Чародейка

Глава 40 Нож в спину

Обсудить и вправду было что. Мы расположились напротив камина, и скиталица приступила к рассказу, делясь своей историей с самого начала. Циановые глаза неотрывно следили за гипнотическими плясками пламени в очаге, погружающими чародейку всё глубже в воспоминания. Она больше не ходила вокруг да около, пересказывая всё, что казалось ей важным. Не старалась смягчить углы, обнажая острую правду без прикрас.

Так я узнала, что гонение чародеев началось ещё за десятки лет до моего рождения. Мои бабушка и дедушка оказались в числе первых жертв. После этой страшной трагедии мама и её младший брат Брэм росли в разных приёмных семьях, однако связь друг с другом не потеряли. Уже тогда они уяснили простую истину: хочешь выжить — умей скрываться. Это стало их девизом, отложившимся на подкорке. О каком-либо противостоянии и мысли не было. Да и что могли сделать двое перепуганных, не умеющих никому доверять приёмыша?

В общем, так и жили они тихонько, выдавая себя за ведьму и ведьмака, специализирующихся на проклятиях да лечебной магии. Пока однажды на пороге хижины не появилось семейство Анваренов с умирающим мальчиком на руках. Тогда-то перед мамой и встал выбор: спасать свою жизнь или чужую. Уже в тот момент она понимала, что как только проклятие перейдёт с мальчика на озеро у её лекарского домика, магию чародея засекут. Ей придётся бросить своего мужа и только-только родившуюся дочь и бежать. Но поступить иначе чародейка не смогла. Теперь она сама была мамой и мысли о гибели даже чужого ребёнка доставляли невыносимую боль.

Женщина судорожно сглотнула, силясь сдержать подступившие слёзы, но ничего не вышло. Влага, накопившаяся в её глазах, прорвалась и потекла вниз по щекам. Стало понятно, почему она так усердно оттягивала и обходила эту часть истории. Должно быть, решение оставить свою семью было самым сложным и катастрофичным в её жизни.

Мой внутренний защитный барьер рухнул, сдаваясь и принимая реальность. Это моя мама. Моя мама. Осознание этого заставило расплакаться с ней в унисон. Ещё какое-то время мы по очереди пытались успокоить друг друга, пока наконец эмоции не стихли. Взяв себя в руки, мама продолжила рассказ.

Подвергать жизнь единственного ребёнка опасности — точно как и обрекать его на вечные бега — она не желала. Закончив с проклятием, она сразу же поспешила к Виктору. Сумбурно обрисовала ситуацию и взяла с него обещание, что он увезёт дочь из Мальфгарда. Той же ночью мама ушла, так и не признавшись, что переезд состоится без неё. Она бежала в Дикие земли, где силы ведьм и их поисковой артефакт были слабы.

Так её и нашла предводительница скитальцев, забрав в свой прайд и сделав в дальнейшем преемницей. Со временем мама заняла её место, научилась выживать среди монстров и освоила магию чародеев на должном уровне. Это она так скромно обозвала своё мастерство, но я-то видела, насколько великолепна её магия в бою.

— Неужели ты никогда не сожалела, что не ушла с нами? — виновато покусывая губы спросила я. — Или что не забрала меня с собой в Пустошь?

— Гхм-м, — мама кивнула, улыбаясь одними глазами, будто бы ожидала подобного вопроса. — Понимаешь ли, милая, жизнь ведь она какая… ты не можешь знать, как всё сложится наперёд. К ней не прилагается инструкций. Сначала тебе кажется, что ты поступаешь верно, ведь твои помыслы чисты, а затем, спустя время, понимаешь, где и как можно было поступить иначе. Пожалела ли я, что проявила малодушие? Безусловно. Но я не стану утверждать, что в противном случае мы смогли бы вести с тобой хоть какие-то беседы.

Несколько мгновений мы молча слушали потрескивание дров и приглушённую грызню с улицы. Судя по стихшим магическим взрывам с марой было покончено, и теперь Шейн с Эриком взялись друг за друга. Вот что они не поделили на этот раз? Как дети малые, ей-богу.

— Знаешь, всё это время я с замиранием сердца ждала твоего совершеннолетия и молилась, чтобы ты не унаследовала магию чародеев. — Признание разрушило тишину, и я перевела взгляд с извивающегося огня на маму. — Когда ты объявилась у стен замка академии, мы с Брэмом испытали настоящее потрясение. Не представляю, что толкнуло Виктора на такой шаг, — родительница задумчиво покачала головой.

Настал мой черёд делиться откровениями. Я пересказала ей о подозрениях Айзека Борнера насчёт того, что отец принял это решение с чьей-то подачи. О таинственной персоне искусного манипулятора мы могли только строить догадки, но вот касаемо ковена, замешанного в ритуалах, сомнений не возникало.

— Когда я только встала во главе прайда, меня посещали мысли вернуться к вам. Но я не отважилась рискнуть вверенными мне людьми. Сложно вести битву, когда не знаешь, против кого сражаешься.

Я согласно мотнула головой, чувствуя, как растёт беспокойство. Знать о ковене — это полдела. Но за ним ведь кто-то стоит. Кто-то могущественный и влиятельный. Это ещё если не вспоминать о марионетках среди законников.

— В любом случае, теперь я вернулась. — Расценив по-своему моё напряжение, мама улыбнулась и ободряюще сжала мою руку своей. — Нужно понимать, что это не останется незамеченным для наших врагов. Они придут за долгожданной целью. Но я буду готова. Той запуганной девушки больше нет. Они столкнутся с таким отпором, что больше не рискнут полезть ни к одному чародею, вот увидишь, — запальчиво пообещала она. — Уверена, что среди моих ребят отыщутся те, кто захочет поквитаться со спесивыми ведьмами.

В её речах и глазах было столько страсти, что внутри меня зажёгся огонёк надежды. Вместе мы всё преодолеем.

Но идиллия момента была разрушена внезапно обрушившимся на дверь ударом, от которого деревянное полотно задрожало, сбрасывая с себя пыль. Затем её слегка приоткрыли, и в образовавшийся проём просунулась голова темноволосой девушки.

— Не волнуйтесь, у нас всё в порядке, — уверила Фару, после чего натянуто улыбнулась и так же быстро исчезла, как появилась.

Но «порядком» там и не пахло. Когда мы с мамой выглянули из хижины, нам явилась весьма любопытная картина. Голова Эрика была зажата под мышкой у Шейна, и, судя по раскрасневшемуся лицу пустынника, тот не сильно радовался сложившемуся результату. Малец предпринял ещё несколько попыток вырваться из захвата, неистово замахав руками во все стороны, но опытный противник не поддался.

— Что тут у вас? — уточнила мама, медленно скользнув взглядом по застывшим парням, не иначе как пародирующих скульптуру «Геракл, борющийся со львом».

— Где? — с невозмутимым видом поинтересовался Шейн, а затем и вовсе сделал удивлённые глаза и посмотрел по сторонам. Я тихонько хихикнула, выглядывая из-за спины родительницы. Та же в свою очередь выразительно приподняла бровь и глянула на гневно пыхтевшего Эрика. — А, это, — спохватился Анварен, будто только сейчас заметил скрученного парнишку. — Лёгкие воспитательные работы, — пояснил он, одним движением возвращая скитальца в вертикальное положение, и мощными хлопками стряхнул невидимую пыль с его плеч.

— Фару, Эрик, возвращайтесь домой, — велела глава прайда, видимо, опасаясь, как бы возникшая между парнями «приятельская» связь не окрепла ещё больше. — Я задержусь. По возвращении всё расскажу и сделаю объявление.

Фару по-военному кивнула, плотно сжав губы, а затем схватила за рукав несогласного товарища и оттащила в сторону. Когда же скитальцы телепортировались, я вспомнила о главном.

— Мы должны рассказать папе.

Моя фраза возымела на маму эффект пронизывающего ветра. Её плечи и спина напряглись, а пальцы мелко задрожали.

— Как я посмотрю ему в лицо, — тихо прошептала она, не обращаясь ни к кому конкретно. В ней шла борьба. С собственной совестью и страхом быть непринятой.

— Не волнуйся. — Я обошла её и, встав перед ней, погладила по плечу. — Он будет счастлив встретиться с тобой. Ты бы только видела, как блестят его глаза всякий раз, когда он вспоминает о тебе.

Я не пыталась подсластить пилюлю, это была чистой воды правда. Когда отец не сердился и позволял себе пережить воспоминания о жене, его лицо преображалось, будто на смену пасмурной погоде приходила ясная и заливала тёплым солнцем всю округу. Любой бы понял, что эта женщина занимает важное место в его сердце.

После недолгих убеждений было принято неминуемое, и мы втроём отправились в дом Анваренов. Пока мама убирала кристалл телепортации в один из своих дорожных мешочков, Шейн отвёл меня в сторону и шепнул:

— Предупреди Гаспара.

Точно! О клыкастом друге, который наверняка со вчерашнего вечера не находит себе места, я совсем позабыла. Кому-кому, а моим родителям точно не следует видеть вампира. Пока господин Анварен играл в радушного хозяина, предлагая провести экскурсию по гостиной и кухне, я скользнула в коридор и улетела стрелой к секретному входу в подвал. Провернула жемчужную сферу настенного торшера и столкнулась нос к носу с Гаспаром.

Пискнув от неожиданности, я активно заработала конечностями, точно утопающий в море, и попыталась затолкать вампира обратно в потайной проход. Тот растерянно попятился назад и завис на самом краю ступени, балансируя на одной ноге, словно неуклюжая цапля. Ещё немного — и мы бы проверили его лётные способности.

Я ухватила парня за руку и потянула на себя, помогая устоять на безопасном островке. Дверь за нами всё ещё медленно закрывалась, поэтому я прикрыла вампиру рот ладонью, не давая заговорить. Но эту болтливую бестию оказалось не так-то просто остановить полумерами. Впрочем, в его случае и кляп мог оказаться неэффективен.

Гаспар втянул ноздрями воздух, принюхиваясь, и промычал мне в ладонь:

— Вы разве не в пустыню ходили? Почему от тебя пахнет болотной тиной?

— Долгая история, — прошептала, убирая руку от его рта и поглядывая на уменьшающуюся полосу света, льющегося из коридора. — Потом расскажу. Здесь моя мама.

— Мама? — обалдело крикнул Гас.

Я негодующе цокнула языком и легонько ткнула кулачком вампира в плечо.

— Ты должен сидеть тихо, — напомнила ему. — Скоро придёт папа, не высовывайся какое-то время. Шейн потом обо всём расскажет. Всё, мне пора. — Я выпорхнула из тайного закутка так же стремительно, как и появилась там, оставив друга одного в тяжёлых муках любопытства.

За то время, что я отсутствовала, Шейн успел переодеться в чистую и, главное, целую одежду. Мама бродила по гостиной, разглядывая роскошь цивилизованного мира, поэтому не заметила, как я показала мужчине жест «ОК», соединив в кольцо большой и указательный пальцы.

А затем началось напряжённое ожидание. Шейн отправился за Виктором, и градус нервозности повысился. Мама больше не смогла оставаться в спокойном положении. Без конца поглядывала в напольное зеркало и поправляла волосы, каждый раз меняя своё решение: то оставляла пряди свободно падать на плечи, то убирала их за уши. Время от времени она забавно хмурила брови, словно мысленно говорила себе: «Соберись, ты же вожак прайда! Ты убивала монстров, что тебе стоит поговорить с мужчиной».

Я же расхаживала перед дверью, заламывая пальцы и подбирая слова для преподношения головокружительной новости. Но это оказалось абсолютно бесполезной тратой времени. Как только я заслышала шаги по коридору, все заготовленные фразы разбежались и попрятались как трусливые зайцы.

— Кассандра? — нахмурился отец, заметив меня. — Что происходит? Этот мальчишка ничего не говорит. С тобой всё хорошо? — приближаясь, уточнил он.

За моей спиной послышались тихие шаги, и я мысленно пожелала папе удачи.

— Здравствуй, Виктор, — произнесла мама, прежде чем я успела хоть как-то его подготовить.

Виктор посмотрел мне за спину, и его глаза расширились. Он простоял так не меньше минуты, словно застывшая картинка.

— Мари? — не поверил он сам себе, приглядываясь к женщине. Затем выставил руку и медленно, будто бы опасаясь, что мираж развеется, двинулся к ней. Я торопливо отступила в сторону, освобождая путь. — Мари, это правда ты? — прошептал папа, когда кончики пальцев коснулись щеки настоящего человека. — Ты жива. — Он вздохнул полной грудью и заключил лицо жены в свои ладони. — Ты вернулась к нам, — его губы дрогнули в радостной улыбке, а глаза заблестели от переполняющих чувств. Мама рвано кивнула, поджимая губы и роняя слёзы ему на руки.

Боги, они любят друг друга до сих пор. Я медленно выдохнула через рот, стараясь справиться с подступающими эмоциями. Спустя столько лет. С ума сойти. Виктор ждал её всё это время.

— Какая же ты… — проговорил отец, всматриваясь в глаза любимой женщины, словно видел там целую Вселенную, и бережно пригладил её пушащиеся волосы с проседью.

— Постаревшая? — хмыкнула мама.

— … красивая.

Шейн скользнул руками по моей талии, обнимая сзади и прижимая к себе, а после наклонился и прошептал, касаясь губами чувствительного места за ухом:

— Пойдём. Им есть о чём поговорить наедине. К тому же тебе пора возвращаться в академию, я провожу.

Проследив, чтобы я добралась до своей комнаты без инцидентов, Шейн вернулся обратно домой и пробыл там с моими родителями почти до самого утра. Первые пару часов он дал им провести наедине, а вот оставшиеся полночи они уже все вместе усиленно обсуждали план перехвата. В отличие от меня, маму в замке академии не спрячешь. Поэтому стратегию её защиты предстояло проработать досконально.

На следующий день Шейн рассказал, что мама отправилась в Пустошь, чтобы закончить там со своими делами. Возвращение ожидалось на выходные. К этому времени Брайан Тёрнер должен будет подыскать проверенных законников для охраны.

— Помнится, ты не хотел ловить на живца, — припомнила я случай, когда Айзек намекал использовать меня в качестве приманки.

— Не хотел. И не хочу, — подтвердил Шейн. — Но твоя мама — боевой чародей. В случае чего она сама за себя сможет постоять. Тем более вернётся она не одна, а в компании ещё таких же хорошо обученных чародеев.

Не получив от меня ответа, Шейн пододвинулся ближе и сжал мою ладонь в своей, привлекая внимание. Я прекратила рассматривать изумрудные портьеры, украшавшие широкие окна преподавательской спальни, и взглянула на мужчину. Грядущее тревожило меня.

— Она хочет остаться, — с выражением произнёс Шейн, при этом гипнотизируя меня взглядом и ожидая, что я вникну в глубину сказанного. — Ей придётся сражаться, — продолжил он, призывая спокойно принять сей факт и с уверенностью ждать неизбежного. — И всё, что мы можем, — это следовать подготовленному плану.

Но всё пошло не по плану.

Буквально в тот же день, когда нашему курсу объявили, что занятие по нежителогии отменили. А причины? Причины были возмутительными.

Я влетела на преподавательский этаж рассерженная и задыхающаяся. Как они могли его уволить? За что?

Бросилась к комнате Шейна, но не успела постучать, как дверь сама открылась. На пороге показался бывший владелец апартаментов; у его ног ютился небольшой чемоданчик, а под мышкой была зажата бумажная папка.

— Как это произошло? Почему они тебя уволили? — сходу обрушила своё негодование на его голову.

— Тише ты, — улыбнулся Шейн, будто умиляясь моему беспокойству за него, и потянулся обнять, но тут папка выскользнула из-под его руки и упала. Листы бумаги веером рассыпались по полу. — До ректора дошли слухи, — присаживаясь на карточки, сказал он. — О нас, — уточнил, поймав мой непонимающий взгляд, когда я бросилась помогать собирать работы с недавним тестом. — Кодекс академии запрещает отношения между преподавателями и студентами.

Я нескромно фыркнула, выражая своё отношение к допотопному уставу. Кому какое дело? К тому же Шейн временный преподаватель и вряд ли задержится.

— Драконьи рога, — вдруг выругался Шейн, неотрывно смотря на листок, зажатый в своей руке. — Как я раньше не вспомнил. — Мужчина подскочил на ноги, и я вместе с ним. Прижалась к его боку и заглянула в бумагу.

Тест как тест. Ничего примечательного.

— Беллатрикс Видвулл, — мальфар ткнул указательным пальцем в верхний угол листа, где значилась подпись. — Видвулл! — многозначительно повторил он, но я по-прежнему не понимала, чем вызван переполох. — Фамилия Эмили Видвулл. Беллс её сестра. Вот почему она показалась мне смутно знакомой.

— Той самой Эмили? — не поверила я. — Погибшей девушки из Четырёхлистника и возлюбленной Гаспара? — решила уточнить наверняка.

— Да, да, — Шейн интенсивно закивал головой. — Ты понимаешь, что это значит? Беллс одна из ведьм ковена. — Его слова утонули в громком стуке каблуков о каменный пол. Повернув голову на звук, я увидела медленно дефилирующую по коридору Кибелу Гримальди. — Сегодня же попроси Брэма переселить тебя в другую комнату, — быстро зашептал Шейн, пока женщина не дошла до нас. — Держись от неё подальше и будь начеку. Не снимай мой медальон.

Внутри всё натянулось струной, но профессор ведьмовских искусств уже подошла к нам, и мне пришлось оставить свои переживания при себе.

— Слышала печальную новость. — Ведьма остановилась возле Шейна так близко, что её грудь едва не касалась его. Слегка задрав подбородок, чтобы видеть лицо собеседника, Кибела хлопала длинными ресницами и демонстративно игнорировала моё присутствие. — Как жаль, что вы уходите. Такая потеря для академии, — она томно вздохнула и грустно надула красивые губы. — Вы так быстро влились в наш коллектив, мы успели прикипеть к вам душой.

Я чуть не поперхнулась от её заявления. Прикипеть душой? Ну-ну.

— Не переживайте, госпожа Гримальди, я не собираюсь далеко уходить. — Мальфар посмотрел ведьме прямо в глаза. Долго так. Убедительно. — Мы обязательно ещё увидимся.

— Я на это надеюсь, — призывно откликнулась та, поправляя уголок воротника мужской рубашки. Как же захотелось в этот момент пройтись чем-нибудь тяжёлым по каждому её пальчику. — Студентка Блэквуд, перемена скоро закончится, поспешите, если не хотите опоздать, — наконец вспомнила обо мне эта стерва, при этом не отрывая жадного взгляда от мужчины перед собой.

— Обязательно, только попрощаюсь с господином Анвареном. Мы ведь все успели прикипеть к нему душой. — Я наградила женщину язвительным прищуром и уверенным движением развернула Шейна к себе лицом. Тот и опомниться не успел, как я обвила руками его шею и поцеловала в губы. На долю секунды мальфар растерялся, но затем жадно ответил на поцелуй, обнимая меня за талию и прижимая к себе.

Терять уже было нечего, но я всё равно заставила себя оторваться от любимого мужчины. Поймала его довольную улыбку и, даже не взглянув на физиономию ведьмы, покинула спальное крыло преподавателей.

Хаос мыслей пульсировал в висках, но я целеустремлённо шагала в академический корпус. Вокруг стало темно и мрачно, будто бы серые облака закрыли солнце. Шейн уходит, маме не избежать битвы, а в академии, помимо Кибелы Гримальди, бродит ещё одна ведьма из Четырёхлистника. И когда только моя жизнь успела превратиться в остросюжетный триллер?

— Ага, вот ты где! — внезапно выпрыгнув из-за поворота, воскликнула Беллс; у меня чуть разрыв сердца не случился от её появления. — Еле тебя нашла! Чуть всё не проворонила, — тараторила сокурсница, а я смотрела на неё и будто видела перед собой совсем другого человека. Неужели она тоже втянута в грязные делишки своего ковена? — Давай уже, шевели ногами, ты же не хочешь пропустить всё самое интересное, — рыжая ведьма схватила меня за руку и попыталась утащить за собой, но я упёрлась ногами в пол, сопротивляясь.

— Что пропустить? Куда ты меня тащишь? — попыталась высвободить руку, но следующая реплика ведьмы поубавила энтузиазма.

— Ты разве не слышала? Бьёрн бросил вызов Конору!

Я растерянно моргнула, пытаясь понять, правду она говорит или нет, но тут на нас налетела группа оживлённых студентов, из которой выскочил рыжеволосый ураган по имени Винсент Таббс.

— Слыхали, да? — переполняемый эмоциями, ведьмак активно затряс меня за локоть. — У оборотней очередная заварушка! — воскликнул он, глядя на нас глазами-блюдцами, в которых плескался океан любопытства и детского восторга.

Из меня словно выбили воздух. Я тяжело сглотнула и позволила на этот раз увлечь себя к выходу из замка. Чего ещё не хватало. Что ты творишь, Бьёрн?

Выскочив на улицу, мы с Беллс пустились к лесной опушке, взяв за ориентир поляну, на которой в более тёплое время года у нас проходили занятия по ведьмовским искусствам. Как раз за ней в глубине леса должна была состояться дуэль Бьёрна и Конора. Пока мы пересекали задний двор академии, ведьма из Четырёхлистника успела поведать, что место для поединка выбрано неспроста. Сражаться оборотни будут в волчьих ипостасях. И если остальные видели в этом впечатляющее зрелище, я думала о последствиях. Риск фатального исхода или отчисления слишком велик. Их нужно остановить.

Четвёрка студентов, среди которых мелькал рыжий затылок Винса, скрылась в деревьях, и я не без тревоги отметила, что кроме нас с Беллс никого не осталось: ни на заднем дворе, ни на поляне. Мы были последними.

Я обогнала рядом идущую ведьму и уже собиралась сорваться на бег, чтобы не опоздать, но недавно открывшаяся правда о ней не отпускала, подталкивая к опасному разговору. Я должна была прощупать почву и понять, знает ли Беллс о проделках своего ковена, прежде чем нагнать остальных адептов.

Самым разумным мне показалось ненавязчиво заговорить об Эмили и посмотреть на реакцию. Если девушка будет искренне убеждена, что её сестра поселилась далеко в глуши, оборвав все связи, значит, родители не посвятили её в семейную трагедию и кровавые ритуалы ковена.

— Беллс, ты как-то рассказывала, что твоя сестра тоже училась в нашей академии, — припомнила я. — А где Эмили сейчас? Она осталась в Мальфгарде или уехала работать в приграничные города? — постаралась спросить как можно спокойнее и непринуждённее.

Заминка с ответом и стихшие шаги за спиной заставили напрячься и сбавить темп.

— Я не говорила, что мою сестру зовут Эмили, — мертвенным голосом ответила Беллс.

Мысленно отругав себя за оплошность, я остановилась и, продумывая, как оправдаться, развернулась к ведьме. Беллс стояла в двух метрах, склонив голову и спрятав лицо за водопадом рыжих волос. А затем вдруг сбоку что-то пронеслось, и мой висок прострелило страшной болью. Перед глазами резко потемнело, и мир померк.

В сознание я приходила медленно и болезненно. Голова раскалывалась, а веки упорно не желали мне подчиняться. Сквозь спутанное и смазанное восприятие прорывались чьи-то голоса. Они звучали приглушённо и далеко, будто я находилась под толстой коркой льда.

Чувствительность тела возвращалась постепенно, вместе с ней же возвращалась и способность двигаться. Поясница нестерпимо затекла, будто я несколько часов находилась в неудобной позе, а в спину давило что-то твёрдое и холодное. Собиралась перекатиться на бок, но тут к своему ужасу натолкнулась на препятствие. Что-то удерживало мои ноги и руки, обжигая кожу тугой хваткой.

Меня что, связали?

Нахлынувший страх помог разлепить глаза, но это не слишком изменило ситуацию. Я оказалась в темноте. Лишь островок неба, окружённый чёрными верхушками деревьев, подсказал, что я больше не на территории академии. Первые звёзды несмело подглядывали за беспределом, творящимся внизу, — значит, я пробыла в отключке до самого вечера и за это время меня никто не отыскал. Паршиво.

Где-то вне поля моего зрения разговаривали люди. Я затаилась и прислушалась. Хотя в моём положении «затаилась» — это громко сказано. Скорее, старалась не привлекать внимания, чтобы изучить обстановку.

— Девочка просто запаниковала. Необязательно её наказывать, — проговорила какая-то женщина; тембр и темп речи выдавали её волнение и испуг.

— Наказывать? — отозвался другой женский голос, низкий и шуршащий, словно шелест листвы. В нём ощущалась власть и притаившаяся угроза. — Что ты, Беллатрикс заслужила свой первый обряд. Она встанет в кольцо вместе со старшими.

От этого заявления в голове загудело, как после оплеухи. Беллс с ними заодно. Однако полностью погрузиться в вызванные чувства от предательства подруги не получилось. Зазвучал третий, но уже знакомый голос.

— При всём моём уважении, Повелительница, — плохо сдерживая раздражение, вмешалась Кибела Гримальди, — вы поощряете Видвулл вместо того, чтобы проучить за самодурство? — с искренним недоумением переспросила мой куратор.

— Беллатрикс смогла сделать то, чего тебе, моя милая Кибела, не удавалось добиться на протяжении трёх месяцев, — одёрнула ведьму таинственная «Повелительница». Что-то в её тоне заставило холодные противные мурашки поползти по моему позвоночнику.

Так, всё, спасибо, належалась, отдохнула. Пора бы и честь знать. Я тихонько завозилась, проверяя путы, связывающие мои руки и ноги, на прочность. Глаза привыкли к темноте, поэтому я уже различала каменные столбы: два в изголовье, два в ногах, и веревки, тянущиеся от них к моим конечностям.

Пока я пыталась высвободиться, на поляне разгоралась ссора.

— Я подставила себя под удар, подчищая за мерзавкой Видвулл! — теряя самообладание, воскликнула профессор Гримальди. — Из-за неё мы все были под угрозой! Это мне пришлось избавляться от факультетского камня Блэквуд, и это я рисковала своей шкурой, чтобы протащить чародейку под носом у преподавателей. Повезло ещё, что все были отвлечены разборками оборотней. — Кибела сделала передышку в своей гневной тираде и совсем по-змеиному зашипела: — Не обманывайтесь, Сибилла, чародейка здесь только благодаря мне. Заслуга вашей мелкой ведьмы лишь в необдуманном поступке, повлекшем за собой…

— Хватит грызться, она пришла в себя, — неожиданно вклинился в их разговор парень.

Меня словно окатили ледяной водой из ведра. Услышать здесь его голос я никак не ожидала. Факт, что Кельвин Скруп оказался среди ведьм Четырёхлистника, встревожил сильнее, чем то, что они заметили моё пробуждение. Значит, и староста нашего курса состоит в ковене! Почему же он всегда смотрел на меня волком и подверг откровенной опасности, отправив в полнолуние на улицу? Разве не должен был переживать за сохранность ценного объекта?

— Альва, что там у вас? — поинтересовалась у кого-то Сибилла.

— Почти всё готово, — крикнули ей в ответ с другого конца поляны. Что там у них «готово» и как вообще выглядят все эти люди мне никак не удавалось посмотреть. Все они находились за моей головой.

Но вот тьма вокруг меня трусливо поползла к лесу, послышались приближающиеся шаги и заплясали тени от факелов. Больше не осторожничая, я с остервенением задёргала рукой и потянула кисть из петли, сдирая кожу запястья. Но все мои усилия не принесли необходимого результата. По бокам от ритуального камня, на котором я была распластана, начали появляться люди в тёмных балахонах, длинные капюшоны покрывали их головы и прятали лица.

Паника захлестнула меня. Всепоглощающая. Объёмная. Она сдавила грудь и вынудила заметаться, точно кролик, попавший в капкан. Не справившись с верёвками физически, я попыталась воспользоваться магией, но та не отозвалась. Вместо силовой волны, которая должна была отбросить от меня адептов ковена, что-то засверкало в районе груди. Я скосила глаза вниз и увидела там вместо ожерелья, вручённого мне Шейном, неизвестный амулет. На серебряной капле, размером с детскую ладонь, были выгравированы магические руны, и сейчас они светились янтарными линиями. Это значило только одно — напитаны они магией мальфара. Ведьмам точно кто-то помогал.

— Можешь не стараться, артефакт глушит любую магию, — не без злорадства оповестил Кельвин, устанавливая факел в специальное отверстие на столбе у моих ног. На ведьмаке, как и на его подельниках, болталась тёмно-коричневая мантия, только в отличие от остальных он не стал прятать лицо под капюшоном. У меня даже сложилось ощущение, что тот очень хотел быть узнанным. — Ты и вообразить не можешь, как долго я ждал этого дня, — поделился откровением парень, разворачиваясь и неспешно подбираясь ближе.

Я отползла от него подальше, насколько это позволяли сделать верёвки. Слишком одержимо и кровожадно блестели его глаза. Казалось, ещё немного — и он вцепится мне в горло голыми руками. И ведь свидетели не помогут. Те пять ведьм, что встали по двум сторонам от меня, вообще превратились в статуи. Сложили перед собой руки, как примерные первоклассники, и стояли молча, даже не шевелились.

— Почему? Что я тебе такого сделала? — спросила, поглядывая то на пугающего ведьмака, то на каменные столбы. Нужно было заболтать и отвлечь Скрупа. Пока сюда не пришли Кибела Гримальди с их повелительницей и не начали свой кровавый ритуал, у меня было время получше осмотреться при свете огня. И постараться отыскать способ сбежать отсюда.

— Что ты мне сделала? — плюясь ядом злости и раздражения, ведьмак опёрся руками о край камня, на котором я лежала, и навис надо мной, словно мрачная тень. Он презрительно сузил глаза и вкрадчиво прошипел: — Ты разрушила мою жизнь, Блэквуд. Отняла самое дорогое, что у меня было.

— Господи, да что я могла у тебя отнять? Котелок для зелий? — Я со вздохом закатила глаза, мол, утомил. Сама же старалась унять дрожь внутри себя.

Кельвин скрипнул зубами от сдерживаемого гнева и впился побелевшими пальцами в камень.

— Расскажи ей, Беллс, — велел он, и тут же одна из «статуй» вздрогнула. — Расскажи об Эмили, — потребовал ведьмак, по-прежнему не сводя с меня ненавистного взгляда. Невысокая фигура в балахоне приподняла голову, и я увидела торчащую из-под капюшона рыжую прядь.

— Я… мне… — запинаясь, дрожащим голосом произнесла девушка, — … прости меня, — бросила она то ли мне, то ли Кельвину.

— Беллс! Помоги мне! — крикнула я, ловя момент. На какое-то мгновение мне показалось, что сокурсница раскаивается, а значит, шанс, пусть и малюсенький, достучаться до её совести всё же есть.

— Заткнись! — рявкнул Кельвин, ударяя ладонями сбоку от меня. — Это из-за тебя Эмили мертва! — неожиданно огорошил он. Пришлось задуматься, у кого из нас двоих начала протекать крыша. Каким это боком я умудрилась стать крайней в гибели ведьмы, которую ни разу в жизни не видела? И почему он отзывается о ней, как о возлюбленной?

— Развлекаетесь? — проходящая мимо Кибела Гримальди бросила небрежный взгляд в нашу сторону. Причём Кельвину досталась порция пренебрежения ничуть не меньше моей. После чего ведьма потеряла к нам интерес и что-то зашептала своей спутнице, нёсшей в руках широкую чашу на ножке.

Их появление мне совсем не понравилось. Как и приход ещё одной адептки ковена с медным кувшином в руках. А когда принесли поднос с маленькими серебряными кинжалами, всякий восторг от происходящего заглох на корню.

Я, конечно, не рассчитывала на чаепитие во время ритуала, но приближение неминуемого и страшного заставило сердце забиться чаще, разгоняя адреналин по венам. Завертела головой, рассчитывая найти крепления джутовых канатов, и вдруг заметила острый скол на ребре правого столба. Потянула руку так, чтобы натянувшаяся бечёвка проехалась по каменной выбоине, но Кельвин тут же обернулся, среагировав на движение.

Остальные же ведьмы столпились возле адептки с подносом, желая заполучить кинжал. В это время Кибела Гримальди читала заклинание на древнем магическом языке, склонившись над чашей. Звучало скверно. Гортанно и ломано. Будто профессор ведьмовских искусств вознамерилась призвать демона из преисподней, не иначе. Дождавшись, когда ведьмак отвернётся, я снова задвигала правой рукой, перетирая верёвку. Понимая, что на это понадобится время, которого у меня нет, я пренебрегла конспирацией и взялась за работу со всей интенсивностью.

— Да что же тебе неймётся? — разозлился Кельвин, оставшийся на страже. — Смирись уже, — прорычал он, возвращаясь к жертвенному алтарю. — Тебе некуда бежать. Дриады тебя не выпустят из леса. Всё, Блэквуд, финиш! Больше убегать от своей участи не получится.

— Так же вы говорили Эмили, отправляя её на верную смерть? — приподняв голову, я с вызовом посмотрела на сокурсника. Не знаю, о чём я думала, распаляя и провоцируя его. Наверное, надеялась, что в гневе тот совершит ошибку. Заденет неудачно верёвки или артефакт, сделает хоть что-то, что поможет мне выпутаться из плена. Тем более что времени оставалось совсем мало. Приготовления к ритуалу подходили к концу.

— Не смей говорить о ней! Ты ничего не знаешь! — закричал ведьмак, его лицо побагровело, а жилы на лбу и висках налились кровью. Я с опаской покосилась на других участников нашей тайной вечеринки, но они были полностью поглощены омовением кинжалов в чаше. — Лучше бы ты и дальше пряталась в своей норке, — процедил он сквозь зубы, наклоняясь к самому моему лицу. — Не нужно было два года назад соваться в Мальфгард.

Мозг лихорадочно попытался вспомнить, что я делала два года назад. И вспомнил. Тогда я впервые сумела воспользоваться кристаллом телепортации и наведалась в Мальфгард без ведома отца. После чего на несколько лет утратила такую возможность.

— Тогда артефакт засёк твой магический фон, — облегчил мне задачу Кельвин, предоставляя недостающий фрагмент мозаики. — Ты появилась на радаре, а спустя несколько минут уже исчезла. Сначала никто не понял, что произошло. Но виновных всё равно назначили. Долгие годы розыскной артефакт хранился в семье Видвуллов… — Ведьмак остановил свой рассказ и посмотрел на меня так, будто осознал что-то неприятное. — Ты не понимаешь, да? Эмили пожертвовала ковену свою силу вместо твоей! — Он со злостью схватился за одну из верёвок и как следует тряханул за неё. Кожу на запястье тут же обдало болью. — В тот день артефакт находился у неё, бестолковая ты стерва!

— Он был у меня, — донеслось неуверенное из-за спины парня. — В тот день Эмили отдала его мне… Я хотела похвастаться перед Эббой и Дорин, — всхлипнула Беллс, понуро свесив голову.

Пока Кельвин переваривал свалившуюся на его голову новость, ведьмы Четырёхлистника начали стягиваться к каменному алтарю. В руках у каждой блестел серебристый клинок.

«Это конец», — запульсировала мысль в голове. Тем не менее я была не готова сдаться. Вновь воззвала к магии, но, как и прежде, та молчала. Лишь янтарём вспыхнули руны зачарованного предмета, лежавшего у меня на груди. Вредоносный артефакт блокировал мою силу. И всё же я не прекратила попытки. Обращалась к магическому источнику вновь и вновь. Должна же у этой штуки когда-то «сесть батарейка»?

— Какая упрямая, — ухмыльнулась женщина с шуршащим голосом.

Сибилла — так звала её профессор Гримальди — вышла вперёд, и я наконец смогла разглядеть главу ковена. Она, как и Кельвин, не стала покрывать свою пепельно-седую голову капюшоном. Передо мной стояла на первый взгляд обычная старушка, но стоило подольше посмотреть в оливковые очи, как всё менялось. Ты как будто оказывался в пещере, где из глубины темноты на тебя выглядывает голодное и беспощадное чудовище.

— Заставила же ты нас побегать. — Ведьма скривила рот в усмешке и, взяв предложенный адеткой клинок, подошла вплотную к жертвенному камню.

Я замерла, боясь даже вздохнуть и готовясь к чему-то нехорошему. Сибилла потянулась кинжалом к верёвке на моём запястье, кажется, собираясь её перерезать, но затем помедлила, словно раздумывая, стоит это делать или нет. Ведьма дождалась, когда во мне зародится надежда на освобождение, и хлёстким движением полоснула лезвием по моей руке вместо бечёвки. Я вскрикнула от боли и неожиданности. Красные струйки побежали по коже, собираясь на локте. Главная ведьма Четырёхлистника сделала шаг назад и принялась наблюдать.

Кап. Кап. Кап.

Алые капли упали на камень, прямо в маленькую узкую канавку, огибающую весь алтарь. А затем, к моему глубокому изумлению, пришли в движение и потекли по ней, оставляя рубиновые дорожки после себя. С каждым их продвижением вычерченные на камне символы загорались ядовито-зелёным свечением. Я задёргала руками и ногами, борясь с путами, но от этого кровь из пореза хлынула ещё сильнее, окропляя моё предплечье новыми багровыми узорами.

Когда же кровавое кольцо на жертвенном камне сомкнулось, все ведьмы как по команде подняли левую руку и закатали рукав мантии по локоть. Отлаженными движениями они подняли кинжалы и с усердием каллиграфа принялись вырезать на своей коже руну, напоминающую боевой топорик Генри.

На меня вдруг накатила тошнота. Если они с таким хладнокровием увечат сами себя, то на милосердие к моей персоне и рассчитывать не стоит.

— Пусть Беллатрикс первой нанесёт символ, — провозгласила Повелительница поехавших ведьм, жестом пропуская подопечную ко мне. Я с содроганием поняла, что настал мой черёд. Каждый присутствующий адепт оставит свою метку на моём теле в качестве проводника для магии.

И тут случилось неожиданное.

Кельвин выскочил перед Беллс, преграждая ей путь.

— Она не получит силу от этой чародейки, — жёстко заявил ведьмак. — Она не заслужила. Это место должно было достаться Эмили.

Беллс виновато опустила голову и попятилась назад, словно затравленный зверёк. Было видно, что она чувствует ответственность за гибель сестры. Вот только история Кельвина не совпадала с версией Гаспара. Либо его рассказ был неполным, либо ведьмак знал не всё.

— Сибилла, при других обстоятельствах я бы попросила тебя усмирить своего внука, но сейчас я, как никогда, согласна с ним, — вставила свои пять копеек профессор Гримальди. — Тратить магическую энергию на неопытную ведьму — это настоящее расточительство.

Глава Четырёхлистника недобро зыркнула на Кибелу, а затем покосилась на своего потомка.

— Кельвин, уйди с дороги, — предупреждающим тоном произнесла Сибилла. — Или ты хочешь, чтобы я изменила своё решение? Быть может, мне заодно пересмотреть и твоё участие в ритуале? Не забывай, я позволила тебе прийти сюда лишь потому, что обещала отмщение за твою подружку. — При упоминании последней нос ведьмы наморщился, выдавая отвращение.

Сибилле по какой-то причине не нравилась Эмили. А ещё она назвала её подружкой Кельвина, что тоже было странно.

Прошло несколько секунд, прежде чем ведьмак обдумал услышанное и сделал шаг в сторону, открывая для Беллс дорогу. Однако та осталась стоять на месте, словно её парализовало. Теряя терпение, глава ковена схватила подопечную за руку и силком подтащила ко мне.

Точно бы поджидая момент, с другой стороны от меня выросла Кибела Гримальди. Она рывком разорвала мою рубашку до самой груди, оголив живот. Белые пуговицы брызнули в разные стороны и с короткими щелчками попрыгали по каменному алтарю.

Но и это призывное действие не помогло. Беллс по-прежнему находилась в оцепенении, не желая участвовать в продолжении ритуала. От этого их предводительница окончательно рассвирепела. Зарычав не хуже разъярённого зверя, Сибилла с силой сжала кисть девушки и, управляя зажатым в её руке клинком, прочертила линию на моём животе.

— М-м-м, — промычала я от боли, плотно сжав губы. Не хотелось радовать их криками.

Кинжал в руках Беллс задрожал, а из-под капюшона послышалось тихое всхлипывание. Но это не остановило старую ведьму. Прилагая усилия, она принялась выводить заключительную галочку. Я часто-часто задышала и сжала кулаки.

— Вы за это ответите, — в сердцах пообещала, проследив за стекающими струйками крови по моим бокам от вырезанной на коже руны. Рана жглась, но ярость внутри меня пылала сильнее. Артефакт на моей груди зажёгся оранжево-красным и вдруг мигнул, словно электричество просело. Это отвлекло меня, и я не сразу заметила, что при каждой попытке использовать магию символ на руке Беллс подсвечивался пурпурно-синим сиянием.

— И кто же заставит нас это сделать? Твоя объявившаяся мамочка? — смакуя каждое слово и упиваясь своим превосходством, проговорила Сибилла. Она жёстко отпихнула Беллс в сторону, и та, запутавшись ногами в балахоне, свалилась на землю. Не обращая на неё никакого внимания, старуха поманила к себе следующую ведьму. — Не волнуйся, мы найдём и для неё местечко. Мария для нас долгожданный гость. В особенности после того, как она полезла снимать проклятие с Анварена.

— Значит, это ваш ковен наложил проклятие? — спросила, почему-то даже не удивившись. Новая адептка встала возле камня, и я ещё раз попробовала пробиться через магический блок.

— Ну конечно, милая. Мы всегда помогаем своим друзьям. — Блеклые губы главы ковена растянулись в приторно-сладкой лживой улыбке. Она подняла руку, готовясь дать разрешение на новые пытки, но была прервана.

— Эмили пустили в расход тоже ради помощи друзьям? — выпалила я, довольствуясь тем, как ведьма маскирует злость непониманием. Она не рассказала Кельвину правду. И, судя по вопросительному взгляду ведьмака, обращённому к своей бабушке, я была права. — Как давно вы сотрудничаете с вампирами? Кто заказал обращение Гаспара? — не унималась я, желая оттянуть неизбежное.

Мстительно блеснув глазами, Сибилла не стала отвечать, а опустила руку, завершая разрешающий жест. Лезвие кинжала тут же опустилось мне на живот и прошлось по уже имеющимся порезам. Не глубоко. Однако во второй раз оказалось гораздо больнее. Тело пробило дрожью, а лоб покрыла холодная испарина. В глазах начало темнеть.

«Не отключаться», — приказала себе, стиснув челюсть, и вновь попыталась высвободить сырую магию. Мне показалось, что в этот момент по артефакту побежала крошечная трещинка. Или это рябило у меня в глазах?

Истязания закончились, адептка отошла от алтаря и вернулась на своё место. Воспользовавшись передышкой, я откинула голову назад, укладывая её на камень, и посмотрела на звёздное небо. Оно как всегда было прекрасным и умиротворённым, не знающим мирских тревог.

Переведя дух, я вернулась к общению с увлекательными собеседниками.

— Мне вот интересно, — проговорила как можно громче, чтобы Кельвин наверняка услышал меня. Хотя, признаться, сделать это было не так-то просто. Во рту пересохло, а язык отказывался подчиняться в полной мере. — Соблазнение Гаспара было инициативой Эмили? Или она это сделала по вашей указке, Сибилла?

— О чём она говорит? Кто такой Гаспар? — Кельвин ожидаемо принялся допытываться до старой ведьмы.

— Сосредоточься на ритуале. — Глава ковена недовольно скрипнула зубами и кивнула ведьмаку, мол, ты следующий. Однако такая перспектива меня не устраивала.

Семя раздора было посеяно, оставалось его только взрастить. Сплочённостью коллектива и крепкими семейными узами тут и не пахло. Скандал неминуем. Это отсрочит финал обряда и даст мне последний шанс преодолеть блокирующую магию.

— Ты разве не знал? — обратилась я к Кельвину, изображая удивление. — Эмили встречалась с Гаспаром, пока твоя бабуля не отправила её в качестве жертвы для обряда бессмертия.

— Чародейка, ты слишком много болтаешь. — Сибилла злобно зыркнула на меня и приставила клинок к моей щеке. — Прикуси свой язык, или я его вырежу. — Она угрожающе придвинула лезвие к губам. Получив от меня немое повиновение, верховная ведьма отошла в сторону и приказала своим прихвостням: — Давайте ускоряться. Ритуал и без того порядком затянулся.

Она нетерпеливо отпихнула Кельвина себе за спину и подозвала другого адепта, но ведьмак униматься не собирался.

— Это правда? — требовательно спросил Скруп, а я, пользуясь случаем, ещё раз схлестнулась с зачарованным амулетом на своей груди.

— Да какая разница? — Старуха недовольно закатила глаза и, даже не обернувшись к своему внуку, подтолкнула идущую ведьму, подгоняя вперёд к алтарю.

— Ты говорила, что Эмили сама вызвалась разделить свою силу со старшими ковена! — взорвался Кельвин, переходя на крик.

— Эмили! Эмили! — передразнила его Сибилла, теряя терпение. Она резко обернулась к ведьмаку и с лютой злобой заговорила: — Эта гадина водила тебя за нос, идиот. Видите ли, наследник ковена для неё мелкий улов, замахнулась на рыбку покрупнее. Думала, ей что-то светит с сыном монарха, — ведьма мерзко фыркнула. — Я защитила тебя от болезненного разочарования! Неужели ты не понимаешь, что с её смертью мы получили выгоду во всём? Её жертва не только освободила тебя, но и укрепила наш союз с важными людьми.

— Освободила? — переспросил Кельвин, надрывисто смеясь. Кажется, его психика не выдержала раскрывшейся правды. А я вдруг подумала, что, если удастся выбраться отсюда живой, мне придётся поведать обо всём Гаспару. На душе сделалось ещё отвратительнее. Это разобьёт доброе и чуткое сердце друга.

— Только не устраивай истерик, как твоя дрянная мать. Поговорим, когда всё закончится. — Сибилла раздражённо одёрнула рукав своей мантии и, по-видимому, решив, что разговор окончен, отвернулась от младшего родственника. Хмуро посмотрела на ведьму, застывшую возле меня и не осмеливающуюся наносить увечья без одобрения своей повелительницы. Затем с чувством кивнула и вдруг покачнулась вперёд, будто на неё налетел кто-то сзади. Оливковые глаза расширились, в них застыл шок и неверие. Рот старухи беззвучно открылся, и она медленно, переминаясь с ноги на ногу, повернулась вокруг своей оси.

Все дружно ахнули.

В спине главной ведьмы ковена торчала рукоять кинжала.

— Что ты наделал, глупый мальчишка, — сипло прохрипела Сибилла, спотыкаясь, но Кельвин поддержал её за выставленные вперёд руки.

— Ты старая бессердечная дьяволица, — бросил он ей прямо в лицо, не расцепляя рук. В ведьмаке не было ни страха, ни сожаления о содеянном. Лишь чистая разрушительная ненависть. — Ты это заслужила. За всё то, что ты сделала с моими родителями, с Эмили, нашим ковеном. Думала, я не знаю, что ты забираешь бо́льшую часть магии чародеев себе, а остальным достаются лишь крошки со стола?

— Какой же ты недоумок, — презренно выплюнула старая ведьма. — Нарушенная клятва убьёт тебя самого. Ты пошёл против главы ковена. — Она пошатнулась, как подкошенная осинка, и начала заваливаться на бок.

— Как будто мне не всё равно, — холодно ответил Кельвин, выпуская крючковатые руки старухи из своих.

Тут окаменевшие ведьмы пришли в себя и заметались. Кто-то бросился ловить Повелительницу, а кто-то в другую часть поляны за подмогой. Только Кибела Гримальди стояла неподвижно, наблюдая за происходящим с торжествующей улыбкой на устах.

Честно говоря, подобный исход событий я не предвидела. Поэтому первое время пребывала в парализующем недоумении вместе со всеми. Опомнилась, лишь когда взгляд верховной ведьмы сделался стеклянным и безжизненным.

Меня потряхивало от ужаса происходящего, но поддаваться панике было не время. Я обхватила верёвку пальцами и потянула её сначала вверх, потом вниз, проезжаясь по острому углу каменного столба. Уже не осторожничала, пользуясь тем, что всем было не до меня.

Адепты суетились над бездыханным телом своей предводительницы. Кельвин, бледный, словно сама смерть, сидел на земле, привалившись спиной к столбу, и совершал тяжёлые, последние вздохи. Всё это время рядом с ним находилась Беллс, крепко сжимая его ослабевшую руку и нашёптывая, что Эмили согласилась на сделку лишь ради неё. Желая защитить свою младшую сестру.

Я даже прониклась к ним состраданием, несмотря на бессчётное количество гадостей, причинённых мне. Гнёт и жестокость главы ковена не могла не изувечить их души. К тому же магическая клятва обязывала адептов подчиняться верховной ведьме. Быть может, будь у них выбор, всё сложилось иначе.

Внезапно возле жертвенного алтаря, на котором я лежала, возникла Беллс. В её руке сверкало лезвие кинжала, капюшон по-прежнему скрывал лицо. Я непроизвольно покосилась в сторону, где сидел Кельвин. Он больше не дышал. Его неподвижный взгляд был устремлён в небо.

Не произнеся ни слова, сокурсница подняла клинок и потянулась ко мне.

— Беллс, не надо, — попросила я, но тут ведьма схватилась второй рукой за бечёвку, связывающую моё запястье, и начала её перерезать. Не успела я обрадоваться, как к нам подлетела профессор Гримальди.

— Ты что делаешь, дрянь? — прошипела она, отвешивая звонкую оплеуху девушке. Мне даже показалось, что я увидела, как у той полетели искры из глаз. Беллс завалилась на камень, прижимая ладонь к пострадавшей щеке. — Совсем без мозгов? Думаешь, если освободишь её, она скажет «спасибо» и обо всём забудет? Мы закончим ритуал, а дриады позаботятся, чтобы её никто никогда не нашёл, как и других чародеев, — жёстко подвела итог Кибела.

«Чёрта с два», — подумала я и с силой дёрнула руку, сдирая кожу до крови. Надрезанная верёвка не выдержала и лопнула. Прежде чем кто-то успел сообразить, что произошло, я схватилась за ненавистный артефакт и сорвала его со своей шеи.

Долгожданная сладкая свобода растеклась по телу и подарила душевный подъём. Это я уже чуть позже сообразила, что так отозвалась моя высвободившаяся магия. Двое ведьм кинулись на подмогу к Кибеле, но, как и их соратница, были сбиты с ног воздушной волной. Мне даже показалось, что та ударила сильнее обычного, будто бы за время заточения магия успела накопить слишком много энергии.

Пока разбросанные по земле адепты Четырёхлистника приходили в себя, я схватила кинжал, оброненный Беллс, и расправилась с оставшимися путами. Первые шаги дались с трудом, затёкшие и дрожащие конечности словно забыли, как ходить. Но затем окрепли, и я смогла даже побежать. Проблема оказалась в том, что бежать мне было некуда. Я находилась на поляне посреди леса. Её периметр был окружён плотными непроницаемыми зарослями, ставшими настоящей крепостной стеной. И ладно бы суметь пробраться через них, так надо ещё совладать с дюжиной враждебно настроенных ведьм.

— Держите её! — закричала Кибела Гримальди, переняв шефство ковеном ведьм в свои руки.

Самые предприимчивые рванули ко мне, но я быстро поубавила их прыткость, ударив боевым заклинанием. Багровая вспышка пронзила воздух, заставив ведьм броситься в рассыпную. От удара молнии загорелась сухая трава и начали подыматься клубы дыма. И тут я заметила их.

Дриады.

По одной с каждой стороны зелёной изгороди.

Я встречала их только на иллюстрации в какой-то книге. Ведьмы, ставшие частью леса. Я слышала, что степень слияния с природной стихией бывает разной, но эти практически утратили свой человеческий вид. В стволах могучих гигантских деревьев смутно угадывались отдельные части тела: лицо, плечи, руки. И то, если бы не два медовых светлячка, наблюдающих за двуногими сёстрами, можно было бы принять их за причудливые узоры шероховатой коры.

Но важно было не это. Те, что оказались ближе всего к возгоранию, заметно тянулись своими ветвями в противоположную сторону. Они боялись огня. Вот он — ключ к побегу! Под натиском пламени дриады сами откроют мне проход в ограждении. И, кажется, о магии огня вспомнила не я одна.

Ещё мгновение назад только зарождающийся огонёк вспыхнул ярче и попытался дотянуться до меня длинным языком, желая ужалить. Но я вовремя успела закрыться щитом. Пламя жадно вылизывало магический барьер, вставший у него на пути, а я заозиралась в поисках того, кто им управляет. Как вдруг что-то обвило мои щиколотки и резко дёрнуло, опрокидывая меня на землю. И пискнуть не успела, как исполинские корни поволокли меня к своему властителю.

Рана на животе отозвалась жгучей ноющей болью, а к и без того изувеченным запястьям добавились новые ссадины. Проволочив меня несколько метров, древесные щупальца остановились и шустро расползлись от ног до самых плеч, плотно запеленав, словно беспокойного ребёнка.

Сбоку от меня замелькал подол тёмной мантии, и рядом присела Кибела Гримальди.

— На что ты рассчитывала, м? — Профессор цепко ухватила пальцами мой подбородок и грубо повернула к себе лицом. — Подобной выходкой ты заработала себе страшную, мучительную смерть. Но не переживай, есть и хорошая новость. — Она наклонилась и, медленно растягивая слова, проговорила мне на ухо: — Когда тебя не станет, я помогу господину Анварену справиться с горечью утраты. Будь уверена, утешать я умею. И недели не пройдёт, как он забудет, что ты когда-то существовала.

— Извините, профессор Гримальди, но у вас чрезмерно завышенное мнение о себе. Не все мужчины любят рептилий, — я насмешливо улыбнулась, стараясь не выдавать настоящих эмоций.

Понимание того, что Шейн знает правду о Кибеле и ни при каком раскладе не поддастся на её чары, помогало лишь отчасти. Я всё равно злилась. Жутко хотелось придушить эту лицемерную змеюку собственными руками. Жалко, что сейчас те были плотно прижаты к телу, и я не могла даже пальцами пошевелить.

— Несите артефакт! — прокричала не самый чуткий и добропорядочный куратор первого курса. Затем поднялась и торжественно-победно посмотрела на меня сверху вниз.

Ну уж дудки! Ещё раз нацепить на себя этот ошейник я не позволю. Пусть в таком положении я не могу пользоваться заклинаниями, но сырой магии не нужны распальцовка и знаки.

Я боялась. Боялась, что не получится пробиться через прочное кольцо корней. Что мне не удастся выбраться отсюда, и я так и не спасусь. Мою силу, а затем и жизненную энергию выкачают до последней капли, а бездыханное тело оставят на подкормку дриадам. Я не увижу вновь лица дорогих мне людей и так и не наверстаю упущенное время со своей мамой.

«Бояться это нормально, — пронеслись в памяти слова, однажды сказанные Шейном. — Все чего-то боятся, Кассандра. Но разве не в этом кроется смысл? Как бы ты ни боялась, ты идёшь и делаешь. Вопреки вгрызающемуся в душу страху и трясущимся поджилкам. Это и называется быть смелым».

Как ни странно, воспоминания о Шейне вдохнули в меня решимость и уверенность, придавая сил. Я медленно выдохнула, концентрируясь, и что было мочи ударила чистой несформированной магией. Белесая энергия рванула во все стороны с удвоенной силой и мощью, разнося древесные оковы в щепки. Кибела прикрылась руками, но это не уберегло её от повреждений. По лбу ведьмы стекала капля крови из рассечённой кожи, и это порядком её взбесило.

Я быстро вскочила на ноги, и как раз вовремя. Из-под земли вырвались два древесных отростка и попытались прихлопнуть меня, как назойливую мошку. Лилово-васильковая полусфера прикрыла меня от них, словно зонт от дождя. Отбив следующее нападение, я контратаковала. Яркие разряды сорвались с пальцев и раскалённой стрелой понеслись на врага. Кибела только и успела, что удивлённо округлить глаза, прежде чем искрящаяся энергия врезалась в неё и снесла с ног.

Бежавшие к нам адепты почти синхронно затормозили. Ведьма, что несла зачарованный амулет, торопливо спрятала его у себя за спиной, видимо, опасаясь стать целью номер один. Я настроилась на новый раунд, сподвижники Кибелы, судя по вздыбленным корням, тоже. Но тут со стороны живой изгороди раздался грохот.

Земля на поляне задрожала, плотно сплетённые ветви деревьев и кустарников затрещали, а потом нехотя поползли в стороны, образовывая между собой круглое отверстие. Из его глубин показалось голубое сияние, оно нарастало, и вот в проход протиснулся маг, пригибаясь и удерживая перед собой магический щит. За ним вынырнул и второй, вставая рядом с товарищем. Когда же явился третий, мои губы расползлись в облегчённой улыбке. Хоть я и была в другом конце поляны, но я сходу узнала отца Нейтона.

Брайан Тёрнер за секунду оценил обстановку и сразу раздал какие-то указания своим коллегам. Ведьмы же, заметив законников, устроили настоящий хаос, отложив моё пленение до лучших времён. Часть из них ломанулась к противоположному ограждению, надеясь спастись бегством. Другие же, по-видимому, более опытные и сильные, вступили в бой с непрошеными гостями. К слову, число которых постепенно росло.

Началось светопреставление.

Тут и там сверкали боевые заклинания, вспыхивали огненные брызги, клубились корни и рассекали воздух лианы. Дриады пытались сцапать магов своими ветвями, а представители закона в свою очередь заковывали ведьм, до которых удалось добраться, в магические кандалы.

Я постепенно пробиралась к спецотряду Брайана Тёрнера, периодически делая магические подсечки пробегающим мимо ведьмам и укрываясь щитом от пролетающих снарядов. Мельком глянула на проём, проделанный магами, и замедлила ход. Сердце волнительно ёкнуло и забилось ещё быстрее. Забыв обо всех вокруг, я смотрела только на мужчину, вошедшего на поляну, и боялась, что тот окажется наваждением. Если это и было оно, то заслуживало высшей похвалы за реалистичность.

Наваждение очень правдоподобно хмурилось, совсем так по-Анваренски, даже желваки ходили под острыми скулами в точности, как у оригинала.

«Это взаправду Шейн», — была вынуждена признать я.

Впервые за всё время я увидела, чтобы на лице Анварена отражался неприкрытый страх. Мальфар вытягивал шею и сосредоточенно кого-то выискивал. Но вот его голова повернулась в мою сторону, взгляд зацепился за меня и заострившиеся черты лица разгладились. Мне показалось, что даже отсюда я услышала, как облегчённо он выдохнул.

Наплевав на осторожность, я бросилась к нему, преодолев расстояние между нами с рекордной скоростью. Влетела в предложенные объятия и уткнулась лицом в мужскую грудь. Шейн обнял меня и прижал к себе так, словно закрывал от всего мира. Вдыхая запах любимого мужчины и греясь в его тепле, я наконец ощутила себя в безопасности. Продолжающееся сражение вокруг нас стало далёким и неважным. Он был рядом. И этого было достаточно, чтобы противостоять любому злу.

— Я так боялся, что мы не успеем, — поделился Шейн переживаниями, целуя меня в макушку. Я понимающе кивнула, давая понять, что разделяла его тревогу. — Ну-ка, — он осторожно отстранил меня за плечи и придирчиво осмотрел. Его брови поползли к переносице, а глаза гневно потемнели, когда он увидел разорванную рубашку и вырезанную руну в центре моего живота. — Кто? — буквально прорычал он и вскинул взгляд поверх моей головы, не иначе как подыскивая жертву.

— Это уже не важно, — я слабо улыбнулась, а по щекам побежали влажные дорожки. Видимо, наступила эмоциональная разрядка. Сибилла мертва, ритуал сорван, а рядом тот, кто за меня любому голову оторвёт.

Немного подумав и оценив моё состояние, Шейн отложил казнь виновных на неопределённый срок и снова заключил меня в крепкие объятия. Он успокаивающе поглаживал меня по спине и украдкой перекачивал в меня свою исцеляющую магию.

Нет, вот он серьёзно думал, что я не замечу?

Ласковое тепло, просочившееся под кожу, я почувствовала сразу. Оно грело и светилось, словно сотня прыгающих светлячков. Касалось ран и ушибов, бережно забирая боль. И я с благодарностью принимала эту заботу.

— Всё, всё. Теперь всё закончилось, — приговаривал он, утешая меня.

Я слегка отодвинулась, чтобы заглянуть ему в глаза.

— Думаю, это ещё не конец, — серьёзно проговорила. — Ты знал, что именно ковен Четырёхлистника наслал проклятие на тебя в детстве? А ещё им помогает кто-то из мальфаров. Подожди минутку, — попросила я, пока Шейн осмысливал полученную информацию.

Раны больше не саднили, порезы покрылись корочкой. Грустно было только от того, что теперь наверняка после них останутся шрамы, но посетовать на этот счёт я смогу и позже. Сейчас нужно было сделать кое-что крайне важное.

Я остановилась в нескольких метрах от громадного овального камня, на котором ещё совсем недавно выступала главным объектом жертвоприношения, и прислушалась к ощущениям. Бесспорно, магия Шейна усилила мою собственную, и вместе с тем мне казалось, что сейчас во мне клокочет сила всех чародеев, когда-то несправедливо отдавших здесь свою жизнь. Она бурлила и толкалась во мне, требуя выхода. Требуя возмездия.

И я не стала её томить.

Выпустила праведную силу, вкладывая в удар весь гнев и боль невинно сгинувших чародеев. Грохот содрогнул всю поляну. Над алтарём поднялось дымно-пыльное облако, а когда оно рассеялось, взору окружающих предстал расколотый пополам камень.

— Ты не получишь больше ни капли чародейской крови, — прошептала я, чувствуя душевное освобождение. После чего развернулась к ожидающему меня мужчине, наткнулась на взгляд Брайана Тёрнера и, получив приветственно-одобрительный кивок, направилась к Шейну.

Тот не стал ничего говорить, лишь сгрёб меня в охапку, не желая больше отпускать.

— Очуметь! Кому скажу — не поверят, — раздался возглас, полный восторга, за спиной моего обворожительного пленителя. И голос ведь знакомый.

Полная замешательства, я выглянула из-за плеча мальфара и не поверила своим глазам.

— Винс? — удивлённо спросила, не понимая, как здесь оказался мой рыжеволосый сокурсник.

— Кассандра, хвала звёздам, ты жива, — обрадовался ведьмак, увидев меня в добром здравии.

— Ты откуда здесь? — озвучила уже вслух своё недоумение.

— Эй, Анварен, поди сюда, — прервал нас зычный голос одного из законников. Маг сидел на корточках у корней многолетнего массивного дерева и вглядывался во что-то под ними. А я только сейчас обратила внимание, что противостояние адептов Четырёхлистника и служителей закона подходило к концу.

— Стой тут. Никуда не уходи. Я скоро вернусь, — строго наказал мне Шейн, с недовольством выпуская из своих объятий. — Ах да, чуть не забыл. — Мальфар вынул из кармана ожерелье-оберег, который до похищения висел у меня на шее, и ловко повязал его вокруг моего запястья. — Нашёл в траве перед лесом, — пояснил и на этот раз точно пошёл к магу. Ещё несколько раз он оглядывался, проверяя, на месте ли я, никуда ли не делась.

«Иди уже», — произнесла ему одними губами, смеясь. Проследила, как тот доходит до законника, и повернулась к Винсенту.

— Так как ты тут очутился?

— Вообще-то это я показал, где тебя искать, — гордо выпятив грудь, сообщил парень. Мои брови поползли вверх, но я и рта открыть не успела, как Винс бросился в красках описывать все события, случившиеся с ним за сегодняшний вечер.

Оказалось, что этот шилопоп не дождался нас с Беллс и пошёл за нами. Там, разумеется, натолкнулся на довольно подозрительную картину, где наша сокурсница утаскивала бессознательную меня в другую часть леса. Он уже собирался донести преподавателям, как вдруг появилась профессор Гримальди. Поначалу Винс подумал, что та собирается мне помочь, но когда ведьмы свернули не к замку, а дальше в лес — заподозрил что-то неладное. Наткнувшись на мимо бродившую Марлен, он поручил той отправиться к ректору, сам же продолжил слежку.

— Представляешь, посреди рощи есть тайный лаз! А под ним целая система подземных ходов! — эмоционально делился сокурсник, а я участливо кивала, не став раскрывать правду, что знаю о катакомбах под академией больше, чем хотелось бы.

А вот дальше ведьмак удивил меня. До сегодняшнего дня Винс не отличался отвагой, потому мне вдвое было поразительно слышать, как тот не только не побоялся спуститься в подземелье, так ещё и проследил за ведьмами до самого Чернолесья.

На обратном пути он, конечно, заплутал, потому информация о моём местонахождении не сразу дошла до нужных людей.

Было видно, что Винса переполняет гордость за свои достижения. А ещё мне показалось, что тот радуется: наконец ему не нужно пересказывать истории про других, он сможет рассказать свою собственную!

И я не стала тушить его запал. В конце концов парень и правда помог мне спастись. За такое надо поощрять!

— Ты мой герой, — хохотнув, я благодарно поцеловала его в щёку и тут же споткнулась о недовольный прищур Шейна. Чего мне только стоило не рассмеяться ещё сильнее.

— Извини, Кэсс, ты, конечно, ничего такая, но ты же знаешь, моё сердце занято, — подливал масло в огонь рыжеволосый шутник. От сдерживаемой улыбки заболели щёки. Обстановка не располагала к веселью, но, по-видимому, я слишком долго находилась в стрессе, чтобы и дальше сидеть с мрачным лицом.

— Аделинда ещё не знает, кого упустила, — подбодрила я его, подмигивая, и тут вдруг заметила, как в дальнем углу поляны крадётся Кибела Гримальди. Все участники заварушки давно сместились в нашу сторону, и теперь там никого не было.

— Шейн! — позвала я, видя, как ветви в зелёной изгороди расползаются по сторонам, предоставляя ведьме путь к бегству. — Шейн, Кибела сбегает! — закричала я и, не в силах больше ждать, рванула за ней.

Я не могу позволить уйти этой стерве. Она должна за всё ответить!

Словно подгоняемая ветром, я пересекла лужайку и без раздумий нырнула в образовавшийся проход, пока тот не успел закрыться. Следом за мной в тёмную часть леса выскочил Винсент. Глаза ещё привыкали к смене освещения, но я решила ориентироваться на слух. Трескающиеся ветки и шуршащие листья под ногами убегающей Кибелы Гримальди выдавали её расположение.

Я пустилась в погоню, уворачиваясь от кустов и ветвей. В какой-то момент мне даже удалось приблизиться к ведьме, но внезапно выросший перед ногами древесный корень вынудил отстать, и дистанция вновь увеличилась. А потом она пропала! Я больше не видела силуэта профессора Гримальди и не слышала звука её шагов. Но исчезла не только она одна. Винсент, до этого петлявший в хвосте, тоже куда-то подевался.

— Винс, — шёпотом позвала я, оглядываясь по сторонам. — Винс, ты где?

Но никто не отозвался.

Я была одна в окружении темноты и скрюченных деревьев. А затем лес пронзил истошный крик. Такой, что кровь в жилах заледенела. Отчаянный. Наполненный ужаса и боли.

— На помощь! — завопил Винсент, и я сорвалась с места.

Перепрыгивая коряги и мелкие кустарники, я спешила на выручку другу.