Чемодан для Спенсера

Глава первая

Длинный белый аэропортовский автобус мчался по широкому проспекту Героев.

Ник Холлистер сидел у открытого окна, через шесть рядов от водителя, хотя автобус был совершенно пуст, и любовался аккуратными правительственными зданиями из стекла и бетона, изнывавшими на открытых площадях под щедрым экваториальным солнцем.

Город, несмотря на всю свою претенциозность, вызывал странное ощущение призрачности. Холлистер понимал, в чем тут дело. В людях.

Он читал про этот город, про его странное бытие: пять дней в неделю — деловая столица, два выходных дня — опустошенная и молчаливая руина. Единственным занятием тут было управление. Отсутствовали привлекающие или отвлекающие моменты, способные удержать здесь государственных служащих и мелких чиновников, как только завершалась деловая неделя. Ни веселья, ни ночной жизни, ни женщин — по крайней мере таких, ради которых мужчина хотел бы задержаться в городе. Усердный сводник мог бы нажить здесь состояние и, возможно, спасти город от еженедельного опустения. Но суровое пуританское правительство грозило карой скорой и жестокой.

Так что все, кто мог, покидали Масабару по субботам и искали удовольствий где–нибудь в более старых, потрепанных, но полных жизни, бывших колониальных городках.

Проспект Героев был спроектирован так, чтобы подавить ступившего на него. Но Холлистер не поддался. Он–то знал, что все это фасад. Из окна самолета он разглядел за бульварами целые акры пустырей. Выровненные, огороженные, они ожидали строителей, которые никогда не придут.

Холлистер надорвал пакет с влажными салфетками, откинулся на спинку сиденья и прижал к лицу прохладную, с ароматом лесного ореха, салфетку. Чтобы добраться сюда, он путешествовал уже почти двадцать четыре часа, переходя с одной короткой авиалинии на другую. Смяв конвертик от салфетки, он выбросил его из окна автобуса. Комок подпрыгнул, покатился и замер крошечным синим пятном на незапятнанной улице.

Ник Холлистер торговал оружием. Шесть лет назад он был одним из очень заметных лиц. Мириады новых государств, возникающих словно сыпь на лике Земли, требовали оружия. И Холлистер мог дать им то, чего они хотели. Он был одним из тех немногих дельцов, связанных с доверенными лицами в Пентагоне, которые имели доступ к излишкам нового смертоносного оружия. Но деловая сметка значительно потеснила то, что оставалось у него от моральных принципов. Во время одного южноамериканского восстания он поставил оружие не той стороне и оказался персоной “нон грата” в Вашингтоне. Почти тогда же налоговое управление начало против него расследование. И это вряд ли было совпадением. Кто–то из высоких кругов решил сделать его отрицательным примером. Лучший совет, который смогли дать ему адвокаты, — это покинуть страну. Он последовал совету, поселился в Италии и почти сумел отойти от дел. Почти. Сейчас он надеялся ликвидировать свои вклады и свернуть все окончательно. Но надеяться было легче, чем добиться. В Испании у него оставался склад, набитый оружием времен второй мировой — отборным и никому не нужным, ибо ему недоставало поражающей мощи, столь необходимой народам. Однако в целом оно было еще достаточно разрушающим, чтобы продавать его почтой по индивидуальным заказам.

И вот визит в этот угнетающий город. Удивительным было то, что за ним послали. Приглашение стало роскошью, которой он не вкушал уже довольно давно. Последние пять лет ему приходилось суетиться, чтобы выжить. Успеть прежде конкурента. Успеть подписать контракт и получить деньги, пока “зеленый” министр обороны не узнал, что есть условия получше.

Холлистер поправил галстук и взял свой кейс. Автобус въехал в полукруглую арку здания, вздымающегося, будто плотина, в конце проспекта. Человек в мундире вышел в сопровождении двух вооруженных часовых и открыл дверцу. Ник Холлистер вылез — крупный, здоровый, с простецким розовощеким лицом и коротко стриженными светлыми волосами. Может, чуть толще, чем надо, в бедрах и плечах, но все еще похожий на того олимпийского чемпиона по стрельбе, каким он был восемнадцать лет назад.

Он торговал достаточно долго, чтобы понять: полковник Абуд ничего не купит. Министр обороны был аккуратен, изящен, хрупок и холоден, как хромированная мебель его офиса. Он был одним из тех безупречно ухоженных пожилых мужчин, которые выглядят так, будто меняют белье, бреются и принимают душ трижды в день. Каталог, предложений Холлистером, он пролистал, как требовал долг, а затем сказал — вежливо, почти с сожалением:

— Боюсь, мистер Холлистер, что это не совсем та боевая техника, что интересует нас в данный момент.

Холлистер мог предполагать, что случилось. Абуд разослал приглашения нескольким торговцам оружием, и “Амэлгемейтед” или еще кто–нибудь из фаворитов прибыли первыми.

— Уверяю вас, полковник, — обороняясь, ответил Холлистер, — что при соответствующем обращении и в достаточном количестве это вооружение вполне сопоставимо с огневой мощью того, которое вам могут поставить другие. Может быть, оно и не будет выглядеть на парадах так впечатляюще, как прочее, более картинное снаряжение, но неужели ваше правительство собирается платить деньги лишь парадов ради?

Абуд кивнул, встал из кресла и подошел к окну, выходящему на проспект Героев.

— Я думаю, — сказал он, — что вы недооцениваете всю значимость парадов. Разве не ваш Теодор Рузвельт советовал “носить большую дубину”? Такова философия и нашего Президента. Вы видите, что философия эта воздвигла нашу величавую столицу, рубеж мира. — Он повернулся опять к Холлистеру. — Мой долг министра обороны — нести учение нашего Президента в военном строю. Мы заинтересованы в приобретении “большой дубины”.

— Могу я позволить себе смелость предположить, — сказал Холлистер, — что вы, возможно, упускаете из виду нужды вашего народа? Те деньги, что вы сэкономите на моем снаряжении, могут быть использованы в других целях.

Абуд словно окаменел.

— Мне думается, что маклер-оружейник недостаточно квалифицирован, чтобы давать нам советы относительно нужд нашего народа — особенно такой оружейник, чей товар интересен разве что собирателю антиквариата?

Он нацелил палец, словно стилет, в точку прямо между бровей Холлистера и добавил:

— Я вам кое–что скажу, мистер Холлистер, если уж вас это интересует. Благосостоянию нашего народа служит, в первую очередь, не то, сколько арахиса или какао-бобов мы вырастим, но та система воздействия на мир, которую мы можем выработать в единстве с нашими соседями. Мы намерены стать ядром, мистер Холлистер, вокруг которого смогут объединиться другие нации этого континента. Это мечта Президента Масабы. Но нам нужны ресурсы. Эль Ракор на юге от нас и Имбава на западе имеют богатые запасы минералов и золота. Нам нужны их естественные ресурсы. Им нужно наше руководство.

Он вернулся к своему креслу, взял каталог Холлистера и покачал его на поднятой ладони, будто взвешивая. Потом уронил его со звучным шлепком на крышку стола и снова уселся.

— Нет, мистер Холлистер, нам нужно оружие самого современного типа. А не то, что вы предлагаете. Такое приведет лишь к затянутому кровопролитию. Наши соседи — это же наши братья. Мы желаем поражать их нашими возможностями, а не уничтожать их.

Холлистеру уже доводилось слышать такое. В вольном переводе это означало аннексию. По возможности, бескровную. Единственная сложность состояла в том, что очень немногие народы позволяют себя аннексировать без драки. Значит, если Масаба, Абуд и компания настроились на войну, они отыщут способ — с помощью Холлистера или без нее. А первая заповедь человека — выжить. У него в Штатах осталась семья, о которой он должен подумать.

— Я ведь не без связей, полковник, — пошел в наступление Холлистер. — Я надеялся, что мое оборудование удовлетворит ваши запросы. Но раз этого не произошло, думаю, что смогу выйти на людей, которые обеспечат вас тем, что вам нужно. — Он надеялся, что сумеет наладить контакт с “Амэлгемейтедом” и заработать проценты в качестве посредника.

— Вот потому–то мы и пригласили вас, мистер Холлистер, что осведомлены о некоторых ваших связях.

— Тогда не скажете ли, полковник, какой именно величины “дубинку” вы хотите носить?

Абуд остановил на Холлистере желтые глаза и мягко сказал:

— Ядерную, мистер Холлистер. Атомные боеголовки.

Холлистер вздохнул. Запрос Абуда был настолько далек от пределов возможного, что не стоило принимать его всерьез.

— Боюсь, что ядерного оружия вы не найдете ни на каком рынке и ни у одного торговца.

— Нам это известно, мистер Холлистер.

“Тогда перестань грезить, — подумал Холлистер, — спустись на землю, и, может быть, мне еще удастся загнать тебе несколько старомодных пулеметов...”

Но Абуд мало походил на мечтателя.

— Мы — нация новая, мистер Холлистер, но не отсталая. Нам прекрасно известно, что ядерные боеголовки не продаются. Мы пригласили вас сюда не затем, чтобы выслушать это.

— Тогда зачем вы пригласили меня сюда, полковник?

— Потому что мы надеялись, что вы окажете нам помощь. Видите ли, мы не собираемся покупать атомную бомбу. Мы намерены сами сделать ее.

— Тогда вам следовало позвать физика, — отрезал Холлистер. Он устал от этих игр. Он много потратил на этот длинный путь и не получил ничего. Сунув каталог в кейс, он защелкнул его. — Боюсь, что я всего лишь мелкий торговец... старьем.

Но Абуда нельзя было сбить.

— У нас есть физик, мистер Холлистер. Нам нужен посредник. Кто–то, совершенно не связанный с нашим правительством, кто может устанавливать контакты с другими группами, также абсолютно не связанными с нашим правительством.

— Для какой цели? — утомленно спросил Холлистер.

— Прежде всего я должен знать, интересует ли вас наше предложение?

Холлистер вздохнул.

— У меня пока нет представления о том, что вы предлагаете.

— В этом вся проблема, — задумчиво сказал Абуд. — Понимаете, если я познакомлю вас с вашей ролью, это автоматически будет означать ваше согласие.

Холлистер устало смотрел на Абуда. Где–то в глубине души звенел сигнал тревоги. Абуд готовит ему западню. Сработает она или нет — будет зависеть от его ответа. Последняя реплика Абуда — это не столько частное предупреждение, сколько ультиматум. Ему уже известно слишком много. Интересно, первый ли он из “посредников”, кому сделано предложение? А если были другие, что стало с ними?

Холлистер встал и пошел через комнату к окну, выигрывая время на обдумывание. Ои уже заметил громадный силуэт в мундире, стоявший за матовой стеклянной дверью кабинета Абуда, словно палач в ожидании. Он ощущал, как глаза Абуда буравят его затылок, и чувствовал, как палец Абуда нацелился на кнопку интеркома, чтобы вызвать убийцу.

— Создается впечатление, — вздохнул Абуд, — что вы не заинтересовались... — Он сказал это почти грустно, как будто потеряв надежду найти подходящего для работы человека. Теперь Холлистер знал, что другие были.

— Но я заинтересовался, — быстро ответил Холлистер.

Абуд облегченно откинулся в своем кресле. Он вытащил сигарету из коробочки слоновой кости и предложил Холлистеру. Холлистер принял сигарету и зажигалку и молча взмолился, чтобы следующая его фраза, которую он собирается произнести, оказалась именно такой, которая сейчас нужна. Глубоко затянувшись, он понаблюдал, как облако дыма по спирали уходит к потолку.

— Все упирается в вопрос денег.

Абуд улыбнулся. Наконец нашелся человек с достойной мотивировкой.

— Думаю, что мы сможем предложить в виде уплаты нечто уникальное.

“Господи Боже, — взмолился про себя Холлистер, — только не синобарские франки!”

Абуд смял сигарету в громадной хромированной пепельнице, ни на секунду не переставая следить за лицом Холлистера.

— Мы предлагаем золото, — сказал он спокойно. — Шестнадцать тысяч унций.

Холлистер только начал в уме переводить унции в доллары, как Абуд прервал его:

— Это будет приблизительно пятьсот шестьдесят тысяч долларов на открытом рынке, мистер Холлистер. Считайте сами, что можно получить на черном рынке. Конечно, ваши затраты на операцию скорее всего будут оплачены из этой суммы. Но даже тогда остаток будет настолько значителен, что вы оплатите все счета ваших кредиторов — если, конечно, у вас нет обязательств, которые мы не сумели обнаружить...

У Холлистера свело живот. Эти люди здорово потрудились, чтобы разузнать о нем все, что можно.

— ... и останется достаточно, чтобы отложить, если вы захотите войти в какое–то другое предприятие.

“Значит, — подумал Холлистер, — они чертовски крепко уверены, что я в состоянии добыть им то, за чем они гоняются, чего бы это им ни стоило”.

— И как же будет произведен платеж? — спросил Холлистер.

— Десять процентов сейчас, — ответил Абуд. — Это покроет ваши начальные расходы. Мы произведем расчет в виде заказа на некоторое количество ваших забавных пулеметов. Остальное будет выплачено по завершении вашей миссии.

— Звучит прекрасно, — сказал Холлистер. На его ладонях выступил пот.

— Теперь вы уверены, что хотите продолжать?

Он был уверен только в том, что хочет покинуть Масабару живым. Если он сможет покинуть ее с полумиллионом долларов, — тем лучше.

— Вы предлагаете весьма убедительную сумму.

Абуд кивнул.

— Конечно. Именно деньги должны подействовать. Потому–то мы и подняли цену так высоко. Мне кажется, что сочувствие нашему делу не играет роли в вашем решении.

— Человек, позволяющий себе руководствоваться всякими принципами, не берется за мое ремесло, полковник.

Абуд задумчиво изучал Холлистера, барабаня пальцами по полированной крышке стола. Затем он принял решение. Три раза надавил кнопку интеркома на столе.

Холлистер напрягся в своем кресле. Он ощутил движение воздуха за спиной: дверь кабинета открылась. Он видел, как Абуд, загадочно улыбаясь, поднимается из своего кресла. Высокий худощавый мужчина в кремовом костюме перекрыл Холлистеру путь к двери. Холлистер ощутил на плече паучью лапу Абуда, который смотрел на него сверху вниз, но доброжелательно.

— Мотивы у вас, мистер Холлистер, правильные. — Абуд кивнул в сторону человека в кремовом костюме. — Прежде чем я передам вас в руки капитана Моаи, позвольте мне сказать, что нас не интересуют ваши контакты или методы. Скоро у вас появится наш агент. Передадите материал ему в любом выбранном вами месте за пределами наших границ. Желаю вам удачи! — Абуд выпустил плечо Холлистера и отступил, протянув руку. Холлистер быстро встал, чувствуя облегчение, и принял рукопожатие Абуда.

— А сейчас, — сказал Абуд, провожая Холлистера до двери, — после вашего утомительного путешествия вы, без сомнения, с удовольствием отдохнете. Завтра капитан Моаи совершит с вами поездку по стране, которая, надеюсь, восхитит вас.

Он смерил Холлистера желтыми глазами.

— Ставка очень велика, мистер Холлистер. Мы знаем, что вы нас не подведете.