Бог Ярости

Глава 5

Николай

В последнее время я начал заниматься бегом.

Под словом «в последнее время» я подразумеваю, что это уже третий день. Первый был, когда я повалил Брэндона на землю и почувствовал, как напряглись его мышцы, когда я шептал ему на ухо.

Было хорошо.

На самом деле, было гораздо лучше, чем просто хорошо. Чертовски горячо — вот самое подходящее слово.

Есть что-то такое в том, чтобы издеваться над ним, портить его образ золотого мальчика, но больше всего мне нравилось зажимать его под собой, когда в одну секунду он становился податливым, а в другую боролся так, словно от этого зависела его жизнь.

У Коли был самый напряженный стояк за неделю. Первый случился, когда Брэн сидел у меня на коленях.

И снова никакие прелюдии, жадные рты и жаждущие дырочки не смогли удовлетворить мой с недавних пор разборчивый член. Они даже не смогли приподнять его или возбудить мои яйца, чтобы они хоть немного выделялись сквозь штаны.

Но совсем другое дело, когда в моей голове прокручиваются разные образы.

Мне пришлось стать пещерным человеком и дрочить в одиночестве, представляя, как красное пятно ползет по шее Брэна, когда я рычу ему в ухо, или как мурашки покрывают его кожу, когда я удерживаю его на месте, положив руку ему на затылок.

Он не сопротивлялся. Снова. Он просто лежал и умолял, чтобы его использовали.

Хотя он бы сказал вам обратное.

Он тот еще засранец. Хотя последние пару дней мне было очень весело с ним бегать, у меня такое чувство, что это не… взаимно.

Меня встречали только его сощуренные глаза, смертельные взгляды и редкие порывистые выдохи воздуха из его сочных губ.

Не говоря уже о его односложных ответах и постоянных приказах.

Отвали.

Отойди от меня.

Не прикасайся ко мне.

Убери свое неприятное присутствие от меня.

Он говорит как королевская особа. Но я не жалуюсь. Есть что-то такое в том, чтобы испортить хорошего мальчика, который не дает мне спокойно жить.

Вот почему я вернулся на третий день.

Я жду у входа в особняк Элиты, бегая вокруг, и бью кулаками по воздуху. Не могу просто стоять на месте.

Только при одной мысли о Брэне в его шортах и облегающей футболке кровь приливает к моему паху.

Хотелось бы отметить, что я старался сохранять спокойствие, но, опять же, спокойствие и я враждуем с самого моего рождения, и нельзя ожидать, что я оставлю его в покое. Он превращается в сладкую зависимость, которая наполняет смыслом мои дни.

Решение? Попытаться измотать его.

Проникнуть под его кожу.

В процессе разрушить его сердце.

С ним так весело шутить. Обычно он ничего не выражает, разве что симулирует жуткую улыбку, похожую на улыбку психопата, поэтому, когда я застаю его врасплох, у него появляется выражение потерянного оленя, попавшего в свет фар. То ноздри раздуваются, то покачивается его великолепное адамово яблоко.

Я живу ради этого дерьма. Буквально.

Два дня я думал только о том, как бы выбесить его до смерти. Пять тридцать утра — мое любимое время суток до последующих изменений.

Рано или поздно он упадет к моим ногам, как и все остальные. Точнее, на колени.

Мне нравится думать, что я делаю какие-то успехи. Вчера он не пытался убежать от меня, хотя и пытался воспользоваться дурацкими AirPods, которые я, будьте уверены, снял и держал в заложниках до конца пробежки.

Он притворился, что меня нет рядом, пока я задавал ему кучу вопросов. Я не могу вспомнить многие из них, но в основном это были вопросы типа: что он делает после пробежки? Какая у него любимая еда? Кино? Цвет? Хобби? Одежда? Средства для волос? Одеколон?

Нравится ли ему бойцовский клуб? Насилие? Хруст человеческих костей?

Это было немного назойливо? Хотя кого это, черт возьми, волнует, честно говоря?

Он бы ничего не ответил, даже если бы вопросы не были назойливыми.

Он не очень-то сговорчив и пропускает мои вопросы мимо ушей, как будто он их и не слышал, пока не убежит обратно в свой большой замок.

Но, опять же, я не менее настойчив и чертовски люблю сложные задачи.

Мама и Джереми говорят, что я как бык, который не остановится, пока не получит то, что хочет, так что… снова начинаем по новой.

У меня есть все время в мире теперь, когда Коля переживает гребаный период воздержания.

Хотя он не кажется таким уж безразличным, когда рядом с ним находится некий прекрасный принц с каштановыми волосами, который поражает мой разум.

Ухоженные, шикарные мужчины вроде Брэна не в моем вкусе. Совсем.

Но что-то в нем…

Мои движения резко прерываются, когда ворота со скрипом открываются, и на улицу выходит цветок лотоса, одетый в черные шорты и королевско-голубого цвета футболку, обтягивающую его широкие плечи, объемные грудные мышцы и стройную талию.

Это незаметно, но у него определенно превосходное телосложение. Он подтянутый, худой, твердый и упругий везде.

Коля дергается в моих шортах, и я тихо стону.

— Блять, чувак, — я смотрю на него сверху вниз. — Определись уже. Ты вялый или твердый?

Я не получаю ответа. Естественно. Он в буквальном смысле мудак.

Цветок лотоса делает свою ежедневную фотографию и выкладывает в Instagram. Я посмотрю на нее позже, когда он сбежит в свой королевский особняк. А пока я предпочитаю получать удовольствие от его вида. Новый материал для моей ежедневной дрочки и все такое.

Он идет по дороге уверенными, слегка принужденными шагами. Его взгляд мечется из стороны в сторону, возможно, в поисках меня, но я хорошо спрятался за деревьями.

Нельзя допустить, чтобы их камеры засекли меня и доложили главному придурку Лэндону. Не то чтобы я был против того, чтобы повалить этого мудака на землю и разбить ему череп на две части, но я бы предпочел не вызывать никаких осложнений, когда буду пытаться залезть в штаны его брата.

Или в задницу.

Как бы то ни было, цветок лотоса продолжает осматривать окрестности, а я остаюсь незаметным, просто чтобы поиздеваться над ним.

Вчера я бросился к нему, как только он завернул за угол и оказался далеко от камер особняка. Он смотрел на меня широко раскрытыми глазами и со слегка приоткрытыми губами, и, хотя это выражение длилось долю секунды, можете не сомневаться, я добавил его в свой мысленный каталог, заполненный только Брэндоном Кингом.

Сегодня я использую другую стратегию. Нельзя допустить, чтобы он привык к моему образу действий и перестал демонстрировать мне свои особые реакции.

Я хочу, чтобы он подошел как можно ближе. Пока я не почувствую его запах. Пока…

Он останавливается в нескольких сантиметрах от меня на грунтовой дороге, и я вижу его боковой профиль с места в первом ряду. Он уверен, что не заинтересован? Ведь он так красиво оделся для меня. Хотя и носит одну и ту же одежду разных цветов, в сегодняшнем цвете есть что-то особенное. Синий подчеркивает голубизну его загадочных, снобистских глаз.

Хотя я бы предпочел, чтобы он был без футболки, чтобы я мог наблюдать за его телом и, возможно, впиться в него зубами.

Образно, конечно.

Да кого я, блять, обманываю? Абсолютно буквально.

Я уже собираюсь сократить расстояние между нами, когда прямо перед ним останавливается кабриолет Audi.

Из машины выскакивает потрясающая блондинка, одетая в облегающие шорты, обнажающие ее задницу, и спортивный лифчик, едва прикрывающий ее большие сиськи.

Губы у нее чертовски неестественные, а косметики на ней больше, чем у трансвестита.

Она бросается к Брэндону в свирепых объятиях, прижимаясь к нему всем телом.

— Малыш!!! Я так рада, что ты решил снова дать нам шанс. Обещаю, что на этот раз все будет иначе. Ты знаешь, как сильно я тебя люблю, красавчик.

Он похлопывает ее по спине, но в его движениях нет энтузиазма. Его выражение лица не меняется ни на йоту.

Как у робота.

Я добился от него более красноречивой реакции, просто вырвав его AirPods, блондиночка.

Не то чтобы меня это волновало.

Мне все равно.

И все же моя рука дергается, требуя сбросить ее с ближайшего, самого крутого обрыва.

Как она посмела прервать наш утренний ритуал, который длится уже три дня?

Два.

Она отстраняется, улыбаясь, как модель, ее выражение лица нежное, когда она воркует с ним и целует уголок его рта. Отвратительно.

О, вы только посмотрите. Любимое слово Брэндона.

— А нам обязательно бегать? — она капризничает, как чертов ребенок. — Ты же знаешь, я не люблю это, да и вообще рано просыпаться тоже.

Многое из того, что «ты же знаешь», было нарушено.

Кто эта цыпочка?

Я, наверное, видел ее в его IG, который всю ночь просматривал, большое спасибо.

Хотя единственный случай, который я помню, был два года назад, когда кто-то, похожий на нее, без обесцвеченных волос, висел у него на руке.

Она привлекла мое внимание, потому что он никогда не публикует фотографии с девушками, которые не являются его подругами.

Учитывая, что я изучил его друзей женского и мужского пола, я знал, что она не входит в этот список.

Клара.

Я запомнил это имя, потому что хотел зайти и на ее IG, но уже стукнуло пять, и мне нужно было быть здесь.

Кто ты, блять, такая, Клара, и какой твой любимый способ умереть?

Я собираюсь присоединиться к спектаклю и спросить ее об этом — а может, просто напугать. Это дерьмо дается мне легко.

Листья хрустят под моими ботинками, и голова Брэндона наклоняется в мою сторону, но он не смотрит на меня.

— Тебе не обязательно бегать, Клара, — он запускает пальцы в ее волосы, откидывает ее голову назад и прижимается к ней губами. Ее язык высовывается, и он на долю секунды сопротивляется, держа губы сомкнутыми, а затем приоткрывает их, совсем немного, и она засовывает его ему в рот.

Я стою неподвижно, склонив голову набок, наблюдая за тем, как он целует ее.

Или наоборот?

Его мышцы пульсируют и перекатываются, спина напряжена, бицепсы вздуты, а длинные пальцы вцепились в ее волосы.

Борьба.

Вот что он делает. Он не наслаждается этим. Он борется.

С чем ты борешься, цветок лотоса?

Кажется, он борется с желанием поцеловать ее, или, может быть, он борется с тем, чтобы держать под контролем свое либидо.

Мой взгляд скользит вниз, к его шортам, и нет. Эрекции нет и в помине. У Коли она появилась бы через несколько секунд после бурного поцелуя.

У прошлого Коли, я имею в виду. Новый — явно идиот, который не подчиняется моей воле.

Брэндон поворачивает ее к себе, и я оказываюсь у нее за спиной, когда он углубляет поцелуй. Я даже не смотрю на ее бессмысленное присутствие, мой взгляд сосредоточен на его лице, которое почти не искажается.

Едва двигается.

Едва ли чувствует — если чувствует вообще.

Он целует девушку по-французски, но его глаза широко открыты. Ни разу не закрылись и не потерялись в этом моменте, как у нее.

Его взгляд переходит ко мне, и я удерживаю его, фиксируя глаза на его роботизированных действиях, скрестив руки.

Покажи мне, на что ты способен, натуральный мальчик.

Он хмурит брови, как будто слышит мои мысли, а я остаюсь на месте, наблюдая не за шоу, а за его лицом.

Я наслаждаюсь легкими изменениями, как выражение его лица переходит от контроля к противоречивым эмоциям. Ненависть? Похоть? И то, и другое чертовски сексуально, если хотите знать мое мнение.

Я тянусь вниз и поправляю свой член, затем держу руку на месте и сжимаю его через шорты, показывая ему, какой разрушительный эффект он производит на Колю.

Он даже не заговорил со мной, но одного взгляда достаточно, чтобы превратить мой член в самого худшего грешника.

Глаза Брэна расширяются, и да, он определенно сейчас ни капельки не фокусируется на Кларе. Он не обращает на нее ни малейшего внимания.

Просто чтобы подшутить над ним, я прикусываю нижнюю губу, а затем говорю:

— Хочешь помочь мне?

Его глаза вспыхивают ярким голубым светом, и он резко отстраняется от Клары.

— Ух ты, это было очень круто, малыш, — выдыхает она, а я уже готов ударить ее по голове и сбросить с обрыва в ее кабриолете.

Он отворачивается от меня, но не раньше, чем я вижу доказательства в его шортах.

Боже, Боже. Это что… гребаная эрекция?

Я имею в виду, она могла появиться из-за поцелуя. Это не могло случиться из-за меня.

Он натурал.

Вставьте сюда закатывание глаз.

Он прячется за своими хлипкими стенами, незаметно приспосабливаясь, прежде чем встретиться с Кларой самой фальшивой улыбкой.

— Я просто скучал по тебе.

Чушь собачья. Мне кажется, он даже не верит в то, что говорит.

А вот Блонди верит, поскольку снова бросается в его объятия.

— МАЛЫШ! Я так сильно тебя люблю. На этот раз навсегда. Я больше никогда тебя не оставлю.

Мне приходится физически заставлять себя отвернуться, потому что если я этого не сделаю, то могу подойти и ударить Клару. Или случайно убить ее. А я не хочу разбираться с мертвой телкой.

Кроме того, у меня мог бы быть более подходящий план для Клары.

Прекрасному принцу лучше прикрывать свою гребаную спину.