Цена мечты

Глава II

И он научил. «Куда бы я делся?»- со смехом думал Нейл всякий раз, когда вспоминал их случайное знакомство и ее просьбу, больше похожую на приказ. Кассандра Д’Элтара, ни в чем не знавшая удержу с самого детства, умела заставить окружающих плясать под ее дудку — когда криком да слезами, а когда и одной только внутренней неколебимой уверенностью в собственной правоте.

Кэсси, несмотря на всю избалованность, ребенком была добрым и отзывчивым, и если с ней обходились по-хорошему, долго не упиралась: даже после громких и частых ссор со старшей сестрой обычно именно Кассандра первой приходила просить прощения. И, конечно, всегда получала его — отходчивостью обе юные баронессы пошли в отца… Только вот взрывной материнский темперамент, вместе с южной эмоциональностью, достались одной Кассандре. Руэйд Д’Элтара не видел в том ничего дурного, в конце концов, именно за это он когда-то и полюбил ее мать, старшая сестрица с норовом младшей мирилась, Нейла буйный нрав подружки забавлял, а вот с баронессой все было не так просто. Она обожала своих детей, готова была ради них на всё — но и в ответ требовала того же. И если в случае с Кристобель, нежной, уступчивой, желавшей быть во всем похожей на матушку, это было просто, то Кассандра… «Слишком уж они похожи», — вздыхая, говорил барон своему шурину, и маркиз Д’Алваро был совершенно с ним согласен. Мать и дочь, несмотря на горячую привязанность друг к другу, являли собой те самые косу и камень, что, сталкиваясь, мирно разойтись никак не могут. Баронесса хотела для своих девочек только лучшего: чтобы они нашли счастье в браке с достойными людьми, стали любимыми и любящими женами, украшением светских гостиных, и никогда ни в чем не нуждались. Кристобель грезила о том же.

А Кассандра мечтала летать.

Тот солнечный августовский день, когда шестилетнюю Кэсси впервые взяли на военный парад, разделил ее жизнь на «до» и «после». Сияющими глазами смотрела девочка на плывущую по главной улице величественную процессию, и внутри у нее все дрожало от восторга. Жмущийся к стенам домов простой люд, двойная линия застывших оловянными солдатиками гвардейцев, выстроившаяся вдоль тротуаров, пестрящие знатью балконы и галереи, пыль, стелящаяся над мостовой — и драконы! Покрытые блестящей чешуей гиганты, сложив крылья и выгибая шеи, медленно вышагивали под звуки оркестра — по двое, по трое, по одному. Топорщились кверху костяные гребни, били по булыжникам гибкие хвосты, тяжело вздымались укрытые толстой броней бока… А на спинах чудесных созданий, в голубых и синих парадных мундирах, слепя золотом эполет и наградных знаков, неподвижно сидели наездники. Стройные, широкоплечие, с одинаково спокойно-отрешенным выражением на обветренных лицах — смертные боги войны, дети грозного Антара. И одним из первых, на черном драконе, ехал маркиз Д’Алваро. «Дядя! — не в силах сдержать рвущееся наружу ликование, закричала Кэсси. — Мама, папа, смотрите — там дядя Астор!» Барон и баронесса, стоявшие на балконе, рассмеялись. Руэйд Д’Элтара, держащий дочь на руках, поднял ее повыше. «Дядя! — снова крикнула девочка. — Дядя! Я тут!» Ее звонкий голос потонул в грохоте военного оркестра, но дракон маркиза вдруг повернул тяжелую шипастую башку и посмотрел вверх. Наездник, проследив за взглядом зверя, улыбнулся. А потом, вскинув руку в толстой кожаной перчатке, почтительно склонил голову, будто приветствуя не свою маленькую племянницу, а по меньшей мере королеву Геона.

И в ту же минуту, словно по знаку поднятой руки маркиза Д’Алваро, небо над городом потемнело. Толпа на главной улице благоговейно застыла, все взгляды устремились вверх. Ничего не понимая, Кассандра тоже подняла глаза — и у нее перехватило дыхание. На Мидлхейм с востока стремительно надвигался огромный темный клин, похожий на птичий, но слишком крупный и плотный. По мере того, как он приближался, звуки оркестра становились все тише, а глаза Кэсси все больше: это были не птицы. Это были драконы! Такие же, как те, что внизу, и совсем другие — они легко парили над городом, взрезая воздух распахнутыми перепончатыми крыльями и едва не задевая ими шпили высоких храмовых башен. Большие и малые, черные, серебристые и бурые, величественные, как тяжелые королевские фрегаты и юркие, как рыбачьи лодочки, они плыли над столицей Геона, который рождены были защищать. Самые крупные, в центре, шли неторопливо, сознавая свою силу и мощь, а те, что поменьше — легкие и стремительные — летучими мышами кружили вокруг, выделывая в воздухе замысловатые фигуры. Играли солнечные блики на гладкой чешуе, бил в лица наездников ветер, гулко и грозно хлопали огромные кожистые крылья. Дети облаков были в своей стихии. И прекрасней этого зрелища не было ничего!..

Черный дракон маркиза, задрав морду к небу, издал низкий горловой рык — его товарищ, шедший по левую руку, откликнулся точно таким же. Следом подал голос третий зверь, четвертый… Оркестр грянул марш. Свистела и улюлюкала восторженная толпа, взлетали вверх и падали на мостовую цветы, били барабаны, ревели драконы, и сердце Кэсси выпрыгивало из груди, не в силах справиться с острым, доселе неизведанным чувством собственной принадлежности к открывшемуся ей новому миру — миру, где правят небо и крылья. Ничего еще не зная о нем, ослепленная и оглушенная, Кассандра полюбила его с первого взгляда.

С того самого дня всё для нее изменилось. Ушли в прошлое куклы и сказки про прекрасных принцесс — остались только драконы. Юная баронесса засыпала с этим словом на устах и просыпалась с ним же. Она рисовала распахнутые крылья на запотевших оконных стеклах; она ловила в саду ящериц и тащила их в дом, надеясь, что хотя бы из одной когда-нибудь вырастет настоящий дракон — чуда, разумеется, не случалось, зато теперь по утрам вместо щебета птиц Д’Элтаров частенько будил пронзительный визг горничных. Изредка наезжавший в столицу дядюшка, которого Кассандра и раньше любила, теперь стал для нее что свет в окошке: стоило маркизу только войти в дом, как племянница прилипала к нему намертво, ловя каждое слово, и оторвать ее от дяди было равносильно подвигу. Домашних учителей юная баронесса слушала вполуха, мыслями витая в облаках, причем в самых настоящих, рвущихся под перепончатыми крыльями, на камине в ее комнате росло и множилось игрушечное драконье войско, книги из библиотеки барона, в которых хоть как-то упоминались эти летучие твари, одна за одной исчезали с полок, чтобы вскорости найтись у Кассандры под подушкой…

Ее родителей такая впечатлительность поначалу даже радовала — девочка определенно росла любознательной и целеустремленной, а это никогда не помешает в жизни. Барон заказывал для дочери яркие альбомы с изображениями парящих драконов, баронесса умилялась, видя сияющие глаза Кассандры и ее радость, когда она прижимала к груди какую-нибудь очередную ящерку, которую ей разрешили оставить. Даже горничные со временем свыклись с причудами младшей барышни — что взять с ребенка? Однако время шло, а энтузиазм Кэсси не затухал. Семь лет, восемь, девять — и все те же горящие глаза, все те же ящерицы, все те же мечты о полетах. На каждый свой день рождения девочка просила у родителей только одно — дракона. Своего дракона. И даже уверения дяди в том, что это невозможно, что драконы — общее достояние всей страны, что их, в конце концов, нельзя держать дома, не могли ее переубедить.

«А как же Неро? — требовательно спросила она у дяди на свой одиннадцатый день рождения. — Твой черный? Ты ведь на нем воевал, и до сих пор на парады выезжаешь! Он ведь живет у тебя в поместье?»

Маркиз улыбнулся. «Война и парад — это другое, Кэсси, — сказал он. — Это не навсегда. Мы с Неро прошли через многое, вместе учились, вместе служили, но наездник — не хозяин своему дракону. Он просто не может им быть. Неро, как и все остальные, принадлежит Геону. Для шествия на параде победы зверей свозят со всей страны, даже из Даккарая, а потом отправляют обратно. Неро приписан к моей пограничной заставе, а не к поместью. Он живет не со мной. А собственных, личных драконов нет даже у их величеств!»

Тут Астор, конечно, слегка покривил душой — по крайней мере у одного из членов королевской семьи Геона свой дракон все-таки был, только Кассандре, по мнению дяди, знать об этом не стоило. Впрочем, его маленькая ложь положения все равно не спасла. Племянница задумчиво склонила голову набок: «Даккарай? Военная школа, ты ведь там учился, да, дядя?..» Астор кивнул. Присутствовавшая при разговоре баронесса метнула на брата предупреждающий взгляд, но опоздала — Кассандра, помолчав, победно вскинула голову: «Значит, я тоже поеду туда! И стану наездником! Как ты!» Сколько ни бились мать и отец, сколько ни твердили, что драконы — это война, а война — не женское дело, что учеба в высшей школе Даккарая по силам не каждому мужчине и девушек туда почти не берут, все было впустую. Даже откровенные рассказы маркиза о его собственном нелегком ученичестве не отпугнули Кассандру — пусть ей нельзя завести себе дракона, пусть он никогда не станет ее насовсем, но там, в Даккарае, он у нее все-таки будет! И она будет летать!

Барон и баронесса забеспокоились уже всерьез. Одиннадцать лет — не шесть, а Даккарайская пустошь — не место для юной мечтательной девушки, пусть она даже упряма, как вол. Военная школа! Боги! Что за глупая, опасная блажь!.. Госпожа Д’Элтара сгоряча едва не приказала немедленно очистить дом от всего, что хоть как-то напоминает о драконах, но брат отсоветовал. «Не лезь в бутылку, Инес, — сказал он, оставшись с ней наедине. — Сделаешь только хуже. У Кассандры сейчас самый опасный возраст, и любое «нет» она воспримет как руководство к действию. В конце концов, мечтать ты ей не запретишь! Прояви терпение, подожди немного — детство рано или поздно заканчивается» Баронесса нехотя согласилась с его доводами. Барон, которому супруга позже передала слова брата, тоже. «Я бы сказал тебе то же самое, милая, — утешая жену, повторял он. — Не расстраивайся раньше времени! Кто из нас в юности не грезил о чем-то несбыточном?.. Это у нее пройдет. Через несколько лет она начнет выезжать в свет — а там балы, первые увлечения, поклонники… Мы, слава богам, можем себе позволить выдать дочерей за тех, кто придется им по сердцу! Кэсси вырастет, влюбится и забудет о драконах. Астор совершенно прав».

Однако сам маркиз вовсе не был так уверен в своих прогнозах. И уехал на следующий день с тяжелым сердцем, до краев переполненным дурными предчувствиями. Да, он искренне надеялся, что все обойдется, но… Одержимость племянницы драконами и решимость, горевшая в синих глазах, когда девочка заявила, что намерена пойти по его, Астора, стопам, не давали ему покоя. Пусть Кассандра была еще ребенком, но в ее жилах текла кровь Д’Алваро! Кому, как не Астору, было знать, чем это чревато? Фамильное упрямство, часто переходящее в поистине бычью упертость, дало их семье не одного фанатика, а уж скольких оно погубило? Девиз рода: «И в смерти стоим за свое!» ни словом не грешил против правды. Д’Алваро испокон веков стояли на южных границах, и пробить этот заслон считалось почти невозможным — за всю историю Геона такое случилось лишь однажды. Д’Алваро не сдавались. До последнего человека, до последнего вздоха, они насмерть дрались за то, что считали своим по праву, и неважно, чем было это «свое». Вернувшись в поместье, Астор, не входя в дом, первым делом отправился в семейное святилище. С трудом преклонив колена у алтаря, он всматривался в грозный лик Антара и молил сурового бога войны и неба уберечь Кассандру: от нее самой, от семейного проклятия рода Алваро — никогда ни перед кем не склоняться, даже ценой собственной жизни…

Не помогло.

Одиннадцатилетняя Кэсси ничего не знала о тревогах родных. Дракона ей, конечно, не подарили, да и заявление о том, что она хочет стать наездником, тоже восприняли без особенной радости, но что с того? В высшие школы все равно не берут до полного совершеннолетия — а когда ей, Кассандре, исполнится шестнадцать, она будет вольна делать все, что пожелает! Может, когда-то давно девушке и шагу было не ступить без позволения отца или старшего брата, но теперь в Геоне все по-другому… Братьев у Кэсси не было, а в отцовской любви она никогда не сомневалась. Конечно же, он поймет! И отпустит ее в Даккарай, что бы там ни говорила мама! Осталось подождать всего каких-то пять лет, а уж потом… Исполненная радужных надежд девочка достала из шкафа с игрушками растрепанную энциклопедию «Драконы. Роды и виды» и принялась увлеченно штудировать ее заново. Раньше она рассматривала только картинки, не утруждая себя чтением, это занятие ей всегда казалось скучным. Но ведь то раньше! Стыдно наезднику ничего не знать о том, на кого он собирается надеть седло — драконы ведь не только по размеру да цвету друг от друга отличаются.

Текста, к вящему неудовольствию будущей наездницы, в книге оказалась неизмеримо больше, чем красивых картинок. Да и сложных, длинных, совершенно незнакомых слов там встречалось великое множество — часто даже на других языках. Кассандра сердито сопела, злилась, иногда, бывало, срывалась и на несколько дней забрасывала энциклопедию куда-нибудь под кровать, но знаменитое упрямство Д’Алваро, помноженное на силу мечты, так или иначе заставляло ее возвращаться к чтению. Домашний наставник, преподающий юным баронессам языки и давно махнувший рукой на свою младшую ученицу, в голове у которой были одни драконы, теперь не мог на нее нарадоваться: девочка вдруг взялась за зубрежку и словари. Кристобель, которой с детства не было покою от шалостей сестры, вздохнула с облегчением — Кэсси с утра до вечера сидела над книгами и больше не конфузила ее перед подругами шумной беготней. «Еще бы ящериц оставила в покое!»- вздыхала Крис. Она терпеть их не могла. Старая няня, что от души радовалась происходящим с младшенькой переменам, утешала старшую как могла: «Не бывает всего и сразу, деточка, это уж как водится!.. Сестрица твоя помаленьку в ум входит. Вон уж и книжки читает, вчера у мэтра Инмара какую-то новую выпросила, сидела, выписывала из нее чего-то, весь вечер пером скрипела. Ты уж ее не трогай! Что там тех ящериц? Скребется одна в коробке, да и пусть ее!» Кристобель, все так же вздыхая, соглашалась. В доме настала благословенная тишина, только барон и баронесса тревожно переглядывались при виде склонившейся над очередной книгой кудрявой головки дочери…

Когда количество прочитанных и выученных наизусть страниц старой энциклопедии перевалило за первую четверть, Кассандра встретила Нейла. Драконами он не слишком интересовался, зато слушать подружку мог часами — жаль только, ящерицы никогда не давались ему в руки. И ладно бы дикие, которых Кэсси все так же продолжала ловить в саду, — они и ее, случалось, кусали. Но даже старая Шишша, одна из первых, что жила в доме уже без малого три года и давно стала совершенно ручной, при виде сына герцога свирепо раздувала капюшон и выворачивалась из рук хозяйки. «Не мучай ты ее, — в конце концов сказал Кассандре Нейл, — она ко мне все равно не пойдет. Боится. Я уже привык».

Девочка снисходительно улыбнулась: «Потому что маленькая и глупая! Уж дракон-то не испугался бы!» Товарищ медленно кивнул.

«Это верно, — отчего-то хмуро согласился он. — Дракон бы не испугался».

Будь Кэсси не так занята в тот момент отчаянно царапающейся Шишшей, она бы заметила странную отчужденность, сквозившую в его голосе, но ей было не до того, а в энциклопедии «Роды и виды» ничего не говорилось о магах… «Дались ей те драконы!»- с горечью думал Нейл, раз за разом выслушивая длинные сентенции подруги относительно формы чешуи или среды обитания какой-нибудь очередной летучей твари. Ему было решительно все равно, чем отличается «пустынный ползучий» от «когтекрыла пещерного», но в своем истинном отношении к предмету страсти Кассандры он ни признался бы ей ни за что. Сначала из вежливости, потом — из-за того, что ее любовь к драконам, как и его проклятый дар, большинству окружающих не очень-то были по нраву, а после… Сын герцога появился на свет магом, но это не делало его нелюдем. Родители держали Нейла в строгости, младший брат тогда еще не родился, а жили эль Хаарты замкнуто. У него никогда не было друзей. И эта шумная, своенравная девчонка, которая не побоялась ночью пробраться в чужой сад и заявить в лицо магу: «Ничего ты мне не сделаешь» — она ворвалась в его тоскливую жизнь подобно порыву шквального ветра, что одним ударом распахивает окно старого дома. А вместе с ней пришло детство, которого у Нейла, в сущности, тоже не было. Веселье, шалости, ссоры и примирения, маленькие смешные тайны — может, и глупо так радоваться всему этому в тринадцать лет, но Нейлу было все равно. Дружба с юной баронессой понемногу примирила его с самим собой, но главное — навсегда избавила от одиночества. Даже когда Кассандры не было рядом, он всегда чувствовал ее незримое присутствие, и ничто в целом мире уже не могло у него этого отнять. Драконы? Да боги с ними, с драконами, есть в жизни вещи куда как хуже!

И тем не менее когда Кэсси впервые, где-то через пару месяцев после их знакомства, призналась новому другу, что собирается стать наездником, в ответ она услышала только звонкий мальчишеский смех.

«Ты? — веселился Нейл, корчась на ветке дуба, куда они оба забрались, пользуясь густыми вечерними сумерками и королевским балом-маскарадом, на котором обязано было присутствовать все высшее дворянство Мидлхейма, включая Д’Элтаров и эль Хаартов. — Ты? Поедешь учиться в Даккарай?.. Да ты хоть одного дракона вблизи видела?»

Кассандра ужасно обиделась. «Видела! — воскликнула она. — Видела! И я их ни капельки не боюсь, понял?!»

Нейл с преувеличенной серьезностью кивнул. А потом добавил как бы между прочим: «Что, и сидеть на них приходилось? Или, может, летать?» Кэсси натужно засопела, а мальчик понял, что попал в самое уязвимое место. О дяде Кассандры, знаменитом Асторе Д’Алваро, он слышал и до рассказов его племянницы, да и на военных парадах тоже бывал. Ясно, где она могла «видеть» тех драконов! Но вряд ли родители и даже любящий дядюшка подпустили бы эту мечтательницу к настоящему боевому зверю — Нейл бы на их месте точно не подпустил. Он, все еще улыбаясь, посмотрел на подружку и примирительно тронул ее за плечо, но она сердито сбросила его руку.

«Ну, не сидела! — с вызовом сказала она. — Ну, не летала! И что? Дядя Астор тоже не на собственном драконе в школу приехал! Их вообще не бывает, собственных, — не знаешь, что ли? А я поеду в Даккарай, хоть разорвись ты тут от смеха!.. И у меня будет дракон, а у тебя — нет!» Она воинственно вздернула подбородок. Сын герцога хмыкнул. Вот уж без крылатой напасти под седлом он вполне мог обойтись.

«Ладно, — пожав плечами, притворно уступил он. — Запрещать я тебе буду, что ли? На это мама с папой есть… Ну, положим, отпустят тебя в Даккарай. Так с чего ты взяла, что там только тебя и ждут?»

Кассандра бросила на товарища быстрый встревоженный взгляд: «А почему нет? Женщинам не запрещено идти в наездники. Вот дочери герцога эль Виатора…» Нейл снова хмыкнул, в этот раз насмешливо, и девочка, не закончив фразы, насупилась: пример был и правда не слишком удачный. Род Виаторов всегда и едва ли не целиком состоял из одних наездников, будущие герцоги и герцогини поднимались в воздух раньше, чем начинали ходить — нет, своих драконов у них, конечно, не было, но Даккарайская пустошь вся до последнего камня принадлежала их роду, а старший мужчина семьи по традиции занимал пост главы военной школы. Чему же тут удивляться? Было бы странно, если б герцог своих дочерей в пансион определил!..

«Ну и пусть, — закусила удила Кассандра. — Что ж по-твоему, если я не эль Виатор, так в седле не удержусь? Да я на лошади езжу лучше, чем Крис! Что?! Что ты опять смеешься?!» Нейл, откинувшись спиной на ствол дуба, только рукой на нее махнул. Нашла, с чем сравнивать!

«У лошади крыльев нет, — отсмеявшись, сказал он. — Лошадь по земле скачет, да и то, если всадника сбросит, расшибиться запросто можно. А дракон? Ты сама-то подумай! Там, знаешь, и лететь дольше, и отскребать потом нечего будет… Седло! Сильно оно поможет, когда зверь в штопор уйдет?» Девочка, отвернувшись, не ответила. Перестарался, подумал Нейл. И, запоздало раскаиваясь, придвинулся ближе. «Ну, брось, — неловко беря ее за руку, сказал он. — Я ведь не говорю, что ты не справишься… Не одни же там эль Виаторы учатся? Другие тоже есть наверняка, так чем ты хуже? Я на самом деле не то сказать хотел. Просто… Говорят, в Даккарае не только учиться тяжело, туда и попасть трудно. Особенно женщине. Дядя твой правду сказал — их в наездники редко берут. А ведь ты, может, вовсе и не одна такая?»

Кассандра нахмурилась. Она была младше своего друга на два года, и слова «конкуренция» еще не знала, но понять, что ей пытается объяснить Нейл, уже могла. А ведь и правда, если женщин в Даккарай принимают так неохотно, если желающих, таких, как она сама, будет много и они окажутся лучше… Эль Виаторы не единственные потомственные наездники во всем Геоне. Есть и другие семьи. Вполне возможно, что в тех семьях тоже есть дочери, которым уже и сидеть на драконах приходилось, и, может быть, даже летать. Кэсси до боли прикусила губу — только сейчас она поняла, как мало значат все энциклопедии против простого умения держать в руках вожжи. Нейл, увидев, как в уголках глаз подружки закипают слезы, встревожено подался вперед, но Кассандра плакать не стала. Посопела, царапая ногтями ветку, подумала — и решительно вскинула голову. «Нет уж! — заявила она таким безапелляционным тоном, что готовые сорваться с губ мальчика слова утешения так и застряли у него в горле. — Это нечестно! Нечестно, но я все равно поеду в Даккарай, и меня туда примут!..» Нейл озадаченно почесал в затылке. Откуда вдруг взялась такая уверенность, он пока не очень себе представлял, но следующая фраза Кассандры расставила все точки на «i». Крепко сжав ладошками руку друга, девочка требовательно взглянула ему в глаза: «Ты же маг, Нейл, правильно? И ты мне показывал, как умеешь двигать взглядом разные вещи. А заставить их летать ты можешь?..»

Да, дочь барона Д’Элтараа отнюдь не являлась единственной в своем роде девочкой, мечтавшей о небе. Да, у ее будущих, более удачливых соперниц были родители-наездники, а у родителей — не только связи в Даккарае, но и, возможно, взятые в аренду драконы. И да, друзья у счастливиц, конечно же, тоже имелись. Вот только вряд ли хотя бы один из них был магом! Нейл, иногда развлекавший подружку разными «фокусами», в число которых входило и левитирование предметов, быстро понял, что от него хотят. Он не имел ничего против: помочь Кассандре было ему только в радость, а технику левитации он освоил уже довольно прилично — с таким наставником, как герцог эль Хаарт, лично готовивший сына к высшей школе, по другому быть просто не могло. Одно но…

«Ты ведь не стул и не камень, — волнуясь, объяснял мальчик. — Ты живая! А с амулетом на шее я ничего сделать не смогу, я же тебе говорил».

Однако Кэсси, загоревшаяся собственной идеей, только тряхнула кудрями: «Ну так сними свою блестяшку и всё! Подумаешь! Снимал ведь уже — и ничего со мной не случилось!»

Сын герцога раздраженно фыркнул — когда его подружка что-то вбивала себе в голову, переубедить ее было невозможно. Но если обычно Нейлу даже нравилось ей уступать, то сейчас-то речь шла не о проказах и лазанье по деревьям!.. Именной амулет, что закон предписывал носить всем созревшим магам в присутствии не обладающих даром, защищал окружающих, но ограничивал своего носителя. Он закрывал выход силе. И маг, подвергнутый действию амулета, мог ничуть не больше, чем простой человек. Да, Нейл, бывало, снимал «блестяшку» в присутствии Кассандры — но ненадолго, и только находясь на безопасном от девочки расстоянии. Приближаться и уж тем более притрагиваться к себе в этот момент он подружке категорически запретил: его и так до сих пор потряхивало при воспоминании о той ночной встрече у пруда… Носить амулет постоянно ни один маг не может, слишком долго сдерживаемая сила обратится против него самого, начнет разрушать изнутри, поэтому дома, оставшись наедине друг с другом, и Нейл, и его родители амулеты всегда снимали. Слуги обычно уходили после пяти, волноваться о чьей-либо безопасности не приходилось, но кто же знал, до чего доведет любопытство юную баронессу Д’Элтара?.. Нейлу было всего тринадцать и он еще не умел владеть собой так, как владеют взрослые, опытные маги, обученные держать свой дар под контролем, его амулет остался в доме, а глупая беззащитная девчонка стояла рядом — так близко, что перепуганный насмерть мальчик едва ли не воочию увидел, как потянулись к ней тонкие, жадно дрожащие нити. Одни боги знают, чего ему стоило взять себя в руки! А Кассандра, вернувшаяся после домой, на неделю слегла с простудой — и до сих пор упрямо твердила, что магия здесь вообще не при чем, просто ночь, мол, была холодная. Ну, разумеется! В середине июля-то!.. Страшась остаться без первого и единственного друга и еще больше опасаясь ему навредить, Нейл с удвоенным старанием взялся за практические занятия, благо старший эль Хаарт такой энтузиазм только приветствовал. Успехи его ученика росли и множились неделя за неделей… Но их все равно было недостаточно для того, что требовалось сейчас. Одно дело — развлекать Сандру парящим в воздухе садовым креслом, а вот усадить ее в него, да после еще поднять их обоих и заставить летать, одновременно держа в кулаке рвущуюся наружу силу? И все это — на расстоянии?

«Такое для меня слишком, — глядя в расстроенное лицо подружки, сказал он. — Ну не выйдет, понимаешь? Опыта мало!»

Но Кассандра сдаваться отказалась наотрез. Опыт ей требовался ничуть не меньше, чем молодому магу, и вообще — ведь им обоим это только на пользу!..

«Значит, потренируйся еще, — убеждала его она. — Ты же все равно каждый день с отцом занимаешься. Пусть он поможет… Или, не знаю, хоть с камнем попробуй! Положи его на стул вместо меня и попробуй! А что? Я вот тоже сперва на деревянной лошадке каталась, потом только на пони. Вот и ты возьми для начала что-нибудь не такое живое!»

Отступать юная баронесса не собиралась, а уговорить уже успевшего привязаться к ней мальчика оказалось не самым трудным делом. Взяв с подружки слово не торопить его и ждать, сколько потребуется, Нейл капитулировал и на следующий же день приступил к тренировкам: он не хотел подвести Кассандру, да и, если уж по совести, ему самому было интересно, получится ли?.. Задачка была не из легких, но трудностей Нейл не боялся. Герцог эль Хаарт с удовольствием наблюдал за его вновь возросшими стараниями, герцогиня улыбалась мужу, слыша, что их сын «определенно, далеко пойдет!», барон и баронесса Д’Элтара пребывали в блаженном неведении относительно рисковой затеи юных друзей, сама Кассандра, томясь ожиданием, вновь засела за энциклопедию… Летели дни и месяцы. Нейл держал свое обещание, Кэсси держала свое.

И накануне ее двенадцатого дня рождения она все-таки поднялась в воздух! Счастливая, с сияющими глазами, крепко вцепившись в плетеные подлокотники кресла, девочка плыла над укрытыми ночной темнотой цветочными клумбами — пусть и не на драконе, но уж теперь-то это наверняка было только делом времени. «Я лечу! — восторженным шепотом повторяла она, словно сама себе не веря. — Нейл, я лечу! Лечу!..», и сосредоточенное лицо ее друга озаряла такая же счастливая улыбка. Маг уверенно вел над землей послушное кресло. Он чувствовал, как перекатываются внутри змеиным клубком силовые нити, непокорные, раздраженно подергивающиеся, стремящиеся на волю — и отступающие раз за разом. Он смог! У него получилось! У них получилось!..

Тот первый «полет» завершился всего через полдесятка кругов. Нейл медленно опустил кресло вниз, снял с ветки свой амулет, а на разочарованное «Как, уже всё?!» Кассандры устало ответил, что да. Ему и эти несколько минут дались тяжело. Девочка было надулась, но, увидев его бледное лицо со вздувшимися на лбу синими венами, испугалась. Она никогда не задумывалась раньше, каких усилий стоят товарищу его «фокусы» — а ведь, выходит, стоят, да еще каких?.. «Конечно-конечно, — забормотала Кэсси, с тревогой наблюдая, как маг с облегчением просовывает голову в цепочку амулета. — Я что? Я же понимаю. Нельзя всё и сразу… Сегодня пять кругов, через недельку шесть… Ты сядь, Нейл, сядь, отдохни!» Она вскочила на ноги. Сын герцога эль Хаарта фыркнул: «Что, всё так плохо?» Девочка сочувственно кивнула. И все-таки усадив друга в кресло, примостилась рядом на плетеном подлокотнике.

«Тебе это больно?»- помолчав, робко спросила она. Он, откинувшись на спинку кресла, с улыбкой качнул головой. «Точно? — прищурилась Кэсси. — Не врешь?» Девочка с подозрением заглянула в его смеющиеся глаза: как ни мечтала Кассандра летать, жертвовать во имя этой мечты другом она точно не собиралась. Но тот уверил, что все в порядке — и недельный перерыв вовсе необязателен.

«Дело практики, — пожав плечами, успокоил подружку Нейл. — Тяжело, конечно, в первый раз, да ведь когда-то я и ложку с трудом поднимал!.. Сама-то как? Слабости не чувствуешь или еще чего-нибудь такого?» Девочка помотала головой. «Ну, хорошо, — окончательно расслабился он. — А то я боялся, мало ли…» Она улыбнулась.

На самом деле, слабость была, но не такая сильная, по мнению Кэсси, чтобы обращать на нее внимание. Она ничего ему о ней не сказала. Не говорила и потом, ни о слабости, ни о дрожащих коленках, ни о головной боли и тошноте, что позднее, случалось, мучили ее после ночных «полетов» до самого утра — не хотела расстраивать друга да и боялась, что Нейл, узнав правду, может переполошиться и вообще всё бросить. Поэтому Кэсси стойко терпела, улыбалась, говорила, что никакая магия ее не берет, — а через год как-то привыкла. Голова болела все реже, руки и ноги после тренировок перестали противно трястись, остались только синяки да ссадины, не имевшие к магии никакого отношения — падать все-таки приходилось часто.

И вновь летели дни и месяцы… Когда Нейлу исполнилось шестнадцать лет, герцог эль Хаарт отвез его в Бар-Шаббу — город-государство, где находилась старейшая и лучшая высшая школа чародеев. Поступить туда любому магу было не легче, чем девушке в Даккарай, однако Нейл с блеском выдержал вступительные испытания и был зачислен. Кассандра радовалась за друга, хоть и сильно по нему тосковала: Бар-Шабба была так далеко, а учеников отпускали домой так редко, что ей, привыкшей видеть товарища едва ли не каждый день, ужасно его не хватало. Да и о полетах без Нейла нечего было даже думать… Но летом адептов Бар-Шаббы распускали на каникулы, и сын герцога возвращался домой. Кассандра висла у него на шее, жадно расспрашивала об учебе и, сидя на ветке старого дуба, весело болтала о своих делах — а ночью, как в детстве, поднималась в воздух, воображая себя наездницей.

«Дело практики!»- хохоча, повторяла она когда-то сказанные другом слова, вися вниз головой на закладывающем крутой вираж бревне, которое давно пришло на смену креслу.

«Будет тебе практика, будет! — смеялся в ответ Нейл и многообещающе вскидывал руки:- Приберег я для тебя кое-что интересное из прошлого семестра…»

Бревно, повинуясь его воле, взмывало к темному небу и, застыв на мгновение, камнем падало вниз. Кассандра взвизгивала от восторга, а маг улыбался и вновь вскидывал руки — он ждал каникул не меньше своей подружки, и ее счастливый смех музыкой звучал в его ушах. Конечно, в школе у него появились приятели, такие же маги, как и он, но Сандра… Разве можно их сравнивать?

Ни эль Хаарты, ни Д’Элтары так и не узнали об этой дружбе. Нейл держал язык за зубами даже в присутствии близких товарищей, а Кассандра, раз пообещав, крепко держала даденное ему слово. Шли уже не месяцы, шли годы. Дети выросли. Но так и остались детьми…

Нейл вдохнул пряный аромат весенней ночи и снова оглянулся сияющий огнями белый особняк. Маг чувствовал себя неуютно — слишком уж много народу было сегодня у Д’Элтаров.

— Да хватит тебе озираться, — нетерпеливо потянула его за рукав Кассандра. — Все пляшут, кому охота придет сюда заявиться? Сядь!

Он подчинился. И, уткнув локти в колени, искоса посмотрел на девушку:

— Ну, тогда рассказывай. Что на этот раз? Про ужин я уже слышал.

— Ты и про остальное слышал, — мрачнея, буркнула она. — Дядя Астор приехал, и я думала, что уж он-то…

— Замолвит за тебя словечко о Даккарае? — вздернул брови Нейл. — Сандра, я иногда тебе просто удивляюсь. Он же наездник!

— Вот именно! — вскинулась она. Бальное платье громко зашуршало. — Наездник! Он любит небо так же, как я, и…

— И тебя он тоже любит, — вновь перебил друг. — Причем, сдается мне, куда больше, чем то небо. Сандра, ты о ноге его вспомни! О войне, где он полжизни оставил и почти всех друзей — думаешь, хотел бы кто-нибудь такого будущего для собственной племянницы?

— Ты опять?..

— А что я еще могу сказать? — развел руками он. — Или ты хочешь, чтоб я тут сидел и в глаза тебе врал? Да маркиз Д’Алваро — последний, на кого в таком деле рассчитывать стоит. Он же все это изнутри видел. И даже к собственному дракону после парада тебя ни разу не подпустил — а ты к нему с военной школой?..

Губы девушки задрожали. Она рывком отодвинулась от друга на противоположный край скамьи, сжала кулаки — и вдруг уронив их на колени, горько разрыдалась. Нейл выпрямился.

— Ну, что ты? — разом растеряв весь скепсис, забормотал он, беспомощно глядя на подругу. — Сандра!

Она замотала головой.

— А к кому мне еще идти? — сквозь рыдания донеслось до него. — К маме? Она о драконах и слышать не хочет. И папа не лучше… И еще это письмо-о-о…

— Какое письмо? — растерялся Нейл. Девушка, сгорбившись, уткнулась лицом в ладони.

— Из Даккарая, — еле слышно выдохнула она. — Ответ пришел… Я не успела перехватить…

Нейл издал тихий стон. Она все-таки на это решилась?!

— Так ты подала прошение? От отцовского имени? А подпись, а печать?..

Кассандра, не ответив, только обессилено махнула рукой. Ее товарищ вздохнул: что поделать, Сандра и терпение — вещи несовместимые. Один месяц оставался до совершеннолетия, и все равно не удержалась, извелась вся, что «к июлю мест не останется» — хотя ни в одну школу без прохождения вступительных испытаний не принимают, и она это знает. Значит, подпись барона она подделала, а его печать, должно быть, попросту стащила из кабинета… А ведь Нейл ее отговаривал! Предупреждал, что правда все равно вскроется, рано или поздно! «Вот упрямая девчонка, — с невольным восхищением подумал он. — Как только смелости хватило?»

Молодой человек посмотрел на размазывающую слезы подругу и, тяжело вздохнув, притянул ее к себе.

— Ну, хватит, — сочувственно проговорил он, — что уж теперь?.. Прошение-то приняли?

— П-приняли, — всхлипнула девушка. — Если б не п-приняли, мама бы только обрадовалась. Ох, у нее было такое лицо, Нейл!

— Еще бы, — проворчал тот. — Ладно драконы, но подделка документов — мой отец за такое, наверное, вообще убил бы!

Кассандра, уткнувшись мокрым лицом ему в плечо, снова всхлипнула. «Убил бы»! А что, есть разница? Она мечтала о небе всегда, сколько себя помнила, так старалась, так рвалась в Даккарай, а теперь… «Почему влюбленные такие идиоты?!»- в бессильной злости подумала девушка, сжимая кулаки.

Почту в кабинет барона Д’Элтараа всегда относила его старшая дочь. И пусть она пришла в ужас, когда сестра рассказала ей, что она сделала, тайны ее Кристобель не выдала. И ответ из военной школы никогда не попал бы на стол к отцу, если б сегодня вместе с ним и прочей корреспонденцией не пришло письмо из Данзара, от графа Ван» Оррина… Его старшего сына Кристобель встретила на балу в прошлом году, и родившееся в ее сердце трепетное чувство, которое, к тому же, вскоре оказалось взаимным, по мнению Кассандры совершенно лишило сестру разума. Граф Ван» Оррин был человеком родовитым, богатым и очень влиятельным, а его наследник — одним из самых завидных женихов не только в родном Данзаре, но и в соседнем Геоне. К тому же помимо отцовского состояния и титула молодой виконт Ван» Оррин имел множество других добродетелей. Умен, красив, образован — разве могла Кристобель перед ним устоять? Барон и баронесса, разумеется, были не без глаз и выбор дочери всецело одобрили: такая блестящая партия! Но прежде чем говорить о предложении руки и сердца, виконту, как всякому наследнику и послушному сыну, надлежало заручиться согласием батюшки — да, Кристобель Д’Элтара тоже была завидной парой, а ее отец, пусть и всего лишь барон, являлся едва ли не богатейшим дворянином Геона, но Ван-Оррины принадлежали к данзарской знати! Кто мог поручиться, что граф примет невестку из чужой страны?..

И вот сегодня, наконец, все решилось. Барону доставили личный ответ главы рода Ван» Оррин — ответ положительный, но тогда Кристобель об этом еще не знала. Ей хватило одной печати на конверте: едва увидев знакомый герб, юная баронесса пришла в такое волнение, что тайна сестры начисто вылетела у нее из головы. А злополучное письмо из Даккарая попало в руки тем, кому никогда не должно было попасть…

— Так, может, повезет, — да и простят тебя на радостях? — выслушав сбивчивый рассказ подруги, осторожно предположил Нейл. Однако Кассандра только покачала головой. Она вспомнила каменное лицо матери и ее холодный голос: «Прием отменять уже поздно. Отправляйтесь наверх, госпожа Д’Элтара, и готовьтесь к балу. Вашу выходку, как и ваше будущее, мы обсудим завтра» Этот ледяной тон и безлично-официальное «вы» — то, чего больше всего боялась Кассандра, — убили всякую надежду.

— Мама была в ярости, — горько сказала девушка. — Если бы не прием, я вообще не представляю, чем бы все кончилось! Нет, Нейл, даже эта проклятая помолвка меня уже не спасет.

Он задумчиво молчал, крутя в пальцах выбившийся из прически подруги локон. Да. Дело плохо. Это уже не шалость, такое ни баронесса, ни барон дочери с рук не спустят. А если еще о подлоге узнают в самом Даккарае… Пальцы Нейла замерли. Если узнают?..

— Сандра! — позвал он, и неожиданное торжество в его голосе заставило девушку поднять голову. Светло-голубые глаза товарища хитро сощурились:- Эта помолвка очень важна для твоей сестры, правильно? И для твоих родителей — тоже?

— Ну да, — она растерянно шмыгнула носом. — Но не я ведь замуж выхожу. Мне-то оно как поможет?

— Так, — весело ответил он. — Если твоя проделка с подложным письмом выплывет наружу, это будет грандиозный скандал. А граф Ван» Оррин никогда не позволит своему наследнику жениться на девушке из семьи с подмоченной репутацией!

Ее заплаканное лицо прояснилось.

— Вытри слезы и возвращайся в дом, — Нейл, достав из кармана платок, протянул его Кассандре. А потом ободряюще подмигнул:- Ты, конечно, натворила дел, мать правильно сердится — но барон Д’Элтара ни за что не допустит, чтобы о подлоге узнали. Он даже отказ по «своему» прошению в Даккарай сейчас отослать не сможет — его попросту не поймут! А уж дальше… До вступительных испытаний в высшие школы осталось три месяца. Все, что от тебя требуется — быть послушной дочерью и не вспоминать о драконах. Тяни время, не раздражай родителей попусту, глядишь, так и до августа доживем. А если барон к концу лета опомнится и все-таки откажется везти тебя в Даккарай, тебе в любом случае будет уже полных шестнадцать, и, в конце концов, пару золотых на дорогу я тебе точно найду… Главное — до этого постарайся новых дров не наломать. Договорились?

Кассандра кивнула. А потом, тихо засмеявшись, вновь прижалась щекой к плечу друга.

— Ох, Нейл! — с чувством сказала она. — Как все-таки жаль, что ты не мой брат!

Маг молча улыбнулся в ответ. Нейлар эль Хаарт в самом деле любил свою подружку как родную сестру. Но окажись он и вправду ее братом — Даккарайская пустошь была бы последним местом, куда бы он ее отпустил.