Братья по крови. Книга пятая. Особо опасен

Глава 25

Глава двадцать пятая.

Добрым словом и пистолетом…

21 сентября. 1974 год.

США. Штат Вашингтон.

Алексей Тихий.

А магазинчик-то я и в самом деле заметил. Что было совершенно не удивительно. Он сразу бросался в глаза даже издали, поскольку располагался на перекрёстке Кол-стрит и Маршалл-авеню… Привычка замечать краем глаза то, что находится на периферии зрения, не самая плохая. А мы, пока искали место, где перекусить, немало поколесили по этому небольшому городку. Название городка Enumclaw, я никак не мог правильно прочитать. То ли Энумкло, то ли Инамклоу. Помню, ещё в детской книжке читал, как мальчик удивлялся сложности английского языка. Ну, ещё бы: Пишется Ливерпуль, а читается — Манчестер. В жизни всё оказалось не совсем так, конечно, но всё-таки…

Так что вернулись мы к оружейному магазину довольно быстро. Память у меня хорошая и ориентируюсь я даже на незнакомой местности достаточно быстро. Парковатьтся у самого входа в магазин, я не стал, хотя свободное место там было. Тут вообще не было проблем с парковкой. Не Нью-Йорк всё-таки, и даже не Москва. Так себе… Заштатный городишко в штате Вашингтон.

Машину я поставил напротив нужного магазинчика, и даже чуть наискосок от него. На всякий случай… Нет, я реально не собирался врываться в магазин со своим Вальтером, в котором всего-то оставалось три патрона калибром семь шестьдесят пять на семнадцать миллиметром. В ближнем бою нормально, конечно, Но дёргаться с таким огнестрелом на гопстоп магазина, где у продавца под прилавком, наверняка, лежит что-нибудь помощнее — это явный признак олигофрении в степени дебильности.

Да и смысл? Тут вроде бы оружие могут и так продать. У меня даже паспорт есть на имя Готлиба с фоткой брата. Но там вроде бы ему лет восемнадцать, не больше. Я вот не помню, что тут можно купить с восемнадцати лет… Я открыл паспорт, но это оказался паспорт Хуаниты Молинес. Я стал всматриваться в фотографию…

— Маринка! Ну-ка глянь на меня!

— Чего тебе?

Я пристально посмотрел на неё, а потом на фотку Сашкиной подруги… Ну, ничего общего… Совершенно разные типажи.

— Ты чего? — снова спросила меня Маринка.

— Да, вот… Хотел тебе паспорт подарить, но ты совсем не похожа на фотографию.

— Дай-ка взглянуть!

Она отобрала у меня паспорт Хуаниты и стала разглядывать его.

— Это что, Сашкина Лолита? Смешная девчонка…

— Да.

— Но тут написано, что она Хуанита?

— А в его паспорте написано, что он Готлиб Штилльман. Это тебе ни о чём не говорит.

— Ага. Понятно… А ты хотел, чтобы я что-то купила по этому паспорту?

— Ну… Мне, то есть Готлибу, по паспорту только восемнадцать лет. А Хуаните двадцать один. А тут в двадцать один можно всё. И оружие покупать, и алкоголь…

— Ладно… — многозначительно сказала Маринка и стала пристально рассматривать фотографию. — Уши…

— Что, уши?

— У неё уши лопоухие. И это заметно…

— Да у неё и глаза другие.

— Глаза — это ерунда… А вот уши…

— Ты о чём сейчас?

— Подожди! Там где-то я видела косметичку…

Дальнейшее действо я не стал наблюдать. Не люблю смотреть, когда женщины красятся. Это что-то интимное, на мой взгляд. Им в такие моменты лучше не мешать…

Я вышел из машины и открыл багажник. Покопался там какое-то время, но это мне быстро надоело. Тогда я стал разглядывать окрестности. Автосервис, какая-то едальня типа бургерной, оружейный магазин, ещё какой-то магазин. название которого отсюда не видать, почтовое отделение, парикмахерская… Может сходить подстричься? Хотя почти все подростки, и те, кто постарше, сейчас носят длинные волосы. Ладно, обождём пока… Почта? Свежие газеты и так есть, только их читать особо некому. Маринка вообще только разговорный освоила. Да и то, говорит по-английски, как иностранка…

Интересно… Что там она такое хочет сотворить при помощи косметики? Хочет стать похожей на фотку мексиканки из паспорта? Или она колумбийка была? Вроде бы Сашка говорил, что Лолита была из Колумбии? Но по паспорту Хуанита, кажется, из Лос-Анджелеса? Не знаю, что там у неё получится, но уши… Она же сама сказала, что ушки у Сашкиной подруги лопоухие. А у Маринки… Я почему-то стал вспоминать, какие у подруги уши… Странно. Никогда не обращал на это внимания. Но вроде бы не совсем оттопыренные? Хотя… Она их волосами прикрывает, а когда мы близко… Да я вроде бы на уши вообще не смотрю. Да… Что ни говори, но Маринка, когда мы сближаемся, просто огонь… И это её желание всё время побеждать…

В это время, прерывая поток моих мыслей, из машины вылезла Маринка.

Немая сцена, во время которой было отчётливо слышно, как с громким стуком, моя нижняя челюсть грохнулась об асфальт… Нет, я конечно видел, как в кино или в театре с помощью грима меняют людей, но чтобы так, в машине и на скорую руку… Нет. Девочки точно прилетают к нам с другой планеты…

— Кто это? — нарочито наивным голосом проговорил я.

— А что? Сам не видишь?

— «Я не узнаю Вас в гриме…» — процитировал я уже вышедший год назад знаменитый фильм Гайдая.

Маринка только усмехнулась… А я продолжил уже серьёзнее:

— Но, как у тебя получилось?

— У нас, у женщин — свои секреты. — ответила подруга.

Я смотрел на неё, и сам для себя подмечал изменения во внешности. Глаза подвела так, что сразу и не понять, какие они были на самом деле. Зато теперь они имели больше сходства с фотографией на паспорте. Но уши?…

Маринка забрала волосы в хвост и надела бейсболку. Причём так натянула её на голову, что верхняя часть ушек растопырилась в стороны. Не совсем так, как это было у Сашкиной подруги, но, если особо не приглядываться…

— Ну, что? Похоже? — снова спросила хитрая девчонка.

— Сойдёт для сельской местности… — высказался я.

Зря я так сказал. На меня надулись, как на вселенское зло, которое внезапно обрушилось с небес на землю. Пришлось быстро исправлять положение, вызванное неловко сказанным словом.

— Ты — молодец! У тебя отлично получилось. Я просто такого не ожидал…

— Так бы сразу и сказал. А то «сойдёт»… «для сельской местности»…

— Ладно. Пойдём уже! Посмотрим, чем тут у них торгуют…

Первая половина дня, и на улицах не так много народу. Машины иногда проезжали мимо, но похоже, что это был не самый оживлённый квартал этого городка. Поэтому мы вполне спокойно, не встретив никого, пересекли перекрёсток, и я толкнул крепкую дубовую дверь. Несмотря на крепкий и даже «тяжелый» вид, дверь открылась довольно-таки легко. Как я и ожидал, сразу же после этого, где-то сверху звякнул колокольчик, видимо предупреждающий владельца о входящих покупателях.

В магазине было прохладно и пусто. Никаких покупателей и в помине не было кроме нас с Маринкой. Но даже не это странно. Я и продавцов или владельцев этого милитаристического музея что-то не заметил. Охренеть не встать… Это что значит? Приходи, кто хочет и бери, что хочешь! Неужели тут, на территории этого небольшого магазинчика уже победил коммунизм, который ещё семнадцатом году обещали большевики? Ну, тогда, учитывая оружейную специфику этого заведения, это уже военный коммунизм.

В конце концов, продавца я всё-таки обнаружил. Но от этого ещё больше впал в когнитивный диссонанс. Потому что это была девица примерно нашего с Маринкой возраста, это если судить по имеющимся у нас документам, то есть не старше двадцати лет… Но не это впечатляло. Она была одета, как натуральная хиппи. Прямые волосы, перехваченные лентой сплетённой из разноцветного бисера и какой-то бесформенный цветастый балахон. Ей не хватало ещё только кулона или серёжек с пацификом, а так, прямо хоть сейчас отправляй девицу на Вудсток. Она там легко затеряется в толпе таких же представителей движения хиппи.

Только есть маленький нюанс. Чтобы отправить девицу на фестиваль в Вудстоке, её надо бы сначала разбудить. Потому что, расположившись в уютном кресле, стоявшем за дубовым прилавком, она спала. И похоже, что спала так крепко, что не слышала ни звонка над дверью, ни того, что мы тут уже пару минут шляемся по магазину.

Девица эта вообще, ну никак не вписывалась в интерьер магазина.

Вот кто мне сможет ответить на один такой маленький вопрос: Что может быть общего у девушки-хиппи и брутального магазина стреляющего железа?

И вообще магазин был больше похож на музей охоты. Причём тут присутствовали не только современные образцы охотничьих ружей, но даже и старинные, а может быть и антикварные экземпляры. Из стены торчали не только рога всевозможных копытных, но и в придачу ещё головы всяких оленей. Старые фотографии людей в широкополых шляпах. А до кучи ещё и индейские атрибуты, томагавки с перьями и длинные кремнёвые фузеи.

— В натуре, это не магазин, а музей какой-то. — прокомментировал я Маринке своё впечатление.

— Говори по-английски! — шепнула мне подруга, указав жестом на спящую девицу.

— Да её из пушки не разбудишь. — уже по-английски ответил я ей.

Блин. Такое впечатление, что если прямо сейчас собрать с витрины все пистолеты и вынести их из магазина, то можно зайти ещё раз за второй партией. Это уже не грабёж получается, а кража… Совсем неинтересно. А мы-то готовились… Маринка вот даже накрасилась.

Сразу вспомнился советский мультик «Ограбление по…», а особенно его итальянская часть: «Марио идёт грабить банк! Мы ждём тебя, Марио!».

Зрение у меня хорошее, и я уже разглядел на полке патроны для пистолета нужного мне калибра. А вот с длиномером у меня возникло небольшое затруднение. То, что я видел на витрине годилось больше для музея. А мне бы что-нибудь более современное. Ну, хотя бы что-то типа трёхлинейки или немецкого девяносто восьмого Маузера…

Чтобы хоть как-то прояснить ситуацию, я очень вежливо, но громко и настойчиво постучал монеткой по прилавку. Не сразу, но девица всё-таки зашевелилась.

Она посмотрела на нас мутным со сна взглядом, и спросила довольно-таки грубовато:

— Ну и чё тебе надо?

Вот охренеть и не встать. В магазин пришли покупатели. Наверняка они хотели не только посмотреть на старые карамультуки и томагавки, но и возможно прикупить себе что-нибудь стреляющее, если удастся сговориться по цене.

Примерно такую речь, минут на пять, я и задвинул этой девице. Она смотрела на меня своими коровьими глазами, хлопала ресницами, а потом прямо высказала нам вслух все свои эмоции от прослушанной речи.

— Fuck!…

— Тебе, что, не нужны покупатели? — спросила её Маринка.

— Да мне насрать. Этот fucking магазин моего отца. Я в гробу видала эту fucking лавку, со всем её содержимым. Этот старый fucking козёл уехал, сука, и оставил меня одну тут, разгребать его дерьмо…

— Тебе, что, и деньги не нужны?

— Какие в жопу деньги? Этот старый *удак установил такие цены на свои грёбанные железки, что к нему никто не ходит.

— А он только этим старьём торгует? Я бы себе купил что-нибудь посовременнее, чем эта антикварная рухлядь времён Колумба…

— А денег хватит?

— Это смотря, что у тебя тут найдётся…

— А документы-то есть?

— Конечно. Только ты же сама сказала, что тебе насрать на это.

— Мне насрать… Но таковы правила. Старик меня с говном сожрёт, если я что-то продам без оформления. Ты, как мне кажется, ещё слишком молод.

— Ты тоже не старуха.

— Это сейчас был такой подкат? Обломайся! Ты не в моём вкусе.

— Не-а. У меня есть уже подруга. — я кивнул на Маринку. — И ей уж точно больше двадцати одного. А мне уже есть восемнадцать. Хочешь, паспорт покажу?

— А у тебя, что, прав нет?

— Я их посеял. А чтобы восстановить надо ехать в Нью-Йорк. Хорошо, что паспорт с собой был.

— Ну и на хрен тебе тогда оружие?

— Да мы с моей подругой хотим тут в горах потусить. Палатка, всё такое… Но на всякий случай неплохо иметь при себе что-нибудь весомее кухонного ножа.

— А ты стрелять-то умеешь? — иронично спросила меня эта хиппоза.

— Да, уж небось, получше, чем ты…

— Хвастун! Ты в мишень-то хоть попадёшь с двадцати ярдов?

— Хочешь проверить?

— Хочу!

— А смысл? Давай тогда на спор!

— Идёт. Гони сотку гринов, и если я стреляю лучше тебя. то пойдёшь на хрен отсюда вместо со своей подругой.

— А если я стреляю лучше тебя?

— Тогда я продам тебе всё, что надо по нормальной цене.

— А как же твой старик?

— Да пошёл он на хрен, старый козёл!

— И где тут у тебя тир?

— Пошли! Только я сперва двери закрою.

Она прошла к входным дверям, и повесив табличку «closed», заперла двери.

Оказалось, что за дверью находится ещё один зал. Там я сразу увидел много чего интересного для себя. Но девица повела нас дальше, и пройдя через небольшой коридорчик, мы вышли в помещение, которое нельзя было ни с чем спутать. Это тир. Причём в длину он был побольше, обещанных этой девицей, двадцати ярдов. Я бы определил длину этого, то ли ангара, то ли склада примерно в сорок метров.

Но мишени, которые уже висели на чём-то вроде проволоки, были как раз на расстоянии метров двадцати не дальше…

— Из чего будешь стрелять, малыш? — язвительно спросила меня эта самоуверенная хиппоза. — Хочешь дам винтовочку мелкокалиберную? Тебе подойдёт, наверное.

— Да мне насрать из чего стрелять. — используя её же термины, ответил я. — Давай так сделаем! Ты сама выберешь три любых разных образца. Хочешь ружьё. Хочешь пистолет или револьвер. Мне всё равно. Ты стреляешь первая. Я после тебя. Сколько выстрелов будет из каждого.

— А ты реально не боишься проиграть свою сотню, мальчик?

— Я тебе ещё и боеприпасы оплачу, которые мы истратим.

— Идёт! — согласилась она. По три выстрела из каждого ствола.

— Согласен…

А она совсем не мелочилась. Для начала притащила два девятьсот одиннадцатых Кольта. Один положила передо мной, а другой оставила себе. Высыпала на железный столик пачку патронов и стала снаряжать свой магазин. Я тоже решил время зря не тратить. Причём оружие это мне было очень хорошо знакомо. Я не раз его использовал. Так что и его эргономику, и его вес — мне не впервой ощущать в руке.

Хипповатая девица без всякой команды со стороны, просто взяла, и быстро расстреляла все свои три патрона. Мне отлично было видно отсюда, что все пули попали практически в центр мишени размочаливая её середину.

— Ну, че? — нагло обратилась ко мне девица. — Твоя очередь!

Я же, ни секунды не сомневаясь, повторил её действия, причём с тем же успехом.

Девушка, смотревшая до этого на меня слегка свысока, сделала удивлённое лицо. А после, приняв какое-то для себя решение, протянула мне раскрытую правую ладонь, и сказала:

— Привет! Я — Сара.

— Алекс. — ответил я, пожимая ей руку. — Ну, что? продолжим?

— Мне кажется, что ты уже показал, всё на что способен, парень.

— Ты в этом уверена, или снова хочешь поспорить?

— А ты сможешь меня ещё чем-то удивить?

— Не знаю… Можешь повесить мишени ещё дальше?

— Легко. Тебе новые, или эти сойдут?

— Сойдут и эти. Чего зазря бумагу тратить…

Она нажала какую-то кнопку, и дождалась пока мишени отъедут до самой задней стенки. Отсюда белые бумажки были еле видны. Но я-то себя знал, поэтому решил, что можно и повыёживаться. В связи с этим, я снарядил сразу оба Кольта, загнав по три патрона в каждый.

Глядя на меня, Сара достала откуда-то из стола бинокль и наведя его на мишени, скомандовала:

— Давай!

Я с двух рук быстро отстрелялся сразу по двум мишеням. Не успел утихнуть шум от выстрелов, как я услышал комментарий от наблюдателя:

— Fucking shit…

— Ну, что? — спросил я. — Ты продашь нам немного оружия с патронами.

— Я слово своё держу! А ты не плох, парень! Я таких стрелков давно не встречала. Всё только строят из себя ганфайтеров, а на самом деле даже в небо с трудом попадают.

— Я вот понять не могу, Сара. Ты одета, как хиппи, а стреляешь, совсем не так, как убеждённый пацифист.

— Да это всё мой старик… Он с детства заставлял меня стрелять из всего, что у него тут есть.

Я аж присвистнул.

— Завидую тебе. Я бы с тобой поменялся местами. Меня никто не заставлял. А я так люблю стрелять, что все деньги трачу на стволы и патроны.

— А потом мне это всё надоело… Я даже хотела сбежать из дома.

— А что же не сбежала?

— Отца пожалела. Он без меня не сможет.

— А твоя мать?

— Она нас бросила, когда мне и трёх лет не было. Меня отец вырастил.

— А где он сейчас?

— Уехал. Ему там предложили партию старого оружия. Он забрал все деньги, и уехал. Обещал за три дня обернуться, и вот уже пятый день от него ни слуху, ни духу.

— Может с ним случилось чего?

— Да брось ты… Он стреляет даже лучше тебя. Хотя спорить на это я не буду. Ты и так меня очень удивил. Кстати, а я тебя где-то видела.

— Вряд ли. Я в этих местах впервые, к тому же проездом. Вот сегодня уеду, и может, уже никогда сюда не вернусь.

— Нет. Я точно тебя где-то видела.

Ладно. Пойдём! Я продам тебе то, что понравится.

Сбылась мечта идиота. Я на оружейном складе выбираю себе оружие. Главное не набрать всего и много. Возьму себе только самое необходимое. Но девятьсот одиннадцатый возьму обязательно. А лучше оба сразу… А Вальтер Маринке отдам. Он ей как раз по руке.

Я так увлёкся выбором, думая, что лучше себе взять, что не заметил, как ко мне со спины подошла Сара, и держа в руке газету, спросила:

— А ты случайно не тот самый Айвен?