Царичина

ГЛАВА III

Признаться, башибузуки нас разочаровали: во-первых, появились только ближе к полудню, дав нам таким образом предостаточно времени на подготовку к обороне; во-вторых, ввалились всей толпой во двор мельника и первым делом принялись палить в воздух, и в сидевшее на лавочке перед домом чучело, изображавшее уснувшего хозяина; в-третьих, было их вовсе не двадцать, а около десятка (точно сосчитать я не смог). Ну и, наконец, по совету Первушина мы изготовили пару чучел — то, которое превратилось в мишень для турок, а другое взяли с собой на второй этаж, чтобы время от времени показывать его разбойникам, а не подставляться под огонь самим, передвигаясь исключительно на четвереньках. Окна, кстати, пришлось выставить, чтобы не пострадать от выбитых пулями стекол, да и сами стекла в те времена были совсем не дешевыми — жалко дядю Тодора в расходы вгонять. На подоконники положили мешки (уж их-то на мельнице хватало!), набитые землей, а поверх них, чтобы не вызывать лишних подозрений, кинули пестрые домотканые половики. Владимир, вместе с сыном кузнеца Христо и сыном шорника Руменом, о которых Димитр отзывался как о хороших стрелках, расположились слева от нас — на поросшем деревьями и кустарником склоне. Если бы разбойники попытались обойти нас с фланга, то пошли бы именно там — другого пути у них не было, так как позади дома и мельницы начинался крутой склон, а по правую руку от нас — обрыв и небольшая речка.

Итак, остатки шайки башибузуков, не дождавшихся своего главаря и его трех подручных, с гиканьем и стрельбой ворвались к мельнику во двор, явно будучи уверенными в своем полном превосходстве и безнаказанности. Однако то, что произошло спустя несколько секунд, повергло бандитов XIX-го века, мягко говоря, в сильное недоумение, граничащее с паникой. Из окон второго этажа быстро высунулось несколько ружейных и пистолетных стволов и грянул дружный залп, сваливший на землю сразу четверых башибузуков, а один, хоть и усидел в седле, уронил ружье и с криком схватился за руку. Затем раздались выстрелы со стороны организованной Первушиным засады и еще несколько разбойников оказалось на земле.

— Отойдите от окон! Заряжайте! Быстро! — скомандовал я по-болгарски. В это время слева опять бабахнуло, а снаружи раздался удаляющийся топот копыт. Правда, я слышал это словно через вату, оглушенный грохотом выстрелов, сидя на полу и лихорадочно пытаясь зарядить ужасно неудобное кремневое ружье.

— Убегают! Бегут турки! — кричал выглянувший в окно Петко.

— Ложись!!! — я бросил заряжать ружье, вскочил и силой пригнул слишком осмелевшего парня. И очень вовремя: что-то прожужжало как раз в том месте, где только что торчал, изображая мишень, радостный молодой человек, и шлепнуло в стену. Петко этого, скорее всего не заметил, но я увидел краем глаза, как, сняв шапку, перекрестился мельник.

— Чего ждете, заряжайте! Поднимите чучело! — продолжал я командовать и тут вспомнил о лежащем совсем рядом готовом к бою пистолете. Схватив оружие, я встал в простенке и осторожно, одним глазом, под прикрытием показавшегося в соседнем окне чучела, выглянул наружу. И увидел лишь двух быстро удалявшихся разбойников. Правда уйти им не удалось: из засады, устроенной Первушиным прозвучали выстрелы и оба башибузука один за другим вылетели из седел. А я, к стыду своему, не успел даже нажать на курок. Чертыхнувшись с досады, я тут же приказал зарядить все оружие и приготовиться к выходу.

Разбаррикадировав входную дверь, мы вышли во двор. Картина, представшая перед нами, впечатляла: на земле в разных позах лежало около десятка разбойников, причем как минимум двое из них подавали признаки жизни. Я вскинул пистоль и, направив его на одного из таких недобитков, нажал на спуск. Но антикварное оружие издало лишь сухой щелчок.

— Проклятье! — ругнулся я и, обращаясь к стоявшему рядом Петко, приказал: — Добей его!

Но парня опередил Димитр, мгновенно подскочивший к башибузуку и умелым движением всадивший ему нож в шею. С одной стороны, я должен был сделать ему выговор за своевольный поступок, но, с другой стороны, сына мельника можно было понять — после всего, что его семье и ему лично пришлось пережить, ненависть к разбойникам он испытывал нешуточную. Еще один раненый повел себя гораздо благоразумней, встав на колени и на чистом болгарском заголосив, чтобы мы его не убивали, он, дескать, нам пригодится и ему есть что сказать интересного. Что ж, раз есть, что сообщить, пусть говорит. Я только приказал обыскать его и связать (но не слишком сильно) ему руки, а затем, когда «военнопленного» поставили на ноги, даже показал парням, как именно надо обыскивать таких граждан. Третий еще живой член банды получил пулю в живот и явно не имел никаких шансов, однако Драган все же всадил ему в сердце нож, по всей вероятности, у этого юноши тоже имелся счет к башибузукам.

Вскоре возвратился и наш «засадный полк», правда не в полном составе — Первушина с парнями не было. Конечно, я начал беспокоиться и спросил у улыбавшегося во весь рот Христо, куда исчез мой друг, на что парень ответил, что мой боевой товарищ что-то обронил и теперь ищет. Удивленно хмыкнув, я, оставив за главного дядю Тодора, отправился к Владимиру. Он действительно что-то сосредоточенно искал в траве и я, естественно, полюбопытствовал:

— Что собираешь?

— Гильзы.

— Какие гильзы? — изумился я.

— От ПК.

— ПК?! О-бал-деть! Ты что, пулемет с собой приволок?! Но что-то я очередей не слышал…

— Не пулемет, а пистолет Киреева.

— Ах, вот оно что. — выдохнул я — Значит, поэтому мы так легко отбились.

— Ага, легко, вот только еще один такой бой, и будет трудно — у меня десять патронов и один магазин. — недовольно пробормотал Первушин, в очередной раз наклонившись и подняв гильзу.

— Все собрал?

— Почти. Одна, зараза, куда-то залетела.

— А может, ну ее, к лешему? — предложил я, но Владимир так на меня посмотрел, что стало понятно — вопрос принципиальный.

— Хорошо, я тогда к тебе кого-нибудь из парней пришлю — пусть поможет.

— Лады. — согласился мой боевой товарищ — Пришли Христо — он парень толковый и, кажется, не из болтливых.

— Хорошо. А я пока с пленным пообщаюсь.

— Каким пленным? — поднял на меня взгляд Владимир, оторвавшись от поисков артефакта XXI-го века.

— Да остался один недобиток, кричал, что много интересного может нам рассказать, вот я и решил с ним побеседовать. Ты ведь тех двоих уконтрапупил — допрашивать больше некого.

— Не двоих, а одного, второго Христо шлепнул. Кстати, парень что надо — с оружием на «ты» и стреляет как снайпер. Ладно, потолкуй с этим пленным, только смотри, не убей ненароком. — усмехнулся Первушин, явно намекая на мою «беседу» с главарем банды.

— Да не убью, не волнуйся. — нахмурившись ответил я — Удачных поисков.

— Удачного разговора. — уже вдогонку съязвил Владимир.

Гильзу мой товарищ так и не нашел, даже несмотря на помощь Христо, а потому пребывал в несколько расстроенных чувствах. Но зато мой разговор с нашим пленным, которому, в знак доброй воли и просто чтобы не потерял раньше времени сознание, мы даже оказали первую медицинскую помощь, получился весьма интересным. Если верить «языку», то в их шайке было всего-то тринадцать разбойников, чорбаджию Стояна пленный не знал и клялся, что понятия не имеет о его уговоре с главарем их банды. Башибузуки не местные, но там, откуда они прибыли, с добычей стало трудно: слишком много развелось желающих грабить уже порядком обедневшее местное население, вот и подались разбойнички в здешние края. Первое время им не везло, но не далее как вчера удача наконец-то улыбнулась любителям чужого добра — в их засаду попал небольшой купеческий караван. Людей перебили, а награбленное прикопали на поляне, где был их временный лагерь. Сведения, конечно, оказались ценными, но имелся один неприятный нюанс в виде недостатка времени — нам ведь еще предстояло разобраться с трофеями и закопать трупы разбойников где-нибудь подальше отсюда. А до этой чертовой поляны не так и близко, да и клад быстро не выкопаешь и не перевезешь. Причем это еще оптимистический сценарий, при котором предполагается, что пленный башибузук сказал нам правду и в месте нахождения сокровища нас не ожидает засада (в наличии которой почти не сомневался мой боевой товарищ). Между тем, воспользоваться награбленными ценностями нам совсем не помешает, ибо как знать, сколько нам тут еще находиться. Но прежде следовало заняться делами более насущными: собрать трофеи и разбежавшихся лошадей, запереть пленного в сарае, выставив у двери часового, обыскать трупы бандитов и закопать их в подходящем для этого месте. Однако, как говорится, «гладко было на бумаге». С первым, третьим и четвертым мы справились быстро, с конями вышло похуже — часть из них разбежалась, а одного даже пришлось пристрелить, а предание земле бандитов заняло немало времени, так как сперва пришлось срочно отправлять в село Драгана и Петко за мужиками с телегами, кирками и лопатами, а потом ждать их прибытия, ибо самим нам было бы весьма затруднительно заниматься столь масштабными транспортными и земляными работами. А когда, наконец, все было сделано, выяснилось, что на поход за добычей разбойников ни времени, ни сил у нас уже не осталось. В связи с чем Первушин принял волевое решение помыться в местной речке, хорошенько подкрепиться и выспаться после столь бурных событий, а уже завтра поутру, прихватив с собой в качестве проводника пленного разбойника, отправляться за кладом. Возражений не последовало, а я отметил и правильность принятого решения, и безусловные руководящие способности Владимира, и даже командирские нотки в его голосе. Вероятно, то же самое почувствовали и друзья сыновей мельника, потому что, обратившись именно к моему новому другу как к старшему, попросили отпустить их домой. Однако, Первушин прежде, чем удовлетворить их просьбу, выдал каждому по пистолю, ножу и несколько примитивных самодельных патронов из наших богатых трофеев. Ружья, остальное холодное оружие и большую часть пороха и пуль решено было оставить у дяди Тодора, чтобы не привлекать внимания сельчан. Коней получили только четверо, но несмотря на это парни были просто счастливы. И дело тут не столько в трофеях, сколько в том, что это был их первый настоящий бой, в котором они так лихо и, главное, без потерь разгромили врага. Не забыли и крестьян, раздав им некоторое количество затрофеенных у башибузуков монет. На утро был назначен сбор у дома дяди Тодора и мы, поблагодарив наших храбрых юных помощников, дружески попрощались с ними.

Выкупавшись в прохладной воде речушки и вытершись насухо домоткаными полотенцами, мы оделись и прошли в дом, где нас уже поджидал ужин. Утолив поистине зверский голод и подняв пару тостов за победу и «избавление от ига агарянского», мы занялись чисткой и заряжанием трофейного арсенала. Покончив с этим важным делом, помыв руки, ваш покорный слуга и его боевой товарищ поднялись в отведенную нам комнату. Там-то и состоялся разговор по душам.

Усевшись по-турецки возле низенького столика, Первушин достал из кармана своей жилетки-разгрузки фонарик интересной формы, быстро преобразовал его в миниатюрную настольную лампу, затем извлек из подмышечной кобуры пистолет, напоминающий АПС, привычными движениями обезопасил оружие, произвел его неполную разоборку и принялся старательно чистить.

Понаблюдав некоторое время за его весьма профессиональными манипуляциями, я не удержался от вопроса:

— И с каких пор журналистам выдают такие «микрофоны»?

— С тех самых, как начали посылать в опасные командировки с непредсказуемым концом. — спокойно, не отрываясь от своего занятия, ответил Первушин.

— Патронов много осталось?

— Двадцать шесть. — коротко ответил Владимир, вставляя новый магазин.

— Магазин, как я погляжу, не на восемь патронов. — не унимался я.

— На шестнадцать.

— А что там за отверстие на рукоятке? — продолжал я любопытствовать.

— Для съемного рамочного приклада.

— Слушай, Володя, может все-таки скажешь, кто ты есть на самом деле? Хватит меня за идиота держать. Вместе в эту авантюру ввязались, даже повоевать успели. Обратно неизвестно как и когда выберемся, может, надолго тут зависнем. Если надо, могу даже подписку тебе дать. О неразглашении.

Первушин сунул пистолет обратно в кобуру, тихо подошел к двери, внимательно приоткрыл ее, выглянул наружу, плотно закрыл, вернулся, тихо сел напротив меня и, пристально глядя мне в глаза каким-то гипнотизирующим взглядом, тихо, но отчетливо сказал:

— Подписку, говоришь? Ты хоть знаешь, что это значит? Каковы могут быть последствия?

— Ну, ну, застращал! — громким шепотом попытался отшутиться я, стараясь избежать его гипнотического взгляда, а потом уже совершенно серьезно добавил — Представь себе, знаю.

— Ну, раз знаешь, тогда слушай. На Земле (по крайней мере в нашем мире) существует несколько аномальных зон, где в определенные периоды времени открываются входы в другие миры, или, как их называют у нас, переходники (иностранцы предпочитают название порталы). Такие переходники совершенно точно есть у нас в Карелии, в Крыму, на Алтае и на Урале (причем сразу два). Еще есть в Мексике, близ древнего города Майя Калакмуль. Но это единственный действующий портал в Америке. Впрочем, после извержения Йеллоустоунского вулкана там что-то произошло и он, скорее всего, уже не действует. Даже в Антарктиде есть один вход, как раз рядом с нашей полярной станцией. Вот он как раз работает без проблем. У вас, на Балканах, должно быть несколько входов, но сколько точно — не знает никто, да и как они работают, тоже не известно. Болгарские ученые нашли один такой переходник как раз в районе села Царичина, где мы с тобой и встретились, сначала на разведку посылали только роботов. Причем из трех попыток только одна оказалась успешной — переходник просто внезапно захлопывался и в одном случае робот просто был уничтожен, что случилось с другим неизвестно, а по разведданным третьего выходило, что в том мире вполне можно жить. Вот только не удалось установить, есть ли там население. Тогда к экспериментам подключились наши ученые, установили более мощный генератор, соответствующую аппаратуру и совершенно неожиданно получили выход в ваш мир.

— Ничего себе! То есть, ты не первый раз к нам в гости ходишь?

— Не первый. — невозмутимо ответил Владимир.

— И с хозяевами дачи, где гараж с переходником, ты тоже знаком? — продолжал я любопытствовать.

— Много будешь знать — скоро состаришься. — отшутился мой собеседник.

— Понятно — военная тайна.

— Не военная, но тайна, извини. — тут Владимир нахмурился, о чем-то крепко задумавшись, а меня просто распирало от любопытства и потому я продолжил на него наседать:

— Что-то не так? Ты из-за этого забарахлившего переходника переживаешь? Не бойся — прорвемся. Где наша не пропадала!

— Везде пропадала.

— Брось! Не вечно же этот переходник будет закрыт? Все куда-нибудь да выйдем — или к вам, или к нам.

— Твоими бы устами да мед пить! Я вот подозреваю, что все гораздо прозаичнее. Например, болгарские товарищи могли напортачить — технология-то еще не обкатана как следует. А может, сам переходник решил нас «порадовать». Вот все у вас, на Балканах, не как у людей!

Тут, как говорится, наступило неловкое молчание. Первым его решился прервать я.

— Володь, а ты откуда так хорошо французский знаешь? Даже ругаешься по-французски.

— Так я специалист по Франции… — тут мой друг осекся, поняв, что сболтнул лишнее (или он нарочно это сделал?).

— А как же Болгария?

— Балканы и, конкретно, Болгария — моя вторая специализация.

— Ну ты прямо человек-оркестр! — поддел я его, но Владимир свет Николаевич лишь печально улыбнулся. Тогда ваш покорный слуга продолжил давить на своего визави.

— Может, все-таки приоткроешь завесу тайны?

Первушин снова тихо поднялся с места, подошел к двери, осторожно приоткрыл ее, пригляделся, прислушался, закрыл поплотнее и, вернувшись, продолжил:

— Да, ты прав, нет смысла играть в конспирацию. Как ты уже догадался, журналист — это только прикрытие. В детали, извини, посвятить не могу, скажу только что от меня ждут точных сведений очень серьезные люди из одной интересной организации.

— ГРУ? КГБ? — попытался угадать я.

— МГБ — поправил меня Владимир.

— Министерство государственной безопасности? — приглушенным шепотом уточнил я.

— Да.

— У нас эта контора называлась комитетом, а у вас целое министерство — серьезные вы товарищи.

— Да уж куда серьезнее. Вот только как я эту информацию теперь передам… — задумчиво пробормотал Первушин.

— Как переход заработает, так сразу. — попытался я его подбодрить.

— Угу, как только, так сразу.

— Но когда-то же этот чертов переходник должен заработать?! — перешел я на громкий шепот.

— Тс-с! Должен, конечно, но вот когда — это большой вопрос. Одно слово — Балканы.

Тут мы оба замолчали, погрузившись каждый в свои мысли. Первым не выдержал ваш покорный слуга:

— Интересная получается история. Значит, эти переходники естественного происхождения работают когда и как захотят?

— Не совсем. Наши научники утверждают, что их работа почти всегда подчиняется определенному режиму или, если угодно, графику. — Владимир стал похож на профессора, читающего лекцию непонятливым студентам, — Например, один портал работает по нечетным дням каждого месяца, другой — только раз в месяц и тоже в строго определенный день, а вот третий открывается в совершенно непредсказуемое время. Именно такого типа переходники и находятся на Балканах. Еще одна особенность — это то, что они «привязаны» к определенной точке в пространстве. Скажем, мы с тобой в данный момент должны находится в точке с теми же географическими координатами, которые были и в вашем мире.

— То есть, откуда вышли, туда же и пришли, но в другом мире?

— Да. — кивнул Первушин и погасил свет.

— Хорошо, пространство совпадает, а как со временем? Оно в разных мирах тоже совпадает или нет? — не отставал от него я.

— А вот время как раз может различаться. Причем не только теоретически, но, как мы уже убедились, и практически. Ведь в Вашем мире, насколько я помню, 2017-й год?

— Да.

— У нас — 2040-й, а здесь, как мы с тобой выяснили, — 1839-й, при условии, что поход генерала Дибича и тут состоялся в 1829-м.

— М-да, дело ясное, что дело темное. — вздохнул я.

— Вот именно. А теперь — спать, ибо утро вечера мудренее.

— Есть, товарищ командир!

Но Владимир на мою подначку только неопределенно хмыкнул.