налицо. Нет никаких сомнений, что мистер Таннадайн избил ее».

«Ее травмы соответствуют описанному ею нападению», — добавил Колбек.

— Все это может быть правдой, — неуверенно сказал Таллис, «но мисс Грэхем, похоже, содержанка. Она совершенно открыто призналась, что была любовницей мистера Таннадайна.

«Какое это должно иметь значение, сэр?»

«Уж кому-кому, а тебе не следовало бы спрашивать меня об этом, Колбек. Суды весьма туманно относятся к обвинениям, выдвигаемым дамами легкого поведения, и, вероятно, они правы, поступая так. Такие женщины осознают опасность еще до того, как попадают в эти переделки. В глазах некоторых судей — и я не говорю, что согласен с ними, — слово кого-то вроде мисс Грэм имеет меньший вес, чем слово члена парламента.»

«Нет закона, который санкционировал бы жестокость», — сказал Колбек.

«Он выбил ей зубы», — сказал Лиминг, указывая на свой рот. «Сколько еще доказательств преступления вам нужно?»

«Не смейте приставать ко мне, сержант», — предупредил Таллис.

«Все, чего хочет юная леди, — это справедливости, сэр».

«Тогда давайте запустим процесс». Он взял со стола документ и протянул его Колбеку. «Это ордер на арест Клайва Таннадайна по обвинению в умышленном убийстве. На этот раз я обошел сэра Маркуса стороной, так что не будет дружелюбного магистрата, который просто погрозит пальцем заключенному, а затем освободит его. Возьмите джентльмена под стражу.»

«Он не джентльмен», — резко сказал Лиминг.

«У вас есть адрес мистера Таннадайна, сэр?» — спросил Колбек.

«Да, знаю, — ответил Таллис, «но лучшее место, где его можно найти, — это его клуб на Пэлл-Мэлл. Они с сэром Маркусом часто бывают там вместе».

«Сэру Маркусу нужно сказать правду о его предполагаемом зяте».

«Да, это так, но не жди, что он в это поверит».

Благодаря любящей заботе преподобного Перси Воана его тетя смогла стряхнуть с себя усталость, одеться и спуститься вниз. Хотя она все еще была крайне обеспокоена судьбой своей дочери, она больше не была подвержена приступам черного уныния. Сидя в кресле с высокой спинкой в гостиной, Паулина чувствовала себя уютно в присутствии своей сестры и двоих детей. Кассандра все еще могла придираться и шипеть, когда ее будили, но Эмма была успокаивающей гостьей, а ее брат — тем более. Паулина была ошеломлена, когда еще один член семьи Воан прибыл в Бернсайд Мэнор. Доминик Воан вошел в комнату, где его встретили с противоположной реакцией.

«Папа! «воскликнула Эмма, вскакивая, чтобы обнять его. «Так приятно видеть тебя!

«Приятно видеть тебя», — сказал ее брат, не менее довольный.

«Почему ты вмешиваешься, Доминик?» — спросила его жена почти раздраженно. «Мы прекрасно справлялись и без тебя».

— Не будь таким негостеприимным, «упрекнула Паулина, принимая поцелуй от своего шурина. «Мы рады видеть тебя, Доминик.

«Спасибо», — сказал он. «Я чувствовал, что мое место здесь».

«Ты как нельзя более желанный гость».

«Это зависит от того, что он сделает», — пробормотала Кассандра.

Эмма услышала комментарий. «Мама, это жестоко!»

«Как видишь, отец, «сказал его старший сын, «тетя Паулина в некотором роде поправилась. Она терпеть не могла оставаться наверху и быть отрезанной от последних новостей. Боюсь, однако, что этого было немного. Суперинтендант Таллис из Скотленд-Ярда остался здесь на ночь, а затем рано ушел с дядей Маркусом. С тех пор мы никого из них не видели.»

«Что случилось с инспектором Колбеком и сержантом?» — поинтересовался Воан.

«Из Лондона они ехали порознь. Все четверо должны были встретиться в Оксфорде, но мы действительно не знаем почему».

«О боже!» — сказал Воан со смехом. «Мы все учимся в шестерках и семерках, не так ли? Фактически, вся моя семья переехала сюда, в то время как почти все остальные уехали в Оксфорд. Если бы ситуация не была столь напряженной, у этого был бы большой комический потенциал. Из этого можно было бы извлечь отвлекающую проповедь, Перси.»

Викарий не согласился. «Я не думаю, что добрым людям Северного Черни нужно рассказывать о наших испытаниях и невзгодах, святой отец», — сказал он. «На публике я предпочитаю прикрывать все это завесой приватности».

«Перси читает замечательные проповеди», — сказала Эмма, одобрительно улыбаясь.

«У него редкий дар», — сказала Паулина.

Кассандра была нетерпелива. «Тогда пошли, Доминик. Зачем ты здесь?

«Это было потому, что я с нежностью вообразил, что ты, возможно, скучаешь по мне, моя дорогая». Он поцеловал ее в щеку. «Я, конечно, скучал по твоему обществу. Однако что на самом деле побудило меня к этому визиту, — продолжал Воан, — так это то, что я испытывал приступы вины.

«Почему — чем ты занимался?»

«Не было ничего такого, что могло бы вызвать твое неодобрение, Кассандра. Полагаю, то, что я почувствовал, было ощущением неудачи. Если, как кажется, Имоджин и ее горничная были похищены солдатом, который некоторое время назад выбрал ее в качестве мишени, то отчасти в этом виноват я. Я должен был лучше осознавать ее влечение к такому коварному человеку. Представьте себе мой ужас, — сказал он, — когда я узнал, что один из самых надежных разведчиков колледжа передал информацию о моей племяннице этому проходимцу.

— Если ты чувствуешь себя виноватым, отец, — сказала Эмма, — то можешь представить, что чувствую я. Я была там, когда Имоджин встретила этого человека. Я понятия не имел, что он подстроил эту встречу, чтобы узнать ее имя.»

«Ты ни в чем не виновата, Эмма».

«Я обязан нести некоторую ответственность. Мои глаза были зашорены».

«Это неплохо для молодой леди твоего возраста», — сказала Кассандра.

«Да, это так, мама. Мы с Имоджин были слишком невинны.

«Потеря невинности может быть болезненной и отрезвляющей», — сказал викарий. «Я слишком часто видел, как это происходит. К сожалению, именно такая судьба постигла Имоджин».

«Где она сейчас?» — печально спросила Паулина. «Это все, что я хотела знать. Что происходит с моей дочерью?»

Имоджен Бернсайд и Рода Уиллс сидели в зале ожидания на станции Крю в состоянии паралича. Ни одна из них не могла говорить. Они оба стали свидетелями чего-то настолько ужасного, что у них онемели мозги. Прямо у них на глазах застрелили человека. Они по опыту знали, что Уайтсайд и Каллен довольно безжалостны, но были потрясены, увидев, насколько бескомпромиссно безжалостными они могут быть. Волна отчаяния захлестнула Имоджин. Хотя у нее не было настоящей любви к Клайву Таннадайну, она восхищалась тем, как он противостоял Уайтсайду и действительно сражался вместе с ним, но был убит пулей в спину. Это была несправедливая награда за его храбрость, и частично вина лежала на ней. Если бы Имоджин по глупости не была втянута в роман, которого на самом деле никогда не существовало, Туннадин все еще был бы жив, а ее отцу не пришлось бы расстаться с огромной суммой денег. Когда она вспомнила вид мертвого тела на земле, ей показалось, что у нее на руках кровь.

Рода тоже была не в силах пошевелиться или заговорить. Хотя ей никогда не нравился Тунннадайн, она была потрясена тем, как его убили, и переполнена жалостью к нему. Чтобы спасти Имоджен, он был не только готов расстаться с большой суммой денег. Он также был готов пойти на риск и встретиться с похитителями лично. Поскольку она не присутствовала при первой попытке обмена, она не знала, что Тунннадин сам сделал то же, что и Каллен, и застрелил кого-то из скрытой позиции. Таким образом, ирония ситуации ускользнула от нее. Все, что она увидела, — это мужчину, которого зарубили за мужественный поступок. Рода не могла оправдаться. Когда обреченный роман только начался, она вступила в сговор с Имоджин и поверила всем бойким обещаниям, которые давал ей Уайтсайд. Ослепительные перспективы ослепили ее от удовольствий, которыми она, возможно, наслаждалась дома. Вернон Толли был бы для нее самым подходящим мужем, и она сожалела, что полностью отказалась от него из своих соображений. Кучер заслуживал лучшего.

Другая причина, по которой обе женщины сидели в тишине, заключалась в том, что Уайтсайд и Каллен сидели по обе стороны от них, как пара человеческих подставок для книг. В то время как Имоджин и Рода лишились дара речи, двое мужчин болтали без умолку, как будто им было наплевать на весь мир. Никто, увидев их такими расслабленными и безмятежными, не догадался бы, что они были сообщниками в похищении, вымогательстве и убийстве. Носильщик, которого они наняли присматривать за их багажом, просунул голову в дверь. Это был сигнал, что их поезд тронулся. Взяв Имоджин за локоть, Уайтсайд помог ей подняться. Каллен сделал то же самое для Роды. Двух женщин осторожно вывели на платформу.

К Имоджин наконец вернулся дар речи. — Куда мы идем? — спросил я.

«Я собираюсь выполнить данное вам обещание», — сказал Уайтсайд с притворным поклоном.

«Вы осмеливаетесь говорить о чести, сэр?»

«Сержант и я подчиняемся строгому кодексу».

«Обязательно ли это включать в себя запугивание меня и моей горничной?»

«Никто не заставлял тебя идти, Имоджин. Ты была волонтером».

«Это было потому, что я не понимала, для чего я была волонтером», — сказала она.

«Ты пришла, потому что я предложил перевезти тебя через море», — вспоминал он. «И это именно то, что я собираюсь сделать. Так что, возможно, тебе придется взять свои насмешки и подозрения обратно. Я действительно собираюсь…»

Остальная часть предложения была заглушена шумом поезда.

Вечерние тени окутали улицы столицы, когда они сбили сэра Маркуса Бернхоупа с ног в его клубе. Терзаемый разочарованием из-за того, что у него отобрали деньги и дочь, он сильно пил, но держал себя в руках. Он и два детектива удалились в отдельную комнату.

«У тебя есть для меня какие-нибудь новости?» — требовательно спросил он.

«У нас нет новостей о местонахождении похитителей и их жертв», — ответил Колбек. «Расследование все еще продолжается».

«Тогда зачем вы потрудились прийти сюда?

«Нам нужно поговорить по смежному вопросу, сэр Маркус.

«Лучше бы это было что-то важное. Я не собираюсь слушать всякие сплетни.

«Вы уже высказали свои чувства по этому поводу, «сказал Колбек, — но с тех пор, как вы услышали, что сказал ваш племянник Джордж Воан, произошли некоторые изменения».

«Если вы пришли, чтобы повторить эти грубые обвинения, «предупредил сэр Маркус, «то можете поберечь дыхание. Мистера Таннадина несправедливо оклеветали. Я знаю его много лет и могу поручиться за его хороший характер.»

«Мы видели, что он сделал, сэр Маркус», — сказал Лиминг, не в силах забыть о травмах, нанесенных Люсинде Грэм. «У нас есть имя молодой леди, о которой идет речь, и адрес, по которому мистер Таннадайн регулярно навещал ее».

— И, — вставил Колбек, — у нас также есть имена слуг, которые, по сути, были свидетелями нападения, потому что они отчетливо слышали повышенный голос своего хозяина и пришли на помощь мисс Грэхем после того, как он вышел из дома и захлопнул за собой дверь.

«Это заговор», — заявил сэр Маркус. «Они все замешаны в этом».

«Ты бы так не говорил, если бы встретил жертву».

«Я не собираюсь этого делать».

«Что ж, мистер Таннадайн встретится с ней в суде», — сказал Лиминг.

«Не будь смешным, чувак».

«Он должен ответить за свои ошибки, сэр Маркус.

«И ты тоже, сержант», — бушевал другой. «Вы не можете беспокоить меня в моем клубе по сфабрикованному обвинению против высокопоставленного политика, который намерен совершить великие дела для этой страны. Убирайтесь, вы оба!» Он поднялся на ноги и указал на дверь. «Я сообщу суперинтенданту Таллису о вашем позорном поведении.

«Нас послал суперинтендант», — объяснил Колбек, доставая документ из кармана. «Он выдал мне ордер на арест мистера Тунннадина по обвинению в убийстве и нападении. Мы надеялись застать этого джентльмена здесь, с вами, но, похоже, здесь у нас ничего не вышло.

Сэр Маркус слегка пошатнулся, прежде чем упасть обратно в кресло. Все бахвальства, на которые он был способен, не перевесили бы авторитет ордера на арест. Если суперинтендант был убежден в виновности Туннэдина в нападении на молодую леди, от этого нельзя было так просто отмахнуться. Он искал другой выход.

«Послушайте, «начал он более мягким тоном, — я уверен, что вам нет необходимости прибегать к аресту. Я был там, когда выстрелил пистолет мистера Таннадина. Это могло произойти случайно. Это определенно не было убийством ни в какой форме. Вы видели, как он открыл свой бумажник и предложил компенсацию. Это были действия убийцы?»

«Это был поступок человека, который хотел откупиться от семьи жертвы», — сказал Лиминг. «Он сделал это не так, как будто действительно сожалел».

«Ну, он был таким — в глубине души».

«Нам так и не удалось исследовать глубины души мистера Таннадайна», — лукаво заметил Колбек. «Это легендарная территория, которую я бы не решился исследовать. Что меня беспокоит, так это то, что он застрелил человека, который в то время боролся со мной.»

«Да, он застрелил его, чтобы помочь вам, инспектор».

«Я не помню, чтобы звал на помощь».

«Вам бы это и не понадобилось», — сказал Лиминг. «Я еще никогда не встречал человека, который мог бы одолеть вас в драке, сэр, по крайней мере, если бы драка была на равных».

«В этом случае они были очень неравны, сержант. У меня был нежелательный стрелок, рыскающий вдоль края поля. Его палец слишком быстро нажимал на спусковой крючок».

«Обвинение никогда не будет обжаловано в суде», — предупредил сэр Маркус.

«По какому обвинению — в убийстве или нападении?»

«Вы можете прямо сейчас отказаться от второго, инспектор. Я уверен, что произошло недоразумение. Когда мой племянник впервые выдвинул обвинение, я хотел отмахнуться от него как от несерьезной выдумки. Однако вы, — продолжал он, — убедили меня, что эта молодая женщина могла получить несколько травм, но они, несомненно, были результатом несчастного случая. Мистер Таннадайн возместит ущерб.

«Леди не будет подкуплена», — твердо заявил Лиминг.

«Все, что я предлагаю, это то, что она получит адекватную компенсацию».

«Как вы можете компенсировать женщине, у которой отняли ее красоту?» — спросил Колбек. «Ей выбили передние зубы, и она, возможно, никогда больше не сможет нормально видеть одним глазом. Это не то, что я бы назвал досадным происшествием, сэр Маркус. Люсинда Грэм была лишена средств к существованию.»

«И что же это был за образ жизни?

«Она была любовницей мистера Таннадайна.

«Это грязная клевета, сэр!» — взревел сэр Маркус. «Неужели вы думаете, что я позволю мужчине с сомнительной репутацией жениться на моей дочери? Клайв Таннадайн — человек высоких моральных стандартов — фактически, его отец был епископом. Если какая-то женщина сомнительной добродетели пыталась сбить его с пути истинного, — сказал он, — то я не удивлен, что он набросился на нее.

— У нас есть адрес, сэр Маркус. Он зарегистрированный владелец дома.

«Он владеет большим количеством домов. Это главный источник его богатства».

«Этот дом имеет особое значение».

«Да, «возразил другой, — в нем фигурирует коварная молодая женщина, которая, вероятно, пыталась вытянуть из него деньги и была — совершенно справедливо — прихлопнута».

«Я вижу, что вы не услышите критики в адрес мистера Таннадайна», — спокойно сказал Колбек. «Я восхищен вашей лояльностью, сэр Маркус, но я вынужден оплакивать ваше суждение. Мы больше не будем вас беспокоить. Все, о чем мы просим, это сказать нам, где мы можем найти этого джентльмена, чтобы произвести арест.»

Сэр Маркус скрестил руки на груди и отвернулся, словно отказываясь сотрудничать с ними. Детективы терпеливо ждали. Понимая, что он может навлечь на себя неприятности, старик в конце концов дал ответ.»

«Я могу дать вам адрес, инспектор, но его нет дома».

«Откуда вы это знаете, сэр Маркус?»

«Я отправил туда курьера менее часа назад, потому что отчаянно хотел его увидеть. Один из слуг сказал, что Туннэдайн уехал из Лондона и что дата его возвращения неизвестна». Он слабо улыбнулся. «Простите, что лишаю вас удовольствия совершить то, что я бы назвал ненужным арестом. Похоже, мистер Таннадайн недоступен.

Клайв Таннадайн лежал на каменной плите в сырой комнате, которая служила временным моргом в полицейском участке в Крю. Крошечные кусочки белой штукатурки начали отслаиваться от потолка и падать вниз, как снежинки не по сезону. Оконное стекло треснуло. Повсюду стоял запах сырости. На мощеной поверхности пола были крутые неровности. Под своим саваном Туннэдайн, к счастью, не подозревал о недостатках своего жилья.

В двадцати ярдах от него, в другой комнате, Альбан Ки отчитывался об инциденте, который привел к смерти его работодателя. Подробности были кропотливо записаны сержантом Дином, полицейским лет тридцати с небольшим, в плохо сидящей форме и с хриплым голосом.

«Что произошло потом, сэр?» — спросил он.

«Парень снова сел в ловушку и уехал».

«А как насчет человека, который стрелял?»

«У него была лошадь поблизости», — сказал Ки.

«Вы можете описать его?»

«Он был слишком далеко, чтобы я мог его хорошенько разглядеть».

На самом деле, Каллен был достаточно близко к частному детективу, чтобы оглушить его, но Ки не собирался признаваться, что был застигнут врасплох. По его версии событий, он прятался в канаве на другой стороне поля, ожидая возможности броситься на помощь Туннэдайну. Неблагоприятные обстоятельства, по его словам, помешали ему сделать что-либо большее, чем просто выстрелить вслед удаляющимся похитителям.

«Почему вы не погнались за ними?» — спросил сержант.

«Какие у меня были бы шансы против них двоих?»

«Ты сказал мне, что был вооружен».

«Я чувствовал, что мой первый долг — перед мистером Таннадайном», — благочестиво сказал Ки. «Я подбежал к нему в надежде, что смогу остановить кровь и доставить его к врачу, но все было напрасно. Выстрел оказался смертельным. Пуля застряла у него в сердце».

Он сделал паузу, словно ожидая комплимента за свое поведение. Ки также беспокоила постоянная боль в затылке. Большая шишка отмечала место, куда его ударили, но он не хотел привлекать внимание, прикасаясь к ней рукой. Сержант просмотрел свои записи и исправил несколько орфографических ошибок, прежде чем поднять глаза.

«Вы представили краткий и точный отчет, сэр, — сказал он, — а такое очень редко случается, когда люди становятся свидетелями убийства. Они, как правило, слишком расстроены, чтобы помнить все детали».

«Меня ничто не расстраивает, сержант. Я много лет служил в столичной полиции. Я всегда держу свои чувства при себе. На твоем месте, «похвастался Ки, «я бы не сидел сложа руки и не допрашивал свидетеля. Я бы отправился на поиски убийцы.

«Мои люди уже сделали это, сэр».

«О — я и не подозревал».

«Как только вы прибыли с телом, «вспоминал сержант, — и вкратце рассказали мне о том, что произошло, я послал четырех своих констеблей на железнодорожную станцию. Как вы совершенно верно заметили, самым быстрым способом покинуть Крю был поезд.»

«После того, что случилось, они, конечно, не остались бы здесь».

«Некоторое время вы были заняты перемещением трупа и разговором с гробовщиком, поэтому не знали, что один из моих людей вернулся со станции. Это недалеко».

Ки вскочил на ноги. — Что они выяснили? — спросил я.

«Они обнаружили то, что находят всегда: Крю — оживленный транспортный узел с толпами людей, снующих по разным платформам. В дополнение к тому, что вы мне рассказали, я поручил им искать двух мужчин в компании двух молодых женщин, одна из которых была… очень миловидной.»

«Видели ли они кого-нибудь, соответствующего описанию, которое я вам дал?»

«Нет, сэр», — ответил сержант с меланхоличной улыбкой. «Они искали повсюду, но все было безрезультатно. Со временем мы сможем установить, где они наняли лошадь и двуколку, но это мало поможет. Как и вы, я не сомневаюсь, что они вчетвером сбежали на поезде. К сожалению, — заключил он, — мы понятия не имеем, в каком направлении они двинулись.

Люсинда Грэм была потрясена добротой, которую они проявили к ней. В то время как другие отвергли ее, Долли Ренсон приютила ее, и Джордж Вон проявил такую же заботу о ней. Две женщины дружили много лет, но виделись нечасто. Когда они это делали, то всегда сравнивали ситуации, в которых оказывались. Долли рассказала о многообещающем молодом художнике, в которого она влюбилась, и посмеялась над их относительно стесненными условиями жизни. И все же она никогда не завидовала Люсинде, когда та услышала о богатом политике, который содержал ее в роскоши. Долли могла наслаждаться обществом своего возлюбленного весь день и всю ночь. Люсинда была на побегушках у мужчины, который приходил в дом без предупреждения и ожидал, что она немедленно удовлетворит его потребности. Никакие деньги не убедили бы Долли пойти на такое соглашение, тем более что теперь она узнала о приступах ярости Тунннадина.

«Почему ты так долго оставалась с таким дьяволом? «спросила Долли.

«Я полагаю, что я слишком сильно наслаждался преимуществами».

«Он обращался с тобой как с…

«Да, да, «перебила ее Люсинда. «Нет необходимости облекать это в слова. Некоторые мужчины таковы. Всегда приходится делать на что-то скидку, а с мистером Тунннадайном приходилось многое делать.»

«Ты никогда не думал о том, чтобы уехать?

«Да, я так и сделал, но был слишком ленив, чтобы отправиться в путь самостоятельно.

«Ну, «сказала Долли, откидываясь на спинку стула, — я думала, что у Джорджа есть несколько недостатков, но по сравнению с мистером Таннадайном он святой. Она рассмеялась. «Возможно, это преувеличение. Учитывая нашу совместную жизнь, я не думаю, что он мог бы претендовать на звание святого.»

— Он хороший человек, Долли, и он твой. Держись за него.»

«Я намерен это сделать, Люсинда.

Они были в студии. Долли сидела на стуле, в то время как ее подруга занимала кровать. Люсинда лежала там полностью одетая. Когда они впервые предложили ей лечь, она заснула от полного изнеможения, а проснувшись, обнаружила, что Долли улыбается ей сверху вниз. Тепло дружбы, которую она получила, немного смягчило боль в ее ранах. Она и ее подруга подняли головы, услышав шаги на лестнице снаружи. Вскоре вошел Джордж Воэн с охапкой еды, собранной у других жильцов дома.

«Они все были у меня в долгу», — весело сказал он. «У нас достаточно денег, чтобы продержаться несколько дней».

«О, я ничего не могла съесть, Джордж», — сказала Люсинда, садясь.

«Но ты, должно быть, умираешь с голоду».

«Класть что-либо в рот — сущая мука».

«Конечно, это не помешает тебе пить», — сказала Долли, вставая, чтобы поискать стаканы. «Джорджу удалось раздобыть немного вина».

«Это было от Адриана Спина с первого этажа», — объяснил художник. «Он был так благодарен, когда я сказал ему, что у него исключительный талант художника».

«Правда?» — спросила Люсинда.

«Да, это так. Он смешивает самые замечательные цвета».

Долли все еще искала. «Куда мы положили эти очки, Джордж? — спросил я.

«Остановись на минутку, «попросила Люсинда. «Мне нужно с тобой поговорить.

«Но ты можешь сделать это, пока мы пьем вино».

«Подойди и сядь рядом со мной, Долли — пожалуйста».

Долли подчинилась вызову, и Джордж Воэн присел на табурет. Пока они ждали, когда Люсинда заговорит, она нервно поглядывала на них, словно ожидая критики.

«Я приняла решение», — заявила она.

«Мы не принимали никакого решения», — сказала Долли. «Ты остаешься здесь на ночь, и этому конец. Кровать в твоем распоряжении, Люсинда».

«Это не имеет никакого отношения к вашему любезному предложению».

«О, я понимаю».

«Мое решение касается мистера Таннадайна», — невнятно сказала Люсинда. «Я знаю, вы сочтете меня глупой, но я не собираюсь возбуждать против него дело».

«Но ты должен», — настаивал художник. «Он мог убить тебя».

«Я просто не могу предстать перед ним в суде, Джордж».

«Вы слышали, что вам сказали детективы. Он должен быть привлечен к ответственности».

«Я откажусь давать показания».

«Мы видели доказательства», — сказала Долли. «Мы изучаем их прямо сейчас. Инспектор Колбек и сержант тоже это видели, не говоря уже о слугах в доме. Мы все будем свидетельствовать против этого мерзкого человека.»

«Это бесполезно, Долли. Вы с Джорджем можете приставать ко мне сколько угодно. Я не передумаю. Да, «сказала Люсинда, — это может показаться слабостью и глупостью с моей стороны, но это то, чего я хочу. Кроме того, мистер Таннадайн не останется безнаказанным. Инспектор Колбек сказал нам, что над ним висит обвинение в убийстве. Я просто хочу, чтобы он навсегда исчез из моей жизни», — подчеркнула она. «Клайв Таннадайн больше не существует для меня».

Вернувшись в Скотленд-Ярд, чтобы отчитаться перед суперинтендантом, Колбек повел Виктора Лиминга в «Ягненок и флаг» и угостил его выпивкой. Они наслаждались дружеским отдыхом, а затем разошлись по домам. Оба были возмущены тем, что расследование зашло в тупик. Они не имели ни малейшего представления о местонахождении похитителей или, на самом деле, Клайва Таннадайна. На каждом шагу их останавливали. Приехав домой на такси, Колбек изо всех сил постарался скрыть свое разочарование, но Мадлен была слишком хорошо знакома с его настроением, чтобы быть введенной в заблуждение. Поприветствовав его, она отвела его в гостиную и усадила.

«Вы только что разминулись с моим отцом», — сказала она. «Он провел вечер здесь».

«Как он?»

«Он на удивление здоров для своего возраста. Он передает привет».

«Это было очень мило с его стороны».

«Он продолжал настаивать на подробностях этого дела, «сказала Мадлен, — так что хорошо, что его сейчас здесь нет. Я вижу, что вы не добились большого прогресса».

Колбек улыбнулся. «Неужели я такой прозрачный?»

«Я догадался в тот момент, когда увидел тебя. Я прав, Роберт?»

«К несчастью, так оно и есть», — сказал он ей.

Он вкратце рассказал ей о событиях дня, и она выслушала его с сочувствием. Мадлен была особенно расстроена, узнав о побоях, которые Люсинда Грэм получила от Туннэдина.

«Предполагается, что он член парламента», — сердито сказала она. «Вы хотите, чтобы такой человек помогал управлять этой страной?»

«Ну, я бы никогда за него не проголосовал, это я могу тебе обещать».

«Его следует отправить в тюрьму за то, что он сделал».

«Давай не будем портить наше совместное времяпрепровождение разговорами о нем. Как твоя работа?»

«Я провел время с большей пользой, чем ты, судя по всему, Роберт. Я почти закончил последнюю картину. Хочешь посмотреть?»

«Я бы с удовольствием, Мадлен».

Он повел ее наверх, обняв за плечи. Когда они вошли в ее студию, он зажег масляную лампу и поднес ее поближе к мольберту, чтобы она отбрасывала свет. Мадлен приподняла ткань, прикрывавшую ее картину, и открылся локомотив, мчащийся к ним с драматическим эффектом. Казалось, он вот-вот сойдет с холста. Колбек обнял ее в знак поздравления.

«Это чудесно», — сказал он, тщательно изучая каждую деталь. «Ты так сильно улучшилась за эти годы, Мадлен. Локомотивы выглядели такими пассивными, когда ты только начала рисовать. Теперь они мчатся вперед. От ощущения движения захватывает дух.»

«Это мое представление о том, как Корнуолл выглядел на максимальной скорости», — сказала она. «Когда я рисовала ее в первый раз, она выглядела очень статичной. Когда я водил ее, отец настоял на том, чтобы рассказать мне все подробности. Она была построена в Крю более десяти лет назад для LNWR. Ее вес составлял двадцать девять тонн, а длина ведущего колеса составляла восемь футов шесть дюймов. Я, конечно, смог показать количество угля, но такие вещи, как давление в котле и тяговая мощность, — это тайны, о которых знают только такие люди, как отец. Что ты думаешь, Роберт?»

Колбек был очень любезен, и не только потому, что Мадлен была его женой. Она действительно много работала, чтобы отточить свое мастерство. Когда он с гордостью смотрел на уютную обстановку ее студии, он поймал себя на том, что сравнивает ее с продуваемым на сквозняках чердаком, где жил Джордж Воэн. Он пошел на очевидные жертвы, чтобы осуществить свои мечты об успехе. Колбек собирался отметить контраст, когда услышал звонок в дверь. Дверь открыл слуга, и из холла неожиданно донесся голос Эдварда Таллиса. Колбек и его жена спустились по лестнице, чтобы поприветствовать его. Мадлен предложила ему выпить, но Таллис отклонил предложение, и не только потому, что чувствовал себя неловко в присутствии женщин. Очевидно, он пришел поговорить с Колбеком по срочному делу. Поэтому Мадлен извинилась, чтобы двое мужчин могли пройти в гостиную.

«Приношу свои извинения за звонок в столь поздний час», — сказал Таллис, поворачивая цилиндр, который держал за поля, — «но я чувствовал, что вы должны знать новости».

«Что случилось, сэр?»

«Я получил телеграмму, отправленную Альбаном Ки. Несомненно, вы помните его».

«Да, — сказал Колбек, — люблю, хотя и не с большой любовью».

Возможно, вы немного потеплеете к нему, когда услышите, что он нам рассказал. Похоже, что он работал на мистера Таннадайна и присутствовал при том, как один из похитителей застрелил этого парня. Излишне говорить, что the telegraph краток. Ки пообещал сообщить нам все подробности, когда вернется завтра утром. Я бы хотел, чтобы вы были там, когда он появится в Скотленд-Ярде.»

«О, я буду там, — сказал Колбек, чувствуя, что внезапно начался новый этап расследования, — и я позабочусь о том, чтобы Виктор Лиминг тоже был там».

«Похоже, ордер на арест Тунннадина не понадобится».

«Очевидно, нет — сэр Маркус будет потрясен, узнав о его смерти».

«Он также задастся вопросом, почему этот человек не признался, что он тоже получил требование выкупа. Возможно, Ки сможет это объяснить. Он проследит за возвращением тела в Лондон, прежде чем обратиться к нам с полной историей произошедшего.»

«Откуда была отправлена его телеграмма, сэр?»

«Это пришло с железнодорожной станции в Крю».

Колбек подумал о последней картине Мадлен. На ней был изображен локомотив, построенный на железнодорожном заводе в том же городе. Улыбка тронула его губы.

«Почему ты находишь это забавным?» — хрипло спросил Таллис.

«Я не столько удивлен, сколько взволнован, сэр, «ответил Колбек, «и я вынужден задать дразнящий вопрос».

«Что это?»

«Когда совпадение становится предзнаменованием?»