Братья по крови. Книга пятая. Особо опасен

Глава 13

Глава тринадцатая.

— Может, бахнем?

— Обязательно бахнем! И не раз. Весь мир в труху. Но, потом…

К / ф ' ДМБ '

Середина сентября. 1974 год.

США. Штат Монтана. Индейская резервация Блэкфит.

Вот уже целую неделю, резервация напоминает встревоженный посещением медведя улей. Постоянно подъезжают делегации из разных мест и располагаются на большом пустыре рядом с поселением. Едут на машинах, на автобусах, и даже на конных фургонах. А потом начинают ставить свои вигвамы. Хотя правильное название этих конических «палаток» из кожи и палок, вроде бы — типи. Но, как нам в детстве сказал Шарик из Простоквашино — «Фиг-вам — это индейское жилище.» Ну а мы верим нашим героям. Даже из мультиков.

Короче, большой шухер получился тут у них. Что-то среднее между переселением цыганского табора и пожаром в борделе во время наводнения.

Посредине большой поляны на которой по кругу установили эти самые типи-вигвамы, приезжие стали сооружать нечто напомнившее мне большой пионерский костёр, который нам обычно устраивали вожатые на окончание смены в лагере. Надеюсь, что это не тот костёр, на котором поджаривают еретиков и фальшивых «белых братьев» из шаманского пророчества.

Ну, а мне пока что заняться особо нечем. Мои девчонки уже сшили мне новую одежду из тонкой кожи. Та, которую я носил раньше, тоже была не такой уж и старой. Но мне сказали, что она была сшита не для меня. А это новое одеяние, сделанное лично мне, соответствует моему уровню.

Какому там уровню я так и не понял. Всё-таки эти возникающие трудности перевода с языка индейцев сиксика на плохой английский, а потом попытки перевести их на русский, немного искажали порою изначальный смысл сказанного. Но я уже начал привыкать к этому. И даже стараюсь не обращать внимание на некоторые нестыковки. Догоняю, додумываю, так сказать, по смыслу.

До кучи мне сотворили ещё одну накидку типа «Лешего». Я попытался спросить, зачем мне вторая, но они отговорились простым словом «надо». Ну, надо, так надо. Я же не против. Да и вышла вторая маскировочная одёжа лучше, чем первая. Наверное руку у же набили, и опыт появился. Глядишь, так откроют тут маленькую артель по производству лохматок. А что? Вещь полезная. И на войне, и на охоте.

Местная молодёжь тут ко мне приходила. Так сказать, проверить «на слабо́». Рослые парни. Крепкие такие. Видно, что молодые ещё. Но я и сам нынче такой же.

Общались мы с ними без переводчиков, на корявом английском. Ну, что же… Видны плоды цивилизации. Наверное, эти молодые черноногие всё же пару раз посещали школу.

В общем, мне сказали типа того: «Белые — говно! Индейцы рулят! Давай бороться!»

— А не боишься? — спросил я у самого смелого и рослого индивидуума, который, похоже, был у них заводилой.

— Орлиное Перо никого не боится. — смело ответил мне противник.

— Зря. — говорю я. — Только дурак никого не боится. Любого противника надо опасаться. А глупая бравада до добра не доводит.

Нашу беседу с ним слушали не только его малолетние недоросли, но и пара взрослых индейцев, проходящих мимо. Может поэтому он так возбудился на мои слова.

— Ты назвал меня дураком?

— Лично тебя нет. Дураком я назвал того, кто идёт навстречу своей смерти, не думая о том, как победить, надеясь на то, что он самый храбрый и сильный. Дурак не знает, что всегда может найтись тот, кто сильнее тебя.

— Твои слова, как и у всех белых лживы. У всех белых два языка, как у змеи.

— Люди бывают разные. И неважно, черный он, белый или красный. Ты сюда поболтать языком пришёл, или хочешь подраться?

Краснокожий мо́лодец покраснел ещё больше. Впору уже переименовать его в Сеньора Помидора. Или как он там назвался? Орлиное перо? Может, если я его назову Куриной Жопой, он вообще выйдет из себя? Молодой, горячий. Сразу видна большая разница между ним, и старым вождём.

А между тем, противник вынул откуда-то сзади из-за пояса нож.

— А без ножа ты на безоружного человека боишься нападать? — съязвил я.

— Это ты меня боишься, белый!

— Да. Я боюсь… — с усмешкой сказал ему я. — Боюсь, что ты можешь порезаться.

Народу вокруг небольшой полянки, на которой мы стояли друг напротив друга, уже собралось приличное количество. Ну, ещё бы… Телевизоров я тут что-то не видел в домах. А тут такое шоу. Бой молодых оленей во время гона, да и только. Правда только один олень молодой и горячий, а другой…

Ладно. Хватит болтать.

Он попёр на меня бу́ром. Никакой техники, никакой тактики. Просто желание нанизать меня на свою ржавую железяку.

Я давно заметил, что во время поединка, зрение становится в разы сильнее. И в доли секунды можно заметить царапину, на направленном тебе в голову стволе или следы ржавчины на плохо почищенном ноже.

Удар его ножа был направлен снизу вверх мне в район сердца. Парнишка явно не шутил, в отличие от меня.

Все остальные мои действия были произведены на автомате. Классический приём против ножа, который мы не раз отрабатывали на тренировках. Правда с небольшими дополнениями. Дело в том, что в милиции учили просто защититься от ножа, а в армии было всё иначе.

Захватываю его за запястье левой рукой, а правой, заламываю кисть его руки. Хреначу ему ногой в живот для расслабления организма. Его руку тяну вверх и влево, продолжая заламывать ему кисть внутрь, а локоть наружу, и с разворотом тела роняю его спиной оземь. Громко упал, подняв кучу пыли. Доламываю кисть, забирая нож, закручиваю его руку ему же за спину. И так получается, что его ножик уже у меня в руке и прижат к его горлу, а я сижу на нём сверху.

Блин горелый. Да я дольше рассказывал что делал. Кажется, что даже зрители были немного удивлены и недовольны таким быстрым развитием событий.

Тело подо мной даже не дёргалось. А чего дёргаться, если рука заломлена за спину, а к шее приставлен твой собственный нож? Какой смысл?

— Ты сдаёшься? — спросил я поверженного противника.

— Нет! — упрямо прохрипел индеец.

— Зря. Если будешь дёргаться, то можешь повредить себе руку. А рука — предмет нужный. Пригодится ещё.

— Я не сдамся! — прошипел сквозь зубы парень, пытаясь высвободить руку.

Куда там. Только себе же больнее и сделал. Умные люди много десятилетий изобретали этот приём, а потом только учили других. Из этого захвата не вырваться так просто. Есть способы, но ему я про них не расскажу.

— То, что я тебя сегодня поборол, говорит не о том, что ты слабак. Просто я оказался сильнее тебя. Завтра всё может измениться, если ты начнёшь тренироваться со мной.

— Ты сможешь научить меня?

— Чему-то я тебя научу, чему-то ты меня. А сейчас пора уже заканчивать валяться в пыли. Давай я тебя аккуратно отпущу, мы встанем с земли, отряхнёмся от пыли и пожмём друг другу руки.

— Отпускай!

Я осторожно отвёл нож от его шеи, и не спеша поднялся, отпуская руку индейца. Ножик, подкинув на руке, я метнул в сторону, и он воткнулся в землю метрах в двух от нас.

А вот расслабляться нельзя никогда, особенно с противником, которому не знакомы законы чести.

Ещё не поднявшись с земли, молодой индеец подсёк мои ноги. Не ожидавший этого, я валюсь плашмя на землю, а этот подлец умудряется запрыгнуть на меня сверху. Слегка оглушённый падением, я даже пропускаю пару его ударов, но тут же, прямо из партера, произвожу классический треугольник ногами. И через минуту или даже меньше, противник в отключке.

Я встал, отряхнул с себя пыль и пошёл в сторону дома.

— Он убил его! — послышались голоса. — Убил!

— Очнётся эта Куриная Жопа. — не сдержался я от оскорблений. — В следующий раз не будет нападать, как трусливый шакал.

— Он не дышит…

Я обернулся. Подошёл к противнику и похлопал его по щекам. С непонимающим взглядом, ещё не придя в себя, он снова попытался ударить меня кулаком в лицо. Но на этот раз я был к этому готов. Отбил его руку и коротким ударом разбил ему нос.

— Ну, вот. А говорили: не дышит. Я же сказал, что очнётся. Вот сейчас он зачем опять в драку полез? Я уже два раза ему показал, что не надо этого делать.

— Твои удары подлые! — заявил мне один из взрослых индейцев.

Я этого человека раньше не видел. Куча перьев на голове. какой-то вождь что ли? Похоже, что он из приезжих.

— Ты оскорбил моего сына!

Ах. Вот в чём дело. Обидели дитятку. Бедного ребятёночка побили…

— Не я напал первым. Я только защищался.

— Ты дерёшься, как трус… — кинул в меня оскорбление обиженный отец.

Не на того напал. Меня такими обзывалками не заведёшь.

— Ты в этом уверен? Как твоё имя? Я хочу знать, кто назвал меня трусом.

— Степной Орёл.

Да что же они, издеваются надо мной, что ли? То Белый Орёл из рекламы водки, то вот этот… Сразу на ум приходит:

Каким ты был, таким остался,

Орел Степной, казак лихой…

Зачем со мной ты повстречался?

Зачем нарушил мой покой?

(слова М. Исаковского)

— Послушай меня, Орёл Степной! Твой сын хотел со мной драки сам. Он напал на меня с ножом, когда у меня оружия никакого не было. Я отнял у него нож. Он сбил меня подлым приёмом, когда мы уже закончили поединок. Я снова его успокоил. Мне сказали, что он не дышит. Я привёл его в чувство, а он снова попытался меня ударить. Я бил в ответ. А теперь скажи мне, кто из нас двоих трус?

— Сразись со мной!

— Ты не боишься?

— Я ничего не боюсь.

— Я понял. Это у вас семейное. Ну, да ладно… Вот смотри! Мне четырнадцать лет, а ты взрослый воин. Если ты меня побьёшь, то про тебя скажут, что он побил ребёнка. Ну а если я тебя побью, то… Не боишься, что про тебя будут все говорить, что это тот, кого побил белый ребёнок?

Вот как удаётся краснокожим багроветь лицом во время гнева. Прям не краснокожий, а краснорожий. Во. Точно. Будет он теперь вождь краснорожих.

— Ты не ребёнок. Ты трус.

— А ты не мужчина. — кинул я ему в ответ.

Надоело мне слушать эту ахинею. Достали меня уже эти благородные воины с перьями в башке.

— За свои слова ты ответишь мне!

— Всегда пожалуйста! Как будем драться? Где и когда?

— Здесь и сейчас.

— Не вижу препятствий. Только мой тебе совет: Сними свою красивую одежду, а то она будет потом в пыли, как у твоего непутёвого сына.

— Я не нуждаюсь в советах от сопляка. — прорычал краснорожий Степной Орёл, и сжав кулаки, бросился на меня.

Когда я впервые попал в это молодое и гибкое тело Александра Тихого, я сразу понял, что мне теперь вполне доступны те приёмы, которые раньше не получались из-за того, что я слишком тяжёлый и мускулистый. Тренируясь, я на досуге освоил красивую «вертушку», в стиле Брюса Ли. Отрабатывал, правда, не на людях, а так, на подручных предметах. В лесу или в комнате.

Учитывая, что на мне вместо привычных индейцам мокасинов были надеты армейские берцы, то удар получился на славу. Челюсть в одну сторону полетела, а перья в другую. Когда я с разворота влепил ботинком в морду этому Степному Орлу, то он упал, как подкошенный, в стиле того индейца из рекламы водки.

— Ну, что? — спросил я у окружающей нас толпы индейцев. — Надеюсь на сегодня всё закончено? Если кому-то интересно, то с завтрашнего дня могу провести занятия с желающими научиться моим приёмам.

Не оглядываясь больше, я ушёл в дом, где с удовольствием напился какого-то ягодного напитка, приготовленного для меня Тусей.

— Ты зря оскорбил его. — с укоризной сказала мне Ани.

— Кого из них?

— Орлиное Перо. Ты назвал его Куриной Жопой. Я слышала, как другие уже повторяют твои слова. Боюсь, что теперь его зовут именно так.

— Туда ему и дорога. А его отец? Его я тоже оскорбил?

— Да. Ты сказал, что он не мужчина. А это значит, что ты назвал его женщиной. Такое оскорбление смывают кровью.

— Мне что, надо было убить там их обоих?

— И тогда целое племя инуксики стало бы охотиться за тобой.

— Как переводится это слово?

— Инуксики — Короткие Накидки.

— Но они же сами на меня первые полезли. Что же мне надо было делать?

— Ты всё правильно сделал. Они хотели драться с тобой. Ты их побил. Но зря говорил им при этом обидные слова.

— Не сдержался. Они ведь тоже меня оскорбляли.

— Ты не индеец. Они оскорбляли тебя перед поединком. Так принято. А ты назвал его Куриной Жопой, когда победил. Так нельзя.

— Да ну их! Они пришли к нам в дом и нарывались на драку. Вот как нарывались, так и нарвались. В следующий раз будут умнее.

— Да. В следующий раз они выстрелят тебе в спину из кустов.

— А?… У вас вот так принято обходиться с гостями? И что мне теперь делать?

— Убей их первым!

— Думаю, что так будет хуже.

— Будь хитрым, как лис. Сделай так, чтобы на тебя не подумали!

— Ты думаешь, что у меня получится. Койот Без Следа любые следы читает, как падре свою книгу.

— Койот не будет искать твои следы.

— Так найдутся и другие следопыты. Вон сколько понаехало гостей.

— Они не нападут до тех пор, пока не закончится общий сбор вождей и шаманов. Они сперва уедут, а потом начнут за тобой охотиться. Вот, когда они уедут, ты сможешь напасть на них.

— А если я не хочу на них нападать?

— Тогда они просто убьют тебя. А мы с сестрой будем по тебе плакать.

— Ну, это мы ещё посмотрим, кто кого убьёт…

В тот же день, вечером. 1974 год.

США. Штат Монтана. Индейская резервация Блэкфит.

Дом вождя.

— Он не должен был так поступать.

— Орлиное Перо пришёл к нему сам и вызвал на поединок.

— Да. И теперь его все называют не иначе, как Куриная Жопа. — усмехнулся Старый Ворон.

— Он был несдержан и вёл себя неподобающим образом, как и его отец. — возразил ему Койот.

— Инуксики всегда нападали из засады.

— Но они индейцы. А нас осталось так мало, что выбирать не приходится.

— Из-за таких, как они мы всегда проигрывали белым.

— Да. Они и на этот раз проиграли Белому Медведю.

— А он хорош в бою. Когда ты мне рассказал, что он один убил семерых, я сомневался.

— Ты мне не веришь, отец?

— Я только сомневался. А теперь уверен, что он не просто белый мальчик, которому повезло. В нём чувствуется присутствие духа. И это Дух Медведя.

— Хорошо бы, чтобы и у нас были такие воины…

— У нас будут такие воины. Уже две женщины из нашего племени понесли от него.

— Они тебе уже сказали об этом.

— Да. Луна пришла, а крови не было. Будут дети.

— Хорошо бы, чтобы родились мальчики.

— Всё во власти Солнца.

В тот же день, поздним вечером. 1974 год.

США. Штат Монтана. Индейская резервация Блэкфит.

Я сидел во дворе дома и любовался небом. Оно ещё не почернело, как ночью, а было сочным тёмно-синим одеялом с рисунком из миллионов звёзд. Ещё не все созвездия были видны, но и это было красиво.

Уже не в первый раз я думал о том, чего от меня хотят добиться индейцы… Ну, какой из меня на хрен мессия и спаситель индейского народа? Что я им могу предложить? Вооружиться и пойти войной на белых? Не смешите мои мокасины! Они уже в прошлом году ходили «на войну». И чем всё закончилось? Побили их, как детей. А потом ещё больше закрутили гайки. Подумаешь, захватили деревушку в резервации и объявили себя независимым государством. Чепуха всё это. Вон у нас шахтёры тоже стучали касками по брусчатке на Красной площади. И чем это всё кончилось? А ничем. Пообещал им Боря Ельцин что-то и не сделал. Хотя клялся и божился, что ляжет на рельсы, если не сделает. Ну и что? Поезд с шахтёрами ушёл обратно, а Боря остался с головой на плечах.

Тут надо придумать что-нибудь такое, чтобы прогремело погромче.

А что у нас громко бахает?

Надо подумать…

Почему-то вспомнился Джек Прайор. Хоть мне с ним и недолго пришлось общаться, но наговорил он много чего интересного. Жаль, что я не смог его доставить для беседы к нашим. Они бы точно из него всё вытянули бы. На него и нажимать не надо было. Он же сам мне рассказывал и про самолёты, которые могут нести под крылом ядрён-батоны слаборазвитым странам, и про ракетные шахты поблизости от их авиабазы. Как он там называл ракеты? Минитманы? Минутмены? Да, хрен с ними. Всё равно я в них ни в зуб ногой. Причём в зуб ногой я дать могу. А вот в ракетах ни бум-бум не разбираюсь. Эх, служил бы я хотя бы в наших РВСН, то я бы знал, как поступить. А нас чему учили? Бей, круши, ломай!

Интересно, а что будет, если ракету с боевой головкой взорвать прямо в шахте, при этом не открывая верхнюю крышку? Хорошая мысль… Знать бы как, так я бы сделал. Ну, да ладно…

Я подумаю об этом завтра.