Чемодан для Спенсера

Глава двадцать третья

— Говорю вам, меня усыпили! — раздавался вопль Пола Хендерсона в конторе управляющего ТВА в аэропорту “Леонардо да Винчи” под Римом. — Да будет кто–нибудь что–нибудь делать?

Он сидел в углу комнаты на жестком стуле, сжимая обеими руками полиэтиленовый стаканчик с кофе и нервно моргая при вспышках ламп фоторепортеров.

Пятнадцать минут назад с помощью двух крепких охранников и в сопровождении рейсовой стюардессы его в полукоматозном состоянии провели через аэропорт. Его безумные вопли о наркотиках и похищениях привлекли фоторепортеров, болтающихся в поисках того, что они надеялись потом раскрутить в драматическую историю.

Пол проглотил кофе, зажмурился перед нацеленной камерой и завопил:

— Господи Боже! Я отвечаю за эту девушку!

Paparazzi [2] снова защелкали затворами, мысленно сочиняя заголовки. Управляющий появился из своего закутка со стюардессой, протолкался через толпу и сея за стол. Фотографы нацелили камеры на него и приготовились снимать. В комнате стало тихо.

— Ее заперли в каком–нибудь гареме! — взревел Пол, как будто заполняя пустоту. Комната снова взорвалась.

Потребовались долгие, терпеливые уговоры менеджера, чтобы вернуть комнате подобие порядка. Тогда он заговорил по-итальянски.

— Вы можете поберечь пленку и свои вспышки, а нас уберечь от бессонной ночи. Никакой истории здесь нет.

Репортеры хмуро переглянулись и посмотрели на юношу. Их камеры, лишенные объекта, стали чем–то вроде неуклюжих помех. Менеджер продолжал:

— Юноша проспал большую часть долгого полета. Он проснулся в угнетенном состоянии, а девушка, с которой он летел, исчезла... — Комната снова взорвалась возбужденным шумом. — Но... — перекрикивал их всех менеджер, — не произошло ничего необычайного! Девушка не исчезла. Она не была похищена. — Возгласы разочарования. — И ничего таинственного с нею не произошло. — Еще больше вздохов. — Девушка незадолго до посадки в Париже говорила с нашей стюардессой. Она решила посмотреть город. Пассажиры и раньше делали это множество раз. Девушка сошла в Париже по своей собственной воле. Вот и все об этом.

— А как с парнем? — выкрикнул фоторепортер.

— Почему она ему не сказала? — поинтересовался другой, жаждая объяснения, под которое можно сбыть уже сделанное фото.

— Боюсь, что... — Менеджер сделал паузу, как будто ища объяснение, одновременно и правдивое, и и то же время не задевающее парня. В конце концов он пожал плечами и просто сказал:

— Ну кто сегодня может объяснить поведение молодых женщин?

Фоторепортеры загудели. Но, взглянув на Пола Хендерсона, сжимающего свою чашку с кофе, опухшего, красноглазого, с мокрыми слипшимися волосами после того, как его подержали под струей холодной поды, им стало ясно, почему девушка сбежала от него. Сетуя друг другу, они вышли из комнаты, собираясь подстеречь другую историю — с потенциалом.

Холлистер и Санчон, вместе с бившимся в истерике парнем и его окружением, дошли через зал ожидания до конторы ТВА.

И вышли оттуда вместе с последними paparazzi. Холлистер прислонился к колонне, чтобы не упасть. Он был близок к обмороку. Язык пересох и так распух, что он едва мог глотать. Перед глазами плясали цветные пятна. Время истекало. Последний срок доставки — завтрашний полдень. И он понимал, что ни за что на свете не сможет отыскать за вечер эту девушку в Париже.

Однако ему придется завтра встретиться с Эмбоа в условленном месте. У него нет другого выхода, как блефовать. Но так, чтобы победить.