Цена мечты

Глава XX

Барон Д’Элтара, наспех одетый и встревоженный, мерил шагами свой кабинет. Десять минут назад его разбудили, ничего толком не объяснив, и вручили короткую записку, что передал через своего привратника герцог эль Хаарт. Королевский магистр алхимии просил соседа о приватной встрече — немедленно. Еще не до конца проснувшийся барон сначала решил, что ему это просто пригрезилось: пусть они с герцогом и были знакомы, но все же не настолько тесно, чтобы являться друг к другу посреди ночи, да еще без всяких объяснений!.. К чему такая спешка? И что, в конце концов, могло вдруг понадобиться от него Кендалу эль Хаарту?

Всё это казалось какой-то злой шуткой, розыгрышем, однако барон, поразмыслив, все-таки покинул постель, ополоснул лицо и велел передать его светлости, что сочтет за честь принять его в своем доме. Ночной лакей убежал к воротам, а Руэйд Д’Элтара, кое-как приведши себя в порядок, спустился вниз. Все домашние спали, даже слуги, за исключением тех немногих, кому положено было бодрствовать, еще не поднимались. Спальни у барона и баронессы были раздельные. И Руэйд поймал себя на мысли, что, пожалуй, оно сейчас к лучшему: он понятия не имел, что происходит, но внутренне уже весь напрягся в ожидании беды. У герцога эль Хаарта, человека в высшей степени тактичного и знающего себе цену, должны были иметься веские причины для столь неожиданного вторжения, и барон с каждой новой минутой томительного ожидания все больше укреплялся в мысли, что причины эти касаются его, Руэйда, самым непосредственным образом…

В неплотно прикрытую дверь кабинета предупредительно поскреблись. Руэйд Д’Элтара, заходящий уже на десятый круг, остановился и повернул голову.

— Герцог эль Хаарт здесь, ваша милость! — почтительным шепотом доложил ночной лакей, одновременно с глубоким поклоном распахивая створки двери. Руэйд торопливо одернул мятый жилет.

— Добрый вечер, господин барон, — произнес, входя, высокий гость. Вид он имел, как всегда, совершенно невозмутимый, а на черном магистерском камзоле не было ни единой, даже самой крошечной складки. — Приношу свои глубочайшие извинения за беспокойство. И благодарю, что сочли возможным пойти мне навстречу.

Герцог учтиво склонил голову. Руэйд ответил ему несколько неуклюжим поклоном — в присутствии Кендала эль Хаарта многие чувствовали себя не в своей тарелке, даже находясь при этом в собственном доме, и барон не стал исключением.

— Рад приветствовать, ваша светлость, — выдавил из себя он вместе с натужно радушной улыбкой. — Прошу, входите. Присаживайтесь.

Он указал на кресла возле стола. Герцог, еще раз поблагодарив, с достоинством опустился в одно из них. Барон, вспомнив о правилах хорошего тона, спросил, не желает ли гость чего-нибудь выпить, однако тот ответил отказом, и, дождавшись, когда хозяин дома займет соседнее кресло, а лакей покинет кабинет, сказал:

— Буду с вами откровенен, господин Д’Элтара, беседы подобного рода мне внове. Поэтому заранее прошу меня извинить, если я, сам того не желая, задену ваши чувства. Но обстоятельства таковы, что на подготовку и лишний пиетет у нас просто нет времени. Речь пойдет о вашей дочери.

Сердце барона упало. «Кассандра?»- бледнея, подумал он. Герцог эль Хаарт не успел еще назвать имени, но вывод был очевиден. Кассандра! Во имя богов, что она могла натворить такого, из-за чего к ним явился сам королевский магистр алхимии?!

Заметив, как изменился в лице его собеседник, Кендал эль Хаарт предупредительно выставил вперед руки:

— Не волнуйтесь, барон. Уверяю, жизни вашей дочери больше ничего не грозит, и я имел в виду только…

— «Больше»? — эхом прошелестел тот. — Ради всего святого, герцог! Что с Кассандрой?! Говорите прямо!

Серые глаза магистра пытливо сощурились, хоть и всего на мгновение.

— С ней все в порядке, — сказал он. — По крайней мере, в сравнении с тем, что могло бы быть. Еще раз простите меня, господин Д’Элтара. Что же касается вашей дочери — она в безопасности и сейчас находится в моем доме, под надлежащим присмотром.

— В вашем… доме?

Голос барона сорвался. Лицо сравнялось цветом с бумагой, глаза широко раскрылись, руки, лежащие на коленях, непроизвольно сжались в кулаки. Герцог не счел разумным испытывать отцовские чувства на прочность и дальше.

— К сожалению, ни подробностей, ни предыстории я не знаю, — начал он. — Я был в отъезде. Но вышло так, что около часа назад воспитатель моего младшего сына срочно вызвал меня обратно…

Ровно, без лишних эмоций, его светлость поведал барону о том, что услышал от госпожи Делани, присовокупил увиденное по возвращении им самим в библиотеке и, не щадя ни себя, ни сына, наконец поделился с оглушенным бароном собственными неутешительными предположениями. Руэйд Д’Элтара, старея на глазах, слушал. И с каждым словом, слетавшим с губ его светлости, все глубже и глубже врастал в кресло, словно придавленный сверху каменной глыбой. Он не мог в это поверить. Кассандра… Молодой эль Хаарт… Этого не может быть! Ладно драконы, ладно подложное письмо, но это? Она не могла!.. Бред, дурной сон, наваждение! Кэсс ведь еще совсем девочка!

Спутанные мысли несчастного барона вдруг споткнулись. Девочка? Для него — возможно. Но не ей ли совсем недавно всерьез делали предложение? И не она ли его отвергла, сославшись на то, что сердце ее уже занято?.. Руэйд похолодел, осененный страшной догадкой. Боги-хранители!

— Так вот кого она имела в виду! — выдохнул потрясенный отец, стеклянными глазами глядя куда-то сквозь умолкшего герцога эль Хаарта. Алхимик шевельнулся.

— Прошу прощения, барон?

Тот горестно прикрыл веки и покачал головой. Сосед был с ним предельно откровенен, как и обещал. Как минимум, он заслуживает в ответ того же самого, да и какой смысл теперь осторожничать? Руэйд кое-как взял себя в руки, прочистил горло и уже более или менее осмысленно посмотрел в лицо своему гостю.

— И вы простите меня, ваша светлость, — хрипло проговорил он, — уверен, хоть у вас и нет дочерей, вы можете понять мое состояние. Я совершенно растерян. Я никогда даже в мыслях предположить не мог, что Кассандра…

Он запнулся, не в силах произнести этого вслух. Герцог не стал его торопить.

— Как бы то ни было, — все-таки справившись с собой, продолжил барон, — у меня нет причин не верить тому, что я услышал, пусть даже это до сих пор не укладывается в голове. Кассандра… У нее действительно хватило бы безрассудства на такой поступок. Не поймите меня превратно — я имел в виду только эту ночную вылазку, однако… Она могла. Я не знаком с вашим сыном, герцог, но я знаю вас. И я знаю свою дочь. Скорее всего, как ни тяжело мне говорить об этом, она пришла к вам по своей воле, и, возможно, даже не спросив об этом вашего сына. Что же до предположений относительно их знакомства… Боюсь, вы правы, ваша светлость.

После короткой паузы Руэйд Д’Элтара, опустив имена, рассказал герцогу о недавней победе своей младшей дочери и о том, по какой причине она отказалась пожинать ее плоды.

— Моя супруга, — закончил он, — сочла слова Кассандры выдумкой. Я же был уверен, что неизвестный возлюбленный — один из молодых людей, вхожих в наш дом. Но, выходит, мы оба ошибались.

— Выходит, что так, — помолчав, согласился Кендал эль Хаарт. На несколько минут в кабинете повисла тишина. Опустошенный барон сидел, бездумно уставясь себе под ноги, а герцог мысленно подбирал слова, которые все равно пришлось бы сказать.

— К сожалению, — наконец нарушил молчание он, — оставить всё как есть мы с вами уже не можем. Я не знаю, долго ли наши дети общались друг с другом, и насколько близко. Я не знаю, как далеко зашло это общение — мой сын и ваша дочь в ближайшее время не смогут ни подтвердить наших догадок, ни опровергнуть: Нейлар лежит в бреду, вызванном сильной горячкой, а госпожа Д’Элтара, к моему глубокому сожалению, очнется еще нескоро. Ее жизни, как я уже говорил, ничто не угрожает, на здоровье сей печальный эпизод тоже в дальнейшем не отразится, но в любом случае никто из нас не сможет уже закрыть на случившееся глаза. — Он выпрямился и взглянул на серого от переживаний барона. — Поэтому я жду вашего решения. И приму его, каким бы оно ни было: задета честь вашей дочери, с ее согласия или нет, а значит, и честь всей вашей семьи.

— Вашей тоже, — обронил Руэйд. — Свет не простит Кассандре ее ошибки, а двор не простит этого вам.

— Я понимаю, — бесстрастно ответил магистр. Потом бросил косой взгляд на напольные часы у стены и добавил:- Уже три. Не хочу вас торопить, господин Д’Элтара, но наша прислуга приходит в дом ровно к семи часам утра. Факт моего визита к вам скрыть уже не получится, однако есть еще юная баронесса. Что бы вы ни решили, в первую очередь следует подумать о ней.

Барон поднял голову.

— Да, — сделав над собой усилие, отозвался он. — Да, конечно, вы правы. Кассандра… Нужно немедленно доставить ее домой!

Он машинально потянулся к колокольчику, но был остановлен твердой рукой своего гостя.

— Барон, — мягко сказал Кендал эль Хаарт. Хозяин дома недоуменно моргнул. И, осознав наконец, что едва своими же руками не загубил все окончательно, снова сжал кулаки. Верно. Нельзя привлекать никого со стороны, иначе ни Кассандре, ни ему, ни всей их семье будет вовек не отмыться. Но ведь у ворот полно охраны! Не тащить же Кэсс на руках через изгородь, рискуя попасться с поличным? А если проснется Инес? А если…

Магистр, оценив выражение лица своего визави, на котором растерянность стремительно сменялась нешуточной паникой, прислушался к тишине за дверями кабинета и поднялся.

— Будет лучше, если я сам доставлю ее сюда, — сказал он. — Лишние участники нам не нужны. У вас ведь две дочери, барон?

— Две, — заторможенно кивнул Руэйд, — но…

— Надеюсь, они спят не в одной комнате?

Хозяин дома открыл было рот, чтобы спросить, какое это имеет значение, и тут же его закрыл. Ну конечно! Магия! Как можно было забыть, что напротив тебя сидит чародей?.. Барон Д’Элтара, почувствовав слабость в ногах, вымученно кивнул.

— Хорошо, — удовлетворенно сказал герцог. — Проводите меня в спальню вашей младшей дочери, я сниму ориентиры и отправлюсь за ней прямо оттуда. Кроме ночного лакея в доме есть еще кто-нибудь, кто сейчас на ногах?

Руэйд мотнул головой.

— Хорошо, — повторил его светлость. — Отошлите его за чем-нибудь, что придется как следует поискать.

Барон подчинился. Способность трезво мыслить вернулась к нему еще не в полной мере, но, слава богам, герцога эль Хаарта трудно было вывести из равновесия. Спокойный, деловитый, он задавал вопросы, сам же решал их без промедления, а Руэйду оставалось только кивать и делать то, что от него требовали, всецело полагаясь на благоразумие человека, с которым он был едва знаком…

Ночного лакея благополучно услали в винные погреба, искать редкое вино, которого там и в помине не было, и наказав без него не возвращаться, а хозяин и гость поднялись наверх, в комнату Кассандры. Пропустив герцога первым, барон Д’Элтара вошел следом, закрыл дверь на ключ, торчавший изнутри в замочной скважине, и окинул взглядом спальню. В глаза ему бросилась нетронутая постель. Значит, дочь нынче ночью даже не ложилась — а еще это значит, что… Руэйд, стиснув челюсти до полного онемения, тряхнул головой. Он не хотел даже думать об этом.

— Вам… — заставив себя сосредоточиться на деле, проговорил он и поднял глаза на остановившегося в центре комнаты герцога, — вам нужно что-нибудь для…

— Не беспокойтесь. Всё, что требуется, у меня всегда при себе.

Он на несколько мгновений прикрыл веки, чуть шевельнул губами и, очевидно, сняв неведомые барону «ориентиры», потянулся рукой к цепи на шее.

— Амулет мне придется снять, — пояснил он.

— Да, конечно…

Руэйд, склонив голову, отступил на шаг, упершись спиной в закрытую дверь. Он понимал, насколько глупо себе ведет — что магу те несколько жалких футов? Да и пожелай гость причинить вред хозяину, он сделал бы это еще внизу, не говоря уже о том, что сейчас они с магистром были в одной лодке… Руэйд всё понимал. И внутренне стыдился своей трусости, так же, как и невольной бестактности в отношении собственного соседа, только ничего с собой поделать не мог. Страх перед даром, которым сам он не обладал и которому не смог бы противиться, оказался сильнее голоса разума.

Впрочем, даже если герцог что и заметил, он ничем этого не выказал. Аккуратно снял с шеи свой амулет, опустил его в карман черного камзола и, вновь прикрыв глаза, вывел раскрытыми ладонями в воздухе перевернутую восьмерку. Вжавшийся в дверь барон, на всякий случай застыв столбом и даже перестав дышать, смотрел, как высокую фигуру его сиятельства медленно окутывает вихрящаяся сизая дымка: сначала ноги, потом торс, потом голову… В лицо ударила тягучая воздушная волна, выросший из пола мутный смерч закружился в центре комнаты на том самом месте, где стоял королевский магистр алхимии, раздался легкий хлопок, словно откупорили бутылку игристого, и гость исчез. Только подрагивающая кружевная занавесь на окне да собственное колотящееся сердце — вот и все, что осталось барону в память о нем.

Выждав с минуту, сам не зная, зачем, Руэйд отлип от двери и с опаской прислушался к себе. Кажется, ничего не изменилось. Дышалось так же свободно, ноги не подгибались, слабости телесной он тоже никакой не чувствовал. Сила, как бы опасна она ни была, не коснулась его даже краешком, и чему тут удивляться? Не умей герцог эль Хаарт держать под контролем собственный дар, грош бы ему цена была и как чародею, и как магистру. «А я-то хорош! Затрясся хуже зайца, едва до амулета дошло, — в запоздалом приступе раскаяния подумал барон. — Стыд да и только!» Он сокрушенно вздохнул и еще раз окинул взглядом комнату младшей дочери.

Всё здесь было на своих местах, всё в порядке. Выстроившиеся стройными рядами резные фигурки драконов на каминной полке, раскрытая энциклопедия в кресле у окна, аккуратно расправленное покрывало на узкой кровати… Нет, Кассандру никто отсюда не похищал, она ушла сама. Среди ночи, в самый глухой час, в дом мага — и к магу. В первый ли раз? И неужели все-таки затем, на что с присущей ему безжалостной прямотой намекал герцог? В воспаленном сознании на секунду промелькнул образ дочери в объятиях молодого эль Хаарта, и Руэйд почувствовал, что весь покрывается холодным потом. Маг! Всевидящие боги, почему именно маг?! Демоны с ними, с репутацией и скандалом, что разразится на весь Мидлхейм, узнай о сегодняшней ночи хоть одна живая душа! Маг, вот что хуже всего! Хуже поруганной чести и навсегда закрытых дверей светских гостиных, хуже подлога, хуже своры драконов!.. Магия несет гибель. Она милует только своих, а у Кэсс нет ни капли дара — чем мог прельстить ее герцогский сын, что она позабыла об этом?

Руэйд, вновь ощутив противную дрожь в ногах, тяжело опустился на угол кресла. Они с женой мечтали о том, чтобы их младшая дочь встретила достойного юношу, полюбила его и забыла, в конце концов, о драконах — что же, мечта сбылась. Так, как никто из них и представить себе не мог.

— Кассандра! — забывшись, простонал барон. Обхватил руками голову, зажмурился и повторил:- Кассандра! Боги, за что нам всё это? Чем мы вас так прогневили?

Никто ему не ответил. Барон горько усмехнулся — он спрашивал не в первый раз. Да, то подложное письмо… Даккарай… драконы… Кто бы мог подумать, что все они вместе взятые очень скоро покажутся ему сущим пустяком?

Порыв холодного ветра уже знакомо ударил в лицо. Руэйд Д’Элтара, вздрогнув, открыл глаза. И вскочил с кресла: посреди комнаты, в сизых обрывках тумана, стоял Кендал эль Хаарт, держа на руках Кассандру. Правая рука ее безвольно свешивалась вниз, а кудрявая темноволосая головка покоилась на затянутой в черный муар груди магистра. Глаза девушки были закрыты.

— Кэсси! — придушенно вскричал барон, бросаясь к дочери. То, что амулета на герцоге по-прежнему как не было, так и нет, Руэйда уже не заботило. Он и думать обо всем забыл.

Кендал эль Хаарт сделал шаг вперед, и мутная воронка растаяла в воздухе за его спиной.

— Лучше поскорее уложить баронессу в постель, — сказал он, передавая свою ношу с рук на руки хозяину дома. Тот кивнул. Прижимая к себе хрупкое, казавшееся сейчас совсем невесомым тело дочери, Руэйд Д’Элтара напряженно вглядывался в ее бледное лицо. Она была жива, она дышала. Она вернулась домой. «И будь я проклят, — с внезапным ожесточением подумал барон, — если позволю хоть всем магам мира снова отнять ее у меня!»

Он с превеликой осторожностью опустил Кассандру на кровать. Дрожащей рукой огладил буйные кудри дочери, нежно коснулся губами ее лба, выпрямился и обернулся: герцог эль Хаарт стоял все на том же месте, храня молчание. Он смотрел на Кассандру, и барону на миг вдруг почудилось, что в этом серьезном, задумчивом взгляде мелькнула тень необъяснимой печали.

— Как скоро она очнется? — нарушил тишину Руэйд. И отошел от постели, сам не замечая, что старается заслонить собою дочь. От Кендала это не укрылось. Он скользнул рукой в карман, вынул амулет и надел его: в любом случае, чтобы не возбуждать подозрений, ему придется покинуть дом Д’Элтаров тем же путем, что пришел, а нервозность барона вполне объяснима — он обычный человек и едва не потерял дочь.

— Нельзя сказать точно, — ответил герцог. — Дней пять, не раньше — это по самым смелым прогнозам. Но где-нибудь через три недели, думаю, уже сможет встать. Я бы рекомендовал вам, господин Д’Элтара, нанять опытную сиделку: первое время вашей дочери будет трудно даже поправить собственную подушку.

— В доме есть няня, — барон, у которого при виде амулета слегка отлегло от сердца, покосился на дверь. — Она, конечно, уже в довольно почтенном возрасте, но…

Он встретился глазами с его светлостью и умолк. Герцог чуть качнул головой.

— Не сомневаюсь, что с подушкой и прочим эта достойная женщина справится, — проговорил он. — Но когда юная баронесса придет в себя, то говорить, в отличие от всего остального, сможет. И если вспомнить, при каких обстоятельствах она лишилась чувств, — вы уверены, что ее няне будет по силам удержать язык в ножнах?

Руэйд уязвленно крякнул, однако, поразмыслив, был вынужден согласиться с его светлостью. Старая нянюшка жила с ними уже почти двадцать лет, давным-давно став членом семьи, и когда-то воспитывала еще Инес, рано лишившуюся матери. Она и любила баронессу, как родную дочь. Но вот именно эта-то самая любовь и могла всё погубить — чужому человеку, в том нет сомнений, няня не обмолвится и словечком, случись ей услышать лишнего, но Инес?.. Нет, и думать нечего, понял барон. Стоит Кассандре только заикнуться о том, что с ней случилось, баронесса тут же обо всем узнает.

— Но какой у меня выбор, ваша светлость? — бессильно всплеснув могучими руками, проговорил отец семейства. — Сиделка со стороны — разве это не будет хуже? Сестры милосердия по части сплетен дадут фору самой любопытной домашней прислуге! И даже на старшую дочь я сейчас вряд ли могу положиться, Кристобель слишком привязана к матери.

Магистр пожал угловатыми плечами.

— Сестры, — сказал он, — сестрам рознь. Вы известный меценат, барон, и чтите богов. А ваше недавнее, весьма и весьма щедрое пожертвование в храм Луноликой, приуроченное к последнему Ивовому дню, удостоилось даже отдельного упоминания на королевском совете… Среди белых сестер из числа храмовых жриц наверняка найдется та, что почтет за честь отблагодарить вас заботой о вашей дочери. Тем более, многого от нее не потребуется.

Руэйд Д’Элтара, молча взвесив все за и против, в очередной раз вынужден был признать правоту его светлости. Заодно поняв причину, по которой королевский магистр алхимии был при дворе столь же незаменим, сколь и непопулярен. Кендал эль Хаарт всегда имел при себе лучшее решение любой проблемы — к тому же, как правило, такое, до которого и все прочие легко могли бы додуматься, дай они себе труд поразмыслить над этим чуть дольше. Мало кому придется по вкусу наглядная демонстрация собственной слепоты!

— Я пошлю в храм Сейлан, что на Южной косе, — наконец подал голос барон. — Надеюсь, старшая жрица войдет в мое положение, не задавая ненужных вопросов. Благодарю за совет и за помощь, ваша светлость, однако утро всё ближе, и прежде чем мы с вами вернемся к нашему разговору, могу ли я попросить вас спуститься обратно в мой кабинет? Когда сюда явится горничная, всё должно выглядеть как обычно.

Герцог с пониманием наклонил голову.

— Разумеется, барон, — отозвался он. — Я подожду внизу.

Он шагнул к двери, повернул в замке ключ и вышел. «Хорошо, если с лакеем на полпути не столкнется», — подумал Руэйд, впрочем, без особенного беспокойства. Он почему-то не сомневался в том, что Кендал эль Хаарт, случись нужда, сумеет представить дело так, что его ночные шатания в одиночестве по чужому дому обретут не только правомочность, но даже и в какой-то мере насущную необходимость…

Ждать герцогу пришлось недолго. Не прошло и четверти часа, как барон Д’Элтара следом за ним вошел в свой кабинет и вновь опустился в кресло напротив.

— Я уложил Кассандру в постель, — сказал он. — Думаю, ни у кого не возникнет подозрений относительно причин ее внезапного недуга. Но мне все же следует знать — нужны ли какие-то лекарства? Или, может быть, особый уход?

Гость покачал головой:

— Это лишнее. Состояние юной баронессы вызвано не болезнью, а только лишь упадком жизненных сил, хоть и близком к критичному; однако она молода и, к счастью, обладает отменным здоровьем. Баланс выровняется сам. Пытаться ускорить процесс тонизирующими средствами я бы не советовал, это будет напрасной встряской для без того ослабленного организма. Покой, отвар ромашки и мелиссы с медом, легкая пища и сон — вот всё, что ей сейчас нужно, — он умолк на мгновение и все-таки добавил:- Но если вдруг по какой-то причине госпоже Д’Элтара станет хуже, пошлите за мной.

— Но как же…

— Просто отправьте мне записку и запритесь на ключ, — поняв его невысказанный вопрос, пояснил герцог. — Дорогу я теперь знаю.

Последние слова его светлости вновь заставили Руэйда ощутить противную дрожь в коленях. Конечно, он не допускал и мысли, что Кендал эль Хаарт может воспользоваться своим «знанием» в каких-то неприглядных целях, но острое чувство полнейшей собственной беззащитности, вдруг накрывшее барона горячей и душной волной, всколыхнуло утихший было страх перед даром. Даром, которого не было ни у него самого, ни у всех тех, кого он любил.

— Однако, — продолжал между тем алхимик, — если вы намерены скрыть произошедшее от всех, включая семью, вам придется вызвать к дочери врача. Кто ваш семейный доктор?

— Господин Ларрэ, — отозвался барон. Гость одобрительно кивнул:

— Я слышал, он отличный врач. С одной стороны, это хорошо, но с другой… Боюсь, следует быть готовым к тому, что диагноз он поставит верный.

У Руэйда екнуло сердце.

— И что же нам тогда делать?

— Ну, — протянул герцог эль Хаарт, — врачебную тайну никто не отменял. У господина Ларрэ, насколько мне известно, весьма обширная практика, и начни он болтать о том, что его не касается, он бы ее очень быстро растерял. Так что, думаю, вам не о чем волноваться — просто имейте это в виду и не слишком горячо отпирайтесь, если доктор все же поймет, с чем имеет дело. Объяснений вы ему в любом случае давать не обязаны, а магов в столице не сотня и даже не тысяча. Всякое случается.

Он неопределенно развел руками, и Руэйду осталось лишь вновь покориться.

— Благодарю за участие, ваше светлость, — все-таки нашел в себе силы ответить он. И, не без труда собравшись с мыслями, положил руки на подлокотники кресла. — Надеюсь, с семейным врачом трудностей не возникнет, и с Кассандрой все будет в порядке. По крайней мере, что касается здоровья, — он сделал паузу и продолжил:- Но я вовсе не уверен, что все беды тем и закончатся. Если ваши предположения верны, а наши дети…

Он запнулся, и герцог, снова мельком взглянув на часы, пришел ему на помощь:

— Если наши дети неравнодушны друг к другу, это может кончиться плохо. В первую очередь, для них же самих. Родись ваша младшая дочь чародеем, или не имей Нейлар никакого дара — и говорить тут было бы не о чем. Помолвка, храм Танора, молодая счастливая семья. Только в наших обстоятельствах ни о каком счастье, увы, не идет и речи: Нейлар маг, госпожа Д’Элтара — нет. Однако, несмотря на это… — гость сделал короткую паузу, — и несмотря на то, что лично я считаю такой исход худшим из всех возможных, я дам свое согласие на этот брак, если таково будет ваше решение.

Барон, побледнев, приподнялся в кресле.

— Брак? Моей дочери? С магом?! — выдохнул он, не отдавая себе отчета в том, как это звучит и как будет расценено. — Да вы ума решились?! Никогда! Я скорее отдам Кэсс последнему прокаженному, с которым у нее и то будет больше шансов на долгую жизнь!..

Чувствуя, как кровь шумит в ушах, он упал обратно на обитое бархатом сиденье. И, тяжело переводя дыхание, услышал:

— Я рад, что мы поняли друг друга.

Герцог был умным человеком. Он знал сокрушительную силу дара и понимал, что собеседник никого не хотел оскорбить.

— Тем не менее, — проговорил он, возвращаясь к прерванной беседе, — физиологически маги такие же люди, как все остальные. И — прошу простить меня за то, что я сейчас скажу, барон, — как мы поступим в том случае, если отношения наших детей зашли слишком далеко?

Руэйд поднял голову:

— Вы хотите сказать…

— Да. Надеюсь, вы понимаете, господин Д’Элтара, что если имела место близость подобного рода, просто развезти двух молодых людей по дальним имениям и запретить им встречаться будет уже недостаточно. Я, разумеется, до последнего буду молить богов, чтобы мои худшие предположения так ими и остались, и постараюсь как можно скорее привести сына в чувство, чтобы узнать все наверняка. Однако вы имеете право поступить так, как считаете нужным, учитывая то, что пострадавшая сторона в нашем случае очевидна, и это ваша дочь. Собственно, о браке я говорил исключительно ввиду всего вышеизложенного, хотя от души надеюсь, что до такого все же не дойдет.

Барон тяжело вздохнул.

— Знать бы точно! — проронил он. Герцог пожал плечами:

— Мне лгать Нейлар не станет. Но если вы имеете сомнения на этот счет, то с помощью того же господина Ларрэ можете произвести врачебное освидетельствование хоть завтра.

Руэйд уставился на его светлость широко раскрытыми глазами:

— Но ведь если освидетельствование покажет… Нет, я даже произнести это вслух не могу!

Он всплеснул руками и отвернулся.

— Признаться, я тоже, — обронил Кендал эль Хаарт. А потом, помолчав, добавил:- Впрочем, вполне может статься, что я поторопился с выводами, и кроме нежной душевной привязанности между нашими детьми ничего нет. Хотя это тоже, увы, не самая радостная новость. Ни при каких условиях они не могут быть вместе.

Барон, все еще не глядя на него, опустил плечи.

— Я понимаю это не хуже вас, ваша светлость, — с тяжелым вздохом сказал он. — Но что касается них самих? Ведь такие союзы не запрещены законом! И они оба уже совершеннолетние! Их тайна открылась, прятаться больше нет смысла; ваш сын имеет полное право попросить руки моей дочери, а она, в свою очередь, может свободно ему эту руку отдать, не принимая в расчет мое мнение. Этого нельзя допустить, но что мы теперь можем сделать? Разлучить их насильно? Как вы сказали, развезти по дальним имениям? Запереть на ключ? Молодая кровь горяча и своенравна, быстро она не остынет!

Кендал задумчиво кивнул:

— А магии ни расстояние, ни замки не преграда. Вы правы, Нейлару уже восемнадцать, и кроме отцовского авторитета я ничем не могу на него надавить. Пригрозить забрать из престижной высшей школы? В этом нет никакого смысла, за обучение заплачено вперед, и оставить курс может только он сам. Лишить содержания? Так оно ему, по совести, вовсе не требуется: у сына есть собственный доход, точнее, будет, стоит ему только жениться. Не бог весть что, старая усадьба, мельница, клочок пахотной земли, но юность умеет обходиться малым, да и что там нужно двоим?.. Нет, барон, боюсь, единственное, что может заставить Нейлара отказаться от вашей дочери — она сама.

Губы Руэйда исказила мученическая ухмылка.

— Вы не знаете Кассандру, ваша светлость, — глухо отозвался он. — Если ей действительно нужен ваш сын, ничто не заставит ее от него отказаться! Это моя вина, я не отрицаю, не следовало так отпускать вожжи — но теперь ничего уже не исправить. Она такая, какая есть. И, увы, цель для нее всегда оправдывает средства. Так было с Даккараем, так будет и с…

Он замер с открытым ртом, не закончив фразы. Герцог вопросительно шевельнул бровью, но барон этого не заметил: он смотрел прямо перед собой, беззвучно шевеля губами, и вид у него был как у слепого, что всю жизнь провел в полнейшей темноте — и вдруг прозрел.

Конечно! Даккарай! Как же ему сразу не пришло это в голову?..

Драконы — всё для Кассандры. Она бредила ими с самого детства, она буквально силой принудила его разрешить ей отправиться на Даккарайскую пустошь, ради этого она готова была пожертвовать всем, что имела. Драконы были ее первой любовью! «И я не представляю, — подумал Руэйд, — какое чувство должен был ей внушить этот маг, чтобы она отказалась от своих грез» Он решительно расправил плечи. Видят боги, ему претит сама мысль о том, чтобы отдать драконам собственное дитя, но он отдаст, если только это поможет. Он отвезет Кэсс в Даккарай, он оплатит обучение, он исполнит ее мечту — и тогда даже магия будет бессильна!..

— Господин Д’Элтара? — поняв, что пауза затягивается, и еще раз бросив взгляд на стрелки часов, позвал его светлость. — С вами все в порядке?

Лицо барона, на миг озарившееся светом надежды, вдруг подернулось серой дымкой. Даккарай. Эль Виатор. Астор ведь попросил его внести имя Кассандры в черные списки…

— Господин Д’Элтара?

Руэйд вздрогнул. И повернувшись к своему гостю, улыбнулся неестественной, деревянной улыбкой.

— Простите, ваша светлость. Очевидно, я слишком ушел в себя, пытаясь отыскать выход из нашей непростой ситуации.

— И вам это удалось?..

— Возможно, — медленно отозвался барон. — Хотелось бы думать, что да.

Хозяин дома, совсем как недавно гость, посмотрел на часы.

— Так или иначе, — проговорил он, — для начала нам следует убедиться, что между моей дочерью и вашим сыном не было ничего, что могло бы все погубить. Это сейчас главное. А остальное…

Он, запнувшись, махнул рукой. Герцог эль Хаарт согласно склонил голову и поднялся.

— В таком случае, — проговорил он, — я поспешу откланяться. Как только Нейлар придет в себя настолько, что сможет произнести хотя бы два слова, мы получим исчерпывающий ответ. Тогда и решим, что делать дальше.

— Да, — безжизненно отозвался барон Д’Элтара. На что-то большее его уже не хватило.