Чародейка

Эпилог

Со смертью Маркуса Анварена исчез и его барьер, заслонявший бо́льшую часть леса от телепортаций. Теперь законники без труда проникали на его территорию. Всех нас первым делом отправили на осмотр к целителям, а затем развели по разным кабинетам для допроса. Больше за тот день я так и не пересеклась с друзьями, зато Айзек Борнер был повсюду.

Мальфар встречался в коридорах следственного отдела, вёл увлекательную беседу с одной из лекарок, в то время как вторая занималась раной на моей руке, сопроводил на встречу с обеспокоенным отцом, поднявшим на уши всех правоохранителей, а в завершении ещё и заявился на дачу показаний.

Он приглядывал за мной.

Где-то в глубине души я была благодарна ему, но по большей части чувствовала себя вымотанной и подавленной. Всё будто происходило не со мной, оставляло меня безучастной. Даже когда настало время возвращаться в академию, мне было безразлично куда идти. Ровно до того момента, пока я не ступила на преподавательский этаж.

Первым ударом под дых явилась дверь во временные апартаменты Шейна. Я простояла, таращась на неё до тех пор, пока профессора не замаячили по коридору, возвращаясь с занятий. Всё казалось, что, если постучать — он непременно откроет.

Второе испытание ждало уже в моей собственной комнате. Без рыжеволосой хохотушки та показалась непривычно пустой и хмурой. Покосившись на кровать Беллс, вдруг поняла, что теперь даже некому забрать её вещи. Весь ковен под следствием.

Какое-то время я просидела на полу, опираясь спиной о дверцу шкафа и глядя в пустоту. А затем всё же заставила себя отправиться в душ и переодеться в чистую одежду.

Все оставшиеся сутки я пролежала в кровати. Освобождение от занятий позволяло такую роскошь. Впрочем, сейчас я была даже не против, чтобы меня отчислили и покопались в памяти, подчищая последние полгода.

Пока я вживалась в роль затворницы, дверь в мою комнату не оставляли в покое. Кто-нибудь обязательно да порывался нарушить моё уединение. Сначала пришла Тиана, за ней Винс, а после и Грейвз. Последняя даже пыталась угрожать, но, натолкнувшись на тишину, сдалась и ушла. Тогда на смену им прибыл Бьёрн. Волчонок просидел под дверью не меньше часа, однако и его ждал провал. Пару раз из коридора звучал голос Брэма Дарвелса, не знаю уж, мама его подослала, или это была его личная инициатива, но, так или иначе, профессор-ворон тоже остался за пределами моего оплота одиночества.

А на следующий день дверное полотно содрогнулось. Затрещало так, что, думала, с петель слетит.

— Кассандра Блэквуд, — донёсся грозный голос моей мамы. — А ну-ка открывай!

Не дождавшись ответа, замочный механизм пришёл в движение. Ну, конечно же, у профессоров есть запасной ключ от комнаты!

Бойкая чародейка влетела в апартаменты подобно урагану. Резко раздвинула шторы в разные стороны, впуская яркий солнечный свет, и протопала к моей кровати. Я недовольно прищурилась, прячась с головой под одеяло, и перевернулась на другой бок, демонстрируя всю свою гостеприимность.

Но не тут-то было!

От Марии Блэквуд под одеялом так просто не спрячешься. Эта беспощадная женщина сорвала моё мягкое прикрытие одним рывком и строго проговорила:

— Хватит разлёживаться, поднимайся. Мне нужна твоя помощь.

Стоит ли говорить о том, что все мои попытки отмахнуться от напористой родственницы потерпели поражение?

Самым натуральным образом выталкивая меня в коридор, мама вдруг остановилась и посмотрела куда-то вниз.

— Ты что, совсем ничего не ела? — Её брови поползли вверх, а взгляд задержался на двух подносах из столовой, аккуратно оставленных сбоку от входа в мою комнату. На одном тарелки со вчерашним ужином, заботливо накрытые салфетками, на втором — сегодняшний завтрак.

Видимо, во время вчерашних наскоков ребята ещё и еду приносили мне.

— Ох, горе ты моё луковое, — покачала мама головой, подхватывая и проворно запихивая булочку мне в рот. — Жуй давай, — буркнула она на моё возмущённое мычание. — Ещё тебя потом выхаживать не хватало, — бросила упрёк, что бы он ни значил.

Какая от меня могла понадобиться помощь на болотах не стала уточнять, решив, что чем быстрее справимся, тем быстрее она от меня отстанет, и я смогу вернуться к своим важным делам. В конце концов, потолок сам себя не рассмотрит.

Перед тем как войти в хижину мама вдруг замедлила шаг и как-то странно посмотрела на меня. Кажется, она волновалась.

— Там тебя кое-кто ждёт, — загадочно предупредила она, пропуская меня первой. — Только не реагируй слишком бурно.

Заинтригованная и ничего не понимающая, я толкнула скрипучую дверь и встала как вкопанная. На старом диванчике располагался мужчина. Самый удивительный и прекрасный из всех, кого я когда-либо встречала. На сиденье с потёртой обивкой сидел Шейн Анварен!

Завидев меня, Шейн медленно поднялся на ноги и сосредоточенно впился в мои глаза.

Я моргнула. Затем ещё раз. Мальфар никуда не исчез.

Кожа его была бледной, в синяках и ссадинах, под глазами залегли серые круги. Мне даже показалось, что он похудел как минимум килограмм на пять. Но это всё ещё был Шейн. Живой!

— Н-да, говоря «не реагировать бурно» я не имела в виду застывать как истукан, — пробормотала мне в спину мама.

— Шейн! — воскликнула я, всё ещё не веря в реальность происходящего, и бросилась к нему. На глазах моментально выступила солёная влага. Откуда только взялась? Мне казалось, всё что можно я уже выплакала за прошедшие сутки.

Ослабленный мужчина охнул и хрипло засмеялся, не выдерживая напора моих обнимашек и заваливаясь обратно на диван.

— Так! Я позвала тебя не для того, чтобы ты добила его, — проворчала мама, закрывая дверь и проходя в хижину.

Но, кажется, мальфар был не против сгинуть таким способом. Невзирая на явную слабость, он притянул меня к себе, усаживая на колени. Грудь распирало от счастья. Хотелось вдохнуть весь воздух, обнять весь мир. Но я поступила ещё лучше: зарылась в объятия любимого и уткнулась носом в уютный промежуток между ключицей и шеей, вдыхая родной запах.

Я наслаждалась его близостью и не могла нарадоваться, что он здесь со мной. Вопрос, как так получилось, я задала значительно позже, когда мозг сумел окончательно принять его возвращение, а обоняние уловило аромат наваристого мясного бульона, приготовленного мамой. Желудок даже призывно заныл, но это могло подождать.

Для начала стоило затребовать от Анварена объяснений. Именно так я и поступила.

Шейн охотно поделился ими, поведав, как в последний момент ему всё же удалось найти в себе силы и совершить прыжок. Именно он помог оборвать связь с вышедшей из-под контроля магией и захлопнуть резерв, вытягивающий жизненную энергию из хозяина.

— Почему ты не рассказала сразу? — Я укоризненно покосилась на маму, занимающуюся обедом, и только теперь заметила, как хижина преобразилась. Она дышала свежестью и чистотой. А ещё в ней прибавилось мебели: такой как миниатюрный кухонный гарнитур, пристроенный в один из углов комнаты, и обеденный стол со стульями. Кажется, кто-то начал обживаться.

— Когда я обнаружила его в траве у колодца, подумала, что к хижине забрело очередное умертвие. Клянусь, чуть не убила его, — эмоционально заявила чародейка, прикладывая руку к груди. — Он выглядел как ходячий труп. Думала, и до утра не протянет, — искренне делилась мама, пока Шейн не состроил рожицу, мол, хватит уже нагнетать жути. — В общем, я не хотела почём зря вселять в тебя надежду. Но малец оказался из упрямых, цеплялся за жизнь всеми силами. А сегодня утром даже встал на ноги. Я бы захватила его с собой, но после такой встряски его каналы должны восстановиться, пару дней ему противопоказано контактировать с магией.

Закончив с пояснениями, мама вернулась к своим занятиям, а моё вспыхнувшее возмущение погасло. Ведь уже нет никакой разницы, кто что скрыл, главное — Шейн жив. Он рядом. Обнимает меня и тычется носом в плечо. Так, стоп, что? Сообразив, что таким методом мальфар привлекает моё внимание, повернулась лицом к нему.

— Кажется, перед тем, как я прыгнул, ты что-то говорила? Не напомнишь? — Малахитовые глаза хитро и с предвкушением заблестели.

Вот же хитрюшка! Это он так пытается развести меня на признание в любви?

Я обвила шею мужчины руками и разоблачительно прищурилась. Его лицо оказалось так близко, а губы призывно раскрылись, что я едва удержалась от поцелуя. В конце концов мы были не одни.

Всё это время Шейн не сводил с меня глаз, одаривая почти осязаемым теплом, а затем вдруг подтянул ещё ближе к себе.

— Спасибо, — шепнул он, задевая мочку моего уха губами и посылая ворох горячих мурашек по телу. — Ты спасла меня. Я бесконечно тебя люблю.

Внутри меня будто взорвалась тысяча ярких фейерверков, счастье затопило сознание до краёв. Хотелось трубить на весь мир о своей любви. Чувства переполняли, но я постаралась их приглушить на какое-то время.

— Что ты имеешь в виду? — Я слегка отодвинулась, так, чтобы видеть лицо собеседника.

— Все эти годы я жил одной целью — заставить виновных в гибели родителей понести наказание. Когда магия принялась пожирать меня, я готов был уйти, потому что выполнил свой долг. Но ты напомнила, что есть кое-что не менее важное, ради чего стоит побороться за жизнь.

Мои губы сами собой растянулись в улыбке, а в груди разлилось знакомое тепло. И я не выдержала. Порывисто приблизилась к его лицу и чмокнула мальфара в губы. А когда отстранилась, взгляд зацепился за чёрный узор на его коже, выглядывающий из-под ворота футболки.

Я испуганно оттянула пальцем воротник и, заглянув под одежду, пришла в ужас. Начиная с левой стороны груди и до самой шеи по его коже тянулись линии и завитки угольного цвета. Это была тёмная магия! Точно такая же, как после ран, нанесённых скитальцами.

— Что это? — я сдвинула брови к переносице, требуя объяснений от мамы.

— Зыбучие пески, ты меня подозреваешь? — возмутилась чародейка, прекращая измельчать зелень ножом. Она вытерла руки об полотенце и развернулась к нам лицом, чтобы осуждающе посмотреть. — Между прочим, я его сутки выхаживала, — припомнила, ткнув пальцем в сторону своего пациента. — Да и магия мантикоры пошла ему только на пользу. — Деловито вздёрнув нос, мама закинула кухонное полотенце себе на плечо и отвернулась обратно к разделочной доске. — Давай, помоги накрыть на стол.

— Как это, пошла на пользу? — Я осторожно выскользнула из объятий Шейна и направилась к родственнице. Тот не стал препятствовать, проводив меня взглядом из-под полуприкрытых век.

— Когда резерв Шейна опустел, то принялся искать подпитку извне, — пустилась пояснять мама, подавая мне пиалу с золотистым супом. — Если бы он не втянул в себя те незначительные крохи тёмной магии, что до сих пор сидели в организме, то точно бы высосал всю жизненную силу ещё до прыжка.

— Разве такое возможно? — Я поставила тарелку на стол и оглянулась через плечо на мальфара, который боролся с накатившим приступом усталости.

— Раньше я о таком не слышала. Но раз случилось, значит, возможно? — Родительница выгнула одну бровь, с хитрецой поглядывая на меня, затем дождалась, когда я снова подойду к ней и, понизив голос, заговорила: — В его резерве произошёл симбиоз магий. Это ещё одна из причин, почему я хочу оградить его на какое-то время от соприкосновения с чарами.

— Это опасно? — напряглась я, забирая очередную порцию горячего блюда.

— Думаю, раз слияние прошло успешно и каналы сумели прогнать инородную магию через себя, волноваться не о чем. По крайней мере, по части здоровья. Что касается остального — неизвестно, как тёмная магия поведёт себя в руках человека. Учебников, как с ней управляться, я не встречала. Но если что — я буду рядом.

— Вы бы нож положили, — аккуратно заметил Шейн, сводя на нет всю конспирацию чародейки, — а то ваша фраза приобретает довольно недружелюбный окрас.

И вот вместо того, чтобы успокоить своего гостя, мама взяла и коварно улыбнулась. Именно в этот момент я отчетливо поняла — меня ждёт увлекательное и точно не скучное будущее с этими двумя.

— Ну что, веди своего болезного, — кивнула в сторону обеденного стола хозяйка хижины, а сама подхватила последнюю посудину.

Шейн отбрыкивался от помощи как мог, спасая своё мужское самолюбие, но походкой пьяного моряка далеко не уйдёшь. По крайней мере, в нужном направлении. В общем, приняв свою участь, гордый мальфар был вынужден воспользоваться моей поддержкой.

— Ты кого-то ждёшь? — спросила я, когда мы все наконец разместились на стульях. В центре стола оставалась стоять ещё одна пиала.

Словно бы ожидая сигнала, дверь распахнулась, и на пороге возник Виктор Блэквуд. Во всяком случае, об этом свидетельствовала его внешность, а вот одежда… Я ни разу в жизни не видела, чтобы этот мужчина надевал что-то кроме строгого костюма. Казалось, он в нём даже спит, только стоя, чтобы, не дай бог, складочки не появились. А тут такое! Флисовая куртка с подкатанными до локтя рукавами, штаны с множеством карманов и вишенка на торте — резиновые сапоги.

— Я же говорил, что починю водопровод сам! — восторгался Советник Мальфгарда, размахивая в воздухе трубным ключом и совсем не замечая нас. И ведь довольный такой, улыбается во весь рот. Надо же, оказывается его лицо способно выдавать такую мимику. Если бы я знала, что отцу для счастья нужно сменить профессию на сантехника, давно бы все трубы дома переломала.

— Папа? — на всякий случай уточнила я.

— Кассандра! Ты уже пришла. — Папа отложил инструмент труда в сторону и вытер перепачканные руки о полотенце. — Приятно видеть, что твои глаза блестят от радости, а не слёз, — улыбнулся он, по всей видимости вспоминая нашу встречу в следственном отделе.

— Ты почему не на работе?

— С сегодняшнего дня я официально в отпуске! — гордо объявил Советник.

Кажется, на этом моменте у меня задёргался глаз. Виктор Блэквуд и отпуск — вещи несовместимые. И вот-те раз! Пока я пыталась подобрать челюсть со стола, отец избавился от куртки с сапогами и подошёл к маме, чтобы подарить заботливый поцелуй в висок.

И тут меня кто-то нагло стукнул по ноге.

— Ешь давай, — шепнул Шейн, отправляя ложку супа себе в рот, а затем плотно сжал губы, чтобы бессовестно не рассмеяться и не выплюнуть жидкость обратно. — Совсем одни кости остались, — упрекнул он, проглотив обед.

— Кто бы говорил, — не осталась я в долгу, но за ложку всё же взялась. Желудок был на грани истерики, особенно вблизи от еды, которой его лишали последние двое суток.

Уминая самый вкусный на свете мясной бульон, я растворялась в ауре счастья, витающей в самом воздухе, и благодарила судьбу, что однажды на пороге моей квартиры появился заносчивый и невыносимый незнакомец. Кто бы мог подумать, что со всеми своими происками и злоключениями в итоге Мальфгард сделает такой щедрый подарок и наша семья пополнится на двух родных людей.

Впрочем, больше претензий к Мальфгарду я не испытывала. Неожиданно для самой себя он стал мне домом. Здесь находились мои близкие люди, друзья и целая академия, способная научить меня пользоваться магией. Так что я решила, что точно пробуду здесь до выпускного.

Правда, после недавних событий произошло несколько изменений как в образовательной системе, так и государственной.

Во-первых, в академии возобновили факультет объединённых чар, где я стала первой и пока единственной адепткой. Но это было полбеды. Так как в стенах замка имелся всего один преподаватель-чародей, то деканом факультета стал горячо любимый мной Брэм Дарвелс. В общем, учёба обещала быть весёлой. Особенно после того, как я выбрала в специализацию нежителогию и противодействие тёмным существам. Казалось бы, все минувшие события должны были напрочь отбить желание ввязываться во что-то подобное, но случилось всё с точностью до наоборот. То ли на такой шаг меня толкнула неуёмная тяга к приключениям, то ли слова Шейна, сказанные Маркусу. Ведь будет странным заполучить такие умения и не использовать их во благо.

Во-вторых, когда вскрылась длинная цепочка заговора против власти, и схемы, проводимые ведьмами, всплыли наружу, был принят ряд реформ. Началось всё с Совета: количество участников расширили с пяти до шести, добавив место для представителя расы чародеев. Да и вообще их численность взяли под наблюдение. Затем начались поиски замены Маркуса Анварена, так как Шейн в очередной раз отказался занимать положенный ему по наследству пост. В правоохранительной системе тоже шли перемены, о которых, правда, мне мало что было известно. А закончилась перестройка строжайшим табу на ментальную магию за пределами следственного отдела. Так что больше ни одному студенту королевской академии не грозила потеря тайных знаний.

Печалило только то, что Энгель Дальгейм — правящий монарх Мальфгарда — по-прежнему отказывался пересмотреть взгляды касательно сына. Один раз мне даже удалось добиться аудиенции с королём. Напрямую я, конечно же, не стала заявлять о дружбе с Гаспаром, но дала понять, что мне известен случай того, как ведьмы Четырёхлистника поспособствовали принудительному обращению мага в вампира. Энгель принял информацию к сведению, но никаких решений за этим так и не последовало.

Однако никто из нас не стал отчаиваться. Мы с Шейном помогали Гаспару развить контроль над инстинктами, а ещё усердно работали над одной важной теорией. Как-то раз Шейн поинтересовался, как же мне удалось разрушить проклятие, созданное ковеном, и услышанное искренне повергло его в шок.

— Удивительно, на что способен человек, когда не знает, что чего-то не может, — сказал тогда Шейн.

А потом нас посетила любопытная мысль: в основе ритуала, превращающего мага в вампира, лежит проклятие. Вероятно, если удастся его разрушить, получится обратить процесс вспять. Продвижений в этом вопросе было мало, но надежда оставалась. Главное, что Гаспар больше не был одинок. У него были мы с Шейном и Ревекка, которая, как и её брат, не поступилась дружбой со старым знакомым. Что касается неприятной правды об Эмили, я решила повременить, подыскивая подходящий момент. Не так-то это и просто взять да вывалить на друга то, что любовь всей его жизни предала его.

В остальном у друзей всё шло неплохо. Нейт и Грейвз получили официальный статус пары, после чего маг познакомил ведьмочку со своими родителями. В отличие от брата, который твёрдо решил идти по стопам отца, Тиана углубилась в артефакторику, обещая стать лучшей студенткой со своего потока.

Винс не отлипал от Аделинды, ведь теперь она была не просто объектом воздыхания, но и его спасительницей. Он так надоел старшекурснице своим вниманием, что та даже отважилась сходить с ним на одно свидание в надежде, что тот наконец отстанет.

Хуже всего пришлось Кьяре. Надломленная горем, она превратилась из весёлой и общительной девушки в сосредоточенную затворницу, урезавшую общение с нами до минимума. Волчица была необычайно сильной личностью, но эта рана обещала затягиваться долго и мучительно на её сердце. Подбадривало лишь то, что рядом с ней всегда было надёжное и крепкое плечо Бьёрна.

Все мы, кто участвовал в роковой схватке со стаей, учились жить дальше. Страшная и кровопролитная история осталась в прошлом, но Мальфгард обещал подарить нам ещё уйму занимательных приключений.

Больше книг на сайте — Knigoed.net