Целевая орбита

СТАРТОВИКИ

Пуск КА «Сириус» состоялся через семь дней после пуска «Экспресса». Несмотря на такой жесткий график запусков, пусковую площадку 23 не разрешили задействовать: ее готовили для старта служебного модуля (перестраховка).

Обычно по документации время на подготовку стартовых систем для пуска PH «Протон» составляли двадцать дней, а здесь — всего девять. Разрешили использовать только две пусковые установки: 24 и 39. Первая находилась в ведении военных, вторая была передана в эксплуатацию КБ общего машиностроения (КБОМ) под патронажем Росавиакосмоса. И что интересно: космические аппараты Минобороны запускали с установки 39, а гражданские — с установки 24. Наши военные и здесь экономные. Вставив в программу свой запуск, усложнили положение всех стартовиков, поскольку из-за того, что подготовку площадки 39 невозможно было обеспечить за семь дней, коммерческий пуск перенесли на площадку 24. Стоимость услуг по запуску пошла в карман военным. А свой космический аппарат запустили, как говорится, задаром, расчетами с КБОМ, оплату которых проводил Центр им. Хруничева. Вот сколько стоило согласие на перенос пуска «Гейзера» на неделю!

Стартовый комплекс — это огромное хозяйство, не один десяток различных систем. Рассмотрим, например, обслуживание разгонного блока. Начнем сверху.

Поскольку для запусков КА «Сириус» стартовым комплексом PH «Протон» не планировалось использовать разгонный блок, стартовые сооружения пришлось дорабатывать под обслуживание и заправку разгонника жидким кислородом. Была построена специальная площадка, куда доставлялась цистерна с кислородом, проложены сотни метров трубопроводов для его подачи на борт изделия, дополнительно оборудованы площадки обслуживания и подведены системы воздушного термостатирования. И, конечно, смонтированы системы контроля и управления блоком.

Вот за эти системы ответственность полностью легла на РКК «Энергия». КБ общего машиностроения не хотело управлять бортовыми летными системами, да мы и не разрешили бы им этого. Ведь за полет отвечает РКК «Энергия», а влезть со своими командами на борт другой организации было непозволительно. Не дай Бог, если напутают.

Так и пришлось РКК «Энергия» разрабатывать и отлаживать систему управления заправкой жидким кислородом, а для этого нужно в определенной последовательности открывать запорный клапан на наземных трассах и контролировать работу бортовой аппаратуры. Программа предусматривала перед каждым пуском проверку этой системы.

На башне обслуживания проводилась закольцовка системы заправки (имитировался борт — бак окислителя). Из заправочных емкостей жидкий кислород «гонялся» по магистралям, тем самым до приезда ракеты на старт проверялась герметичность и работоспособность системы и подтверждалась ее готовность к работе с изделием.

Но бак окислителя имеет определенный объем, который нужно очень точно заполнить. Эту точность контролирует датчик наполнения, по достижении определенного уровня выдающий команду на прекращение заправки и на начало термостатирования (захолаживание компонента) в баке. Появилась еще одна электрическая система со своими «электронками», блоками и кабелями.

Находясь на старте, мы, безусловно, должны знать, каково состояние блока в целом. Для этого требовался контроль более трехсот параметров: герметичности и давления в приборном отсеке, давления в погруженных шар-баллонах, давления наддува в баке горючего, давления и температуры в двигательных установках системы обеспечения запуска, температуры в баке окислителя, давления в системе теплоизоляции бака окислителя, зарядки бортовых батарей и других. Так что приходится иметь целую систему централизованного контроля параметров разгонного блока и заправочных систем.

Всем известно, что перед полетом в системы управления ракетой и разгонным блоком вводится полетное задание, которое однозначно определяет, куда лететь ракете и в какое время. В наземных системах появилась система управления, аналогичная стоящей на борту и обеспечивающая включение всех бортовых элементов: систем термостатирования, телеметрических и других. Перед пуском эта система обязательно проверяется в режиме контрольного набора стартовой готовности. Затем проводится сверка полетного задания и оценка всех параметров борта. При положительных результатах всех параметров, и особенно контрольной суммы по полетному заданию, выдается окончательное заключение о готовности системы управления разгонным блоком к штатной работе.

Процесс ввода полетного задания базируется на фактических данных, полученных от системы прицеливания, которая точно «привязывает» истинный меридиан к осям гиростабилизированной платформы. Так появилась еще одна наземная система.

Все перечисленные системы требуют вполне определенного электроснабжения. Это мы дома не задумываемся и суем в розетку вилку того или иного прибора. Знаем: напряжение 220 В, частота 50 Гц. А бортовая аппаратура давно работает на напряжении 27 В и при переменном и постоянном токе. Значит, наземную электросеть нужно перевести на те же параметры, что и у бортовой. Так появилась СНЭСТ — система наземного электрического снабжения специальными токами.

Вот эти системы перед каждым стартом необходимо проверить. Когда ракету привезут на пусковой стол, времени на проверку уже не будет. График подготовки расписывается по минутам, и, если будет замечание, исправлять придется в неурочное время. Лучше все проверить заранее. Вот наши испытатели: В. Р. Свидерский, А. Н. Дударов, И. Ишимбаев — буквально не уходили из стартовых сооружений, готовя системы к очередному пуску. А если учесть, что работают эти сооружения десятилетиями, да уже и за пределами своего ресурса, то можно себе представить, сколько нужно энергии, выдумки, именно выдумки, русской смекалки, чтобы заставить работать все четко, когда вместо запасных частей приходится изобретать на ходу заменители. Ведь системы-то давно сняты с производства.

Сотни метров кабелей, более пятидесяти приборов, и каждый должен четко функционировать. Это легче сказать, чем сделать. К тому же постоянно подгоняет начальство, поэтому до первого срыва недалеко.

Понимаю, что написанное больше понятно техническому человеку, но даже простое перечисление систем говорит о том, с каким объемом работ приходится иметь дело испытателям на космодроме.

Системы разгонного блока занимают лишь небольшую часть стартового комплекса. Ведь только основных сооружений, в которых располагаются стартовые и технические системы — около сорока, а если учесть все, даже небольшие строения, то их можно насчитать более сотни.

Давайте начнем все по порядку. Собрали ракету в монтажном корпусе, проверили и уложили на первый стартовый агрегат — в транспортно-установочном. Подцепили вагон термостатирования, ведь во время пути, а это примерно два часа, тоже надо поддерживать температурный режим космического аппарата. Поехали. Вот и территория стартовой площадки. Медленно проходит состав последние метры. Защитная крышка подъемника открыта. Цапфы входят в проушины подъемника, передний «зуб» хватает транспортный агрегат, после этого начинается подъем и установка ракеты в проем стартового сооружения.

Мы привыкли говорить о пусковом столе. Да, первые ракеты действительно ставились как бы на стол, но они и размеры имели небольшие. Современные ракеты помещают, как правило, на выдвижные опоры, которые выходят из огневого проема и надежно схватывают хвост ракеты. Поднять около 100 т, да еще установить с миллиметровой точностью — технически непросто. Но этот процесс уже хорошо отработан, хотя и здесь бывают замечания, особенно когда стыкуют кабельные колодки, попросту — электрические вилки и розетки. Таких вилок и розеток сотни, и нужно обеспечить надежную связь. Так что стыковка третьей сборки на PH «Протон» (так называется эта стыковочная плата) требует особого внимания.

Поставили изделие. Теперь нужно присоединить «рукава» — подводящие трубопроводы заправки. Они тоже смонтированы на выдвижных опорах: два — для окислителя и три — для горючего. Подводят трубопроводы в автоматическом режиме, а стыкуют операторы (боевой расчет) вручную. Во время старта все выдвижные опоры после «контакта подъема» автоматически убираются в стенку огневого проема и закрываются мощными стальными крышками.

Установка закончена. Медленно по специальному железнодорожному пути длиной 300 м на ракету движется 60-метровая башня обслуживания. Она бережно охватывает своими площадками хрупкое изделие. Процесс испытаний и заправки изделия начался.

Чтобы представить себе башню обслуживания, опишу ее характеристики: масса — около 110 т, около 50 электродвигателей, только тяговых — 24, потребляемая мощность более 500 кВт. И это при том, что по башне проложены сотни трубопроводов, кабелей, установлены десятки различных механизмов и агрегатов.

Заправка ракеты. Когда говорим о заправке, то представляем себе автомобиль и АЗС. Всунули заправочный пистолет в горловину бака автомобиля, нажали на рычаг и смотрим по датчику, сколько влилось топлива. Правда, как настроен датчик и на сколько нас обманут, нам и невдомек.

В ракету нужно залить порядка 400 т окислителя и 200 т горючего. Это примерно десять железнодорожных цистерн. А время-то ограничено. Заправка окислителя длится примерно 40 минут, а горючего — полчаса. Пять мощных насосов суммарной мощностью более 1 МВт проделывают эту операцию. Если учесть, что общее потребление всего стартового комплекса составляет порядка 3,5 МВт, то сразу видно, что основная энергия тратится именно в период подготовки. Не дай Бог, если что случится с подачей электроэнергии. Насосы «сорвутся», и беды не избежать.

Электроэнергия всегда была большим вопросом на Байконуре. Приходится дублировать, иногда утраивать ее подачу на важнейшие агрегаты. На случай выхода из строя внешней сети на старте стоят два мощных дизеля, способные не допустить падения напряжения и сохранить характеристику тока синусоидальной так, что даже электронные системы не почувствуют этого перехода.

Но это стартовые системы. А их всего 46, а если добавить технические, то получится за 60.

Для примера перечислю только часть стартовых систем. Это системы заправки и системы их управления, системы нейтрализации и сбора компонентов, системы приема компонентов в хранилища, системы термостатирования, системы газоснабжения (воздух, азот, гелий). Одних баллонов высокого давления более 1200. Это емкости по 400 л и давлением до 400 атм. Своя компрессорная станция, системы пожаротушения, газового анализа и газового контроля, контрольно-проверочная аппаратура, в том числе и для ввода полетного задания, система измерения параметров, система кондиционирования.

Все эти системы нужно обслуживать. Необходимы электричество, вода, отопление, связь, телевидение и т. д.

Безусловно, за всем стоят люди. Они готовят эти системы для основного их назначения — обеспечить пуск ракеты. Регламенты, ремонт, профилактика, обеспечение расходными материалами — все это ложится на плечи операторов.

Все обязанности расписаны в документации, а последовательность и время проведения операций — даже по минутам. Только подготовка к приему ракеты занимает 150 ч, а после приема еще необходимо 100 ч рабочего времени для обеспечения работоспособности всех систем.

Эти люди (около 450 человек) — боевой расчет для работы со стартовым комплексом. Им же нужно создать условия для работы: накормить, одеть, обеспечить транспортом. У командования космодрома и руководства КБ общего машиностроения забот хватает. Все, что я описал, относится к установке 39, которую военные передали в эксплуатацию КБ ОМ. По составу и числу систем этот стартовый комплекс идентичен оставшемуся у военных.

Когда во время летних пусков оказались задействованы по сути две пусковые установки, а третья держалась в резерве для запуска к МКС, сильно досталось всем расчетам, как военным, так и гражданским.

Заместитель генерального конструктора КБ ОМ Евгений Иванович Соколов буквально валился с ног. Вместо положенных 18 суток на подготовку отпускали 10–12. Приходилось работать круглосуточно, без выходных. Его помощник, Ю. О. Тененбаум, также не уходил со старта. Такая участь постигла и военных руководителей — В. Н. Ефименко и его команду.

Управление процессом подготовки — дело непростое. Народу много, и если учесть, что у каждого свой характер, то нервы руководителей остается только пожалеть.

Мы еще не отвыкли от слова «надо». Люди на полигоне как никто лучше это понимают. Работали дружно, забыли про личные дела и обиды. У всех была одна цель — обеспечить запуск. И хотя команды испытателей говорят, что трудились на разрыв от одного старта к другому, однако поставленную задачу они выполнили качественно и на совесть.

Проектировался стартовый комплекс под руководством академика Владимира Павловича Бармина — одного из шести легендарных Главных конструкторов, входивших в Совет главных конструкторов, которым руководил Сергей Павлович Королев. Правда, этот стартовый комплекс был уже разработан по заказу не Королева, а В. П. Челомея, для его тяжелой ракеты «Протон». Но у Владимира Павловича подходы к проектированию, к надежности комплекса, к внедрению самых прогрессивных решений были самые передовые.

Недаром стартовый комплекс, в 1977–1979 гг. введенный в эксплуатацию с гарантийным сроком работы 8 лет и двадцатью циклами запусков, работает и по сей день. А число запусков с одного пускового устройства перевалило за восемьдесят. Вот такая надежность.

После В. П. Бармина фирму возглавил его сын Игорь Владимирович. Пожелаем ему сохранить традиции отца и не потерять того настроя стартовиков, который складывался годами. Безусловно, лучшей наградой стартовикам звучат слова комментатора: «Есть контакт подъема». Ведь это значит, что ракета ушла со старта, дело сделано и можно передохнуть до следующей ракеты.