Битва за Изнанку

Глава 21

Горислав, глава белой чуди, которая верховодила в Новой Голландии, оказался хитрым и прожженным типом. Он долго время пытался прикинуться шлангом, всем своим видом давая понять, что искренне ничего не знает ни про какого Милонега.

Точнее даже не так. Когда я показал зеленый камушек, который передали мне из их филиала в Выборге, то Горислав очень даже заинтересовался. Глаза его заблестели, зубы засверкали (он стал то и дело улыбаться), а сам старейшина весь подобрался. Почти как рысь, увидевшая добычу. Но стоило дойти до сути дела, как Горислав сразу же потух. Даже не поскучнел, а натуральным образом перегорел. И начались качели: «Как говоришь того старосту зовут, Милонег? Диковинное имя», «Куда ты собрался? В башню Грифона? Дурное место, не ходил бы», «Давай выпьем, чего понапрасну сидеть».

В общем, он всем своим видом демонстрировал, что о моих делах разговаривать не намерен. Пришлось импровизировать. Уж чего-чего, а этого я в последнее время нахватался.

Я вскользь упомянул, что жалко, что нам не удастся договориться. Уж я-то считал, что чудь белая всегда платит по своим долгам (а еще бурчат, что сериалы ничему не учат!) и, наверное, его сородичам в других местах будет интересно, как Горислав обошелся со мной. Ну и что его коротышкам не угрожает никакой опасности. Потому что они явились бы в лабиринт не чтобы навредить артефакту, защитнику или кому-бы то ни было, а просто поглядеть.

– И что, правда, просто посмотреть? – наконец капитулировал он.

– Как я понял, вы подземный народ. Поэтому в лабиринте сможете ориентироваться без всякого труда.

– Так оно и есть, – согласился Горислав. – Нам что пещеры, что этот лабиринт. Камень силу дает. Как и сыра земля.

– Вот это как раз то, что мне и нужно. Ну что, по рукам?

Горислав поглядел на зеленое «послание» от собрата, жадно облизнул губы, сейчас очень напоминая мне блуда, а затем протянул крохотную мозолистую ладонь. А второй уже попытался схватить камень.

– Погоди, какой прыткий, – усмехнулся я.

– Экий вы недоверчивый народ, рубежники.

Но все же произнес то, что я хотел услышать. Что отрядит в ближашее полнолуние под мое дело своих людей. Дабы они нашли нужное место в лабиринте. После чего дар выборгского старосты перешел в руки к Гориславу.

– Уж Милонегу влетит это в копеечку, – пообещал мне чудь.

Это я уже и так понял. Догадался, что у каждого рода существовал свой отличительный знак, которым в исключительных случаях, когда не знали, что еще дать, расплачивались с должниками. Так или иначе, камни всегда возвращались обратно. Только теперь неясно – на каких условиях. Мне это, по большому счету, было по барабану. Главное, что задуманное сработало. Я избавился от камешка, а взамен получил разведотряд, осталось дело за самым малым.

На переговоры с Гориславом ушло часа полтора, а может, даже и больше. Короче говоря, отсутствовал я недолго. Но разве женщинам нужно много времени, чтобы сделать из ничего кое-что? Включая проблемы. Конечно, нет.

Поэтому, когда я зашел домой, грубый окрик Алены меня даже испугал.

– Матвей, не заходи в комнату!

– Вы там чем-то противоестественным занимаетесь?

– Наоборот. Именно тем, чем и должны заниматься женщины.

– Чего это, мужиков пилите, что ли? – хихикнул осмелевший бес.

Однако, тут же исчез, когда высунулась недовольная голова приспешницы. Сейчас она походила на разъяренную фурию. Или на сирин, которая увидела меня с другой. В общем, зрелище оказалось на любителя.

– Это все Григорий сказал, не я, – торопливо объяснил я ей.

Алена грозно кивнула, что означало… да ничего хорошего это для беса не означало, а после снова скрылась и даже дверь закрыла.

– Вот ты, хозяин, конечно…

Григорий материализовался рядом. И явно хотел сказать нечто нехорошее, но сдержался. То ли воспитание не позволило, то ли субординация. Возможно, он даже думал произнести что-то вроде: «Ля ты крыса». Но благоразумно сдержался.

– Я твои косяки брать на себя не собираюсь. Че там хоть происходит?

– Известно че, ругаются. Сначала Алена Николаевна посыльного заказала. Часа не пришло, принесли кучу пакетов.

Я удрученно вздохнул. Да, цифровизация и сфера услуг Питера не шли ни в какое сравнение с Выборгом. И часто, как сейчас, работали не в мою пользу. Если так пойдет, придется Рыкаловой увеличивать обороты.

– А потом, значит, этого, этого посыльного….

– Курьера, – подсказал Митя, который выплыл из комнаты.

– А ты не перебивай. Пусть будет курьер. Потом, значит, его отпустили. А сами ругаться стали. Лихо, прости Господи, Алену Николаевну чихвостит, а той хоть бы хны. Представляешь, хозяин?

– Очень даже, – усмехнулся я.

А сам вытащил телефон и зашел в приложение. Списано сорок семь тысяч. У меня аж дыхание сперло. И не только в зобу. Это же как надо… это же что нужно… Если бы не цифра шесть со столькими же нулями, я бы точно ворвался сейчас в комнату к девчонкам и доходчиво им объяснил, почему надо жить скромнее. Но теперь пришло понимание, что нет смысла плакать о потраченных деньгах, когда их в достатке. В конце концов, один раз живем.

С другой стороны, стало интересно, что же там такого можно было купить на эту сумму?

Долго меня не мучили. Минут через пять дверь открылась и Алена повелительно пригласила нас: «Заходите». Причем, Митя внезапно пожелал быстро уйти к себе в комнату, все-таки общение с женским полом (даже когда черту предстояло молчать) давалось ему тяжело. Однако бес цепко схватил бедолагу и поволок с собой. А следом вошел и я. Вошел и обомлел. К слову, нечисть тоже знатно офигела.

Перед нами стояла учительница русского языка и литературы средних классов. Ладно, если бы та зарабатывала, как директор. Лихо, с распущенными волосами, которые скрывали ту половину лица, где отсутствовал глаз, стояла к нам полубоком. Была она одета в серый брючный костюм в полоску и бежевую блузку. Странно, но даже горб заметно не выделялся. Создавалось впечатление, что она просто сильно сутулится.

Разве что обувь подвела. Пусть и в тон костюму, но серые балетки сюда не шли. Вот и Алена перехватила мой взгляд.

– Как с ней ни билась, ничего не смогла сделать. Я говорю, сюда лодочки идеально, а она не хочет носить обувь даже на маленьком каблуке. И сколько ни пыталась, от платьев тоже отказывается. Хотя нормально сидят. Да, фигура не идеальна…

Алена даже на секунду замолчала, оглядывая собственные руки и явно намекая на самую обаятельную и привлекательную. Ну да, себя не похвалишь, никто не похвалит. С другой стороны, и на такую найдется свой геометр. То есть тот, кто будет считать, что идеальная фигура – это шар. Извини, Анфалар.

Юния же походила… на человека. Если не чувствовать хист, то не отличишь. Просто удивительно.

– Я говорила Алене, что это сс… не мое, – принялась оправдываться Лихо. – Я нечисть, мне без разницы во что быть сс… одетой.

– А вот окружающим нет, – ответил я. – Тебе так правда лучше.

Впрочем, Лихо все равно смутилась. Исчезла вместе с костюмом, только ее и видели.

– Сложно с ней, – пожаловалась мне Алена. – Первый раз вижу человека…

– Не человека, – на автомате поправил ее я.

– Хорошо, первый раз вижу женщину, которая так не хочет быть женщиной.

Я при «автозамене» человека на женщину едва не улыбнулся. Ну а что ты хотела? Юнию столько веков мордовали, ее даже рубежники боялись, чего уж говорить об остальных… А тут сразу столько внимания. Это как если бы мной вдруг начали интересоваться красивые девушки.

Собственно, так и произошло с Зоей. Я от ее внимания начал творить откровенные глупости.

– Юния, хватит там гаситься, у нас дела. Или ты хочешь еще устроить какую-нибудь примерку?

Вместо ответа Лихо материализовалась рядом и тут же юркнула в Трубку. Разумно, что тут скажешь.

– Ладно, я сгоняю до Выборга. Чего привезти вам, родные мои?

– Самое лучшее, что ты сможешь сделать – это ничего не привозить из Выборга, – сморщила свою недовольную моську Алена.

– Привези мне эту, настойку такую лимонную, – попросил Гриша. – Она вроде еще итальянская, что ли.

– Лимончелло, понял. Она нужна непременно из Выборга?

– Можно и не из Выборга, – смилостивился бес. – Ты только привези.

– Да ну вас.

Я вышел из квартиры, чуть не забыв про Лео. Нет, не то чтобы он очень нужен в путешествии по Изнанке, а именно там я собирался добраться до родного города. Однако мне кажется, что компаньон по обнулению Князя может не понять моего поведения. Да и при нынешних обстоятельствах телохранитель, который в огне становится неуязвимым, – лишним точно не будет. Зажигалку я у Алены уже стащил. К тому же, Леопольд всегда на колесах. Согласен, для Питера немного двусмысленно, однако смысл передает верно.

По дороге я все рассказал своему напарнику. Причем все – это включая и то, что есть определенные рубежники под предводительством Святослава, которые тоже не против расстроить его планы. Правда, Лео был предсказуем и скучен:

– Что будем делать с Князем?

– Разденем, помоем и будем с него роллы жрать. Да думаю, я, Лео, думаю, не душни.

– Чего не делать?

– Как же далек ты от народа. Говорю, не стоит все время напоминать, лучше от этого не станет. Я в процессе разработки плана.

Что было далеко от действительности. Потому что если я в общих чертах представлял, как провернуть операцию «Лабиринт», то в душе не ведал, как устранить Святослава. Напрямую его убить нельзя – это идет вразрез с клятвой. Заставить самоубиться? Это я с радость, вот только как? Иронично, но у психов с психикой полный порядок. Еще этот Лео постоянно давит. Прямо как чернослив с кефиром на мою пищеварительную систему. Сказано ему – решим вопрос. Нет, надо подлить масла в огонь.

Поэтому до Подворья мы доехали молча, одинаково недовольные друг другом. Держу пари, Лео уже сам не рад, что связался со мной. Но тут уж как в поговорке: «Видели глазки, что брали, теперь хоть повылазьте».

– Жди меня с первым лучом зари…

– Сам доберешься? – не дал закончить мне остроумное высказывание Лео.

– Да, такси возьму. А тебя Князь не заругает, что ты меня отпустил?

– Скоро все полетит к чертям, а ты думаешь о таких мелочах.

– Ну не скоро, а через два дня. И что тут скажешь, не думаю. От того, что у меня по этому поводу начнет пухнуть голова, легче не станет.

На этом и распрощались. Я без всякого стеснения и лишних слов признательности к чурам перешел на Изнанку и заскользил в сторону виртуального Выборга. То есть туда, где на обороте этого мира был мой родной уголок.

На всю дорогу на самой быстрой машине у меня ушло бы не меньше полутора часов. Это учитывая, что должно повезти с трассой, чтобы она оказалась пустой.

Со стороны Скугги я добежал до Выборга минут за десять. Без регистраций и смс. Простой русский парень, что называется. Учитывая, что у меня на изнаночное метро вообще проездной, просто сказка.

– Рад видеть, – поприветствовал Былобыслав.

– Звучит как ирония.

– Часто люди получают от жизни столько смысла, сколько вкладывают его, – философски заметил чур.

– Я это запишу. Может, даже на поздравительной открытке.

Былобыслав ничего не ответил. Только посмотрел на меня с некоторым укором, что ли. Мол, я к тебе со всей душой, а ты, сволочь такая. Я же выскочил наружу, уже открывая приложение такси. Чувствовал я себя как человек, который оставил машину на парковке железнодорожного вокзала, а потом прилетел на самолете. Но вместе с тем понимал – это крюк не лишний, без Зверя, как без рук.

– Ты чего это сс… задумал? – вкрадчиво поинтересовалась Лихо.

– Загляну к старому другу. Раз уж все равно тут.

Вопрос со спрятанной в лесу реликвией, вокруг которой столько шума, все не давал мне покоя. На минуточку, Спешницу из-за всего этого убили. Да и меня пытались не раз. Будь они поумнее, так поняли бы, не трогай меня подольше – глядишь, я бы и вообще ничего не узнал о клятой реликвии. Теперь пусть будут готовы кушать счастье полными ложками.

До своего дома я добрался без проблем. Зверь стоял, словно верный пес, ожидающий хозяина. Как там его, Хатико? Разве чуть присыпанный начавшей опадать листвой, да припорошенный пылью и грязью от прошедших дождей. В груди кольнуло, что хорошо бы зайти к Васильичу, но в то же самое время я понимал, что не дело сейчас чаи гонять. Ничего по существу у меня ему сообщить нет. Если честно, мне его сыном вообще сейчас заниматься не с руки. А просто поговорить можно будет, когда жизнь позволит мне чуть-чуть выдохнуть.

Поэтому я завел машину, с удовольствием слушая, как заурчал движок после долгого простоя, и рванул к лешему. Само собой, через кондитерскую. Нечисть сам себе крендель не наколдует.

Остановившись в знакомом месте, я на минутку даже ощутил то, что многие назвали бы ностальгией. Лешачиха, два рубца, подменыш. Господи, как же давно это было. И какими значительными казались тогдашние заботы. Все это можно было сравнить разве что с юношеской влюбленностью. Когда каждая амурная неприятность кажется как минимум катастрофой мирового масштаба и как максимум – концом света.

– Ох, смотри-ка кто пришел. А я уж думал, забыл ты про меня, – вышел из-за деревьев нечисть, как только я положил угощение на пень.

Выглядел леший неплохо. Почти как в первую нашу встречу. Значит, оправился от истории с водной братией. И то хорошо.

– Как можно, батюшко? Дела. Не дают мне рубежники спокойно жить.

– Так всегда было. И будет у тебя. Ох, вижу не с добром пришел. Так и зудит у тебя что-то, словно на муравейник без штанов сел.

– Есть такое, батюшко. Прочитал я тут послание Спешницы о реликвии.

– Будешь просить ее тебе указать?

Я помнил, что нечисть, даже невероятно расположенная, всегда действует в рамках своей «заложенной программы». Тот же леший не сможет пойти против себя и своей природы, даже если ты его сильно попросишь. Поэтому решил действовать, как запрещенный метросексуал на праздновании днядне МВД – зайти издалека.

– Да бог с тобой, мне бы просто на Рыжего истукана поглядеть. Говорят, это сокровищница твоего леса.

– Нахватался, Матвей. Теперь палец в рот не клади, всю руку оттяпаешь. Пойдем, отведу к Рыжему истукану. Только не отставай, моей тропой отправимся.

«Пойдем» длилось всего пару минут. Причем двигались мы не сказать чтобы очень уж быстро – какая. Какая там скорость у лешего!?. Однако вскоре выбрались из пролеска и леший указал вперед, на желтое, с примесью охры, дерево.

– Вот тот дуб и есть Рыжий истукан. По весне у всех деревьев листочки зеленые появляются, а этот обрастает сразу желтыми. Потому так и зовут его.

– Больной, что ли?

– Не больнее тебя. Но зачарованный. И тайну свою хранит. У лешего какой главный закон – чтобы ничему в лесу не навредить. Даже если тебе жуть как любопытно. Вот и я жду. Знаю, что придет время, когда открою тайну Истукана. Ну что теперь, налюбовался?

– Я пожалуй тут задержусь, батюшко. Погоды нынче стоят хорошие.

– Погоды у него стоят, – скривился леший. – Ну смотри. Однако про реликвию я так скажу. Без надобности она тебе. Добра от нее не будет, лишь зло. Станет к себе внимание притягивать. К тому же, не готов ты к ней. Ни сейчас, ни когда еще два рубца поднимешь. То великие существа делали, да не на потеху, а для истинного дела.

– Может, и я начну чем-то серьезным заниматься. Открою магазин «Истинные дела Матвея Зорина. График работы сутки через шесть, с девяти до часу. С одиннадцати до двенадцати обед».

– Вот все бы тебе зубоскалить, Матвей. А между тем столько из-за этой реликвии крови пролито, уже и не сосчитать. И Спешница, уж насколько опытной рубежницей была, насколько в лесу ее все знали и уважали, не сдюжила. Тебе бы вот об том задуматься, а ты сам в пекло лезешь.

– Никуда я не лезу. Просто пришел посмотреть на дерево. Это дуб, говорите, батюшко?

– Дуб, – кисло ответил леший, поняв, что меня бесполезно переубеждать.

– Я тогда осмотрюсь немного. Воздухом подышу, все дела.

– Все дела, – покачала головой лесная нечистьЬ, передразнивая меня. – Ладно, твоя забота. Я предупредил.

И без лишних слов леший зашел за одно из деревьев и будто растворился в чаще. Нет, я понимал его заботу. Вот только у меня фишка такая – делать все не так. Которая вкупе с невезучестью дает определенные результаты.

Поэтому я подошел к могучему дубу. Странно, на вид ему будто больше сотни лет. Сколько именно – точно не скажу, но явно много. У меня имелся стопроцентный метод определить возраст дерева, но для этого его нужно было спилить. Странно, потому что дуб действительно выглядел… не знаю, больным, что ли. Трухлявая кора, желтизна, почти вытащенные из взрытой земли корни. Словно Истукан таковым не являлся и пытался сбежать.

Ладно, как там было в тетрадочке? Двигаться строго на север, пока деревья не станут стеной? Что ж, погнали.