Глава двенадцатая.
Kowánn-máskwa — друг индейцев.
03 сентября. 1974 год.
США. Штат Монтана. Индейская резервация Блэкфит.
Картину можно было назвать: «Те же и там же». Было ощущение, что со вчерашнего дня ничего не изменилось в этом дома. Всё так же, как статуя самому себе восседал старый индейский вождь. То же самое место, что и вчера занимал и Джон.
— Почему ты пришёл к вождю с оружием? — с порога спросил меня рейнджер.
— Это оружие с моей Родины в подарок вождю. — ответил я. — К тому же, можешь посмотреть, оружие не заряжено. Патроны я принёс отдельно, в сумке.
Суровый взгляд, направленный на меня и напряжённый до этого момента, изменился. Двумя руками, с небольшим поклоном, я протянул старому индейцу автомат.
Статуй немного расслабился и принял мой подарок. Посмотрел на гениальное произведение Калашникова, а потом передал его рейнджеру.
Я думаю, что Михаил Тимофеевич одобрил бы мой поступок. Подарить автомат хорошему человеку — дело доброе.
Хуже, когда это чудо-оружие попадает в плохие руки.
Я протянул рейнджеру тяжёлую сумку.
— Здесь патроны и запасные магазины к автомату. А ещё… — я достал несколько пачек долларов. — Это я тоже хотел бы подарить вождю. Думаю, что эти деньги пригодятся вашему народу.
Рейнджер перевёл мои слова старому индейцу, и тут же перевёл мне вопрос от вождя.
— А это честные деньги?
— Не бывает плохого оружия. — ответил я. — Убивает не оружие. Убивает человек. Не бывает плохих денег. Деньги можно потратить на что-то плохое или наоборот на что-то нужное и правильное.
Опять перевод моих слов. Надеюсь, что Джон переводит слово в слово…
— Ты ещё молод, но ведёшь себя как мудрый старый воин. Твои слова понравились Napi-Omahkai-stow.
— Что означает его имя?
— Старый Ворон.
— Ворон — птица мудрая. А могу я узнать твоё имя, Джон?
— Койот Без Следа.
— Это имя очень тебе подходит. Когда ты шёл по лесу, я видел, что после тебя не остаётся следов.
— Ты говоришь, как все белые люди. В твоих словах много сладкого, но есть ли в твоих словах правда…
— Я говорю правду. Это то, что я думаю. В моих словах нет двойного смысла, Койот Без Следа.
— Всё белые так говорят. А потом отбирают наши земли и выгоняют мой народ туда, где не хотят жить даже звери.
— Мне не нужна твоя земля, Джон. Я просто ехал мимо. Но, так случилось, что мне пришлось убить несколько человек. Я это делал не со зла. Я только защищался. Если их найдёт кто-то на вашей земле, у вашего народа возникнут проблемы?
— Их не найдут. Воины сиксика уже позаботились о трупах. Следов не осталось.
— Спасибо!
— Мы это сделали не для тебя. Если бы их нашли, всё равно бы подумали на нас.
— Извини, что я создал вам такие проблемы.
— Ты не виноват. Ты поступил, как воин.
— Меня этому учили.
— Но ты ещё так молод.
— В нашей стране во время большой войны воинами были все не взирая на возраст. Если мальчик мог держать в руках оружие, то он сражался не щадя своей жизни. Наша большая война закончилась почти двадцать лет назад. Но нам в школе рассказывают о подвиге наших сверстников. И мы всегда готовы взять в руки оружие, чтобы защищать нашу Родину.
— Ты говоришь, как настоящий индеец. Мы тоже с ранних лет учим нашу молодежь охотится и воевать. Но когда они вырастают, они стараются уехать жить к белым, пьют виски и позорят наш род.
— Среди нашей молодёжи тоже есть такие.
— Значит ты не такой, как многие из твоего народа.
— Я не могу хвалить сам себя. Пусть за меня говорят не слова, а мои дела.
— Это мудро. Но ты, там в горах, повёл себя, как настоящий воин. Мы ценим это. К тому же ты воевал за другого человека, которого знал всего лишь один день. Такие, как ты редкость среди белых людей.
— Но ведь и он тоже воевал за меня. И даже спас мне жизнь.
— Он просто отдал тебе свой долг крови. Ты же, когда решил ему помочь, не был ему ничего должен.
— Нельзя жить только по принципу долга. Так живут многие плохие люди. Их девиз: «Ты — мне. Я тебе.» Нельзя творить добро, только в надежде на ответную благодарность.
— Ты снова прав. — Джон сделал паузу, а после задал новый вопрос. — Куда лежит твой дальнейший путь?
— Я должен попасть на Западное побережье.
— Ты охотишься на людей?
Я замялся с ответом. Но, похоже, что здесь мне не удастся покривить душой.
— Да.
— Это плохой человек?
— Нет. Но он делает то, что принесёт людям зло потом, в будущем.
— Ты можешь видеть будущее.
— Все могут видеть будущее. Когда у бизонов начинается брачный сезон, ты же знаешь, что потом у них появятся телята. Телята вырастут и станут взрослыми бизонами, чтобы снова появились телята. Так что и ты знаешь, что будет в будущем.
— Телята могут погибнуть. А ещё могут приехать злые люди и убить всех бизонов.
— Это тоже один из вариантов будущего. И ты его видишь. Но ты так же можешь и исправить его. Позаботиться о телятах, чтобы они не погибли. Или не подпустить злых людей к бизонам.
— Ты прав.
— Вот так и с людьми бывает. Ты видишь, что человек залез на дерево и топором рубит ту ветку на которой он сидит. Ты же знаешь, что произойдёт дальше?
— Да. Ветка под ним сломается и он упадёт.
— То есть ты можешь видеть то, что с ним произойдёт в будущем.
Койот Без Следа всё подробно переводил для вождя. Старый Ворон смотрел на меня. Но на этот раз это не был взгляд каменной статуи. В его глазах был неподдельный интерес.
А потом он стал говорить…
Речь вождя очень напоминала выступление какого-нибудь функционера на партийном собрании. Он начал так издалека, что первую половину его речи можно было смело пропустить. Странно. Раньше у меня сложилось мнение, что все индейцы немногословны. Хотя, сёстры со мной болтали без умолку…
В словах вождя о величии древнего коренного народа, населяющего эти земли до прихода сюда лживых и коварных бледнолицых, прослеживалась такая неочевидная параллель с высокопарной речью прораба из фильма Леонида Гайдая о том, как наши космические корабли бороздят просторы Большого театра. Я с трудом не рассмеялся, глядя на торжественные лица Старого Ворона и Койота Без Следа.
Наконец-то вождь подошёл к более конкретному вопросу. Он стал рассказывать о бедственном положении его народа в настоящее время.
— Большинство наших людей живет лишь на пособие по бедности. Это всего лишь чуть больше ста долларов, и больше похожи на подачку, чтобы мы не сдохли с голоду. Нашим людям, чтобы найти себе хорошую высокооплачиваемую работу и уехать из резервации, нужно получить образование, а сделать это в резервации невозможно. Да, у нас есть школа, но преподавание в ней гораздо хуже, чем у белых. Есть за пределами резервации школы, где наши дети могут учиться. И за ними даже приезжает бесплатный автобус, но там на молодых индейцев смотрят, как на необразованных тупых дикарей и постоянно притесняют.
Я подумал, что это очень похоже на ситуацию, когда в нашей обычной школе учится часть детей из детского дома. Изгои — вот самое правильное название для таких учеников. Как бы они не старались, на них все смотрят, как на дерьмо.
Старый Ворон продолжал…
— А янки по-прежнему нас боятся. Несмотря на то, что загнали нас в резервации, отобрав наши земли, они всё равно опасаются нас. Особенно пугает янки пророчество местных шаманов о скором конце мира, опубликованное несколько лет назад: «На землю индейцев явится белый брат, но не тот белый, что злой и жадный, а тот, что вернет смысл утраченным текстам древних писаний и ознаменует своим возвращением начало конца».
Что это за хрень? Звучит прямо, как: «Да придёт Мессия!» К чему это он ведёт? Похоже, что они хотят возложить на меня какую-то миссию или квест…
Нет. Это всё хрень какая-то. Кругом реальная такая жизнь, хоть и на альтернативной земле. Это не игра. В этом я уже убедился. Люди тут умирают не понарошку, а в натуре. И убивать приходится со всеми необходимыми подробностями, в виде дерьма и крови.
Чего же им от меня надо?
— Койот! — обратился я к рейнджеру. — Тут, похоже, возникло какое-то недопонимание. Я не уверен в том, что именно я тот, кто вам нужен. Неужели ваши шаманы описали подробно такого бледнолицего парня, как я?
— В каком году ты родился, Айвен?
— В шестидесятом.
— Они написали, что появится белый брат ровно за год до твоего рождения.
— И всё равно, я не уверен, что являюсь тем самым «белым братом».
— Мы проверим тебя.
Этого мне только и не хватало. Сейчас устроят экзамен на выносливость и всё такое. Как тут у них мальчиков готовят и проверяют, перед тем, как назвать их воинами?
— Я всё равно не понимаю, почему вы выбрали именно меня. Просто случайно подвернулся под руку?
— Ты не хочешь нам помочь?
— Я всеми силами готов придти вам на помощь, но боюсь, что сил моих не хватит для того, чтобы выполнить возложенную на меня миссию. Я даже не понимаю, что вы вообще, от меня хотите… Там, в предсказаниях ваших шаманов, было какое-то конкретное указание на то, что должен сделать «белый брат»? Или были только общие слова?
— Этого я не знаю. — расстроено сообщил мне Джон Койот. — Но скоро уже прибудут сами шаманы и будут решать этот вопрос.
— «Скоро» — это сколько? День? Неделя? Год?
— Ты куда-то спешишь?
— В принципе, нет. Но…
— Тебе придётся задержаться у нас.
— Вы будете удерживать меня насильно, как пленника?
— Нет. Ты наш гость. Мы очень просим тебя остаться…
— Я вынужден это сделать. Не в моих привычках отвечать на добро злом. А вы мне ничего плохого пока не сделали.
— Тогда тебе придётся пока пожить у нас, Kowánn-máskwa.
— Кто?
— Вождь дал тебе новое имя — Белый Медведь.
— Белые медведи живут у нас на далёком севере и я их никогда не видел.
— Полное твоё имя теперь звучит: Napi-kowann-poi-yiksi-maskwa.
— И что оно означает целиком?
— Белый Человек Говорящий с Медведем.
«Хорошо ещё, что не Говорящий Медведь.» — подумалось мне. «А то можно было бы меня в цирке показывать… Сегодня и ежедневно, на арене цирка — Говорящий Медведь! О*уеть, как весело…»
— То есть теперь меня все будут называть — Белый Медведь?
— Тебя это так волнует? Ты же сказал, что у тебя много имён. Ты даже нам назвал не все свои имена.
— Ты прав, Койот Без Следа. И что я буду делать у вас всё это время?
— Отдохни! Впереди у тебя много дел.
Ночь с 13-го на 14-е сентября. 1974 год.
США. Штат Монтана. Индейская резервация Блэкфит.
Сижу в деревянном шезлонге во дворе дома. Курю, пуская колечки дыма в сторону неба. Небо полное звёзд впечатляет. Луны почти не видно, лишь тоненький серп еле-еле светится на безоблачном небе. А я опухаю от скуки под этим, великолепно подсвеченным мириадами звёзд, небом.
Прошло уже десять дней с того разговора, когда меня «настоятельно уговорили» остаться погостить в индейской резервации Блэкфит. Как говаривал знаменитый дон Карлеоне, мне сделали предложение, от которого я не смог отказаться. Причём, я тут всё-таки не пленник, а именно гость. Почётный гость. И меня не стерегут, а только охраняют. Так сказать, пылинки с меня сдувают, и кормят, как на убой. Надеюсь, что традиция съедать сердце сильного противника тут уже давно не практикуют.
Мои новые подруги, Ани и Туся, во всём мне потакают. Исполняют самые разные мои желания. И это совсем не то, о чём бы вы могли подумать. Хотя и с теми желаниями тоже всё в порядке.
Первым делом они изготовили для меня тот самый жилет, о котором я так долго мечтал. Жилет из тонкой кожи, приспособленные под ношение сразу шести моих пистолетов и двенадцати запасных магазинов к ним. Тяжеловатый жилетик получился, но я к нему уже начинаю привыкать. Ношу его периодически, чтобы приноровиться пользоваться оружием и перезаряжать его в разных положениях, стоя, лёжа, сидя…
Девчонки подгоняли жилет на мне несколько раз, пока он не стал мне, как вторая кожа. Я хорошо помню, как разгрузка с магазинами всё пыталась съехать в сторону более тяжёлого груза и висеть на теле немного сикось-накось. А мне не надо чтобы было так, сяк, наперекосяк. И в конце концов, моим подругам это удалось. Даже сейчас этот жилет не мне надет. Сижу и не испытываю никаких неудобств.
Теперь мои девочки трудятся над «лохматкой». Заказал им накидку типа «Лешего». Они нашли где-то сетку и начали вязать на неё всякие ленточки. На них ушла и форма Джека Прайора, и вьетнамский камуфляж, купленный в армейском магазине для Лолиты, много других тряпочек нужных расцветок.
Койот, периодически заходящий в гости, заинтересовался нашим творчеством. Понравилась ему моя идея. Хотя он и раньше знал как маскироваться. Но использование травы для маскировки — дело временное. Трава вянет, и перестаёт скрывать охотника. А такой вот костюм, как теперь будет у меня — это уже надёжная маскировка для длительного использования.
Я выдал своим девчонкам премию вечнозелёными портретами дохлых президентов. Примерно по пять тысяч каждой. Они приняли подарок от меня, как должное, и искренне обрадовались деньгам. Мы с ними даже съездили в ближайший город за пределами резервации на шопинг.
Пока мои девочки увлечённо примеряли разную одежду, я умудрился, незаметно для них, воспользоваться телефоном на местной почте.
Номер телефона в Нью-Йорке, по которому мне надо было позвонить, я помнил наизусть.
— Привет, Сандра! — вежливо поздоровался я, услышав знакомый голос на том конце провода.
Удивление и непонимание…
— Привет! Ты куда пропал? — наконец-то откликнулась, узнавшая меня девушка.
— Да, так… Путешествую по Дикому Западу. Мне тут нравится. Ненадолго обосновался я тут в Монтане. Живу в гостях у коренных обитателей Америки. Черноногие — очень гостеприимные люди. Так, что… Я тут задержусь ещё какое-то время. Как там у вас дела?
— Н-нормально… — немного недоумённо откликнулась, никогда не виденная мною Сандра.
— Передавай привет всем нашим! — сказал я и повесил трубку.
Дело сделано. Я вышел на связь. Отметился. Теперь пусть они сделают следующий шаг. Не думаю, что у них снова возникнет идея моего силового захвата. Тем более, что здесь, на территории сиксика, у них ничего не получится. Но связь надо налаживать. Моё автономное плавание уж больно затянулось.
Интерлюдия.
— Товарищ генерал! Тихий вышел на связь.
— Подробности!
— Он позвонил по известному ему номеру телефона и разговаривал с нашим агентом. В разговоре он сообщил, своё местонахождение и упомянул, что по неизвестной причине вынужден там задержаться на неопределённое время.
— Где он сейчас?
— С его слов, он находится в индейской резервации в штате Монтана.
— Там, что одна резервация?
— Нет. Но он уточнил, упомянув народ черноногих. Это резервация племени сиксика или Блэкфит.
— Что-нибудь ещё?
— Никак нет, товарищ генерал. Звонок оборвался.
— Думаете, что он звонил под контролем?
— Наши специалисты несколько раз прослушали запись. Голос был спокойным. Не похоже, что он говорил под чьим-то контролем. Похоже, что он просто постарался создать впечатление ничего не значащегося разговора. Разговор длился меньше минуты. Привет! Я тут в Монтане. Пока! И всё…
— Ясно. А что там его брат?
— Мы пытались с ним поговорить. Он ответил, что по его ощущениям, опасность Александру в данный момент не грозит, но помощь нужна.
— Вопрос с легализацией группы решён?
— Так точно, товарищ генерал. Можно в любой момент отправлять.
— А как там дела с готовностью группы?
— Тоже всё в порядке. Ребята усердно занимались всё это время, и вполне готовы к заданию. Легенду свою знают на зубок.
— А что там на месте? Их готовы принять? Оружие, снаряжение и прочее?
— Всё готово. Только…
— Что «только»?
— Есть сомнения…
— У кого?
— Куратор от ЦК КПСС сомневается в моральном облике группы.
— А он тут с какого боку объявился?
— Комитет партийного контроля…
— Я спрашиваю, какого хера он суёт свой нос куда не надо?
— Он не в курсе задания для группы, но он общался с ними…
— Кто разрешил? Почему мне не доложили?
— Виноват, товарищ генерал. Но…
— Никаких но. Больше его не подпускать к ним! Под любым предлогом. А я разберусь, кто его сюда направил. И. Кстати, в чём его сомнения?
— Моральный облик. Они все несовершеннолетние, но двое из них открыто сожительствуют, хотя и числятся у нас, как брат и сестра.
— А… Лёшка с Маринкой. Это нормально.
— Но с ними вместе проживает ещё одна несовершеннолетняя.
— Она, что, тоже сожительствует с Алексеем?
— Никак нет, товарищ генерал.
— Тогда, в чём проблема?
— Не могу знать.
— Я тут не вижу никаких проблем. Готовьте группу!
— Есть! Разрешите идти?
— Иди…