Битва за Средиземное море. Взгляд победителей

ГЛАВА 10

ПОИСКИ ПРОТИВНИКА

Крейсера Придхэм-Уиппела соединились с линкорами Каннингхэма в 12.30 и заняли позицию впереди них по пеленгу 290° на расстоянии предельной видимости сигналов. Визуального контакта с вражескими кораблями не было, так как «Витторио Венето» прервал бой после полудня. Все это время продолжали поступать донесения от самолетов, однако оставались расхождения в указанных позициях и составе вражеских соединений. Особенно это относилось к их скорости, почему Каннингхэм и решил послать свои крейсера вперед, чтобы как можно скорее восстановить соприкосновение с противником. Поэтому в 16.44 он приказал Придхэм-Уиппелу дать полный ход, эсминцы «Нубиэн» и «Мохаук» были высланы вперед, чтобы осуществлять визуальную связь между крейсерами и линкорами. Оставалось еще 2 часа светлого времени, и если правдой было то, что «Витторио Венето» потерял ход, шансы на решающее сражение до наступления темноты были довольно велики. Однако сначала следовало его найти.

«Формидеблу» был отдан приказ подготовить к закату вылет сильной группы торпедоносцев. Мы были уверены, что это окажет решающее воздействие, так как идея выхода в атаку в сумерках летчикам казалась более привлекательной, чем атака среди бела дня. Поэтому 6 «Альбакоров» 826-й эскадрильи и 2 «Суордфиша» 829-й эскадрильи были заправлены и вооружены торпедами. После короткого инструктажа они вылетели под командой Джеральда Сонта с приказом после атаки сесть в Малеме. В это время нельзя было разрешить им ночную посадку на авианосец из-за опасности выдать его позицию противнику. Хотя оставался еще час светлого времени, всех охватил единодушный порыв. Следовало еще пролететь 50–60 миль, после чего ударное соединение должно было занять позицию в пределах видимости неприятеля, но вне радиуса действия его орудий и дождаться выгодного момента, надеясь, что его не заметят и будет достигнута полная неожиданность.

Тем временем 815-я эскадрилья в Малеме предпринимала отчаянные усилия, чтобы провести еще одну атаку. Были подготовлены 2 «Суордфиша», которые взлетели, чтобы атаковать в сумерках. Их пилотировали лейтенант Ф.М.Э. Торренс-Спенс и суб-лейтенант Л.Дж. Киггел. В 18.10 они заметили 4 корабля, прикрытые 6 эсминцами, на расстоянии 25 миль по пеленгу 320°, идущие со скоростью 14 узлов. К несчастью, сами они тоже были замечены противником, и элемент неожиданности был полностью потерян. Через 30 минут они обнаружили самолеты Сонта, приближающиеся с востока, и пристроились к ним в хвост. Было еще светло, до заката оставалось около 5 минут.

На «Уорспайте» общая ситуация оставалась еще не вполне ясной, «из-за присутствия корабельных и береговых самолетов-разведчиков, значительных изменений ветра, присутствия нескольких отдельных вражеских эскадр и наконец трудностей опознания силуэтов вражеских кораблей». Однако главнокомандующий был должен принять какой-то план ночных действий и довести его до флота. В 18.10 он передал:

«Если крейсера установят контакт с поврежденным линкором, 2-я и 14-я флотилии эсминцев будут посланы в атаку. Если враг не будет уничтожен, за ними последуют линкоры. Если он не будет обнаружен, я намерен описать круг на север и запад, чтобы восстановить контакт утром».

Крейсера мчались на полной скорости полтора часа, так как имелись все основания полагать, что они сумеют установить контакт с неприятелем до наступления темноты, хотя все зависело от того, насколько торпедоносцам «Формидебла» удалось во время последней атаки притормозить итальянские корабли. Британские эсминцы были переформированы для ночной атаки. 10-я флотилия капитана 1 ранга Г.М.Л. Уоллсра («Стюарт», «Гриффин», «Грейхаунд», «Хэйнок») должна была занять положение впереди линкоров в качестве завесы. 14-я флотилия капитана 1 ранга Мака («Джервис», «Янус», «Нубиэн», «Мохаук») должна была занять позицию в 1 миле слева по носу от линкоров. 2-я флотилия капитана 1 ранга Г. Сент-Л. Николсона («Айлекс», «Хэсти», «Хируорд», «Хотспур») должна была занять позицию в 1 миле справа по носу.

Самолеты столько раз сообщали о неприятеле, что можно было подумать, будто его позиция известна совершенно точно. Однако следует учитывать, что правильное донесение может составить только опытный наблюдатель. Для зеленого юнца, какие входили в большинство наших экипажей, это было крайне трудно. Даже такой опытный и умелый наблюдатель, как Майк Хауорт, заметил об изменении строя итальянцев: «В кодовой книге нашей морской авиации не было определения принятого ими тесного сомкнутого строя». Но для хорошего донесения требовались еще и опытный пилот, исправная рация и опытный стрелок-радист, который обеспечит нормальную отправку сообщения.

Барнард пишет:

«Главным впечатлением во время погони во второй половине дня была неясность ситуации из-за противоречивых донесений самолетов. Самым путаным моментом оказалась прокладка курса, и только счастливая ошибка помогла самолету «Уорспайта» вернуться на линкор, а не улететь в бухту Суда, как было приказано. Способный и опытный наблюдатель (Болт) полюбовался на это хаотическое маневрирование, пока его самолет заправляли. Потом он снова поднялся в воздух, чтобы передать серию точных сообщений, пунктуально используя кодовую книгу и те группы цифр, которые мы использовали на учениях в мирное время, но считали, что они не будут использоваться во время войны. Это был классический пример донесения самолета-разведчика. Долгие часы тренировок наблюдателя в мирное время должны были принести свои плоды в этот короткий военный час».

Второй «Суордфиш» «Уорспайта» взлетел в 17.45, имея на борту Болта. А ведь он поднялся на борт линкора менее часа назад. Интересно почитать, что об этом пишет сам Болт, это поможет нам понять, насколько важны для достижения успеха тщательная подготовка и тренировки.

«Начальник оперативного отдела штаба (капитан 2 ранга Пауэр) поставил мне новую задачу. Как только нас заправили, так сразу катапультировали в воздух, чтобы прояснить ситуацию, вконец запутанную противоречивыми донесениями о позиции, курсе, скорости, составе и строе вражеского флота. Было известно, что скорость «Витторио» снижена, однако сообщалось о другом соединении, состоящем из линкоров и тяжелых крейсеров.

Последнее, что я сделал перед взлетом — захватил с собой 3 плавающих фальшфейера, которые мы должны были зажечь ночью в открытом море, если не было осветительных ракет для указания направления. Мы выполняли свои разведывательные обязанности и передавали радиодонесения прямо на радиостанцию Александрии на расстояние 400 миль. Мы часто практиковались в работе с ней во время противолодочного патрулирования возле порта Александрии. Поэтому можно было с удовлетворением отметить, что мой стрелок-радист П.О. Пейс сумел в течение считанных минут четко передать более десятка срочных радиограмм. Они были переданы радиостанцией Александрии в Гибралтар и на Мальту и были немедленно приняты радиостанцией Уайтхолла. Поэтому Адмиралтейство получало их почти так же быстро, как главнокомандующий на «Уорспайте».

Болт заметил «Витторио Венето» в 18.10 и 11 минут спустя сделал первое из своих ценных сообщений. Вскоре последовали другие, и стало ясно, что неприятель все еще примерно в 50 милях впереди британских линкоров. Он поддерживает скорость 12–15 узлов и двигается курсом 300°. Это подтверждало ожидавшееся уменьшение скорости, однако принесло и разочарование, так как британские линкоры имели преимущество в скорости всего около 7 узлов, самое лучшее — 10 узлов. Чтобы превратить 50 миль в 20 и поставить итальянцев под свои орудия, англичанам требовалось по крайней мере 4 часа, а скорее всего — больше. Было похоже, что последним средством остается торпедная атака эсминцев, которую они должны были провести, как только крейсера Придхэм-Уиппела восстановят визуальный контакт. На «Формидебле» крепко надеялись, что вечерняя атака торпедоносцев принесет успех. В 18.55 Болт передал:

«Неприятель сосредоточивается. На данный момент замечены следующие неприятельские корабли: 1 линкор, 6 крейсеров, 11 эсминцев».

Вскоре пришло новое сообщение, в котором говорилось, что вражеский флот движется 5 колоннами. В центре шел линкор, имея 2 эсминца впереди себя и 2 — позади. Но бокам шли колонны из 3 крейсеров каждая, а внешние колонны состояли из эсминцев. Это принесло новые разочарования, так как подобный строй представлял серьезное препятствие любой атаке против линкора — крейсерами, эсминцами, самолетами. ив Барнард пишет:

«К 19.15 ситуация прояснилась. Вражеские корабли сосредоточились в одно мощное соединение и двигались домой курсом на запад-северо-запад. Однако они находились всего в 45 милях от нас и имели скорость около 15 узлов. К 19.25 крейсера установили радиолокационный и визуальный контакт с какими-то вражескими кораблями, а в 19.30 должна была начаться вечерняя атака торпедоносцев «Формидебла».

Прежде чем начать описывать вечернюю атаку торпедоносцев, полезно вернуться к Иакино на мостик «Витторио Венето», который в 15.30 получил серьезный удар. Корабль имел крен на левый борт, сел кормой, машины, встали. Однако аварийные партии немедленно бросились в бой. Две правых турбины были запущены, и вскоре «Витторио Венето» давал уже 16 узлов. Иакино отмечает, что к 17.00 линкор развивал уже 19 узлов и свободно держал эту скорость. Когда в 15.30 «Витторио Венето» получил попадание, он находился в 420 милях от Таранто. Иакино серьезно тревожило отсутствие истребителей прикрытия, как германских, так и итальянских. Они, кстати, так и не появились до конца дня.

В 16.00 Иакино получил радиограмму от Супермарины, в которой говорилось об 1 линкоре, 4 крейсерах и 12 эсминцах на расстоянии 170 миль на юго-юго-восток от него. Иакино, уточнив координаты по карте, решил, что это соединение имеет всего 1 линкор, делающий не более 20 узлов, и потому не может нагнать его до наступления темноты. Поэтому, готовя план ночных действий, он решил сохранить тесное кольцо крейсеров и эсминцев вокруг «Витторио Венето». 1-я дивизия — «Зара», «Фиуме» и «Пола» — шла по правому борту, 3-я дивизия — «Тренто», «Триесте» и «Больцано» — по левому. 8-я дивизия — легкие крейсера «Абруцци» и «Гарибальди» — была отделена и отправлена в Бриндизи самостоятельно.

Иакино эмоционально описывает, как он следил за этими великолепными кораблями, занимающими свои места в строю, особенно по правому борту, еще не зная, что видит их в последний раз. Тени прошлого проплывали у него в памяти. На «Заре» он служил в качестве начальника штаба командующего эскадрой во время Абиссинского кризиса. В декабре прошлого года «Пола» был его собственным флагманом. Он знал большинство его офицеров, а капитана 1 ранга де Пизу считал блестящим командиром. Замыкал колону «Фиуме», на котором Иакино поднял флаг в 1938 году, приняв командование 1-й дивизией крейсеров. Он принимал участие в большом морском параде в Неаполе, где эти корабли заслужили всеобщее восхищение своим видом и прекрасной работой команд.

Все еще разглядывая корабли 1-й дивизии крейсеров, через 15 минут после захода солнца Иакино внезапно заметил на большом расстоянии британские торпедоносцы.

«Появились самолеты, которые должны были нанести нам роковой удар после наступления ночи», — пишет он.