Боясь нас

ГЛАВА ДВА

ЧЕТЫРЕ ГОДА СПУСТЯ

ШЕЛДОН

— Карандаши в сторону. Время истекло. Пожалуйста, сдайте свои тесты, и я желаю всем хорошего лета.

Класс ожил — ученики спешили сдать тесты и начать лето. Я выдохнула то немногое, что осталось в легких, взвалила сумку на плечо и направилась вперед, где сдавали тесты. Финальные экзамены официально закончились, и через две недели я заканчиваю учебу. Иногда я до сих пор не могу поверить, что прошло четыре года.

Говорят, время летит незаметно, когда тебе весело.

Это могло быть правдой, но последние четыре года были совсем не веселыми.

— И как, по-твоему, ты справилась?

Прохладные губы прижались к моей шее, когда мою сумку сняли с плеча и перекинули на широкое плечо, покрытое темным хлопком.

Эрик Спенсер был тем, о ком мечтала каждая девушка с романтическим сердцем, как о своем Мистере Совершенство.

Песочно-каштановые волосы, спутанные в буйные кудри, дополняли мерцающие зеленые глаза, смотрящие на меня сверху вниз. Весь его вид говорил, что он «хороший парень».

На его твердом теле не было татуировок.

Он происходил из хорошей семьи.

Он был добрым, милым и романтичным.

И самое главное, в его теле не было ни косточки предательства. Мы встречаемся уже почти год, и я никогда не страдала от ревности или неуверенности в себе. Он был идеален.

Идеальный и удобный.

— Трудно сказать, — наконец ответила я. — Я не помню, что ответила ни на один вопрос.

— Все нормально. Я знаю, что ты это сделала, потому что не мог оторвать от тебя глаз.

— Хм-м-м… Это действительно так или ты просто пытался взглянуть на мои ответы? — я пошутила, когда мы вышли из класса.

— Можешь ли ты винить меня? Ты не только красива, но и умнее меня.

Как только мы добрались до парковки, я повернулась к нему лицом и положила руку ему на грудь.

— Лестью ты добьешься всего.

Он наклонился и прошептал мне в губы:

— Я рассчитываю на это.

Я позволила его губам прижаться к моим, и, хотя я не чувствовала той обжигающей интенсивности, с которой меня познакомили в гораздо более нежном возрасте, мне это нравилось.

А почему бы и нет? Он был чертовски сексуален.

Он просто был не тем, кого я жаждала.

Не ступай на этот темный путь, Шелдон.

— О, нет, это не так. — Трудно было сказать, для кого на самом деле было предупреждение, но я отпрянула, маскируя чувство беспокойства игривой ухмылкой. — Мне пора домой, приятель. — Схватив с его плеча сумку, я направилась к машине — мне нужно было увеличить дистанцию между нами.

— Есть ли шанс, что я наконец получу это приглашение?

Дерьмо.

— Ты знаешь, что я не могу этого сделать.

— Все, что я знаю, это то, что ты мне говоришь, и это немного. Пожалуйста, Шелли…

— Нет. — Когда он нахмурился, я добавила: — Я просила тебя не называть меня так.

Я не пропустила замешательство в его глазах, прежде чем он продолжил:

— Если я не смогу пойти с тобой домой, ты хотя бы скажешь мне, почему настаиваешь на том, чтобы оставаться такой загадкой?

— Если бы я тебе рассказала, то ты бы и вполовину не интересовался мной так, как сейчас. — Я опустила солнцезащитные очки, посмотрела на часы и практически побежала к машине.

Я опаздывала.

Я с боем преодолела семь миль пробок. Короткое расстояние заняло у меня двадцать минут, потому что все спешили домой. Сегодня вечером прогнозировали грозу. Летние штормы всегда оказывались самыми сильными, поэтому я могла понять легкую панику.

Когда я наконец добралась до места назначения, то выпрыгнула из машины и помчалась по тротуару ко входу, где воспитательница уже закрывала дверь здания.

— Синди, мне очень жаль.

— Шелдон, я же говорила тебе не торопиться. — Она отвернулась от запирания двери с широкой улыбкой на губах. — Ну и как все прошло?

— Я не уверена…

Я подняла свой маленький темноволосый комочек, который надулся и сказал:

— Мама поздно, — прежде чем поцеловать меня в щеку. Это был шаг, который она делала, когда была расстроена из-за меня, но все еще хотела внимания, которое так сильно напоминало мне ее отца. Я покусывала ее пухлые щечки, а когда она занялась игрой с моими волосами, снова повернулась к воспитательнице детского сада.

— Ты не уверена? — она приподняла бедро и закатила глаза. Синди была как старшая сестра, которой у меня никогда не было, хотя никто никогда не поверил бы, что мы биологические сестры просто потому, что она афроамериканка. — Что, черт возьми, это значит, Шелдон? Для тебя слишком многое зависит от получения диплома.

— Язык, Синди.

Для девушки, которая проводила весь день с детьми, у нее была очень плохая привычка давать волю своим словам. Кеннеди впервые принесла домой плохое слово в тот день, когда я начала приучать ее к горшку. Сразу после удачной попытки она вскочила на ноги, указала на детский горшок и закричала «дерьмо».

— Извини. Я уверена, что ты справилась хорошо, но тебе нужно немного расслабиться. Если ты нервничаешь, то и Кеннеди тоже.

Мне не нужно было напоминать о риске расстроить ее. Я никогда не переставала думать об этом.

— Легче сказать, чем сделать.

— Ты подумала о том, что я говорила?

— Нет. Я говорю нет и мне это не нужно. Ответ по-прежнему нет. Всегда будет «нет».

— Шелдон…

— Нет. Синди, даже если бы я и захотела, то не знала бы где искать. Он ушел. — Я почувствовала дрожь в голосе, и, судя по выражению лица Синди, я знаю, что она тоже это услышала. Я посмотрела на Кеннеди, которая теперь смотрела на меня с удивлением и невинностью в глазах, которые я не хотела бы отнимать из-за черного сердца ее отца. — И, если мне повезет, он останется в стороне.

ЧЕТЫРЕ ГОДА НАЗАД

Когда я стояла на коленях над унитазом, мои кишки словно ползли вверх по позвоночнику. Мое тело тряслось не от страха перед неизвестностью или даже от сильной рвоты.

Я точно знала, что со мной не так.

По иронии судьбы, я была на свадьбе, когда осознала это. Тётя Лэйк и частный детектив, которого она наняла для расследования смерти её сестры, сделали решительный шаг и поженились вскоре после знакомства.

— Шелдон?

Когда я подняла глаза, меня встретили сверкающие бирюзовые драгоценные камни, смотрящие на меня с тревогой, запечатленной на идеальных чертах лица. Я попыталась ответить и сделать вид, что все в порядке. Я действительно так и сделала бы, но вместо этого решила еще раз опорожнить свои кишки.

Этого не может быть.

Я отрицала и рационализировала это снова и снова в своей голове, но каждый раз, когда чувствовала, что у меня сворачивается живот и кружится голова, я приближалась к признанию реальности моей испорченной правды. Я не осознавала, что задыхаюсь, пока не почувствовала, как нежные руки тянут меня с пола и сажают на диван. Кто вообще ставит диван в ванную?

— Лэйк, я не знаю, что буду делать. — Она терла мне спину и терпеливо ждала, пока я продолжу. Это было единственное, что я могла сказать. Я не осознавала, насколько расстроила ее, пока не услышала ее собственное всхлипывание и не поняла, что она плачет вместе со мной.

— Скажи мне, что случилось, чтобы я могла помочь тебе.

Ее паника снова разожгла мою собственную.

— О Боже, Лэйк… он ушел.

Она заметно расслабилась, хотя по-прежнему выглядела обеспокоенной.

— Все будет хорошо, Шелдон. Я уверена, что с ним все в порядке.

— Дело не в этом, — тихо прошептала я. Мой страх усиливался с каждой секундой. Как только слова будут сказаны, я не смогу взять их обратно. Это станет реальностью.

— Что ты имеешь в виду? Что такое?

Мне нужно было, чтобы это было сном. Я покачала головой, прежде чем повернуться и посмотреть ей в глаза.

— Я…

Дверь распахнулась прежде, чем я успела закончить, и влетел Киран с разозленным видом. Я даже не осознавала, сколько времени прошло и сохраняющуюся угрозу, из-за которой их обоих чуть не убили.

Он заметил Лэйк, сидящую на диване.

Если я не признаюсь в этом сейчас, то, возможно, никогда.

Он направился прямо к ней.

Мой взгляд встретился с его взглядом и позволила правде вырваться наружу.

Это остановило его.

— Я беременна.

НАШИ ДНИ

Двадцать минут спустя я вошла в нашу скромную квартиру с двумя спальнями, которая сильно контрастировала с роскошью, в которой я выросла. Самое приятное то, что мне было все равно, потому что она была моей — нашей.

Я опустила Кеннеди, которая немедленно поплелась в поисках неприятностей в неизвестные места. У меня были строгие инструкции для нее не заходить в ванную и на кухню, но на случай, если мой маленький, упрямый торнадо решит не слушаться, я поставила защитные решетки.

Ее игрушки хранились в коробке в гостиной, поэтому я знала, где будет ее первая остановка. У меня был примерно час, чтобы приготовить ужин, прежде чем она снова отправится в путь, поэтому я обычно ждала, пока она устанет, и укладывала ее на ночь, прежде чем делать домашнее задание или учиться.

У нас был распорядок дня, который нам подходил. Бывали и плохие дни, когда мать-одиночка и ребенок сбивались с графика, но мы любили друг друга, несмотря на это. Этого было достаточно, потому что так должно было быть.

Кроме того, Кеннеди не была лишена любви. Мне было более чем достаточно помощи, когда она мне была нужна. Ее существование изменило не только мою жизнь, и я никогда не забуду тот день, когда узнала, что беременна. Я думаю, что это был первый раз, когда Кирана Мастерса что-то испугало.

Вместо того чтобы приступить к ужину, я последовала за ней в гостиную и наблюдала за ней из прихожей.

— Мама. Мультики.

Звук голоса моей маленькой девочки вырвал меня из мыслей. Ее темные глаза, очень похожие на глаза ее отца, уставились на меня.

Видимо я двигалась недостаточно быстро, так как она взяла пульт с журнального столика, повернулась и сказала:

— Мама, я смотрю мультики. — Нажимая при этом все без исключения кнопки.

Я изучала ее, пока она сосредоточенно хмурилась, высматривая любые признаки расстройства. С каждым днем она становилась все более независимой и яростной. Я знала, что помощь ей только расстроит ее, поэтому терпеливо ждала, пока она во всем разберется. Моему маленькому гению не потребовалось много времени, чтобы найти подходящий канал, и когда она это сделала, я оставила ее одну и пошла готовить ужин.

Поначалу адаптация к материнству была непростой, а когда я наконец приспособилась и нашла ритм, все наладилось. Год назад у Кеннеди диагностировали эпилепсию. Первый раз, когда у нее случился припадок, это были самые страшные секунды в моей жизни. Несмотря на то, что этот эпизод длился недолго, той ночью я срочно отвезла ее в больницу, не зная, что к чему, и умирала каждую секунду. Из-за ее нежного возраста врачи решили оставить ее на ночь, но были готовы назвать это единичным инцидентом. Так продолжалось до тех пор, пока не прошло двадцать четыре часа, как у нее случился очередной припадок. Пара анализов подтвердила опасения врачей, что это эпилепсия.

Я помню, как подумала, что она была слишком молода.

Слишком невинна и недостойна.

Ощущение беспомощности, пока она страдала, вывернуло меня наизнанку и разорвало на части. Каждый день я переживала, что простой заботы о ней будет недостаточно, и я во второй раз потеряю любовь всей своей жизни.

Год назад я думала, что готова оставить Кинана в своих воспоминаниях, но когда подумала, что теряю Кеннеди, то начала искать его. Я вновь открыла рану ради жизни, которую мы создали. На мгновение я поверила, что он имеет право знать, хотя это было его решение уйти. Но когда я не смогла его найти и начала понимать, что он ушел навсегда, рана зажила по-другому.

Я ненавидела его за все, через что он заставил меня пройти ради любви. В конце концов, больше всего обидно было то, что ему пришлось уйти, а мне пришлось держать в руках осколки.

Когда ужин был готов, я положила ее любимое блюдо — макароны с сыром — в миску с нарезанными на мелкие кусочки сосиской.

— Кеннеди, я приготовил твой любимый!

Я ждала с улыбкой. В мгновение ока она появилась у решетки и сверкнула зубастой ухмылкой.

— Фрэнкс? — она взволнованно кричала, и ее «р» звучало как «л».

Мой мобильный зазвонил, когда я открыла дверцу. Я усадила ее в кресло и поставила перед ней тарелку с макаронами и сосиской, прежде чем взять трубку.

— Привет, Лэйк.

— Не приветкай мне. Как прошло?

Я изобразила раздражение и вздохнула:

— Знаешь, чем больше ты с ним, тем грубее становишься?

Я никогда бы не подумала, что женщина, которой сегодня является Лэйк Монро, была той же робкой, наивной девушкой, над которой безжалостно издевался ее нынешний парень.

Четыре года назад никто не знал причину глубокой ненависти Кирана Мастерса к ней. Он был королем Бейнбриджа и без проблем использовал свою власть, чтобы высмеивать и подрывать ее общественную жизнь и самооценку в течение десяти лет, прежде чем все изменилось из-за любви.

Несмотря на то, что любовь смягчила его острые углы, он все равно мог оставаться страшным ублюдком. Раньше я беспокоилась за Лэйк, потому что люди не меняются за одну ночь, но до сих пор я не видела признаков того, что она может быть недовольна.

— Признайся и перестань тянуть время. Я не могу доверить своих будущих детей какой-то шарлатанке. — Она начала что-то бормотать на заднем плане, прежде чем я успела ответить. Должно быть, это был Киран, потому что я услышала поцелуи, за которыми последовали громкая пощечина и хихиканье.

— Вам двоим нужно побыть наедине?

— Хм? Ой, извини. Так все прошло хорошо?

— Я не узнаю наверняка еще неделю. Ты знаешь это.

— Но ты думаешь, что справилась хорошо?

— Лэйк, что случилось?

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, почему тебя вдруг так интересуют мои оценки?

— Разве мне нужна конкретная причина, чтобы интересоваться?

Мои глаза сузились, хотя она не могла меня видеть. Что-то случилось.

— Позови Кирана к телефону.

— Я не понимаю, почему…

— Лэйк, — прорычала я.

В следующую секунду в трубке раздался глубокий голос:

— Как дела?

— Давай без лишних слов. Что происходит?

Я знала, что если и есть кто-то, кто не оскорбил бы мой интеллект, ходя вокруг да около или притворяясь, то это был бы Киран.

— Я иду за ним.

Даже несколько глубоких вдохов не могли успокоить ярую бурю в моей голове. Я пыталась сказать себе, что все будет так же, как и в любой другой раз. Кинан никогда не вернется. Он пообещал мне это в ту ночь, когда ушел.

— Киран, тебе не кажется, что пришло время отказаться от этого?

— Я нашел его, Шелдон.

Мой пульс ускорился, а сердце пропустило удар.

— Ты сказал мне, что перестанешь искать, — огрызнулась я. Он действительно нашел его? У меня был миллион вопросов, которые я хотела задать, и все же я знала, что лучше не раскрывать возможности, но в моем сердце были другие идеи.

— Я говорил тебе, что это был последний раз, — защищался он.

— И что, тебе просто повезло? Должно быть, Кинан прятался под миллионом камней.

— Он мой чертов брат, Шелдон. — Его голос стал угрожающим, но затем почти в тот же момент он тихо добавил: — Я бы, наверное, никогда не сдался.

— Почему тебя это так волнует? Он тебя ненавидит, а ты разве не помнишь, что он пытался сделать с Лэйк?

— Это не то, что я забуду в ближайшее время. Что ты хочешь сказать?

— Он может быть опасен, Киран. Прошло четыре года. Мы его больше не знаем.

— Я не отвернусь от брата.

— Это смешно, потому что именно это он и сделал с тобой.

— Как ты думаешь, как долго Кеннеди будет достаточно твоих оправданий? Однажды она задаст настоящие вопросы.

— Она прекрасно справляется без него.

— Это не твое решение. Ей нужен отец.

— Ты ошибаешься, Киран. Это мое решение, и ей не нужен этот трус. — Я повесила трубку, не дожидаясь ответа. Пусть он хоть раз подвергнется грубому поведению.

Прежде чем отправиться в спальню, я дважды проверила, все ли в порядке с Кеннеди. Оказавшись внутри, я закрыла и заперла дверь, побежала к кровати и выкрикнула свое разочарование в подушку.

Как он мог это сделать?

Никто не знал, что будет означать возвращение Кинана сюда.