Боясь нас

ГЛАВА ШЕСТЬ

ШЕЛДОН

— Тебе не обязательно было ему звонить.

Мой голос дрожал от множества эмоций, которые я сейчас испытывала. Физическая боль была ничем по сравнению с ощущением полной беспомощности.

— Ты шутишь что ли? Знаешь, сколько дерьма он на меня выльет за то, что я так долго ждала? Ты была ранена в голову и находились без сознания почти двадцать четыре часа. Он убьет меня!

— Мы с тобой обе знаем, что Киран слишком эгоистичен, чтобы лишать себя тебя, и я не была ранена в голову. Это всего лишь царапина.

— Шелдон, Кеннеди пропала. Нам нужно сказать ему. Чем скорее, тем лучше.

— Она права, дорогая. Если кто и знает, кто стоит за ее похищением, так это он, — заявил Джон. Он прибыл всего несколько часов назад. Лэйк пришлось позвонить ему, когда она не смогла связаться с Кираном. К счастью, я вовремя пришла в сознание, чтобы помешать ей — не умолять — позвонить ему до того, как я поговорю с полицией.

Мы все знали, что произойдет, когда Киран узнает, что Кеннеди больше нет. Он просто может убить меня вместе с ублюдками, которые ее похитили.

Если ее когда-нибудь найдут.

— О, Господи.

Рыдания прорвались сквозь меня, когда я подумала о монстрах, которые украли Кирана, когда он был малышом. Лэйк подбежала и начала массировать мою спину. Я знала, что она напугана так же, как и я, хотя ей лучше удавалось это скрывать.

Я и все остальные были абсолютно уверены, что похищение каким-то образом связано с прошлым Кирана. Кто еще стал бы пытаться совершить случайное, неосторожное похищение средь бела дня, если бы не было цели получить что-то важное?

Митч.

Это должен был быть он. Однажды он сделал это со своим собственным сыном. Не было никаких оснований полагать, что он не сделает то же самое с Кеннеди. Ему снова удалось сбежать и скрываться в течение четырех долгих лет.

Киран никогда не прекращал поиски, хотя мы все считали, что он, скорее всего, мертв из-за огромного долга, не имея возможности его выплатить.

Последовала паника, когда мое воображение разбушевалось от мыслей о том, где может быть мой ребенок и в порядке ли она или страдает ли по причинам, которые не могла понять.

Каждую секунду, когда ее не было, я умирала еще немного внутри.

И что еще хуже, отец моего ребенка мог вернуться с Кираном, а он даже не подозревал о ее существовании. Я закрыла глаза и произнесла тихую молитву, чтобы Киран не нашел его до телефонного звонка. Возможно, это было эгоистично, но я бы сделала все, чтобы защитить своего ребенка.

— Ты уверена, что рассказала полиции все, что знаешь? — спросила Лэйк в который раз.

— Я уверена. Все произошло так быстро, что вспоминать особо нечего. — Но что я помнила очень ярко, так это крики моей дочери, когда ее забирали от меня.

К счастью, пуля задела только левую часть моей головы, но этого оказалось достаточно, чтобы я потеряла сознание. Врач заверил меня, что от раны не останется рубцов, но это последнее, о чем я беспокоилась. Я сказала ему то же самое.

Киран только вчера утром улетел в Калифорнию, чтобы привезти Кинана домой, и был недоступен, пока все пытались найти Кеннеди.

Несколько свидетелей, вышедших вперед, сказали, что ее посадили в черный фургон без номеров. Я могу только предположить, что они не смогли бы уйти далеко, не рискуя быть остановленными. Это было все, на что я могла надеяться.

— Как долго… — я остановилась, чтобы откашляться и проглотить панику. — Как скоро он приедет?

— Может быть, восемь или девять часов? — ее голос дрожал, а на лице отразилась нервозность. — Твои родители позвонили Дэшу, и он сейчас летит из Германии.

Я подавила проклятие и сумела сохранить невозмутимое выражение лица. Реакция моих родителей была плохой, но реакция Дэша была бы в сто раз хуже.

Мои родители ничего не сделали, кроме как обвинили меня в том, что я потеряла Кеннеди, и допросили меня за мою деятельность. Им не понравилось, что я уехала от них с Кеннеди. Они снова и снова обвиняли меня в том, что я наказала их, забрав ее у них.

Неважно, что я поступила в колледж, как они всегда и хотели. Они считали, что моя потребность в полной независимости была эгоистичной, поскольку она была такой маленькой.

Я лишала ее детства, как сказал мой отец.

С того момента, как Кеннеди сделала свой первый вздох, у нее не было только одного — отца. Несмотря на это, ее любили так, как будто у нее было два родителя вместо одного.

Лэйк всегда говорила, что, возможно, они были расстроены тем, что я доказала их неправоту и показала им, что подростковая беременность не всегда заканчивается катастрофой.

Едва я закончила телефонный разговор с Дэшем, как Киран ворвался в дверь с грозным выражением лица. По его растрепанным волосам я поняла, что он много раз проводил по ним пальцами. Его челюсти были сомкнуты, и он выглядел готовым сразиться со всем, что вставало на его пути.

Это была последняя мысль, которая пришла мне в голову, прежде чем мой разум опустел. Следом за Кираном вошел единственный человек, который когда-либо заставлял мое сердце биться и разрываться одновременно.

Казалось, Бог в очередной раз проигнорировал мои молитвы, потому что здесь был Кинан Мастерс, моя первая любовь, мое первое горе, и отец моего пропавшего ребенка.

Я сразу, даже не говоря ни слова, могла сказать, что он совсем не похож на парня, в которого я влюбилась. Этот человек, который вернулся ко мне четыре года спустя, был его холодной оболочкой.

Должен был быть какой-то способ пережить день, когда ты снова встречаешься лицом к лицу с любовью. Даже той, которая была так же разбита, как наша.

Он безразлично посмотрел на меня со своего места у двери. Его старая прическа сменилась на новую, голова его была полна темных волос, которые все еще сохраняли свою колючую текстуру. Его челюсть утратила мальчишескую молодость, он огрубел. Его губы все еще были пухлыми и идеально подходили для поцелуев. Ресницы у него были длинные, придававшие взгляду обманчиво игривый характер. Одетый в его фирменную темную одежду, через которую я могла видеть, что его тело теперь покрыто татуировками. Они выглядывали из-под коротких рукавов его футболки, и, должна признаться, даже они казались опасными.

— Как ты себя чувствуешь?

Звук грубого голоса Кирана вывел меня из транса, в котором я сейчас находилась. Взгляд Кинана был более чем тревожным. Одним взглядом он дал понять, как сильно ему хотелось бы причинить мне боль, но на этот раз голыми руками. Даже спустя четыре года я все еще могла его читать.

— Немного больно, но врач сказал, что утром меня выпишут, если я буду хорошо себя чувствовать.

Я согласилась, хотя и знала, что расслабляться — это не вариант. Как кто-то мог подумать, что я когда-нибудь смогу отдохнуть, зная, что моя дочь где-то одна и беззащитна? Я мысленно готовилась к битве, которая начнется, как только Киран узнает, что Кеннеди пропала.

— Пожалуйста, Киран, ты должен вытащить меня отсюда прямо сейчас.

Я решила, что когда мы окажемся в более уединенном месте, то смогу ему рассказать. Двадцать четыре часа уже прошли, и полиция уже предупредила меня, что первые сорок восемь часов были самыми критическими.

Он, казалось, не слышал меня, оглядывая больничную палату.

— Где Кеннеди? Кто за ней присматривает? Она пострадала? — Киран задавал вопросы быстрее, чем я успевала на них отвечать. Лэйк побледнела и отодвинулась в дальний от него угол.

— Я… я должна сказать тебе…

— Кто такая Кеннеди? — спросил Кинан без интереса.

Прежде чем я успела ответить, дверь распахнулась, и вошли мои родители и двое мужчин, которых я не узнала. Они были одеты небрежно, в темные джинсы и рубашки с воротниками, но серьезное выражение их лиц говорило о том, что их внешний вид был совсем не случайным.

— Шелдон, это люди, которых мы наняли, чтобы найти Кеннеди, — заявил мой отец.

— Да, мэм. Я Грег, а это Вик, — представил длинноволосый блондин своего партнера и себя. — Мы будем помогать полиции в автономном режиме найти вашу дочь.

Отсутствие интереса в его тоне заставило меня задуматься, насколько он на самом деле был заинтересован в этом деле. Его неопрятный наряд и неряшливая борода были далеко не профессиональными. Его партнер выглядел еще хуже. Выглядело так, будто он только что закончил валяться в грязи. Это были не обычные люди, которых мой отец нанимал всякий раз, когда ему нужно было о чем-то позаботиться.

— Что, черт возьми, ты имеешь в виду? — взревел Киран.

— Дочь? — Кинан поперхнулся. Я слышала гнев и осуждение в его голосе, как будто он имел право вернуться в мою жизнь без приглашения.

Если раньше я думала, что эти братья устрашают, то это было ничто по сравнению с тем, как они оба пристально смотрят на меня сейчас.

— Ты им еще не сказала? — спросила моя мать.

— Н-нет. Я как раз собиралась это сделать, пока вы, ребята, не прервали меня.

— О, Боже.

— Кому-то лучше начать говорить в ближайшие две секунды, — пригрозил Киран.

— Вчера утром после приема у окулиста Кеннеди выкрали двое мужчин. Мужчина появился из ниоткуда и открыл дверь машины с ее стороны, когда мы стояли на заправке. В меня стреляли, когда я пыталась помешать им схватить ее. Я понятия не имею, кто они такие и почему они ее забрали…

— Вот почему мы здесь, мэм, — прервал детектив. — Нам нужен полный список друзей, знакомых, дальних родственников, соседей и всех, вплоть до почтальона, кто мог контактировать с ребенком до похищения.

— Как, черт возьми, ты могла позволить этому случиться? — Киран начал сердито расхаживать, игнорируя вопросы следователей.

У меня не было возможности ответить, потому что Лэйк вылетела из-за угла прямо в лицо Кирану.

— Она ничего не допускала, Киран. — Она гневно пальцем ударила его в грудь, прижав его к стене. — Посмотри на нее. Посмотри, где она. Я думаю, очевидно, что она сделала все, что могла, чтобы спасти Кеннеди. Мы говорим о ее ребенке. Она в этом не виновата, так что прекрати, потому что ты не помогаешь.

— Почему ты не рассказала мне об этом раньше?

— Потому что я хотела, чтобы ты вернулся домой в целости и сохранности. Мы с тобой оба знаем, что ты бы сошел с ума, и ты сейчас нужен Кеннеди. — Она с отвращением посмотрела на Кинана. — Ей нужны вы оба.

Бровь Кинана приподнялась, но, к счастью, он не подверг сомнению ее утверждение. Либо он до сих пор понятия не имел, кем для него была Кеннеди, либо он был настолько ублюдком, что ему было все равно. Втайне я надеялась, что это первое.

— Дети, нам действительно нужно начать, если мы хотим, как можно скорее вернуть Кеннеди домой, — прервал его мистер Чемберс.

Ведущий следователь откашлялся и вытащил блокнот и ручку.

— Да. Начнем с ее возраста. Сколько ей лет?

— Ты, черт возьми, шутишь? — Киран рявкнул. — Позволь мне сказать так… она слишком маленькая, чтобы выжить в одиночку. Имеет ли значение, старше она или моложе?

— Послушай, малыш, я занимаюсь этим достаточно долго, чтобы знать, что делаю. Из-за ваших споров и плохого поведения эту маленькую девочку убьют.

Вот дерьмо.

Киран напал на него прежде, чем он успел закончить. Прежде чем кто-либо успел понять, что произойдет, Киран обрушил одно из больничных кресел на голову следователя и начал несколько раз бить его по голове, пока он не превратился в комок в углу комнаты.

Потребовалась каждая рука, чтобы оттащить его. Удивительно, но именно Кинану удалось успокоить его достаточно, чтобы не дать убить этого человека.

Мое внимание отвлекла медсестра, вошедшая в палату, чтобы посмотреть на всю эту суматоху, и быстро помчалась обратно, вероятно, чтобы позвать на помощь или полицию, или и то, и другое.

— Киран! — кричала Лэйк. Она истерически плакала. Я не осознавала, как быстро билось мое сердце, пока машина, к которой я была подключена, не начала пищать. Мои руки сжимали простыни, пока я старалась прекратить дрожь.

Если Киран так резко отреагировал на Кеннеди, когда она была всего лишь его племянницей, как отреагирует Кинан, когда узнает, что она его дочь?

Мне потребовалось еще несколько секунд, чтобы осознать, что все, кроме моей мамы, вышли из комнаты. Вику только что удалось поднять своего напарника, находящегося без сознания, и вынести из палаты.

— Куда все ушли?

— Твой отец и Джон забрали Кирана, чтобы он остыл. Кинан и Лэйк последовали за ними.

— Все плохо. Кто эти ребята? Они не работают на папу.

— Нет, но люди твоего отца заняты чем-то другим, и это были единственные следователи, которых мы смогли найти в короткие сроки.

— Чем-то другим? Вот как? Папа берет только лучших. Ты хочешь сказать, что моя дочь — ваша внучка — не самое важное?

— Это не так, Шелдон, — губы моей матери сжались от гнева. Ее совершенные черты лица казались искаженными и почти уродливыми, когда она пристально смотрела на меня.

— Дай угадаю… бизнес? Это всегда было бизнесом. Бизнес всегда стоял выше нас, если только не возникали юридические проблемы, которые нужно было устранить. Мы не могли и не должны запятнать имидж семьи.

— Как ты смеешь так говорить со мной?

— Смею, мама. Я понимаю. Возможно, у моей дочери нет бабушки и дедушки, но у нее есть я… — Я сделала паузу, когда мысль ударила меня, как грузовик на скорости. — Вы бы предпочли, чтобы ее никогда не нашли? Спасет ли ее исчезновение имя и имидж семьи?

— Шелдон Чемберс, что ты такое говоришь?

— Вы с папой не пытались скрыть, что ненавидите Кеннеди за то, что она незаконнорожденная.

— Я не ненавижу свою внучку. Как ты смеешь!

— Нет, но ты ревнуешь ее. Ты ненавидишь меня за то, что она у меня есть.

— Мы всегда хотели для тебя лучшего, Шелдон. Я никогда не поддерживала, чтобы ты встречалась с этим парнем, а потом ты еще больше оскорбила нас, родив от него ребенка. Члены его семьи — не более чем обычные преступники, скрывающиеся за украденным богатством. Если ты спросишь меня, им следует просто позволить своей семейной линии умереть вместе с этими парнями.

— Для тебя работа важнее всего. Папа тоже так думает?

— Конечно. Мы с твоим отцом усердно работали, чтобы дать тебе и Дэшу лучшее, что может предложить жизнь. А ты плюешь нам в лицо, выбирая отбросов.

— Так зачем же помогать Кирану, когда он умудрился попасть в беду?

— Потому что если бы мы этого не сделали, то твой брат, каким бы наивно преданным он ни был, сделал бы это сам. Мы не могли рисковать, что наше имя запутается в его беспорядке.

— Вы не можете продолжать выбирать за нас нашу жизнь. Вы не имеете права.

— Мы имеем на это полное право, Шелдон. Пока вы носите нашу фамилию, вы будете действовать соответственно.

Низкое, опасное рычание из-за двери помешало мне ответить, как того хотелось.

— Что ж, возможно, пришло время ей перестать носить вашу фамилию.

Я откинулась на подушки, желая просто исчезнуть. Я от боли закусила губу, гадая, как много он услышал.

— Какую же тогда ей носить? — моя мать усмехнулась. — Твою?

— Почему бы и нет, — ответил Кинан с ухмылкой.

Что, черт возьми, он имел в виду?

— Я так не думаю. — Моя мать смотрела на него так, словно он был не более чем жуком, которого она хотела бы раздавить своими дорогими туфлями.

— Забавно, что ты смотришь на меня как на мусор, но это у твоей дочери внебрачный ребенок.

Боль пронзила мою грудь, а желудок скрутился узлом от того, как он унизительно говорил обо мне. Я знала, что его комментарий предназначался не только для моей матери, но и для меня.

— Мне почти жаль, что я пропустила твою отчаянную попытку спасти твое королевское имя.

Моя мама и Кинан в прошлом всегда были вежливы друг с другом. Я даже долгое время верила, что они его одобряют, несмотря на наши непростые отношения. Так продолжалось до тех пор, пока я не забеременела и Кинан не ушел, тогда они открыто заявили о своей неприязни.

Мне нужно было как можно быстрее разрядить эту ситуацию.

— Кинан, остановись. Мама…

— Похоже, ты сильно дезинформирован, если думаешь, что можешь смотреть свысока на мою дочь, ведь это из-за тебя она сейчас в таком положении.

Ох, блин.

Я уже могла видеть, как крутились колесики в голове Кинана, когда он собирал воедино то, что говорила моя мама.

— Мама, сейчас не время. Кинан, я должна тебе кое-что сказать, но не сейчас. Не здесь.

— Зайти позже? — потребовал Кинан, игнорируя мою просьбу.

— Кеннеди три года. Посчитай.